Шум от бьющихся камней о дно машины, раздражал его даже больше, чем это делал страх. Находясь в тёмном и тесном багажнике, он не имел понятия куда его везут, сколько людей в машине и даже есть ли у него шансы остаться в живых. Вероятно, потому что его разум не мог совладать с тьмой неведомого, он решил сконцентрироваться на шуме камешков, стучавших о брюхо автомобиля.

А ведь недавно, всего несколько дней назад, его жизнь казалась насыщенной красками скорого успеха, согретой объятьями любимой и крепкой, нерушимой дружбой. Учеба шла как нельзя лучше, ему наконец удалось наладить отношения с сестрой и встретить её после долгих лет разлуки в родительском доме. Сердце и сейчас колотилось от воспоминания о их примирении.

Гена открыл ржавую калитку родительского дома. Пусть она и была ржавой и совсем не смазанной, просторный дворик перед домом был как всегда ухожен – газон свежо пострижен, цветы бережно политы и ветви деревьев обрезаны. Видимо выход на пенсию его отца был настолько скучным, что он решил посветить почти все свое время уходом за двором. Гена прошел между клумбами по каменной дорожки и встал перед входной дверью.

Вот он – момент истины. Он много лет не виделся с сестрой. Ещё будучи в старших классах школы, они сильно поссорились. Она в то время уже училась в университете, и часто сорилась с родителями по поводу учебы. Гена всегда был нейтральным лицом в их размолвках – никогда не принимал в них участия и только давал советы обеим сторонам. Но один раз его мнение полностью совпадало с мнением родителей. Это было тем, что заставило их принять некоторые действия; они перестали финансово помогать его сестре, больше не давали советов и прекратили решать все её мелкие проблемы. Она сильно на него обиделась, говоря, что он предал её и что он совсем её не понимает.

С тех пор прошло шесть лет. Она наконец вернулась домой, навестить родителей, и заодно повидаться с друзьями. Когда он вошел в прохожую, его сестра как раз зашнуровывала обувь. Они оба некоторое время молчали глядя друг на друга, после чего она встала и крепко обняла его.

- Я скучала, малый. – Она широко улыбалась, пытаясь сдержать растущие в уголках глаз слёзы. – Ты погляди, совсем высокий и крепкий. Раньше ты был более пухлым, и щечки у тебя были как у хомячка.

- Да. Я тоже скучал. – В горле у Гены сформировался тяжелый ком. Слезы, текущие по щекам, были слезами радости и облегчения, что сестра простила его. – Ты закончила учёбу, поздравляю!

- Нечего меня поздравлять. Мне ещё работу по специальности найти нужно, а так я просто безработная.

- Зато с образованием. Знаешь, как оно – лучше кассир с образованием чем без.

- Ой, да иди ты. – Она с силой ударила его в плечо.

Они ещё долго болтали, гуляя по паркам, вспоминая общее детство, драки, мелкие незначимые обиды. Самые яркие их воспоминания были связаны с общим псом. Они проводили кучу времени с ним в подростковые годы. Меланхолию навели на них и воспоминания и вечерах, когда, то один, то другой приходил пьяным домой, а второй покрывал его перед родителями.

Их общие детство было одним из тех вещей, которые были ценней всего для Гены. Находясь в тесном багажнике, его успокаивала мысль, что сестра простила его.

Тот, кто вел машину, резко повернул на право, что заставило Гену сильно стукнуться головой о стенку багажника. Резкая боль прошла по и так уже онемевшему телу. В узком пространстве было невозможно потянуться или как-то сменить позицию, и его бока ныли от тупой боли.

Как же можно было так влипнуть? Он ведь не делал ничего незаконного. Хотя этим бандюгам должно быть всё равно, поступал ли он правильно или нет. Может, если бы он в свое время примкнул к ним, он был бы не в багажнике, а в салоне. Но нет. С самого детства его учили, что жить нужно честно, пусть остальные и не следуют этим правилам. Ему всего лишь хотелось попробовать на вкус честную работу. Его честность его и погубила.

Был обычный воскресный день. Он сидел на лавочке, пытаясь согреться в последних лучах октябрьского солнца, но четно. Жёлтая листва постепенно покидала ветви деревьев, воздух становился каждый день все прохладней, и мало кто выходил по утрам в парк. Да ещё и воскресение.

Пусть Гена и сам с радостью бы понежился в постели тем утром, он не жалел, что находится там. В то утро он должен был встретиться со своим бывшим одноклассником и лучшим другом.

Ещё будучи в средних классах школы, они пообещали друг другу, что их дружба никогда не найдет конца, и они как можно плотнее свяжут свои судьбы в будущем. К сожалению жизнь приносит разные сюрпризы и меняет людей, точно, как времена года меняют цвет листвы. В старших классах Натан совсем забросил учебу, и его выгнали.

Но его уход из школы совсем не означал конец их дружбы. Напротив, после поступления в университет, Гена начал проводить уйму времени с Натаном, насколько это было возможно, учитывая, что Гена всегда относился к учебе серьезно. Как-то раз куря на балконе, Натан предложил Гене начать совместный бизнес. Рассказав Гене о своем плане, он уверил его, что поначалу предприятие их будет совсем мелким, и развитие его будет возможным лишь после первого дохода. «И то если он будет достаточно большим.» - Гена до сих пор вспоминал тяжесть вздоха, с которым Натан произнес эти слова.

Наконец его друг показался из-за деревьев. За бледностью осунувшегося лица и мешками под глазами, ещё можно было узнать прежнего Натана. По худощавой фигуре и мрачным выражением лица, было трудно даже представить, что когда-то этот человек был пухлым, весёлым мальчиком, которой постоянно смешил одноклассников и докучал учителям. Идя к Гене, он нервно озирался, словно чувствовал на себе пристальные взгляды, но парк был пуст.

- Привет. Долго ждал? – Они пожали руки и Натан сел возле Гены.

- Нет, не долго. Так в чем же дело? Ты звучал очень встревоженным по телефону. Это насчет дела, которое мы хотим начать? – Выдал Гена скороговоркой. Нервы у него всегда были слабыми, и он всегда много тревожился.

- Частично на счет дела. Точнее о деньгах, которые я для него занял. – Он прикурил сигарету. – Я занял тысячу долларов, Гена. Этого нам должно хватить.

Услышав столь огромную цифру, парень выпучил глаза, и с нескрываем удивлением посмотрел на друга. Лишь тогда он заметил ели заметную дрожь, и крохотные капли пота не его лбу, но ни придал им значения.

- Тысячу? Откуда ты взял такие деньжищи? Кто тебе их одолжил?

- Конечно же не банк. – Натан глубоко затянулся. – У некоторых людей, о которых мне рассказали знакомые. Знакомые знакомых. Так сейчас решаются все дела, друг мой. – Он было начал улыбаться, но тут же нахмурил брови. – Но эти люди опасные. Меня предупреждали, что с ними лучше водиться не стоит, но я решил, что нам нужны эти деньги. Правильно ведь сделал?

- А насколько эти люди опасны? – С опаской в голосе спросил Гена. В прошлом бывало так, что Натан ввязывался в разные приключения в школе, и дело никогда не кончалось благополучно. По этой причине Гена всегда осторожно относился с новыми «друзьями» своего приятеля.

- Буду с тобой честным. Они бандиты. И когда я в первый раз их увидел, мне захотелось развернуться и пойти домой, укрыться одеялом и забыть обо всем. Мне они не понравились. – Гена было открыл рот чтобы спросить: «Так чего не ушел?», но Натан предвидел этот вопрос. – Они охотно помогают людям, которые эти деньги во что-то вкладывают. Бизнес, например. И если мы подымимся, придётся вернуть им деньги с процентом, но это ничего. Главное, что теперь у нас есть деньги!

Натан оживился, и начал весело лепетать о будущем, о том, как они оба разбогатеют, пробьются в этом мире, тем самым поднимая настроение себе и Гене.

Знал бы Гена тогда, что те деньги приведут из к нынешней ситуации, в жизнь бы до них не дотронулся. Через несколько месяцев после того воскресения, с них начали требовать возврата денег вместе с процентами. Однако они и вложить их не успели. Конечно же, предложения вернуть изначальную сумму было отвергнуто. Эти люди начал всячески запугивать Натана, угрожали расправой ему и его друзьям.

Натан сильно испугался угроз, и решил бежать, оставив Гену одного с долгом, который был не в состоянии вернуть. Просить денег у родителей он и подумать не мог. Люди в черных кожаных куртках каждый вечер наматывали круги вокруг его дома, пока в один вечер не словили, и не побили его. Так как он им и после того не вернул деньги, они решили принять другие меры.

Вот так, из-за дурацкой мечты, он и оказался в багажнике. Машина резко остановилась, кто-то сказал грубым голосом: «здесь» и «доставай», и багажник открыли. Двое крепких мужчин, одетые в черное, свежо побритые, с короткими стрижками взяли его подмышки, и потащили в тьму леса.

Страх колол разум столь сильно, что в голову не приходили нужные слова. На глаза словно упала тонка жидкая пелена, и ноги совсем не слушались. Лишь тлевшая надежда, что его всего лишь снова побьют мерцала за толстой стенной леденящего ужаса.

Возле тонкой сосны их ожидал еще один мужчина. Пусть этот был также одет, он отличался золотыми часами на правом запястий и кольцами с камнями на толстых пальцах. Которые сжимали ручку пистолета.

Со словами: «Вот, как мы поступаем с теми, кто не отдает долги», ему вручили лопату, и приказали копать. Пусть тело ныло от боли, холоду удалось выгнать окаменелость, и теперь Гена мог крепко стоять на ногах. Он нехотя взял лопату, и начал рыть твердую, обледеневшую землю.

Может сбежать? Нет, его пристрелят. А разве его и так не пристрелят? Зачем же тогда рыть самому себе могилу, если можно заставить их работать за себя? Горький ответ он тут же дал себе сам – так он дольше проживет.

По началу казалось, что пусть земля и твердая, рыть её не сложно, однако вскоре он почувствовал жар, проходящий по всему телу и тупую боль в мышцах. Ритм сердца участился, и кровь ударила в голову. Пусть мысли его и ускорились, все, о чем он мог в тот момент думать, было правильное рытье ямы, которая должна была послужить ему могилой. Ни пистолет в руках мужчины за спиной, ни холод, ни даже усталость не волновали его. Весь смысл его жизни сузился до правильного и равномерного копания.

Когда-то он уже занимался этим делом. Их пес умер, и ему пришлось его закопать. Так как сестра не могла и взглянуть на мертвое животное, он запихнул его в мешок, и понёс в широкий сад, где его и похоронил. Работая, Гена мог размышлять лишь о глубине ямы и о размерах тела пса, словно избавлялся от ненужного мусора, а не прощался с другом. На полтора часа, Гена стал кем-то другим – ни чувств, ни отвлекающих мыслей; только работа. Лишь перетащив на горсть земли большой камень, он пришел в себя. Грусть о потере не только любимца, но и целой части жизни, полной воспоминаний, резко врезалась в отупевшее сознание.

К счастью, в этот раз грусть его не настигнет.

- Стой. Остальное мы сами. – Внезапно из-за спины раздался низкий голос. У него забрали лопату, и тихим, почти сочувствующем голосом приказали встать на колени.

- Прошу вас, не надо! Я обещаю, что верну деньги! Только не убивайте!

- Молчи и вставай на колени! Мы дали много шансов и тебе, и твоему другу. Другим это будет уроком. Вставай на колени, кому сказал! – Гену сильно ударили чем-то тупым в плечо, и он свалился.

Вот и все. Конец его жизни пришел. Все из-за дурацкого долга и глупой мечты. Он закрыл глаза. Часто говорят, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами. Гена попытался вспомнить самые важные отрывки жизни, но не смог. Вспомнились слова песни, которую ему пела мама, когда укладывала спать.

«Я уеду, уеду, уеду. Не держи ради бога меня. По гусарскому звонкому следу,»

Бам!