Меня передернуло, и я закончил пускать слюни, вновь обратившись к плохо работающему компу. Видимо мне все было так интересно только оттого, что все явления до меня очень плохо доходили, и я почти не понимал того, что происходило.

Особенно мне интересным стал базар той чувихи, которая и сломала комп, упорно не подчинявшийся теперь моим командам. Она была весьма… полной. Даже слишком полной. Просто жирной. Ну это ладно, у всех есть свои внешние недостатки, которые порой так трудно загладить, это простительно, но вот внутренние то так просто исправить, так просто быть не полным идиотом, но вы только послушайте, что она несла своим подругам по работе, которые с открытыми ртами ее слушали:

- …да, есть. Я с ним познакомилась на юге, когда два года назад в отпуск ездила. Ну так, на недельку. Он, причем, сам ко мне подошел, да! Хотя ведь пышногрудых красавиц там была просто уйма! А он именно ко мне, и так долго все смотрел, смотрел, смотрел только на меня! Вы представьте! Те четыре дня до отлета в город я провела с ним, только с ним! Мы не могли оторваться друг от друга, причем секс был значительно позже. Мы с ним болтали обо всем на свете, целовались до умопомрачения, гуляли ночи напролет! Я думала, так только в сказках бывает! И он не сказал ни одного, ни одного слова о моей фигуре! Ни разу! Ни одного слова! Мы до сих пор занимаемся сексом, когда только возможно и где только возможно. Мы откровенны друг с другом, мы счастливы! Так что, девочки, фигура тут совсем ни при чем. Ни при чем, поверьте.

Это меня убило. Да думаю и всех мужиков, которые сидели в офисе и невольно слушали эту ересь, тоже. Я встал. Я подошел к ней. Прямо к ней, не обращая внимания на этих тупых подруг, которые на все смотрели, разинув рот.

- Не хотелось бы вас, - я глянул на бэйджик на груди. «Екатерина», - Катюша, разочаровывать, но вы сами напросились, - все обратили внимание на меня, что было так необычно для этого офиса, - я выслушал ваш рассказ, и предполагаю, что пышногрудые красавицы вашему избраннику тупо не дали. Вот и решил он последние четыре дня провести ну хоть с кем-нибудь, - Катя зверела, а собравшиеся вокруг нас работники уже прыскали смехом, - уже не знаю, даже не подозреваю, где у вас там медом намазано, но парень страшно влип. Мало того, что вы ему тоже не дали, так он еще и оторваться не мог, видимо совсем обессилел от воздержания, - я сам с трудом сдерживался, чтобы не заржать. Жестоко все это, но блин до чего же забавно! – Он бегал по жарким улицам курорта, он сбивал с ног прохожих, один раз даже опрокинул тележку потного мороженщика, а вы, нахалка, все сидели и сидели у него на хвосте. Как я понял, вы до сих пор сидите. Продохнуть бедняге не даете. Счастливы, значит? Говорите, Катюша, за себя! Сомневаюсь, что ваш безымянный молодой человек испытывает аналогичные чувства. Он вообще хоть что-нибудь говорит? Проверьте, может задохнулся у вас там давно. Если жив, то отпустите его скорей! У него старушка-мать, брат-уголовник, жена и трое детей… - меня понесло. Половина офиса (в основном мужская) уже валялась на полу от хохота, да я и сам уже весь покраснел и держался за живот, который изо всех сил напрягал, чтоб не заржать, но внезапно все мое глумление прервала мощная пощечина, за которой последовал картинный разворот и провожаемое взглядами удаление Кати из офиса.

Я захохотал, я ржал до тех пор, пока меня за плечо не потрясла та самая симпатичная секретарша, велевшая мне двинуть к боссу на разборки. Он такой здоровой скалой сидел напротив меня за своим столом в удобном кресле. Рядом с не менее важным видом стояла Катя. Все было так серьезно и круто. Что ж, насрать на комп, видимо я…

- Ты уволен, - спокойным тоном сказал начальник.

…уволен, не нужно было…

- Оскорбление и унижение сотрудников…

…оскорблять и унижать сотрудников, тем более…

- Она же девушка!

…девушек, это же…

- Так низко и пошло!

…пошло, но оболденно…

- Хм… аморально, - босс запнулся, после чего повторил, - вы уволены.

…ржачно. Ржачно до уссачки.

Я изо всех сил держался, чтобы не уснуть во время его долгой и нудной речи.

Я с трудом дополз до дома и сразу лег спать. Казалось, что я даже на кровать лечь не успел, как вырубился. Примерно в то же время мне на почту пришло письмо, которое я прочел уже только ночью следующего дня. Благодаря нему я мог забыть и Катю, и свою прежнюю работу в офисе, в этом душном и противном офисе.

Прошел день.

Проснулся я уже ночью следующего дня от телефонного звонка. Звонила Миранда. Звала в клуб. Мне клубной жизни хватало выше крыши, так что я отказался, свалив все на напряженную работу и обнадеживающе пробурчав в трубку сонным голосом «как-нибудь в другой раз». Работы никакой уже не было, я вспомнил свое вчерашнее поведение, еще раз поразившись тому, как в мой требующий сна мозг пришла та чепуха, что я нагнал Кате. Вот что называется плохо спать. Точнее вообще не спать.

Я долгое время как-то не систематизировано бродил по квартире в поисках того, что должно было меня занять. Вот странно, когда спишь через чур много, чувствуешь себя еще хуже, чем если не спишь вообще. Вроде бы по нормальному расписанию дня я должен был сейчас пожрать, но делать что-то было жутко лень, а идти за готовыми продуктами… фи! Мою обленившуюся сущность аж передернуло от таких бодрых мыслей, и я просто уселся на диван перед компом в ожидании того, когда же машина моей жизни загрузится, чуть не заснув опять во время этого увлекательного процесса. Я все деньги гробил в то самое, что так напряженно думало прямо передо мной, покупая всякую электронику и технику к нему, катаясь ради этого на трамвае, а не на собственной машине и отказывая себе во всем остальном: как вы поняли, у меня дома даже пожрать было нечего, зато было собрано что-то вроде домашней студии – я умудрился изолировать комнату от всяких звуков, наставить колонок буквально везде, приобрести профессиональный микрофон (которым, правда, пользовался пока только для стеба), собственные деки и самое главное – синтезатор, вставший мне в 800 баксов. Access Virus Ti.

Я когда-то давным-давно ползал в музыкальную школу, но мне хватило лишь изучить все ноты, чтобы бросить ее к чертям незаконченной. В принципе, я до сих пор не жалею: на качество того, что я пишу, корка об окончании этого скучного заведения бы никак не повлияла. Наверное…

Свои треки я пиарил везде, не уставая их выкладывать уже где попало, чтобы люди слушали, чтобы людям нравилось, всегда под этими благими намерениями в тайне надеясь найти издателя и зарабатывать на этом деньги, чтобы больше не обременять себя работой ни в каком пыльном офисе. Пока что меня просто пару раз поставили по радио, да и я как-то умудрялся свои трансовые композиции как-то всовывать в хаус миксы, отчего Анастасия жутко бесилась, мол я порчу атмосферу своего выступления. Мое выступление, моя атмосфера, че не нравится?

Рассуждая обо всем этом, я чисто машинально проверил погоду, которая будет завтра, и был весьма… шокирован: +40, ясно, без осадков. Учитывая, что скоро должен был выпасть снег, подобная перемена температуры была офигительно странной, просто паронормальной! Какого хрена?! Закуривая сигарету прямо в комнате, я вышел на балкон, проверить, что на улице творилось сейчас. На небе только звезды, ни одного облака, ничто не движется, нет даже ветра, и жарко так, будто бы я стоял прямо под раскаленным солнцем, хотя сейчас около двух или трех утра. Это было реально ненормально, я вчера, пока возвращался из клуба, умудрился замерзнуть как хз что, а сейчас хоть в трусах бегай.

Закрывая балкон, чтобы не задохнуться во, в принципе, пока прохладной комнате, я снова уселся в кресло, продолжая лазить по привычным сайтам и проверять обновление привычной информации, такой как сообщения на форумах и собственной почты. Вот во втором случае я был поражен.

Сначала письмо мне показалось просто спамом, потому что имя отправителя было каким-то стремным, но, открыв его, у меня реально замерло сердце: это был контракт со звукозаписывающей компанией. Допиарился… там предлагалось, что при сочинении музыкальных композиций количеством на альбом (80 минут общего звучания), я буду издан в ряде аж нескольких стран и с продаж мне будет падать определенный процент. Несколько раз прочитав соглашение, я достал еще одну сигарету и снова выполз на балкон, чтобы все это обдумать.

Мои мысли останавливались лишь на одном восторженном матерном слове, так что я просто докурил еще одну сигарету не думая ни о чем, кроме того, как мне повезло, после чего уселся на привычное место и подписал предложенное мне.

Oh my God it s techno music…

Теперь мне нужно было закончить все начатое, завершить обработку всех придуманных мелодий, разгрести весь тот завал недоделок, который у меня образовался за все время использования Фрути Лупс, и отобрать треки, которые бы я хотел толкнуть в массы. Все это я уже делал с нервной дрожью в руках и не в силах сосредоточится. Жизнь началась!

У меня возникла лишь одна проблема: была одна песенка… именно песенка, все уже доделано, кроме одной, достаточно важной части – вокалистки.

Прошла неделя.

- Мне так нравится твой голос, - сказал я, усаживая Миранду к себе на колени, - потому меня так прет и это место – тут не слышно музыки, значит чудесно слышно тебя, - мы были в VIP зоне. Мне, как ди-джею, проход был открыт куда угодно и с кем угодно.

- Я между прочим раньше в школе пела. На выпускном. Под гитару.

- Было бы неплохо послушать…

- Зачем?

Я объяснил. Затем отыграл свой сет и мы, по жарким улицам уже раскаленного города, отправились ко мне.

Прошла пара часов.

- Так вот как живут ди-джеи, - сказала она, осматривая те горы оборудования, которыми я заставил свою квартиру и видимо требуя у меня объяснений того, зачем все это барахло нужно было. Я на самом деле жутко боялся вопроса «а что это такое?», потому что Миранда не была той девушкой, которая быстро все понимала, потому я поспешил загрузить ее только тем, чем нужно было.

- На, держи микрофон, - сказал я, тут же нырнув под стол и там соединяя друг с другом провода и удлинители, - и одень наушники.

- Но я даже текста не знаю!

Я почувствовал себя полным идиотом. Ладно, я волновался.

- Сейчас узнаешь, - я достал лист, на котором недавно накарябал стихи, - мелодию и свой голос ты будешь слышать в наушниках. Так, теперь бы разобраться с тем, как петь…

Я подбирал ноты под слова громко выкрикивая текст, когда был дома один. Тогда я не стеснялся своего кривого дрожащего голоса, а, наоборот, сам над ним перся, сейчас же вся моя одинокая уверенность в себе улетучилась в неизвестном направлении, и я, не став выпендриваться, в прямом смысле Миранде этот самый текст просто уныло пробубнил. Но все равно она сказала, что поняла, встала подальше от компа, который, сука, жужжал, как пропеллер, и приготовилась начать голосить по моей команде.

Я пока запускал FL, глянул на миг через плечо, просто так, еще раз провести по ней глазами, но остановился, казалось бы навсегда.

Она стояла в центре комнаты, уставившись в листок с текстом. Я, затаив дыхание и не чувствуя биения сердца, провел глазами по ее телу, по ее длинным ногам в узких джинсах, по ее бедрам, по ее плоскому животику, груди, и остановился на глазах. Она смотрела прямо на меня, таким глупеньким и милым взглядом, таким нежным и притягательным. Она была так хрупка и уязвима, так красива и неприкосновенна. Ее кожа, которую можно сравнить только с банальным шелком, ее волосы, темные и длинные, такие душистые, в которые я, между нашими поцелуями, мог просто уткнуться и дышать ими на протяжении вечности, ее улыбка, эти губки, такие нежные, такие горячие, все, в ней все было как с обложки журнала, она была идеалом, сотворенным нашими желаниями.

И тут она начала петь, пока я тупил с этим сраным Фрути Лупсом. Ее голос… я ожидал КУДА худшего. Он был идеален, он не дрожал, она не умирала во время пения, она пела громко, нежно и так чертовски красиво.

Я включил, поставив все на запись.

Она пела прекрасно, она, пела так, как, наверное, пели бы ангелы.

Была лишь одна проблема: она очень долго не понимала как петь, сбиваясь на тупой смех в середине куплетов. Я тогда думал разнесу клавиатуру о монитор, но стоило мне только глянуть на Миранду, как я успокаивался.

1 ночь.

Я проснулся без одеяла, на полу в середине комнаты, размазанный по ней звездой. Я был в одних трусах, я был весь мокрый, хотя и лежал около открытого окна. Меня аж плющило от температуры. Мазало, как суку. С трудом поднявшись под весом сорокоградусной жары, я еле дополз до холодильника, чтобы выпить чего-нибудь холодненького и параллельно с этим врубить телик. Прощелкав все полсотни гребанных каналов, я наконец-то напоролся на то, чего ждал: новости. Сначала трындели про какие-то аварии на дорогах, про маньяка-убийцу и про прочие мелочи жизни, такие привычные и уже непримечательные. Слушая все это в пол уха, я начал готовить на завтрак (хотя по обычному человеческому расписанию ужин) блины, и где-то на третью штуку после двух провалов базар по телику пошел о погоде. Оказывается, такая температура царила не только у меня в квартире, но и во всем мире тоже. Сначала мне еще раз промыли мозги насчет глобального потепления, и только потом начали говорить по делу: все связано с каким-то там озоновым слоем, с облаками и небом в общем. Дело все в том, что озоновый слой начал просто рассасываться, будто его и не было во все, пропали все облака, ВСЕ, ВО ВСЕМ МИРЕ, исчезало все небо, исчезала наша планета, будто кто-то ее пожирал извне, начав с неба и закусив самой Землей вместе с миллионами людей, ее населивших. Такое ощущение, что метеорологи начитались фантастики и пересказали нам сюжет очередной книги, основанный на конце света в связи с мировым потопом, офигительной жарой, за которой, сто пудово, последуют заморозки и человечество вымрет.

Стоя у себя на кухне, которая выглядела так, будто кто-то открыл битком набитый холодильник и кинул туда динамита, чтобы всю жрачку разнесло по всем углам, я, одетый в одни трусы, жарил блины и не верил во весь этот бред, что мне втирали по телевизору. Я даже думать об этом перестал, когда увидел, как из комнаты, так же еле волоча от жары ноги, вышла Миранда, одетая так же в одно нижнее белье. У меня снова замирало сердце, и я начал аж молиться на то, чтобы она не сморозила какую-нибудь глупость и не испортила того образа, который создавала вокруг себя своим сногсшибательным внешним видом.

- Доброе утро, солнце, - она ласково поцеловала меня в щечку, обнимая сзади, пока я весь погрузился в приготовление блинов.

- Привет-привет, не замерзла ночью?

- Я прямо вся дрожала, - сказала она, и тут встала прямо передо мной, целуя сначала в шею, потом в грудь, в живот, а там…

- Постой, - сказал внезапно для самого себя я, засирая очередной блин, - ты разве не слышала истории?

- Какой? – Миранда поднялась на ноги, потупив глазки и явно разочаровавшись реакции бешеного повара на попытку сделать ему приятно.

- Ну, привезли однажды в больницу девушку и парня, - начал я, продолжая готовить блины. Да это, вашу мать, не блины, я каждый из них называл не блином, а куда грубее. Тут простого «блин» не хватает, - так вот. У девушки была разбита голова, а у парня все в мясо разгрызено там, между ног.

- Ужас какой…

- Так вот, а как все было: ну они провели вместе ночь, и он с утра решил приготовить завтрак сам. Ну начал, как я, делать блины. Стоит, делает, девушка к нему подходит, целует его, он отвечает, она спускается ниже, начинает делать минет, и вдруг он решает выпендриться: подкинуть блин вверх и поймать его сковородкой, - я в этот момент попробовал сделать то, о чем говорил. Не вышло. С губ слетело не «блин», а нечто другое, - ну так вот, у него тоже не вышло. Блин упал девушке на спину. Горячий такой, сука. Она с испугу закрыла рот, откусив ему нижний… нижний бубин, ну а он пацан тоже с рефлексами, ну и ХЕРАК сковородкой ей по голове. Так, не со зла, среагировал… вот и оказались оба в больнице. Не повторим же их ошибки =)

Миранда упала в хохот. Видимо ее жара только подбадривала, а не сдавливала, как меня, с нетерпением рвавшегося в душ. Как только блины были или в конец испорчены, или съедены, мы отправились туда вместе, а после окончания водных, а после постельных процедур, стукнуло уже 11. Время собираться в клуб. Какой же чудесный день! Только жарко, хоть вешайся.

Я уже не говорю про то, что творилось на танцполе, над которым аж пар стоял, а пахло как в казарме от сотни обнаженных раскаленных тел. Так как Анастасии сегодня не было, «какая жаркая ночка» и «сегодня будет горячо» в микрофон кричала Миранда, которую я провел до своего рабочего места, усадив на самое VIP место из всех VIP мест: на коленки к ди-джею. Когда я сводил два трека, я чувствовал, как она смотрела мне через плечо, оттого я в двойне боялся ошибиться, оплошать перед ней, перед Мирандой, будто бы она поняла мою ошибку в виде непопадания в квадрат, очень резкого перехода одного трека в другой и прочих мелочей, которых простым смертным колбасерам не понять.

- Я доделаю тот трек, и ты будешь петь вживую в этом клубе. Все услышат твой ангельский голосок, все будут на тебя смотреть.

Миранда опустила взгляд, якобы стеснительно улыбаясь и краснея.

- Не такой уж и ангельский.

- Да ты – моя находка, новая звезда! Ты будешь выступать на больших концертах, перед большими толпами, жизнь каждого рэйвера будет проходить под твой голос!

Меня несло на базар после предложенной Магнетиком гадости. Я бы отказался, но согласилась Миранда, не было уже смысла обламываться. Меня шторило даже после клуба, даже в трамвае я умудрялся постоянно двигаться и говорить, говорить, говорить, а уж что я под спидами устроил дома! Я был прямо суперменом, да и сама Миранда, полная химических сил, абзац как зажигала.

Только одно событие заставило меня прийти в себя.

Было уже утро, было пора ложиться спать, тем более Миранда, мой ангелок, уже давно задремала на нашей кровати, так неприкосновенно и спокойно. Я зашел в ванну перед сном, нагнулся над раковиной, облил лицо холодной водой, чтобы хоть как-то сбить жару, и глянул в зеркало. Там я не увидел ничего.

Рама зеркала была в норме, белая, чистая, все хорошо. Только вот самой отражающей глади не было. Мой взгляд, уже готовый нарваться на свою же усталую рожу, как будто бы провалился в бесконечность, в космос, в простор, я почувствовал себя слепым, когда туда заглянул, и тут же вновь нагнулся низко над раковиной, уже хлебая холодную воду и сдерживая себя, чтобы не сблевать. Я, не открывая глаз, снял зеркало, на ощупь распахнул окно, убедился в том, что по сонной улице никто не шел, и выкинул это дерьмо вниз, с восьмого этажа.

В абсолютной тишине спящего города я не услышал звона разбившегося зеркала. Только треск сломавшейся рамы. Я не боялся этой лажи до тех пор, пока она не пробралась в мою квартиру.

Теперь же было реально страшно.

Снова только 1 ночь.

На следующий день я проснулся сам не свой, будто бы пропала часть меня, где-то внутри образовалась такая же пустота, как и вчера в зеркале. Секса с Мирандой не было, мы просто позавтракали с ней вместе, и все это время она базарила что-то про одежду, а я тонул где-то в себе, пробуя разобраться, что за нафиг со мной происходит. Разобраться не вышло. Миранда ушла, оставив у меня на губах свой поцелуй. Такой горячий. Точно такой же, как и это солнце, которое так низко повисло над нашим городом и буквально плавило улицы. Я взглянул на градусник. +45 градусов. Еще хуже. Врубив кондиционер, закрыв все окна в квартире, куда уже успела прокрасться жара, я принял холодный душ, попил холодного молока, схавал мороженное и уселся за комп, дорабатывая трек с вокалом Миранды, параллельно с этим все равно вытирая пот со лба.

Но на улицу выйти все-таки пришлось: было абсолютно нечего жрать. Я еле дополз до соседнего магазина одетый в одни шорты да сандали и с удивлением понаблюдал за полуголыми BMXсерами, восхищаясь их стремлением заниматься любимым видом спорта в такую жару. К моему ужасу некоторых из BMXсеров не было. Я думал, что у меня разорвется сердце, когда увидел просто велосипед, крутящийся на месте без наездника. Он сам прыгал, сам вставал на одно колесо, сам падал, в то время как на нем сидело просто пятно смутной формы. Просто дыра. Прямо на моих глазах исчез и сам велосипед. Так плавно и грациозно, в долгом прыжке. Будто он просто прыгнул в другой мир, в другое измерение, не оставив от себя ничего прежнего, навсегда от нас исчезнув.

Причем, судя по реакции катающихся кругом, видел эту чепуху я один. Галлюцинации? Скорее всего. Да, пускай это будет галлюцинациями после наркоты Магнетика. Утешив себя этой мыслью, я спокойно дополз до магазина, купил еды и довольный вернулся домой, стараясь не смотреть по сторонам на этом пути. Только волнение вновь появилось, как мне стоило включить вечерние новости:

- Без вести только за вчерашний день пропало 53 человека. Напоминаем, что пропавшим без вести человек считается только по истечении 24 часов после истинного исчезновения, так что, судя по сегодняшним заявкам в полицию и службу спасения, завтра эта цифра превысит две сотни. А теперь напоминаем вам о погоде: ученые бьют тревогу о глобальном потеплении, по их мнению ледники уже начали таять и уже через несколько недель все прибрежные территории будут полностью погружены в воду… 

Что за чушь? Что, вашу мать, происходит?

Я взялся за телефон, набрав номер единственного близкого мне человека.

- Алле, - пропела Миранда в телефон своим ангельским голоском. Мне было не до восхищения ей. Я обрадовался тому, что она все-таки взяла трубку, а не исчезла, как тот BMXсер.

- Приветик.

- Привет. Как дела?

- Ужасно, - прямо ответил я, - ты не замечала в последнее время ничего странного? Люди там пропадали, все такое…

- Я слышала, но не видела.

- А предметы?

- Да нет… как что-то может просто взять и пропасть?

- Да я сам балдею. Ладно, извини, просто новостей наслушался, разволновался.

- Ничего. Тут по телевизору такое говорят, все в шоке. Ну пока тогда, я просто сейчас немножечко занята.

Она не занята, просто нам не стоит так много общаться. Мы оба это понимали.

- Ладно, покеда…

Я немножко успокоился, что у моей заи все было хорошо. Но буквально через две минуты раздался телефонный звонок. На трубке высветилось имя «Миранда».

- Рамирез, - шепнула она. По голосу было понятно, что она чуть не плакала, - мне страшно.

2 часа.

Ко мне домой мы вернулись просто разбитые жарой. Голова чертовски болела, а от знойных ядовитых лучей этого низкого солнца обгорело все тело. Мы с ней ввалились в прохладную квартиру оба мокрые и красные, злые на весь этот долбанный мир и сорвавшие злость друг на друге. Слава богу, наш идиотский спор прервала набравшееся наконец-то ванна холодной воды, тут же поднявшая обоим настроение и смывшая только что возникшие проблемы. Меня огорчило лишь то, что у меня не получилось там заняться с Мирандой любовью. Помешало то, что я не занимался йогой все предыдущие годы своей жизни, и что у меня были кости. Если бы их не было, то я бы наверняка гнулся лучше. Так что этот чудесный акт пришлось перенести в другую комнату, температура в которой весьма сбила удовольствие.

- Хорошо, что мы у меня не остались, - говорила она, - у меня совсем ад дома, аж не продохнуть – кондиционер работает кое-как.

- Ага, и у тебя нечего делать. Тут компьютер, все дела…

В ответ губки бантиком. Как по-детски, но как же мило.

- Ну и пока ты сидишь и пишешь музыку, что мне делать?

Я всучил ей папку своих стихов. Я писал их давно, потому их набралось уже больше сотни, но они не были такой попсой, как у других, мои стихи мне нравились сильнее, чем стихи всех остальных. Вот такое у меня скромное о себе мнение. Интересно, какое мнение будет у Миранды?

Пока она с огромным мороженным в руках улеглась в кровать погружаться в мои стихи, я уселся за комп, одел наушники, чтобы Миранда не слышала моей музыки, и принялся дорабатывать ее вокал. Мне хотелось сделать нечто потрясающее, сделать то, чтобы поразило бы и ее, и меня. Работал я кропотливо, от того так медленно, даже мысли о том, что мне скоро будет не на что жить, что скоро закончатся накопленные мною деньги, и что нужно срочно издавать альбом, меня как-то не очень подбадривали, скорее наоборот, сбивали. Да и Миранду вот так оставлять у себя за спиной погруженной в собственную скуку мне как-то не хотелось, так что приходилось периодически и на нее отвлекаться, но ей, видимо, даже нравилось просто так обитать в моей квартире без моего присмотра. Она сама запустила видео приставку, сама выбрала игру и сидела резалась в нее на телевизоре в моей комнате. Она была спокойна и весела, что еще мне нужно было?

И тут мысли будто ударились в стену. А действительно, что?

Что у меня было кроме этой девчушки, которая сидела на коленках на полу и играла в игры? Был ли у меня еще кто-то? Конечно был! Я знал весь «Light Club»! Я был там модным ди-джеем, и меня любили люди! Вот только я не помнил их имен, не помнил их лиц. Не помнил ничего о них. Я напрягся, вспоминая имя той МС, с которой переспал в день знакомства с Мирандой. Вроде как-то… я не вспомнил даже ее тела, которое так детально изучал у нее в гримерке. Я помнил только сам факт нашего с ней секса.

Я уронил голову на руки, пробуя систематизировать свои воспоминания. Просто какая-то каша! Я помнил лишь Миранду, лишь ее голос, ее речи, я помнил свою музыку, свои сеты, но почему я не мог себе представить ничего другого? Помните, я говорил о том, что проснулся сегодня сам не свой? Будто бы кто-то вырвал часть меня. Неужели этой частью оказалась память? Неужели я пропадаю так же, как и тот BMXсер? И что потом? Что будет после того, как я исчезну? Это что, смерть? Такая плавная и безболезненная смерть? Нет, е мое, люди умирают по-другому! Они не исчезают на ровном месте!

А я исчезну. Вот возьму сейчас и исчезну, и останется Миранда одна в чужой квартире, и меня уже не будет рядом, и я больше никогда ее не увижу, не доделаю нашей с ней песни, не доживу нашей с ней жизни.

Я снова взялся за трек, запутавшись в паттернах, в звуках, не узнавая голоса своей любимой, у меня получалось полное дерьмо, но мне нужно было чем-то заняться, я откинул наушники, посидел немного, задумчиво глядя сквозь монитор, и наконец обратился к Миранде, которая уже давно заметила то, что я ничем не занят, и выходила из своей игры.

- Угарная игрушка, - прокомментировала она. У меня не было желания базарить об играх.

- Я так и не спросил, почему ты мне позвонила? Что ты увидела?

- Ничего… - сказала она опустив голову, - я вышла в магазин, но за его дверью я увидела… увидела…

У меня пробежал холод по спине, и я резко обернулся. Миранда тоже глянула за меня, так же что-то почувствовав. Просто окно, занавешенное так, чтобы через него не проходил свет. Я медленно встал, подошел к нему и резко раздернул шторы.

Я не увидел улицы, ведь у меня больше не было стекла. Просто какая-то непрозрачная материя сотканная из пустоты. От злости я схватил стоящий рядом стул и запустил его в эту дрянь. Должно было разбиться стекло, его осколки должны были упасть вниз, осыпаться сверкающим дождем, но ничего этого не произошло. Стул будто прошел сквозь и с хрустом разбился об асфальт, в то время как это дерьмо вместо окна так медленно по кусочкам падало вниз и прилипало к улице бесконечно глубокими дырами.

- А знаешь, что самое тупое, - сказал я, закрывая обратно шторы и вновь обретая каменное спокойствие, - что другие люди этого не видят. Только мы.

- И кроме друг друга у нас ничего нет… - внезапно сказала она, видимо так же погрузившись в воспоминания.

Так что за дерьмо происходит? Почему именно мы с Мирандой отличаемся от всех?

По большей мере было страшно именно оттого, что каждый из нас был наедине с самим собой, со своими мрачными мыслями, любые попытки занять себя мелочами были обречены на провал, нужна была работа, просто монотонное и скучное действие. Я бы сейчас, оказывается, с удовольствием бы вернулся в офис, где, наверное, царил совсем ад от жары, и продолжил бы чинить компы, сломанные ламерами, чтобы только не думать о том, что с нами будет.

- Как думаешь, что стоит сейчас делать? – спросила Миранда, глянув на меня своими большими и чистыми глазами. Она на меня надеялась, она мне верила, верила, что я не подведу, и оттого мне было совсем уж не по себе, я волновался чертовски сильно, что и с ней могло что-либо случиться.

- Не знаю, со мной такого еще не было, - шутки были не уместны. Тут я вспомнил курс психологии в университете, вспомнил, что проблема она от того и проблема, потому что на нее так смотрят. Достаточно просто отвести глаза, просто заняться чем-либо другим, пока все не уладится само по себе.

- Во что играла? – спросил я после недолгой паузы в этих рассуждениях.

Миранда как-то бледно улыбнулась, сначала сказала просто название игры, потом, помолчав, начала мне рассказывать про какой-то ее уровень, который ей было не пройти, позже мы с ней вдвоем уже смеялись, не обращая внимания на то, что мир исчезал, что все в квартире аж плавилось от жары. Думаю, мы смогли спасти друг друга от отчаяния.

Обидно одно: когда я проснулся следующим утром, ее не оказалось рядом.