ГЛАВА 1

УНИВЕРСАЛЬНЫЙ СОЛДАТ

    «Смирно! Всем выстроиться в ряд. Капитан, сэр, взвод построен согласно уставу и готов нести службу. Командир – кадет-лейтенант Эндрю Систейн!..  Смирно! Построиться согласно уставу! Капитан, сэр…».

    Все должно быть хорошо. Все должно быть замечательно. Он четыре года заучивал, повторял и делал эти простые движения, но никак не мог расслабиться. Чем больше он пытался успокоиться, тем больше тело его начинало дрожать. А как тут не беспокоится, когда на его экзамен придет сам капитан Алкон, знаменитый своими военными рейдами и жесткостью характера?

    -- Успокойся, ты выпускник одного из лучших курсов, -- сказан он себе и стало немного легче.

    Но полностью успокоиться было нельзя. Академия Эндор несколько отличалась от других учебных заведений. Здесь действовал военный устав, а порядочная часть территории была застроена милитаристскими и научными зданиями. Что и говорить, экзамены тоже были нестандартными. Учеба – дело важное, но главное доказать что ты способный и все можешь. Экзамен это лотерея за лучшее место. Как себя покажешь, туда тебя и определят. Именно поэтому страх только усиливался.

    Всего их было пятеро, тех кто заслужил сдавать окончательную аттестацию и претендовал на лучшие места. Эндрю Систейн шел четвертым по списку успеваемости и шансы его зависели только от того, насколько блестяще он выступит перед Алконом и другими высшими офицерами. Настроение испортило еще и то, что вчера он узнал, что его подопечными будут кадеты с первого курса, а не, как полагается, со второго. Они еще не досконально освоили все азы строевой подготовки и могли оказать ему медвежью услугу.

    На Эндрю был надет белый элегантный мундир с нашивками академии Эндор и пагонами   кадет - лейтенанта. На груди поблескивала медаль «за заслуги», которую он получил еще до вступления в академию во время сентябрьского конфликта. Именно она и послужила счастливым ключиком, чтобы попасть сюда. В руках он держал папку с разного рода документацией, в основном собственные тактические схемы, некоторые научные работы и доклады. Все это он взял на всякий случай, не зная, сможет ли ему что-нибудь пригодиться.

    Выйдя из жилых комплексов, он взглянул на огромный циферблат, что висел над входом в корпус. До экзамена еще целый час. Эндрю всегда считал, что нужно всегда быть предельно точным, но прежде чем идти на свой суд, он хотел посетить одно место. Быстрым шагом он шел через учебный плацдарм не встречая никого на пути. Выглядел он как полноценный офицер, которым и должен был стать после парочки-другой испытаний.

    Он был уверен, что сдаст все что нужно, но не знал насколько хорошо. Ему не улыбалась перспектива сидеть в каком-то кабинете и заполнять бланки, он всегда мечтал о динамичной военной службе. И если получиться добиться этого, то через пять лет, с легкостью можно надеть фуражку капитана.

    Дойдя до охраняемого ограждения, он представился:

    -- Кадет-лейтенант Эндрю Систейн. Код 66-89 2Ы9.

    На маленьком экранчике загорелась зеленая кнопка, после нажатия на которую, решетка с вибрирующим звуком поползла в сторону. Доступ на пирс он получил в конце третьего курса, когда устроился здесь на практику.

    Ночью шел дождь. Небольшие лужи хранили отражения затянутого неба, а единственная скамейка была покрыта тонким слоем влаги. Подойдя к бордюру, Эндрю наклонился и посмотрел вниз. Когда он увидел пирс в первый раз, его затопил восторг. Он радовался и восхищался его монументальностью и величием. Десятки ярусов опускались далеко вниз, на самое дно ущелья, где бушевали дикие воды. Спуститься туда, означало распрощаться с жизнью.

    Раньше здесь швартовались сотни кораблей, сейчас же стоял один мусор. Все что списали давным-давно, находилось именно здесь. Когда-то мощные и современные крейсеры с фрегатами нашли свое последнее пристанище в мутной застоявшейся воде, в специально построенных доках. Многие суда еще могли выйти в море, но содержание обходилось бы непростительно дорого, а пользы от них было бы меньше чем от обычных торговых. Пирс стал кладбищем, последним портом приписки.

    Во время своей трехмесячной практики Эндрю ходил по мертвому пирсу в каске и с фонариком, чувствуя себя неживым. Бесконечная тишина здесь стояла вечно, и нарушить ее могли только рабочие, которые так же как и он, проверяли состояние пирса на первых восьми ярусах. Ниже спускаться было нельзя. Горячая вода периодически затопляла два последних яруса и было решено задраить и заварить все люки ведущие вниз. Множество знаков и линейка автоматических пулеметов предупреждали, что от них стоит держаться подальше.

    Порой Систейн, которого грызло дикое любопытство, находил корабли, люки в которых были открыты. Залезать в них было запрещено, но так как он работал сам, то проследить за ним никто не мог. Вместо проверок, примерный студент Эндрю Систейн часто сидел в капитанской рубке какого-нибудь старого фрегата и думал о разных вещах. Его часто посещали мысли, схожие с мечтой, в которых он сидел не на старой мертвой рухляди, а на новеньком корабле, с полной командой и вооружением. Он даже разыгрывал воображаемые баталии и строил глупые, невыполнимые планы, как спустить какой-то корабль на воду. Это было замечательное время, когда за его удовольствие ему еще и немного приплачивали.

    Эндрю хотелось спуститься на пирс и пройтись между ржавыми бортами. Старые корабли-герои пожелали бы ему удачи и придали сил. Он вздохнул. Их время прошло, а его только начиналось.

    Он молча развернулся и медленно пошел обратно. Лучше явиться на полчаса раньше, и есть возможность, что он встретиться с каким-то инструктором. Военные любят пунктуальность. Учебный плацдарм находился за специальным ограждением и насчитывал около пятнадцати ангаров и полигонов.

    По дороге ему попались два первокурсника. Он определил это мимолетным взглядом, зацепив их нашивки. Постарался поставить себя как настоящий офицер, выровняв осанку, строго натянув лицо и чеканя звучный шаг. Двое студентов даже не подумали о том, чтобы не отдать ему честь, а Систейн благосклонно козырнул в ответ.

    Дойдя до девятого ангара, Эндрю остановился, прочел короткую молитву и вошел внутрь. На стульях, тюфяках и железных трубах расселись около тридцати первокурсников. Вид у них был скучающий и сонный. Многие выглядели не опрятно, надев помятую форму или не вычищенные сапоги. Некоторые даже не заметили, что вошел командир, а остальные просто проигнорировали его. Им было все равно.

    Эндрю Систейн скрипнул зубами. На стуле инструктора сидел второкурсник, а рядом с ним развалился еще один. Кто второй, понять было трудно, так как на нем не было никаких нашивок и знаков отличия. Избыточный вес и неприятная харя сразу же вызвали у Систейна противоречивые ассоциации; к тому же непонятный субъект спал.

    Кадет-лейтенант вошел на середину зала и стал напротив пока еще пустующего инструкторского ряда. Второкурсник заметил его и встал.

    -- Капрал Гилл, -- представился он, -- шестой взвод первого года прибыл согласно назначению…

    -- Шестой взвод? – перебил его Эндрю. – Я его не вижу.

    Капрал смутился. Его лицо потупилось, а глаза избегали прямого контакта с Систейном, предпочитая изучать пол.

    -- Это, по-вашему, солдаты? Чему их учат? Большинство смахивает на дикарей!

    Его громкий голос вывел из сонливости весь шестой взвод, который быстренько построился в линию и наблюдал за разворачивающейся феерией. Гилл беспомощно развел руками и глотнул воздуха для ответа.

    -- Ну… это… я всем сказал, -- пролепетал он, -- но вы же понимаете… учебный год практически закончился. Я не могу требовать у кадетов…

    -- Пока они находятся в стенах академии Эндор они обязаны следовать уставу, -- холодно напомнил Систейн, -- и вы тоже.

    -- Понял. Прошу прощения, сэр!

    «Проси прощения у кого-то другого, идиот! Мне от него не легче».

    За полчаса целый взвод не успеет сбегать обратно в казармы и привести себя в порядок. Внешний вид изменить уже нельзя, а вот заставить проснуться… это да, можно.

    -- Капрал, немедленно провести строевую подготовку. В первом ряду ставьте самых лучших студентов, которые не забыли о чистоте и опрятности. Сзади расположите всех остальных, но равномерно. После этого – марш-бросок к первому ангару и обратно. Проследить за всем лично!

    -- Вас понял, сэр… э-э-э… младший лейтенант!

    Эндрю Систейн развернулся и набрал полные легкие, после чего медленно выпустил воздух через ноздри. Этот Гилл и его взвод дали возможность отвлечься и попасть в уже наезженную колею. Все будет хорошо.

    Эндрю вновь увидел на стуле толстяка неведомого происхождения. Он действительно спал и не видел ничего кроме сладких снов. На нем была самая обычная куртка и матросские штаны.

    -- Эй, -- позвал Эндрю. -- А ну проснись, живо! Ты кто такой? Слышишь?

    Он не слышал. Гилл уже вовсю занимался своими людьми, так что спрашивать у него было поздно. Эндрю скрипнул зубами. Толстяк мог быть кем угодно. Даже офицером.

    «Нет, офицер никогда бы не выглядел так. Он не военный».

    На свой страх и риск Систейн поднял ногу и что есть силы надавил на ножку стула, переворачивая его вместе с толстяком. Еще во время падения глаза парня открылись, но понять он ничего не успел. Оказавшись на бетоне он глупо моргал и пытался найти перед собой что-то интересное. Придя в себя, толстяк с руганью поднялся, а Эндрю повторил свой вопрос:

    -- Ты кто такой?

    Спиной он чувствовал, как первокурсники во главе с Гиллом с интересом наблюдают за ним, но поворачиваться не стал. Если капрал будет медлить, тогда получит несколько взысканий.

    -- Я? Я… этого… как его? -- он встал во весь рост и уставился на Систейна. Толстяк был немного выше и намного крупнее. – Я Дрейк. Вот! Почему я упал? – спросил он, после чего обвиняюще заголосил. – Это ты меня кинул?!

    Систейн поморщился, после чего сказал:

    -- Заткнись. Каково твое звание и где ты состоишь на службе?

    Дрейк успокоился, уверенный тон Эндрю подействовал на него не хуже лекарства. Он уже по-другому посмотрел на него, выделяя белую безукоризненную форму и медаль на груди.

    -- Я того, не военный. Просто так пришел. Посмотреть. Гилл разрешил мне посмотреть как проходят экзамены. Ты офицер?

    За спиной Эндрю Гилл закатил глаза, словно священник, которого поймали на совращении маленькой девочки. Систейн решил разобраться с ним позже, а сейчас нужно закончить выяснять отношения с Дрейком.

    -- Как ты сюда попал, если не военный?

    -- Я работаю здесь поваром. Уже два года. Хотел посмотреть, что приходиться делать кадетам, а то очень беспечными они тут ходят…

    «На себя посмотри».

    -- Завтрак будет через час. Разве ты не должен быть на кухне?

    -- Нет. Уже лето. Студентов намного меньше. Штат сократили, а меня пока отправили в отпуск. Мой монорельс будет только вечером, так что я попросил Гилла пустить меня сюда. Я не знал, что это запрещено. Честно.

    -- Теперь знаешь, вали отсюда… Дрейк.

    Его имя он сказал с некоторой заминкой. Дико смотреть, как имя морского волка носит толстый поваренок, который никогда и в настоящее плаванье-то не выходил.

    «В принципе, как и ты», -- напомнил он сам себе. Ему доводилось выходить в рейды, но они всегда были в прибрежных водах, а его роль была не больше чем у матросов.

    -- Да, конечно, конечно, -- пролепетал толстяк и стал собираться, -- я уже иду. Просто было любопытно. Вы же понимаете.

    Тем временем пошел дождь. Систейн обреченно вздохнул. Теперь шестой взвод буде выглядеть еще хуже. Он вышел на дорогу и посмотрел в сторону первого ангара. Первокурсники бежали довольно ровно и слажено. Еще немного уроков строевой подготовки и они с блеском смогли бы выступать на парадах. Эндрю подозревал, что Алкон, который полжизни провел в плаваньях, не слишком оценит блеск безупречного марша. А вот внешний вид сыграет не последнюю роль…

    Через десять минут взвод был снова в ангаре, а еще через пять на горизонте показалась машина. Классический военный внедорожник, с гладкими пластинами брони и большими толстыми колесами, резину которых пробивает не каждая пуля. Эндрю немного удивился почему он один, ведь по уставу сзади должна быть машина сопровождения.

    Внедорожник пролетел мимо девятого ангара, даже не сбавив скорость. Это были не экзаменаторы.

    Дождь усиливался, и Систейну пришлось зайти внутрь. Шестой взвод вновь расселся по трубам и свободным скамейкам, а Гилл поспешил доложить, что указание старшего по званию выполнено.

    Стул, на котором сидел Дрейк до сих пор валялся на полу. Сам же повар куда-то исчез. Эндрю было безразлично, куда делся толстяк: все его мысли занимал предстоящий экзамен. Подняв стул, он уселся на него и попытался немного расслабиться. Ему следует заслужить одобрение Алкона, чтобы получить хорошее место. Он должен лучше зарекомендовать себя, чем другие, тем более что у одного отец коммандер.

    Из учебного плана Эндрю знал, что у других выпускников экзамен проходит в это же время.

    Он сидел на стуле, не двигаясь, примерно двадцать минут. То, что никто не прибыл из начальства, внешне его совершенно не смущало, хоть экзамен и должен был начаться десять минут назад. Шестой взвод вел себя не так терпеливо, но Систейн не обращал на это внимания. Это их долг и часть обучения. Солдат должен уметь выжидать.

    Но и через час никто не явился. Эндрю уже серьезно занервничал и достал карманные часы. Дьявол. Да что они там себе думают? Он не мог перепутать время и день, так как досконально помнил все расписание. В полдень у него второй экзамен и ждать вечно нельзя. Встав со стула, он направился к выходу и вновь оказался на дороге. Никаких машин, только лужи. В ангаре был пункт связи, но врываться туда и пользоваться рацией, было выше полномочий простого курсанта.

    Раздраженно плюнув на бетон, Эндрю вернулся на свое место и скрестив пальцы на животе, продолжал ждать. Шестой взвод был уже заметно недоволен. Вот уже как пять минут начался завтрак, а они все сидят здесь и ждут неизвестно чего. Держать их вместо заслуженной трапезы, было выше правил, тем более что Систейн такой же кадет, как и они. Он подозвал пальцем Гилла.

    -- Построить взвод и строевым шагом отправить в столовую.

    -- Есть, сэр!

    Хоть это была не его проблема, отпускал Эндрю их на свой страх и риск. Офицерам не интересны подобные происшествия и будет обвинен только он, курсант-выпускник. Шестой взвод удалился, а Систейн ждал еще около двадцати минут, так, на всякий случай. Потом стало ясно, что не явится не только Алкон, но даже и самые обычные преподаватели. Следовало отправиться в канцелярию: узнать, что произошло и подать жалобу.

    Вновь выйдя на дорогу, он медленным шагом побрел прочь из учебного плаца. Состояние у него было хуже некуда. Он устал. Встал очень рано и потратил кучу ненужных нервов, которые ему бы пригодились в дальнейшем. На пол пути ему попался медицинский автобус, который ехал с параллельного экзамена. За рулем сидело два третьекурсника, которым было не лень остановиться и подобрать его.

    Салон автобуса был пуст.

    -- А что за экзамен был? – поинтересовался Эндрю, усевшись на третье сиденье в кабине водителя. – Разве у вас они не закончились еще полмесяца назад?

    -- У нас-то, закончились, -- согласился один из них, -- мы сейчас на практике. Работаем в лазарете. Приводим в порядок северное крыло. Сегодня нас, двух ракетчиков и великих специалистов в медицине, назначили в медкоманду на эксклюзивный экзамен. Его сдают немногие…

    -- Знаю. А кто сдавал?

    -- Девчонка какая-то. Я сам удивился, как увидел. Довольно милая, но ничего больше…

    -- Понятно. И как, сдала?

    -- Да. Она превосходный тактик. Вместе с двумя настоящими военными на станлеробах снесла целую полосу воображаемых препятствий и условно, краской, подбила десять боевых машин. Ей поставили высшие отметки. Да и, слава богу, обошлось без травм, а то наших знаний хватило бы только на констатацию факта, что да, помощь требуется.

    «Значит, экзамены все-таки идут. И кое-кто их уже сдал. Интересно, Алкон специально не пришел?».

    То, что капитан сейчас в академии, Систейн знал наверняка. Он не хотел вникать в возможные причины сегодняшнего происшествия, предпочитая все узнать немедленно, ведь без этого зачета все становилось очень зыбким, а мечты и надежды можно было списывать в отставку.

    Эндрю высадили возле главного корпуса. Огромное здание имело форму треугольника и немного напоминало пирамиду. С каждым этажом сооружение становилось немного уже, но крыша все же имела достаточную площадь, чтобы разместить еще этажей двадцать, будь такое желание у архитекторов. Массивные двери были приветливо открыты. Они работали на автоматике: открывались ровно в шесть утра и закрывались в десять вечера. Для тех, кто не успел покинуть здание через парадные ворота, имелись служебные входы и выходы. 

    Поднявшись по широкой лестнице, Эндрю попытался вспомнить, где находиться канцелярия. Ему доводилось бывать там дважды. Один раз его пытались отчислить за нарушение, которого он не совершал, а второй раз -- просто заносил документацию по взводам.

    «Она точно на втором этаже. Здесь кажется направо, а потом… куда же потом? Ах да, вроде бы, сюда».

    Он стоял на пышном ковре посреди широкого коридора, в котором имелось много изысканных дверей. Все здесь было отделано красным деревом, а потолок инкрустирован жемчугами и золотой пылью. В самом конце, там, где должно быть ветровое окно, висел герб вооруженных сил Датских Корпораций. Роль освещения брали на себя массивные люстры, чей дизайн пришел из прошлой эры, а имитацию лесного воздуха создавали сверхсовременные кондиционеры. На дверях висели таблички с именами и названиями.

    Канцелярия размещалась в самом конце коридора, аккурат возле герба. Подходя к ней, Эндрю все больше чувствовал неуверенность и свою ничтожность перед здешними стенами. Здесь сидят большие шишки: полковники, командоры, капитаны, майоры и все те, кто оставил свою службу и отправился на покорение новых вершин. Главным по академии был красный адмирал Ганс Шолл, некогда великий морской полководец, гроза всего океана.

    По старой традиции политика академии определялась ее начальником, пехотным офицером или морским. Когда управляющим был генерал Кавказец, то всяческие поблажки делались пехоте, но с недавних пор все изменилось. Эндрю тешил себя надеждой, что раз он относиться к морским корпусам -- у него небольшое преимущество.

    За двадцать шагов Систейн вообще остановился. Из кабинета доносились слабые голоса, которые о чем-то спорили. Один был чрезвычайно низким, с хрипотцой, а другой показался молодому курсанту очень знакомым. Подойдя ближе, он прислонился к двери чуть ли не вплотную, но не рискнул прервать разговор.

    -- Морской дьявол его возьми! – рыкнул хриплый голос. – Все не так как должно быть. Мы должны были успеть. Еще немного и…

    -- Вы бы сами исчезли с радаров, -- ответил более спокойный, старческий. Эндрю пытался понять, кому же он принадлежит.

    -- Черта с два! Нужно пройти было по эллипсу под водой! Такой маневр не разгадал бы ни один противник!

    -- Мы не знаем, с чем они столкнулись. К сожалению.

    Коммодор Райс, вдруг понял Эндрю. Один из все еще состоящих на службе людей, который между тем еще и преподает. Правда, после второго курса, предметов с ним у Систейна не было.

    -- Рановато было снаряжать экспедицию, -- согласился хриплый голос и стал уже больше уставшим, нежели грозным. – Но ее все же снарядили, а теперь правительство умывает руки. Отказывается от своих же собственных приказов и людей. Недопустимо… Они не имели право разворачивать «Предназначение» только из-за глупых опасений. Мы могли кого-то спасти.

    -- К черту, -- кажется Райс откинулся в кресле. – Они поступили правильно, что не дали вам погибнуть. В мире сейчас очень напряженная ситуация. Если терять флагманы вот так вот просто, то от флота ничего не останется. А без флота держава сгниет, ведь именно мы держим всех за глотку.

    На долгие секунды воцарилось молчание. Эндрю стало не по себе. Спина и ладони вспотели и он прижался к стене уже всем телом. Сердце начало учащенно биться, а дыхание стало подозрительно громким. Систейн постарался не дышать. Только что он услышал то, что безопаснее для его карьеры не слышать. Если его заметят, то…

    -- Как бы там ни было, Роберт, но я подам петицию в главное управление разведки и безопасности, где мне должны ответить положительно. Я хочу попробовать. Моя теория верна. Зону наэлектризованности воздуха можно пройти под водой! А дальше… что ж, хе-хе, дальше мы будем мстить.

    -- Это не доказано, Джон. Только твои предположения…

    -- Это не предположения! Я сам обошел такую зону девять лет назад, а торговый крейсер, плывший рядом,  просто исчез. Я помню эти ощущения. Полная темнота радаров. Сонар молчит, словно мы попали в самый глубокий Ад. Автоматика периодически вырубается, и ты молишься Морскому дьяволу, чтобы он не забрал тебя к себе в пучину! Только двигатели работают на полную мощность. Мы плыли так около недели, в полном тумане и неведении. А потом совершенно неожиданно все пришло в норму, и мы смогли подняться на поверхность.

    -- Эту историю никто не примет в серьез. Тогда у тебя погибло пол экипажа от недостатка воздуха, дизентерии, испорченной воды и пищи. А те, кто выжил, потом еще долго приходили в себя. Знаешь, что об этом случае говорили? Сумасшедший капитан Алкон, по инициативе правительства, а возможно и по своей собственной, устроил испытания нового фрегата, который теоретически мог пробыть под водой десять дней не прекращая ни на минуту своего движения.

    Алкон молчал. Систейну жутко хотелось уйти отсюда, но он боялся пошевелиться. Его прикрывала открытая наружу дверь, но она казалась ему очень слабой защитой.

    -- Мне плевать, что обо мне говорят. Те, кто был со мной – знают. А остальные мне безразличны. Важно то, что зону можно пройти. А, пройдя ее, мы сможем понять, что же случилось с нашим судном и людьми. Возможно, кто-то еще жив.

    -- Я буду рад если у тебя все получиться, но, зная наших бюрократов, не очень-то надейся на успех, -- в голосе Райса слышалась поддержка.

    -- У меня есть, что им напомнить.

    -- Если не ошибаюсь, «Предназначение» сейчас стоит в доке на переоснащении, -- напомнил коммодор, -- а эти упыри всегда найдут способ как можно дольше его там продержать. Капитан без корабля…

    --… крыса сухопутная, -- закончил грозным рыком Алкон.

    Потом они замолчали. Эндрю слышал, как кто-то встал, а через секунду на столе зашуршали бумагой.

    -- У меня сегодня доклад, -- объяснил Райс, -- встретимся за ужином.

    -- Если я проторчу здесь так долго…

    Коммодор вышел так стремительно, что Систейн чуть в штаны не наложил. Он успел заметить только белую офицерскую форму и папку под мышкой. Райс его не обнаружил. Облегчение смешалось со страхом, соединяясь в легкую эйфорию. Поток адреналина застучал по вискам. «Такие ощущения не каждый день испытываешь», -- подумал Эндрю, пытаясь унять часто бьющееся сердце.

    Он выжидал примерно семь минут. Именно столько времени ему потребовалось, что бы хоть как-то успокоиться. Алкон все еще был в кабинете и никуда не уходил. «Если он выйдет, мне конец!». Вздохнув полной грудью, курсант вышел из-за спасительной двери и постучал о косяк.

    -- Простите? Можно на минутку?

    Джон Алкон сгорбился над столом и что-то измерял циркулем на карте. Его фуражка капитана первого ранга лежала недалеко на столе. Волосы его покрывались сединой, и черных прядей осталось совсем немного. Его мундир был немного потрепан, словно капитан всю ночь был на ногах.

    -- Чего? Кто там такой? – грозный голос заставил Эндрю напрячься. Алкон развернулся к нему лицом и измерил взглядом. Один глаз у него был белым и уже давно ничего не видел. Подбородок разрезал уродливый шрам, а огромный ожог тянулся от правого виска к скуле. Капитан полностью соответствовал тем кривотолкам, что про него рассказывали. Встреть Эндрю его раньше, то наверняка бы принял за террориста или бандита.

    -- Чего тебе? – повторил свой вопрос Алкон.

    Систейн очнулся и немного запинаясь перешел к делу.

    -- Здравствуйте. Я кадет-лейтенант Эндрю Систейн…

    -- Выметайся отсюда! – гаркнул Джон Алкон. – У меня нет времени на сопляков вроде тебя!

    Курсант опешил. Его дух окончательно упал и он уже готов был выйти за дверь, но вовремя вспомнил, что без одобрения этого человека к следующему экзамену его не допустят.

    -- Прошу прощения, сэр, но я не могу выполнить ваш приказ! Я прибыл по важному делу.

    -- Ну и что? – проворчал капитан. – Я же сказал, что занят. Или ты глухой?

    -- Никак нет, сэр! Просто сегодня вы должны были экзаменировать меня и не явились. Я прибыл узнать причину вашего отсутствия. Извините за дерзость, сэр!

    -- Я же сказал, выме… Ах, ладно! Морской дьявол с тобой…

    Алкон неожиданно развернулся и обойдя стол, начал что-то искать в ящике стола. Со стороны было похоже, что он достает пистолет или кортик, но Эндрю героически не сдвинулся с места. Когда Алкон вновь почтил его видом своего приятного лица, то в руках у него была всего лишь бумажка.

    -- Еще раз, кто ты такой? – уже более спокойно спросил капитан.

    -- Эндрю Систейн, сэр! Возможно, вы назначите мне сдачу на другое время, а сейчас просто дадите одобрение…

    Алкон схватил со стола ручку и быстро что-то начертил в бланке. Эндрю вдруг стало не по себе. Он понял, что за назойливость ему только что влепили «не зачтено».

    -- Сэр, -- слабо вымолвил кадет-лейтенант и подался вперед, -- сэр, я…

    Алкон без слов сунул ему бланк в руки.

    -- Отнеси его куда нужно и больше не доставай меня.

    Эндрю дрожащей рукой поднял бумажку к глазам и с огромным удивлением уставился на свою оценку. Сто из ста. Максимальный бал из возможного. Огромный камень, что давил ему на спину вдруг стал легче ветра и через секунду спал. Сердце забилось в бешенном ритме.

    -- Сэр, я даже не знаю что сказать! Сэр, это просто, -- начал запинаясь благодарить его Эндрю, -- я вам все обязательно сдам. Я докажу что достоин столь высокого балла! Я четыре года учился и был блестящим студентом. Вы не пожалеете, что поставили мне…

    -- Заткнись, -- прервал его Алкон. – Если это все, то выметайся отсюда.

    -- Конечно, это все. Да. Конечно. Еще только небольшую характеристику нужно написать. Совсем чуть-чуть. Можно пару слов. Это очень важно для меня, сэр.

    Алкон нахмурил брови. Он видно решал, что же ему делать. Потом он все-таки вновь взял в руки бланк и ручку. Эндрю стал у него за спиной и неотрывно следил за тем, как он пишет. Капитан немного подумал, что же его написать, после чего кривым, но ясным почерком начертил:

    «Универсальный солдат».

    Больше ничего. Просто два слова, но Систейн был рад, ведь могло и их не быть. Ниже этих строк капитан поставил свою роспись, которая чем-то смахивала на голову акулы.

    -- А теперь, -- тяжело выдохнул Алкон. -- …