-         Скорее, Макс!

Сверло медленно и со скрежетом вошло в металл допотопного механического замка. Квартирка была совсем уж бедная, раз до сих пор не поставили электронику, которая давным-давно уже вызвала бы полицию при таком надругательстве над собой.  Но Максу и двум его приятелям было сейчас абсолютно наплевать. Лишь бы стащить хоть что-то сколько-нибудь ценное настолько, чтобы денег хватило на несколько граммов синдина. Чтобы электронная игла сшила мозг с машиной и унесла из серого мира с его мертвым красным небом.

Что-то внутри замка щелкнуло, и Макс навалился на ручку. Из распахнутой двери в нос ударил запах пыли, дешевых дезактиваторов и какой-то гнили. Квартира была не просто бедной, на первый взгляд она была заброшена не один десяток лет. Со старой деревянной полуразвалившейся мебелью, оборванными обоями, из-под которых виднелся слой пожелтевших газет, полами с грязным линолеумом. В душу Макса стало вкрадываться разочарование и страх, что ничего они здесь не найдут и придется искать другое место, а это значит лишнее время до синдина, а ему нельзя ждать, последняя доза скоро полностью выйдет из мозга, у него скоро начнется виртуальный психоз и послесиндиновая лихорадка, а потом часы адской непереносимой боли, полный паралич и смерть. Он обещал сам себе, что если останется хоть немного денег после покупки дозы, он обязательно купит еще и антидот, чтобы выйти из этого замкнутого круга, чтобы хотя бы на время полностью вернуться к реальности. В глубине души он знал, что если останутся деньги он просто купит еще синдина и забудет про свое обещание.

Последний раз антидот ему принесла Мари, когда у него уже не было сил орать от боли охватившей все тело. Мари всегда спасала его. После этого он больше месяца ничего не принимал. Даже собирался найти работу. Потом она обнаружила, что от тех денег, что они откладывали на то чтобы уехать из этого поганого города уже давным-давно ничего не осталось. Эти деньги превратились два месяца до этого в синтетику и синдин. Она ушла, а он пошел к Заку. Зак тоже спасал его, спасал по-другому, как раз от таких душевных травм, но если Мари ничего не просила взамен, то Зак требовал денег и всегда вперед. Зак сказал тогда, что синтетики сейчас нет, а есть синдин и новые контактные чипы, да и вообще синтетика это прошлый век и будущее за электронной наркотой. И вот Макс здесь. Ломится в чужую квартиру ради сотни кредов на дозу.

Из соседней комнаты донесся крик Тома.

- Здесь есть комм, причем новый!

            Этот комм был нелепицей, чужим в этом месте. Им сейчас не казалось это странным, им было просто все равно. За несколько секунд он был отрублен от сети, завернут, в подвернувшуюся под руку скатерть, и взят с собой. Больше ловить было нечего.

Макс еще раз обошел грязные помещения квартиры. Древний не работающий холодильник со сломанной ручкой, полупустые шкафы с тряпьем кишащим блохами, молью и тараканами, накренившиеся полками со старыми пыльными книгами, письменный стол. Именно этот стол привлек его внимание. Даже не стол, а маленькая безделушка лежащая на нем, на которую, казалось, вообще не садилась пыль. Стеклянный шарик, внутри которого кружили белесые клочки похожие на туман, заслоняя еще что-то, какую-то светящуюся искру, приковывающую взгляд. Все вокруг начало растворяться, поддергиваться тем же туманом, а искра стала больше, она приближалась…

            На плечо Макса легла рука Тома, и в то же мгновение все вернулось в норму.

            - Что ты стоишь, валим отсюда!

            - Я… Просто… Эта штука звала меня, - Макс указал пальцем на шарик.

            - Звала? Тебя? Чувак, у тебя психоз. Скоро вокруг и черти с вилами запрыгают, если мы не возьмем синдин. Пошли.

            Том развернулся и вышел. Макс лишь на секунду замешкался, но потом сунул стеклянный шарик в карман и последовал его примеру.

            Куда-то исчезло время и пространство, любовь и ненависть, все тяготы этого мира, осталось только наслаждение и нечеткие, но такие понятные и близкие образы и миры, которые дарила ласковая машина. Макс не знал, сколько времени он проводил, валяясь подключенный к комму, беспомощный и жалкий, когда тысячи наноботов, на каждом из которых атомами была выложена надпись «Синдин – Э»,  изменяют его мозг и превращают весь организм в фабрику по производству эндорфина, послушные воле машины, которую она диктовала им через контактный чип на затылке. Иногда он возвращался в реальный мир, все еще находясь в каком-то полусне, но лишь для того чтобы впрыснуть еще немного концентрированного счастья себе в кровь. Он видел своих родителей, и они были живы, он видел свою свадьбу и Мари рядом с ним, видел своих друзей, не как обычно - распростертые тела у коммов, а счастливые лица и такие же судьбы, видел своих детей, всю свою жизнь, такую, какую он хотел бы прожить, жизнь под синим-синим небом. Как в детстве.

            А потом синдин закончился.

            Первым напомнил о себе желудок и Макс медленно пополз в туалет, потянув за собой провода от комма. Уже около двери в сортир провода натянулись и контактный чип оторвался. Затылок обожгло болью и Макса вырвало желчью на пластиковые панели пола.  Он ничего не ел последние двое-трое суток. Макс привалился к стене и стал шарить по карманам в тщетных поисках ампулы. Сейчас ему было все равно, будет ли это ампула с наркотиком или с антидотом. Но рука наткнулась лишь на холодную стеклянную сферу.

Он вытащил ее и тупо уставился на найденный им странный предмет из странной квартиры, который казался до этого лишь частью виртуального психоза, но оказался более чем реальным. Его взгляд опять приковало к центру сферы, откуда во все стороны хлынули потоки тумана, к святящейся искре, которая вдруг стала нестерпимо яркой, но он не мог уже оторвать глаз. Ничего больше не осталось кроме этого нестерпимого света, который звал Макса. Звал одним лишь вопросом, который повторял постоянно.

Чего ты хочешь? Чего ты хочешь? Чего ты хочешь?

И Макс ответил. Он не произнес ни слова, свет сам забрал ответ из его головы.

Синдин. Много синдина.

И тут полыхнуло так ярко, до адской боли в глазах, что Макс перестал что-либо слышать и видеть. Он кричал и не слышал своего крика. И когда, наконец, боль утихла, и он смог что-либо видеть, света и тумана уже не было, а пол перед ним весь был завален ампулами с мутной жидкостью. Он знал, что это такое. Физраствор в котором плавают мириады наноботов синдина.

Расплавчатые видения, нечеткие образы. Все вдруг пропало. Сколько ампул он уже использовал? Десять? Двадцать? И сколько он пролежал перед коммом? Макс не мог ответить на эти вопросы. Реальность была четкой и ясной. И в эту реальность его жизни вновь ворвалась Мари. Она сидела рядом, и гладила его по голове, а в ее взгляде читалась боль и сочувствие. Она понимала, что с ним происходит, и происходило все это время. Она уже прошла через это, не так давно, но смогла переступить через себя и пойти в одну из правительственных наркоклиник, где ей поставили не снимаемый чип, как в некоторых странах с военными режимами, который она успешно прикрывала своими прекрасными рыжими волосами. Если она уколется – чип тут же впрыснет в кровь антидот, а через пятнадцать минут в дверь постучит пара санитаров и увезет ее в клинику.

Как она вошла? Макс сам когда-то дал ей ключ от своей квартиры. Если бы он этого не сделал – давно уже лежал бы в могиле.

- Здравствуй, Максик. Ты наконец очнулся. Том сказал, что не видел тебя уже две недели, вот я и заглянула к тебе.

И купила по дороге антидот.

- Я прибралась у тебя немного, пока антидот действовал. Я приготовлю тебе поесть. Знаешь, ты похож на живой скелет, когда ты последний раз ел? Ладно, это конечно дурацкий вопрос, как будто ты помнишь, сколько провисел там.

- А что с синдином…

- Я его вылила.

- Весь?! – Макса как будто током ударило от последней фразы. Там было столько синдина, и дело даже не в кайфе. Такое количество ампул стоило очень, очень много кредов.

- Да там была всего ничего. На донышке ампулы. И на дозу не хватит.

Макс стал успокаиваться. Значит, он сам собрал и спрятал его в промежутке между дозами. Спрятал в единственный свой тайник. Дыра в стене закрытая пластиковой пластиной.

Антидот убирал любые признаки синдина в организме. Наноботы из антидота медленно, но верно вытесняли наноботы синдина из нейронов мозга, полностью восстанавливая его нормальную работу. Никакой физической зависимости. Но без него, даже после капли этого наркотика человек стопроцентно умирал, если слезал с иглы. Все пушеры всегда предлагали вместе с ампулами синдина одну ампулу антидота, не хотели так быстро терять клиентов.

Психологическая зависимость оставалась. От той иллюзии жизни, что давала машина. Но с ней легче бороться, когда часть иллюзии есть и в реальности. А Мари снова была с Максом, и это его спасло. Жизнь вошла в нормальное русло, он нашел себе работу машинистом в одной фирме занимающейся ПО, и они жили вместе, вновь строили планы на будущее и были счастливы в это недолгое время, как некогда раньше. Макс так и не сказал ей о тайнике.

Однажды, когда Мари была на работу, а Макс наслаждался своим редким выходным, к нему зашел Том. Они не виделись уже давно, с того момента как вломились в ту квартиру. Прошло уже почти три месяца.

Том был дорог Максу. Он был последним, что осталось от прошлого, от детства, когда небо еще не затянуло рукотворным красным саваном, заменяющим погибший озоновый слой. Том был другом ему еще в школе, он же и посадил когда-то Макса сначала на синтетику, а потом на синдин. Но Макс никогда его ни в чем не винил. 

- Привет, чувак. Давно ты не появлялся. Как дела твои?

- Идут помаленьку, - в Максе нарастало чувство вины, жалости и брезгливости, за что он сам себя ненавидел. Он уже знал, какой следующий вопрос задаст Том. Тот явно был близок к лихорадке, и сейчас ему было глубоко наплевать и на Макса, и на все его дела.

- У тебя есть что-нибудь?

Макс колебался. Лишь мысль о том, что если Том не найдет синдин в ближайшее время, то, скорее всего, умрет, заставила его вытащить из тайника пакет с ампулами и поставить перед Томом.

- Откуда столько?..

- Не спрашивай. Бери сколько нужно.

Макс ушел на кухне сделать себе кофе и выпить что-нибудь крепкое, чтобы немного заглушить все больше нарастающее чувство вины перед этим покалеченным мрачным человеком, бывшим когда-то жизнерадостным и полным жизни. Когда он вернулся, Тома уже не было. Максу стало еще гаже, когда он понял, что Том не утащил весь пакет даже в бреду лихорадки, а только, наверное, набил карманы ампулами и убежал быстрее домой, в пустую квартиру, где было продано все что имело хоть какую-то цену, кроме комма.

Они лежали, прижавшись друг к другу и завернувшись в одеяло, но все равно было холодно. Что-то случилось с отоплением во всем доме, но в этой части города вряд ли кто-то будет его чинить. Тепло ли пьяницам, наркоманам, еле сводящим концы с концами беднякам и остальным отбросам общества, живущим здесь, мало кого волновало.

Мари уткнулась в его плечо и говорила о том, что в Тибете, в Новой Зеландии, да и еще в нескольких частях света небо почти голубое, и там нормально живут люди, им не нужен защитный слой, висящий над этим городом и остальным миром. И смога там нет, и машин, и коммов и всего того, что окружает их здесь. Там все было бы совсем по-другому. И что если они буду откладывать деньги, то через пару лет уедут, обязательно уедут.

И тогда Макс решился.

- Мари, у меня хранится синдин…

Мари отпрянула от него. Он не мог понять, что выражает ее лицо, застывшее каменной маской.

- Я его не принимаю, поверь, да ты бы и заметила. Он хранится у меня с того момента, как ты последний раз принесла мне антидот. Его очень, очень много. Если я его продам – мы сможем уехать, навсегда уехать отсюда. Поверь.

Мари секунду поколебалась и прижалась к нему. По ее щекам текли слезы.

- Ну что ты, маленькая. Успокойся.

Сам он думал о том, что тогда попросил у сферы совсем не то, чего на самом деле хотел, но теперь он и сам это получит. А потом его поразило. Он не вспоминал о стеклянном шарике, как будто его вырвало из его памяти, с той самой вспышки, что ослепила его. Он помнил о синдине, но не помнил откуда он. Где сейчас этот шарик? Исполнит ли он еще желание? Он решил, что обязательно найдет его завтра, как только проснется.

Шарика нигде не было. Мари вообще не видела его, и не понимала, о чем он говорит. Макс перерыл всю квартиру, но так и не нашел его. Через несколько часов бесплотных поисков он плюнул и решил наведаться к Заку последний раз, теперь уже в роли продавца.

Зак исчез. Его комм не отвечал, дома его не было. Макс вспомнил разговоры о Лас-Вегасе и какой-то крупной сделке, о которой Зак часто говорил. Не только они с Мари хотели уехать из города. Он не был единственным пушером, у которого Макс брал наркоту. Макс направился к Чарли, маленькому полному человечку, сосредоточию всех видов синтетики и всех видов сплетен. К счастью синдином он тоже торговал.

Чарли принял его с улыбкой, как всегда, но когда Макс объяснил что не собирается ничего покупать, в улыбке появилась изрядная доля фальши. Ну а когда рассказал ему суть дела, она превратилась в странную ухмылку.

- Откуда у тебя столько?

- Тебя это так заботит?

Чарли облизнул губы, и секунду подумал.

- Нет.

На его лице вновь появилась сияющая улыбка.

- Тогда завтра свяжемся, я принесу тебе товар.

- Идет.

Макс собрался уходить, предчувствуя поток информации о всем и вся, но Чарли его остановил.

- Ты слышал, Том умер. От истощения. Говорят, он почти месяц сидел под синдином, и не слезал.

Макс остолбенел. Как же это? Как же это может быть? Ведь это он, он дал ему синдин. Он фактически убил его сам. А ведь мог спасти. Купить антидот тогда, привести в чувство. Оттащить в наркоклинику в конце-концов. Он ведь должен был знать что так будет. Что так обязательно случиться. Но он был слишком занят. Занят Мари, планами, мечтами. Он даже не вспомнил о нем, не проведал за все это время. Он – убийца. Он убил своего друга. Сам дал ему синдина столько, чтобы он ловил свой кайф до самой смерти.

Макс уже не слушал Чарли, а тот продолжал что-то говорить ему. Чарли никогда особо не заботило, слушает ли его собеседник или нет, главное было само его наличие, с тем же успехом он мог бы разговаривать с каменной статуей.

Чарли говорил о людях, которых Макс даже не знает. Чарли говорил про Зака, которого ждет казнь, за то что у него нашли «Синдин-Икс», и про то что нечего общаться с ломщиками, это всегда ведет к смерти, особенно когда ты толкаешь им наркоту для взломов. Много еще о чем. Макс не слушал.

Домой Макс вернулся очень поздно. Он долго плутал по местам, которые когда-то связывали его с Томом. Сам понимал, что от этого будет только хуже, но все равно шел. Ноги сами привели его к старой школе, где они когда-то учились, по непонятной причине до сих пор не снесенной. Лишь там он позволил себе разрыдаться.

--- здесь должен быть текст, а я не знаю чего написать---

---будет потом---

Войдя в квартиру, Макс не сразу понял, что что-то не так, просто голова была забита мыслями о Томе, и о том, что он наделал. Макс вытащил пакет из тайника и лишь в тот момент поразился странной тишине и тому, что Мари его не встречает. Все еще держа пакет в руках, он прошел в комнату. Мари спала на кровати, а в кресле рядом с ней сидела странная фигура, закутанная в черное одеяние.

- Я ждал тебя, Макс

- Кто ты такой? – Макс попятился, от незнакомца в черном исходила аура ужаса, такого ужаса, какого Макс еще не испытывал.

- Я пришел за платой. Платой за то, что ты держишь в руках, - незнакомец встал с кресла и медленно двинулся в сторону Макса, каждый шаг сопровождал странным скрипом, как будто что-то острое скреблось по полу, - А еще, чтобы забрать то, что ты взял у меня.

Шарик. Та самая сфера.

- Я не знаю где он! А это, - он указал на ампулы в руках, - забери. Забери и уйди! Оставь нас!

- Я так и сделаю. Ты не врешь мне. Правда, не знаешь. А свою плату я уже забрал. Прощай. Я буду искать в другом месте.

Незнакомец прошел мимо Макса, но он как будто этого не заметил. Он, не отрываясь, смотрел на Мари. Она не дышала