Здесь все было до узнаваемости похожим. Да что там похожим – таким же: и гастроном, где я покупал продукты, и телеателье, где работал Валька, - все находилось на своих местах. В ограде парка, расположенного напротив магазина, привычно не хватало двух прутьев. Но что-то мешало мне признать: да, это мой город, моя улица и дом, в котором прожито столько лет. Я беспомощно оглядывался по сторонам и заглядывал в глаза редким прохожим, надеясь увидеть в них подсказку на немой вопрос: что же не так? И, когда я решил плюнуть на сомнения и просто наслаждаться моментом (далеко не каждому выпадает такая возможность), мой взгляд вдруг уперся в вывеску:

"Gastronome".

                                          ***

   Лето одна тысяча четыреста двадцать четвертого года выдалось непривычно жарким и засушливым. В один из таких дней, когда солнце уверенно захватило центральное место в голубой раковине небосвода, высокая худая девочка задремала в гамаке, оберегая в тени деревьев свое бледное лицо. Длинные рыжие волосы, старательно зачесанные назад, открывали стороннему наблюдателю прямой нос, карие глаза, тонкие губы и удлиненный подбородок.

   Внезапно она проснулась и осмотрелась по сторонам, стараясь понять причину своего испуга. Но, стоило ей немного успокоиться, как она снова услышала зычный голос, раздававшийся с правой стороны, оттуда, где находилась церковь: "Жанна... Жанна! Дщерь Божия, народ нуждается в твоей отваге, преданности и любви к родной земле. Тебе пристало идти святым путем и чудесные деяния совершать. Ты станешь той, кто защитит короля и освободит Францию. Учись владеть мечом и управлять лошадью, чтобы возглавить армию и победить захватчиков..." Голос неожиданно смолк, и сколько девочка не прислушивалась, больше не услышала ничего. Она закрыла глаза и почувствовала, как великая святость коснулась ее.

                                                       ***

   - Ты не представляешь себе, как это увлекательно, - Валька раскраснелся, отчаянно пытаясь объяснить мне все прелести прогулки в параллельном мире.

   Мой друг Валька помешан на всяких изобретениях. Чего он только не придумывал: устройство, проверяющее сколько осталось жить автомобильному аккумулятору; камеру, подсоединенную к дверному звонку и передающую на мобильный телефон изображение гостя и еще черт его знает что. Однако с полгода назад Валька пропал; то есть не совсем исчез, а засел за одним изобретением, о сути которого не рассказывал даже мне. И этот человек считается моим лучшим другом!

    А вчера он позвонил и совершенно обычным голосом сказал, что закончил работу, и, мол, не хочу ли я зайти посмотреть. Я хоть и злился на него, но все же заскочил в магазин и купил пива - Валькины бредни на трезвую голову не воспринимаются. В углу его двенадцатиметровой комнаты, отведенной под лабораторию-мастерскую, стояло зеркало. Обычное зеркало, только высокое очень: метра два, наверно. И собственное отражение в нем показалось мне нормальным: все те же оттопыренные уши, сломанный в давней драке нос и копна волос непонятного цвета. Мне стало интересно, что находится с обратной стороны. Не зря же Валька так нежно поглаживал его и вздрагивал от ужаса, когда я касался гладкой поверхности. Я заглянул и увидел набор каких-то блестященьких элементов на зеленой плате.

   Рука друга оттащила меня от бесценного зеркала и толкнула в объятия кресла. Знает, подлец, как я люблю это мягкое, кожаное чудо, сделанное руками мастеров начала прошлого века. Расположившись на диване напротив, Валька в упор поглядел на меня своим наглым взглядом. Если бы он не любил технику так сильно, то, пожалуй, стал бы актером. Пауза, которую он выдержал, могла сделать честь самому великому артисту. После трех-четырех минут молчания, я  нервно заерзал, ибо уже два раза рассмотрел все, что находилось в комнате и даже увидел грязное пятно на обоях. А этот змей все сверлил меня холодом своих черных глаз. И тут я понял: он будет убеждать меня стать испытателем его очередной гениальной выдумки.

   Увидев, что я дошел до кондиции, паршивец приторно улыбнулся и, бросив умилительный взгляд в сторону зеркала, сказал:

   - Я отправлю тебя в параллельный мир...

                                               ***

   - Я пришла сюда, чтобы поговорить с комендантом крепости, - произнесла высокая девица лет семнадцати с горящим взглядом.

   Часовой было засомневался, но просительница мягко положила свою ладонь на плечо солдата и пристально посмотрела ему в глаза.

   Робер де Бодрикур отдыхал после обеда и рюмочки коньяка. Его тело удобно поддерживалось креслом, а ноги бесцеремонно расположились поверх кипы  документов, частью секретных, в беспорядке разместившихся на столе. В окно он видел разошедшийся не на шутку снегопад, но в комнате было уютно. Камин позади разноголосо потрескивал тысячами искорок. Напиток благородно разливался по всему телу, отчего становилось тепло и дремотно. Капитан одной ногой был уже в царстве Морфея, как, даже не услышал, а почувствовал присутствие постороннего в комнате. Сначала он решил, что это сон, но легкое покашливание заставило коменданта приоткрыть один глаз. Рослая особа женского пола, стоящая перед ним, оказалась обладательницей пронзительного плаксивого голоса:

   - Робер де Бодрикур, мне необходимо предстать перед дофином в первой половине поста, пусть даже для этого я сотру себе ноги до колен. Вы обязаны помочь мне, и, поверьте, меня не остановит никто: ни герцог, ни дочь шотландского короля, ни кто-либо другой...

   Гостья сорвалась на крик, и капитан, принявший уже положение достойное его чина, поморщился и предложил даме сесть. Та не обратила ни малейшего внимания на хозяина просторного кабинета.

   - Никто не сумеет восстановить французское королевство; спасение может прийти только от меня. – Брови коменданта медленно, но уверенно поползли вверх. – Я, конечно, предпочла бы остаться с матушкой и прясть, но не в этом мое предназначение: я должна попасть к Карлу, и я сделаю это, ибо моему Господу угодно, чтобы я действовала таким образом...

   Робер де Бодрикур не был набожным человеком: верил он в силу своих мышц, в прочность своей шпаги и в быстрые ноги своей лошадки. Поэтому ему стало не по себе от безумия веры, которое он прочел на лице экзальтированной девицы. Капитан поинтересовался, чем он может помочь посетительнице, и испытал настоящее облегчение, узнав, что девушка просит не так много: сопроводить ее в Шинон и представить Карлу VII.

   На следующий день, облачившись в мужской костюм, Жанна отправилась к дофину с сопроводительным письмом капитана.

                                               ***

   - Понимаешь, - пробираясь сквозь залежи моего скептицизма, начал Валька, - ученые давно знают о параллельных мирах. Сегодня такие разные науки, как механика, теория относительности и термодинамика объединены в так называемую теорию суперструн. Здесь за основу реального мира выбран одномерный узел, именуемый струной, а не частица в виде трехмерного шарика. Не противореча допускам математиков, эта теория определяет новое видение мира, имеющего одиннадцать размерностей.

   Я закашлялся и потянулся к банке с пивом. Было лень слушать бредятину кореша, но лучше дать Вальке выговориться. Он тоже отхлебнул, вытер рукавом пенный след с верхней губы и продолжил:

   - Все известные нам квантовые частицы существуют не в одном каком-то состоянии, а во всех возможных сразу. Это, как если бы ты вдруг стал жидким или газообразным, оставаясь твердым. Поэтому ученые пришли к выводу, что определенное состояние частицы верно только для одного мира, а значит в другом мире она существует в ином состоянии. Если в нашей реальности ты попал под машину и выжил, то в параллельном мире – ты умер.

   Вот что я люблю в этом мерзавце, так это его прямоту: режет правду-матку не взирая на личности.

   - Ты покаркай еще! Почему я у тебя всегда то попадаю под машину, то испаряюсь, - мой голос звучал обиженно, и Валька, улыбнувшись, выставил руки вперед, будто извиняясь передо мной.

   - Потерпи еще немного, - попросил он и продолжил. – По теории струн все компоненты любого вещества и силы, на него действующие, существуют на подквантовом уровне. Они напоминают резиновые ленты или струны, вибрация которых и определяет состав того или иного вещества.

   Наша вселенная представляет собой пузырь, существующий рядом с  множеством других и входящий в контакт с параллельными мирами. Если пузыри сталкиваются, что происходит крайне редко, получается взрыв, в результате которого образуется новая вселенная. Однако в нормальном состоянии, то и дело возникают мостики, по которым возможен переход из одного мира в другой. И я понял, как узнать, когда появится такой мостик.

   Валька победоносно посмотрел на меня. Я подумал, что лучше: покрутить пальцем у виска или презрительно, как я умею, рассмеяться? Пока я выбирал, этот шизик вскочил и начал копаться в схеме с обратной стороны зеркала. Минут через пять он сказал:

   - Все готово. Ближайший переход будет через полчаса.

   Увидев мой презрительный взгляд, Валька снова сел и принялся обрабатывать потенциального, по его мнению, исследователя параллельных миров. Он рассказывал о необходимости продвижения науки вперед, пополнении багажа знаний и, наконец, об ученых, ставивших на себе опыты.

   - Вот ты и отправляйся в другой мир, а мне и здесь неплохо.

   - Я не могу. Прибор работает таким образом, что во время соединения нужно делать точную настройку частоты вибрации, а ты с этим не справишься. Кроме того, кому, как не тебе – историку – первым появиться в мире, где может быть Наполеон выиграл войну и поработил Россию или Америка стала первой коммунистической страной, или...

   Он продолжал говорить, но я уже не слушал его. Понятное дело: Валька еще до моего прихода знал, что я соглашусь, ибо был незаурядным психологом от природы. Возможность увидеть мир с другой линией развития истории – что может быть более привлекательным. И я, поломавшись немного для вида, кивнул головой в знак согласия. Мой друг потер руки, выражая свое удовольствие. Он глянул на часы: оставалось пять минут. На свет появилась квадратная коробочка с кнопкой посредине.

   - Это для того, чтобы подать мне сигнал тревоги. Я предполагаю, что время неизменно для параллельных миров и через десять часов верну тебя обратно, но если это не так или нужно будет срочно вернуться – нажимай на кнопку.

   Валька подвел меня к зеркалу, попросил сложить руки на груди и одел на голову небольшие наушники. Точно такие же он положил мне в карман куртки и сказал:

   - Обязательно отметь то место, где окажешься после перехода. Через десять часов ты оденешь наушники, и я заберу тебя обратно.

   Я уставился на свое отражение. Внезапно, будто опустилась какая-то перегородка: я больше не видел ни зеркала, ни себя в нем – а через секунду вообще потерял сознание.

                                               ***

   Противный месяц – февраль. Земля пропитывается стылой водой, и получившееся месиво крепко затрудняет передвижение. На лошади еще кое-как, а повозку просто не вытащить. Жанна была рада, что отказалась от предложения капитана ехать с кучером. Не зря ведь было потрачено четыре года, чтобы научиться всему, что наказал ей архангел Михаил, тогда, в родительском саду.

   Кучка горожан, ютившаяся на деревянных мостках, ведущих от ворот к замку, презрела противную погоду и вышла поглядеть на простолюдинку, добивающуюся аудиенции у дофина. Слух о набожной девице намного опередил ее приезд, и теперь она слышала выкрики из толпы: некоторые с порицанием, но больше в поддержку. Если эту каланчу послал господь, то может и беды кончатся? Может быть и победит она ненавистного приспешника англичан, герцога Бургундского, - кто знает.

   Одноглазый Роже, как и было договорено, приютил Жанну и двух ее спутников, выделенных комендантом для сопровождения девицы. Хозяин было завел разговор о пророчестве, но путница не была расположена к беседе. Она сослалась на усталость и завалилась спать не раздеваясь в отведенной ей комнате.

   Утром, выпив горячего молока, девушка отправилась в замок. На прощание Роже шепнул ей что-то на ухо и получил благодарность в виде крепкого рукопожатия. Погода была почти весенней: несмотря на ранний час, солнце уже пригревало, и Жанна даже немного вспотела под доспехами.

   В Шато де Милье просительнице сообщили, что Карл примет ее в Тронном зале и объяснили, как она должна себя вести в присутствии Его Величества. Девушка спешилась и, войдя в огромное помещение, немного растерялась. Кресло монарха было пустым и слуга, введший ее в зал, предложил самой определить, кто из трех или четырех десятков мужчин – король. Жанна вспомнила наставления Роже: "ниже левого уха дофина есть едва заметный шрам", и преклонила колено перед королем.

   Тот, удивившись в первое мгновение, сел на трон и мгновенно забыл о том, как безошибочно указала на него эта девушка в мужской одежде.

    - Милый дофин, зовусь я Жанной Девой, и моими устами обращается к вам Царь Небесный и говорит, что вы примете миропомазание и будете коронованы в Реймсе и сделаетесь наместником Царя Небесного, истинного короля Франции. Поручите мне командование армией и я, с Божьей волей, избавлю Родину от англичан.

    Жанна произнесла эти слова, не поднимая головы. Карл опешил от наглости простолюдинки. Он не был великим полководцем: нерешительность в военных делах была так же велика, как смелость в победах любовных. Но сказать в лицо монарху, что он не способен выиграть войну…

    Король резко поднялся. Девушка посмотрела на дофина, и тот, кончиками пальцев приказал ей удалиться. Жанна не могла поверить, что ее отсылают. Пророчество должно сбыться... Карл уже проходил мимо нее. Отчаявшись, девушка презрела все правила этикета и попыталась задержать монарха. Она попыталась задержать манжет ярко-алого платья короля, но Карл вырвал руку. Тогда Жанна ухватилась за зеленую накидку; слабый шнурок не выдержал напора и предмет туалета, составлявший гордость щеголеватого государя, остался в руках девушки. Несчастная от горечи неудачи, она потеряла равновесие и упала лицом вниз.

   Такого Карл не мог перенести. Он подозвал Этьена де Виньоля, оказавшегося поблизости, и приказал вывести из зала эту сумасшедшую. Отважный рыцарь, наслышанный о пророчестве, попытался уговорить разгневанного короля подумать о наставлении свыше. Но монарх имел очень интересный склад ума: он тут же забывал о вещах, переставших его интересовать. Вот и сейчас, мыслями Карл был уже в покоях Агнессы Сорель, мечтая о шикарном декольте любовницы.

   Де Виньоль вернулся и помог девушке подняться. Ему ничего не оставалось, только прошептать несколько утешительных слов. После полумрака дворцовых покоев Жанне пришлось зажмуриться. Но она сделала это машинально. Мыслей уже не было, и девушка попробовала найти утешение в молитве. "Архангел Михаил, Святые Маргарита и Катарина, почто оставили меня, почто лишили святости своей? Не я ли денно и нощно следовала наставлениям вашим, презревая обиды и несправедливости, храня душу и тело ради великой цели?.."

   Но в сердце было пусто. Не было никакого знака свыше: ни голосов, ни ощущения присутствия святых. Дело, которому она всецело посвятила себя в последние несколько лет, не требовало ее участия. Молитвы не помогали: вместо них пришло чувство безразличия ко всему. Что ей теперь до глупого короля, оттолкнувшего свою единственную надежду стать великим. Что ей до Франции, которая вскоре и не вспомнит о той, которая могла освободить родные земли от захватчиков.

   Жанна последний раз взглянула на белые башни Шинона, повернулась к нему спиной и стала медленно спускаться к глубокой и бурной Вьенне...

                                               ***

   "Что за чертовщина! - подумал я. - Может быть вместо родного магазина со знакомыми девчонками-продавщицами, открыли какой-то иностранный. Для прояснения ситуации, я поглядел на ателье, в котором недорабатывал свои часы Валька в последние полгода. Надпись над входом тоже была иностранной: "Le téléatelier". Я постарался не удивляться, хотя, поистине, было чему: "L'hôpital", "La parfumerie", "La mercerie"... После небольшого анализа вывесок, я пришел к неутешительному выводу: все они написаны на французском. Мысли мои были прерваны легким толчком в спину. Мужчина средних лет остановился рядом со мной, снял шляпу и произнес: "Pardon!" Я почувствовал себя совсем неуютно. Мне очень захотелось нажать на кнопку, которая удобно легла в руку. Мой отсутствующий взгляд привел к следующему вопросу: "Vous me comprenez?" Тут уж я не выдержал и примитивно дал деру.

   Ноги принесли меня (кто бы мог подумать) к родному подъезду. Я нащупал в кармане ключ и решил, что это не будет преступлением, если я зайду в свою "параллельную" квартиру и чего-нибудь съем и выпью. Мысль эта мне понравилась и через минуту уже шурудил ключом в замочной скважине. Дудки! Надо будет попросить Вальку посчитать вероятность того, что ключ подойдет.

   Разочарованный, я спустился вниз, размышляя, как быть дальше. Когда еще появится возможность познакомиться с жизнью наших двойников. Метрах в ста от подъезда показалась фигура. Приглядевшись, я понял, что вижу самого себя, идущего домой. Было бы интересно поговорить с ним, но у меня была стойкая уверенность, что мы не поймем друг друга. Поэтому я ретировался.

   На улице уже зажигались фонари. Усилилось движение машин, да и людей стало больше. И тут меня осенило... Я помчался к парикмахерской, во дворе которой находилось... Вот оно, родимое – "L'iternet-café". Я был здесь частым гостем. В своем мире, конечно. У меня имелась в кармане некоторая наличность, но возникало чувство, что моими деньгами здесь не заинтересуются.

   Я начал усиленно фланировать вдоль освещенных окон кафе, создавая впечатление человека ждущего. Внутри я увидел парня, который и в моем мире работал там. Если все привычки обитателей "параллелки" тождественны нашим, то минут через пять он выйдет покурить. К нему присоединится приятель-парикмахер, и десять минут они будут обсуждать предстоящий футбольный матч. За это время мне нужно завладеть компом. Я выждал несколько минут и, когда увидел, что он достает сигарету, вошел в кафе. Мы обменялись приветствиями. То есть он сказал мне: "Salut!", а я в ответ дружественно покивал головой.

   Время шло, а я так и не придумал, как мне подобраться к компьютеру. Мое внимание привлек какой-то парень, разговаривающий по мобильнику. Внезапно он подхватил ключи, лежащие рядом на столике, и направился к выходу. Я начал осторожно пробираться к освободившейся интернет-точке, но опасения были напрасны: все посетители будто вросли в свои экраны.

   Удача! У меня еще оставалось время и я начал лихорадочно набивать знакомые адреса. В пору было заплакать: ни один из них не работал. Тогда я открыл новое окно браузера. Открылся какой-то поисковик. Я начал вписывать имена известных мне исторических личностей, подыскивая знакомые буквы на непонятной мне клавиатуре: Македонский, Аристотель, Цезарь, Медичи... Похоже дело начинало налаживаться. И я продолжал: Валуа, Жанна Д'Арк... И тут что-то произошло. В Интернете не оказалось даже упоминания об Орлеанской Деве. Не было в нем и Людовика XIV, и якобинцев, и основоположников марксизма-ленинизма. История параллельного мира не знала Сталина и Гитлера...

   Щелк! Экран стал темным. Я посидел еще немного, осмысливая информацию, затем поднялся и направился к выходу, не забыв сердечно, как мог, попрощаться с парнем из кафе.

   Странные вещи поведал мне местный Интернет, но оказалось, что время на осмысливание их у меня нет. В очередной раз прервав свои размышления, я огляделся и увидел за спиной трех парней. Весь их вид говорил о том, что они прилежно посещали все занятия по различным единоборствам. Самое неприятное было увидеть впереди себя стену. В книгах, герой, попавший в подобную ситуацию, начинает лихорадочно искать выход. Мне же осталось только нащупать в кармане Валькину коробочку. Я с силой вдавил кнопку, но ничего не произошло. Не принесли результата и еще двадцать нажатий. И вот тут я почувствовал себя героем детективного романа.

   В руке одного из парней блеснул нож. Видимо их разозлило то, что я не отвечал на вопросы и вообще вел себя так, будто я из другого мира. Они приблизились настолько, что у меня мелькнула мысль: "В следующее путешествие обязательно возьму с собой противогаз". И в этот момент произошли сразу три события: послышался выкрик "Ah, toi merde!", рука с ножом направилась в мою сторону и кнопка, наконец, сработала…

                                               ***

   Я снова сидел в любимом кресле и рассказывал Вальке о нескольких часах, проведенных в параллельном мире. К счастью, еще сохранилось пиво, а в холодильнике нашлась колбаса. Увидев физиономию друга после возвращения, я чуть было не лишил наш мир гениального изобретателя – так кипела во мне злость.

   - Единственное предположение, - оправдывался Валька, - что сбилась частота вибрации. Прошло время между тем, когда я засек твой сигнал и выставил нужную частоту. Из-за этого ничего не происходило при нажатии кнопки.

   - Из-за твоей безалаберности я чуть не остался навсегда в другом мире с дыркой в животе, - гневно выпалил я и плюхнулся в кресло.

   - Технические проблемы мы обсудили, - подал голос хозяин квартиры, - а теперь поделись мыслями об изменении исторической линии.

   - Все это странно, - начал я. – У меня есть одна  гипотеза, но она кажется такой неправдоподобной.

   - Ничего, я смеяться не буду.

   - Помнишь ли ты, что произошло в марте тысяча четыреста двадцать девятого года? – спросил я и, не дождавшись ответа, продолжил. – Карл VII принял Жанну Д'Арк, дал ей войско, и она отбросила англичан от стен Орлеана. Во все времена было загадкой: как король мог доверить судьбу Франции никому не известной простолюдинке? А что, если в параллельном мире ничего этого не было? Англичане одержали бы победу…

   - Погоди, - прервал меня Валька. – Тогда все говорили бы на английском, а не на французском.

   - Это не так, - мягко осадил я друга. – Более богатая, обширная и культурная Франция могла растворить в себе Англию, особенно если учесть, что до четырнадцатого века французский был там государственным языком. Вся знать этих двух стран была связана узами крови и одной культурой. Теперь представь себе это мощное, и по сегодняшним временам, франко-английское государство. Без сомнения оно определяло бы судьбу всей Европы, а может и мира. А так как французская составляющая была сильнее, то именно этот язык стал бы языком общения во всем мире.

   У Вальки отвисла челюсть. Я блаженно смотрел на его глупую, в эту минуту, физиономию и наслаждался своим триумфом. Когда его рот закрылся, я подошел к Вальке, хлопнул друга по плечу и сказал:

   - Когда будет следующее путешествие?