АКСЕЛЕРАТЫ-2, ТАКСИ. (эпизод 2 из 4)

Полина оценивающе посмотрела на своего нового спутника и лишний раз убедилась, что он – именно тот, кто ей нужен.

- Вот! – Протянула она ему изрядно потрёпанный листок бумаги. – Мне сюда.

Парень прочитал адрес, и его лицо резко изменилось:

- Опочки!

- Что? – Испугалась девочка.

- Боюсь, малышка, я не смогу тебе помочь.

- Почему? – Голос у Полины стал такой, словно она вот-вот расплачется.

- Ты знаешь, где это?

Та молча покачала головой.

- Это очень далеко.

- И что?

- Такой рейс будет стоить столько, что тебе будет дешевле купить машину самостоятельно и добраться на ней.

- Деньги тут не при чём. Я Вам заплачу сколько угодно, только довезите, а?

- Ты настолько богата, что можешь прямо вот так просто выложить наличными две тысячи?

- Могу! – Голос Полины обрёл необходимую твёрдость.

- Я на большие расстояния не езжу. Мы можем вернуться на стоянку, и я покажу, кто из ребят специализируется на дальних перевозках.

- Я не хочу, - насупилась Полина. – Я боюсь, если честно. - (Ей стоило больших усилий сделать это признание) – Там уроды какие-то. Я с ними не поеду!

- Что же мне с тобой делать?

Водитель задумался, взъерошив свои светлые волосы. Девочка с надеждой смотрела на него. Ей казалось совершенно немыслимым, что нужно будет из этого уютного автомобильного мирка опять возвращаться на стоянку, на пронизывающий ветер, с кем-то разговаривать, кого-то упрашивать, снова обо всём договариваться...

- Ладно, - решился водитель, не выдержав Полининого взгляда, - так и быть, довезу я тебя. Если всё будет нормально, завтра утром будем на месте. И по поводу двух тысяч я слегка погорячился. Полторы будет достаточно.

Она была готова броситься ему на шею и, наверное, от переполнявших её эмоций, сделала бы это, если бы не сидела на заднем сиденье.

Машина снова тронулась.

По мокрому шоссе в ореоле брызг проносились редкие автомобили.

Сначала Полина смотрела в окно, потом ей это надоело. Там всё равно не было ничего интересного: поля, леса, какие-то деревеньки с низенькими, вросшими в землю домами.

Снова пошёл дождь. Полина задремала и очнулась только тогда, когда машину тряхнуло на ухабе. Завертела головой, зевнула.

- Я долго спала?

- Минут двадцать.

Наступила пауза.

- Кстати, а как тебя зовут?

- Пьер.

- Это, вроде, французское имя, да?

- Ага, - охотно отозвался таксист. - Только после того как все драпанули с Земли всякие национальности потеряли значение. Что Англия, что Испания, что Россия... Всё одно. Теперь имеет значение только название планеты.

Последнюю фразу Пьер произнёс с непередаваемой горечью. Полина, подняв брови, взглянула на него.

- А что тут плохого? Земля объединилась. Войны потеряли свой смысл. Единое всемирное правительство...

- Цитируешь учебник?

Девочка смутилась, словно её поймали на чём-то стыдном.

- А что, я не права?

- Как тебе сказать... Одно дело – теория. Другое – практика... Ты с Земли?

- Как ты догадался? – Удивилась Полина.

Пьер пожал плечами:

- Какая-то ты такая... холёная...

- Это комплимент?

- Что-то вроде.

- Спасибо.

- Ну, и как там у вас на планете?

- Крутится понемножку.

- Всегда мечтал побывать на Земле. Говорят, у вас там красиво.

- Ну-у... По крайней мере, лучше, чем на некоторых колониях.

- Часто путешествуешь?

- Каждые каникулы.

- Здорово. Твой папа, наверное, шишка?

Полина долго молчала.

- С чего ты взял?

- Это ведь деньги нужны, чтобы и на Земле жить и каждое лето куда-нибудь летать.

- Так, немножечко.

- Что – немножечко? – Не понял Пьер.

Девочка промолчала.

- Как, ты говоришь, тебя зовут?

- Я ничего не говорю.

- Значит, думаешь. Громко.

- Полина.

- Интересное имя. Необычное.

- Очень даже обычное. У нас в колледже шесть Полин и две из них – Ивановы.

- Вот я и твою фамилию узнал...

- Велика важность!

- Говорят, у вас, на Земле, петрушка началась?

Полина отвернулась, глядя в окно. Она старалась выглядеть как можно более безразличной.

- Что ещё за петрушка?

- «Звезда смерти» пропала. Слышала?

- Кое-что. Я пять дней летела сюда.

- А во всём оказался виноват, знаешь, кто? Сенатор!

Девочка сцепила руки так, что костяшки пальцев побелели.

- Сенатор Земли? – Уточнила она, будто это могло что-то изменить.

- А то кто же! – С энтузиазмом ответил Пьер. – Я фотографии видел. Такая дуля висит в небе, чуть ли не больше Луны. Думаешь, такую легко умыкнуть?

- Я за тысячу кредиток в любой газете могу опубликовать, что губернатор вашей Цитреи по ночам играет в оловянных солдатиков. Ты тоже этому поверишь?

- Так ведь... все же говорят...

Полина сделала вид, что его не слышит, и продолжала смотреть в окно.

- У вас тут, на Цитрее, мобильники есть?

- На юге кое-где, - охотно ответил Пьер. Он обрадовался тому, что собеседница сменила тему. – А нам и обычных телефонов хватает.

- Нафталин! – Буркнула девочка. – Как вы вообще тут живёте?

- Нормально живём, - невозмутимо пожал плечами водитель, ловко обогнул машину, которая ехала слишком медленно, хмыкнув, взглянул в зеркало заднего обзора над головой на юную пассажирку. – Ты чего такая колючая?

- Будешь тут колючей...

- Это из-за вашего сенатора, да?

Впервые за последние несколько минут Полина взглянула в сторону Пьера. Тот, уловив это движение, тоже повернулся к ней.

- Ладно, извини. Если бы я знал, что вы, земляне, такие патриоты...

- Просто неприятно, когда обливают грязью ни в чём не виноватого человека. Без всяких на то оснований. Будто презумпцию невиновности уже отменили.

- Ты откуда такие словечки знаешь?

- Какие?

- Ну... Презумпция...

- Я ещё много всяких словечек знаю, - не сдержавшись, похвасталась девочка. – термодинамический потенциал, радиус коагуляции М-поля, синусоидная кривая...

- И что это за кривая? – Полюбопытствовал Пьер.

- Вот такое вот, - Полина начертила в воздухе какую-то сложную фигуру, надолго задумалась, и, наконец, нашлась. – А давай я тебе лучше скажу, что такое радиус коагуляции!

- Нет уж! Если ты такая умная...

- Зато я знаю, что такое лингвокоэффициент!

- А я знаю, что такое карбюратор, - насмешливо парировал Пьер.

- В лингвистике понятий больше, чем запчастей у твоей машины. Так что всё равно я выиграю! Не стоит и начинать!

- Ладно, не буду.

Полина сильно покраснела, увидев, что Пьер улыбается. Она-то раззадорилась по-настоящему и даже не видела, что собеседника этот диалог только развлекает.

- Тоже мне! – Пробурчала она. Немного подумала и изрекла. – Человек начинает издеваться над своим ближним, только если чувствует свою ущербность.

Потом с любопытством воззрилась на своего собеседника, ожидая его реакции.

Тот погрузился в длительные размышления, затем, ничего не надумав, крякнул:

- Да ты, я вижу, философка.

- Философ. Это существительное общего рода.

- Как это – общего?

- Ну, это значит, что его можно применять и к мужчинам и к женщинам. Так же, как «педагог», «учитель», «врач»...

- А «учительница»?

- «Учительница» - женский род. То, что какое-то слово имеет общий род, это не значит, что оно не может изменяться по родам, как и все.

- Откуда ты всё это знаешь?

- Я в колледже учусь, - похвасталась Полина. - В лингвистическом.

- А, вот почему ты про лингвистику постоянно вспоминаешь. И много языков знаешь?

- Не очень. Русский. Английский. Немецкий. Немножечко – латинский. Остальные – так, поверхностно.

- Поверхностно – это как?

- Полсотни слов. Только чтобы самый примитивный разговор поддержать.

- Я думал, что лингвистикой только полиглоты занимаются.

- Знать языки – не главное.

- А что главное?

- Знать тенденции их развития. Если мне позарез надо будет изучить, допустим, итальянский, я это сделаю гораздо быстрее, чем среднестатистический человек. У меня есть база из латыни, поэтому мне будет просто изучить любой язык романской группы. Испанский, португальский, итальянский...

- Французский тоже?

- Ага.

- Давай по-французски поговорим?

- Чем тебе стандарт не нравится? – Поинтересовалась девочка.

- Стандарт произошёл от русского. А мой родной– французский.

- И ты его хорошо знаешь?

Пьер сказал несколько фраз. Полина прислушалась, наклонив голову, потом попросила повторить. Пьер повторил.

- Нет, галактических языков я не знаю, - ответила она. На стандарте. – Они слишком сложные. Чтобы их изучать, нужно сначала освоить десяток узкоспециализированных предметов.

- Например? – Пьер упорно продолжал говорить на французском.

Полина так же принципиально отвечала на стандарте.

- Ксенопсихология одна чего стоит.

- При чём тут это?

- Языки других рас отличаются от наших, гуманоидных языков, как, например, - Полина задумалась, - планиметрия от стереометрии. Вроде бы предмет один и тот же – геометрия, а уровень совсем разный.

- Ты, наверное, отличница?

- С чего ты взял?

- Слишком умная.

- Отличники редко добиваются чего-нибудь в жизни.

- Сама додумалась?

- Папа говорит. А для таких вот как я – твёрдых хорошистов – открыты все двери.

- И кем ты хочешь быть, когда вырастешь? Переводчиком? – Пьер вполголоса ругнулся, когда обогнавшая их машина обдала лобовое стекло грязью, и с опаской покосился на спутницу: не услышала ли.

- Фу! – Скривилась Полина. – Скажешь тоже! Идёт какой-нибудь раут, все кушают, а переводчик сидит и по-щенячьи смотрит на всех. Стоит ему только что-нибудь взять в рот, тут же по закону подлости какой-нибудь второсортный министр начинает говорить какую-нибудь первосортную ерунду. Жевать и глотать – долго, выплёвывать – неприлично. А переводить надо. Бедный переводчик давится, запоминает всё... А на него всё смотрят как на идиота... Мне это надо?

- Странными категориями ты оперируешь, – вполголоса заметил Пьер. Полина этого не расслышала.

- Я хочу стать лингвистом на отделении галактических языков.

- Но ты же сказала, что это сложно.

- Зато интересно. – парировала девочка. То, что интересно, всегда сложно. Я как-то даже хотела китайский выучить. В совершенстве. Представляешь, как это круто, одной изо всей школы знать китайский?!

- А почему не стала?

- Да ну их, - отмахнулась Полина. – Кому это надо? Все китайцы давным-давно на стандарте говорят. Никто из них своего языка почти не знает. А те, которые знают – они его в школе изучали. Как второй.

- Вот и я говорю. Культурные традиции потеряны. Представляешь, на всей нашей планете не осталось почти никого, с кем можно поговорить по-французски! Хотя все – выходцы из старой Франции.

- Которая на Земле? – Уточнила Полина.

- Да! – С горячностью подтвердил Пьер.

Девочка с интересом взглянула на него.

- Ты так просто можешь говорить за всю планету?

Пьер немного смутился.

- Ну-у, - протянул он, - не то, чтобы за всю...

- Даже я, - девочка сделала ударение на местоимении, - не могу отвечать за всю Землю, а ты, просто так...

- Я «Трёх мушкетёров» читал.

- Я тоже. И что?

- Знаешь, как там всё интересно?

- Поздравляю! Сведения о Земле у тебя устарели как минимум лет на шестьсот.

- Я знаю. Тем не менее... хорошо же там было, а?

Полина хмыкнула. Пьер начинал ей нравиться всё больше и больше. Она бы ни за что ему в этом не призналась, но когда она сама в один присест проглотила трёхтомник Дюма, упросила отца на следующие же выходные слетать во Францию, и долго за руку с ним бродила по узеньким мощёным улочкам Парижа. После американской катастрофы двадцать первого века большие города перестали существовать. Не обошло это и Париж, из которого сделали город-музей. Здесь всё, даже камни мостовых, грезили о старине. О чём только тогда она не перемечтала! Даже отец не знал, как она хотела стать принцессой, чтобы в неё был влюблён прекрасный принц, чтобы за неё дрались на дуэли... Тогда она извиняла себя тем, что полагала, будто все девочки такие романтичные. Потом все эти мечтания казались ей смешными и стыдными. Она старалась о них не вспоминать. Сейчас оказалось, что романтичными бывают не только девочки, но и мальчики. Точнее, дяди.

- А почему ты так долго не хотел со мной ехать?

- Две минуты – это, по твоему, долго?

Полина задумалась.

- Я сразу повёлся, - даже с какой-то горечью поведал Пьер. – Со мной раньше такого никогда не было.

Полина улыбнулась, от чего на её щеках появились аккуратненькие ямочки.

- А почему? – Кокетливо поинтересовалась она. И с интересом взглянула в зеркало заднего обзора над головой своего спутника, пытаясь поймать его глаза. Она услышала не совсем то, что ожидала, и потухла.

- Жалко мне тебя.

- Почему это? – В голосе девочки прорезался неожиданный басок.

Пьер промолчал.

- Ну и ладно, – буркнула Полина. – Очень надо.