Уже более месяца первым, что видел Женя, открыв глаза, были зелёные стены и посеревшая побелка, Унылость цветов не могла надолго задержать взор, и он начинал разглядывать трещину, разросшуюся по середине потолка. Поначалу внимание к ней было вызвано простым интересом, но теперь это вошло в привычку. Да и тягучее утреннее время нужно было как-то коротать.
    Чавканье вскоре отвлекло от трещины.
    - Банан жрёшь! – подумал Женя, рассматривая своего соседа. – А у меня в тумбочке даже тараканов нет.
    После чего он тут же отвернулся, накрывшись одеялом с головой. Мысль о том, что никто не навещает села комом в горле.
    Завтрак радовал постоянством меню. Манная каша, кусок масла на булке и какао в гранёном стакане – утренняя еда, приевшаяся до ненависти практически всем, была тем немногим, что нравилось в больнице Евгению. Ещё он любил прогулки по улице. Солнце, отдававшее последнее тепло перед зимой, листва под ногами, свежий воздух, пение птиц. Ну и что, что постоянная сырость? Зато там, снаружи, достаточно места, чтобы остаться одному. И Женя ценил это одиночество.
    Только остальные не любили нелюдимость. Для них это слишком странно. Она вызывала сначала у окружающих неприязнь, потом отвращение. Так его стали считать больным среди больных.
    - Больной, опять ест эту гадость, - улыбаясь, гнусаво провизжало круглое лицо напротив Жени.
    - Боль…ной, - подхватил сосед, посмеиваясь и фыркая, попутно выпуская сопли из носа.
    - Бо-о-ольной, - неприятно протянули теперь уже вместе плюс ещё пару голосов.
    Евгений сжал руку в кулак. Три серебряных зуба круглолицего, на фоне пожелтевшего налёта так и просились под удар. Его на половину поседевшая борода и зализанные волосы не вызывали ничего, кроме отвращения. Но при этом глазки осмеливались щуриться, усмехаясь над Женей…
    Неизвестно, что заставило Евгения разжать кулак. Возможно, широкие плечи круглолицего, возможно, медсестра, наблюдавшая за обедом. В конце концов, не место было эмоциям. Только спокойствие и прилежное поведение могли вытащить его отсюда. По крайней мере, так думал Евгений. Он отвернулся к окну, чтобы больше не видеть идиотской улыбки соседа напротив. По стеклу отчаянно барабанил дождь. Сегодня никакого одиночества.
    Круглый стол в углу комнаты посещения, как ни странно, пустовал. Может, виной был дождь? Но, как бы то ни было, это весьма обрадовало Женю. Он уселся, закинув руки за голову и разглядывая противоположную стенку. Стенку грязно-зелёного цвета, призванного ещё в союзные времена успокаивать, но сейчас вызывающую только рвотный эффект.
    Зелень, зелень, зелень.
    Зелёные стены сопровождали везде: будь то палаты или приёмная, будь то столовая или коридор. Можно было не смотреть на них и поглядеть на пол, но там не многим более приятная грязно-жёлтая мелкая плитка, если ты в коридоре, или же ещё более неприятный линолеум непонятно-грязного цвета в палатах. Можно, перестать смотреть на пол и взглянуть на железные кровати, покрытые ржавчиной, или столы, изжившие свой век, но до сих пор дополнявшие интерьер. Посмотреть на аквариум. С ленивыми рыбками и уже, казалось, въевшейся в стекло жёлто-зелёной грязью. В общем куда не посмотри здесь ничего не радовало глаз. Больница не была любимым местом художников, да и Женя не любовался её стенкой. Он просто задумался, уйдя в свой мирок от окружающей серости.
    - Здравствуйте! – голос неожиданно отвлёк Евгения.
    Очки на глазах, серьёзный вид, белый халат, сморщенная постаревшая кожа и местами седина, украшавшая голову - таков был человек, который незаметно подсел к Жене.
    - Кто вы?
    - Я, - протянул человек в белом халате. – Э-э, доктор Борменталь.
    Пауза. Женя в недоумении ждал действий от врача.
    - Как вы себя чувствуете? – спросил Борменталь. – Больше нет галлюцинаций?
    Женя нервно потёр висок.
   - Нор…мально, - руки скрестились на груди. – Да, всё нормально, - небольшое молчание. – Я спокоен. Да, спокоен, - скороговоркой сказал последнее слово, слегка дёрнув головой.
    Доктор прикоснулся к очкам и немного наклонился.
    - Не видели больше галлюцинаций? – повторил он вопрос.
    Евгений откинулся на спинку стула, стараясь показать раскованность, но в тоже время втянув голову в плечи.
    - Всё нормально, нормально, - отвечал Евгений. – Я очень стараюсь. Соблюдаю режим. Я совершенно спокоен.
    - Значит галлюцинаций, нет, - подытожил врач, так и не дождавшись точного ответа. – Странно. У вас было всего одно обострение, а сейчас всё нормально, - Борменталь снял очки и начал их протирать платком. – А может? – он буквально впился глазами в Евгения. – Может, вы никогда и не болели? Может, всё, что было. Было в действительности?
    - Что?
    Врач медленно надел очки на глаза, при этом тихо проговаривая, как бы невзначай:
    - Может, было, а, может, и не было. Кто знает?
    - Не шутите так, - сказал Женя, слегка повысив голос.
    - Я не шучу. Просто размышляю, - ровным и уверенным голосом проговорил врач. - В любом случае сейчас всё нормально, - доктор встал из-за стола. – Значит, лечение прошло успешно. Думаю, завтра стоит поставить вопрос о твоём выздоровлении, - у больного дернулся глаз. Борменталь завёл руки за спину и направился к выходу. Уже у самой двери кинул изумленно сидящему Евгению. – Ты бы таблетки переставал пить, - после чего скрылся.
    Женя несколько минут смотрел на дверной проём, не двигаясь и не издавая ни звука. Потом прошептал:
    - Здоров…
    Стоит ли говорить, что этот день и ночь были одни из самых долгих в его жизни? Утром Евгения вызвали в кабинет к лечащему врачу. Маленький красный коврик посередине комнаты тщетно пытался закрыть всё тот же линолеум уродливого цвета. На стенах пару сертификатов и какая-то простенькая картинка старались отвлечь от зелёной краски. Сам доктор сидел у окна за столом, заваленным до предела бумагами. На работу в эту лечебницу он пришёл всего пару месяцев назад и за молодостью лет не очень любил заниматься бумажной волокитой. Оттого за небольшой промежуток времени на рабочем месте образовалась свалка.
    - Как вы себя чувствуете? – проговорил доктор, роясь в куче документов, даже не поднимая глаз на вошедшего.
    - Отлично. Абсолютно здоровым, - воодушевлённо ответил Женя.
     - Да? – ответ отвлёк от бумажек доктора, правда, ненадолго. – Голос и вправду бодрый. Но выводы о состоянии вашего здоровья разрешите делать мне.
    - Да, какие могут быть ещё выводы? Мне вчера врач так сказал, - с последним словом выскочила улыбка.
    - Какой врач? – теперь бумажки в сторону и всё внимание пациенту.
    - Э-э, доктор Борменталь.
    - Серьёзно? – Евгений утвердительно кивнул. – И часто вы разговариваете с этим доктором?
    - Не-е, вчера в первый раз. Я вообще его в первый раз видел.
    - А таблетки вы вовремя пьёте?
    - Ну, вечером не стал, да и сегодня, - немного подумав. – Да, чёрт, с ними. Я же здоров.
    - Здоров? – доктор покачал головой. – Курс лечения нужно строго выполнять. Иначе, необходимого эффекта не достичь, - и тихо себе под нос. - Возможно, придётся повторить.
    - Какое лечение? – у Жени голову дернуло от судороги в шеи. – К… Какое? Поймите это всё ошибка, - резко дёрнув рукой, зачесал шею, в голосе не осталось и намёка на уверенность. – Борменталь сказал, что я здоров. Я нормальный…
    - Какой Борменталь? У нас нет такого доктора, - Селезнёв шёл в наступление.
    - Как нет? – неловкая улыбка на секунду появилась на лице у Евгения. – Он со мной разговаривал.
    - У вас снова галлюцинации, - врач давил своей уверенностью. – Указания необходимо соблюдать. У вас тяжёлый случай, - и тихо больше для себя. – Повторить. Всё заново.
    - Не надо, - Женя подошёл к столу. – Не надо, - в голосе проскочила дрожь. – Не надо уколов!
    Селезнёв взял ручку и начал что-то записывать, мягко проговаривая:
    - Постарайтесь успокоится.
    - Доктор! – Женин голос сорвался. – Не надо, - он приложил много усилий, чтобы сказать это максимально спокойно. При этом глаза заморгали, а рука нервно потирала плечо. – Не на…до, - ещё одна попытка вперемешку с заиканием, но врач неприступен. – Не надо уколов! – одним движением рук все бумаги полетели со стола. Врач вскочил с места, с удивлением наблюдая за пациентом. – Не надо!!! Нельзя! – в этот момент в кабинет влетел санитар. – Только не уколы! – смирительная рубашка и крепкие объятия медбрата сковали Евгения. – Нет! – и ещё много чего пытался сказать он, но это уже было невозможно разобрать. Возня с санитаром мешала говорить.
    Галоперидол можно применять как в таблетках, так и колоть. Евгению досталось опробовать оба варианта. Сначала ему ввели десять миллиграмм внутримышечно, но желание спорить с врачом это не уменьшило. Тогда доза была повторена. Третий ввод препарата довёл до рвоты, после чего сил на продолжение доказательств своей правоты кому-либо уже не осталось. Две недели на уколах стали хорошим успокоительным для Жени. Подёргивание правого глаза вызывало смех у окружающих больных. Лекарство сильно действовало на нервную систему, но тик не так страшен. Тем более, когда становится безразлично. Всё равно - дёргается ли глаз или нет, неважно - как давно стиралась рубашка, не имеет значения - насколько неприятно смотрится неравномерная щетина на лице, да и плевать, в конце концов, на круглолицего и его шуточки. Если больше нет смысла ненавидеть или любить что-то. Врачи говорят, галоперидол понижает жизненную активность. Но откуда взять сил на новые чувства и желания, когда они никому кроме тебя не нужны? Тумбочка до сих пор пустовала. Гости? Их и Женя перестал ждать. Он просто проводил время, замкнувшись в себе. Столик у окна, скрипучий стул – чудесные друзья под светом солнца.
    - Здравствуй! – указания врача соблюдались с точностью, но доктор Борменталь вновь предстал перед Женей.
    - Не-е-ет!
    - Тише, дурак. Снова уколы пропишут, если не успокоишься.
    - Уйдите, - Женя прижался к стене, обречённо посматривая на воображаемого врача.
    - Ты до сих пор не веришь в моё существование? – Женя не отвечал. – Возьми мою руку, - доктор протянул сморщенную костлявую кисть. – Возьми.
     Евгений немного замешкался. Он резко дернулся, потёр шею и моргнул глазом, потом протянул руку. Старик тут же сжал её и довольно оскалился. Рукопожатие было жёсткое. В ладони Евгения хрустнул один из хрящей, а сам он стиснул зубы, чтобы не закричать, боясь привлечь внимание настоящих врачей.
     - Чувствуешь мою руку? – прошипел Борменталь. – Я существую? – продолжал спрашивать врач, ещё сильнее сдавливая руку. – А? – лёгкое скуление больного послужило ответом для доктора. – Я такой же, как и ты. Да во мне жизни больше, чем во всех вас вместе взятых!
     Борменталь отпустил руку Евгения. Тот притянул её к себе и начал поглаживать, жалобно смотря на правую страдалицу. Врач же откинулся на стуле назад, сложив в замок пальцы рук на колени, и с небольшой паузой продолжил:
     - Да, больше… Вот смотрю я на тебя и думаю. Как ты мог победить? Слабые руки, висящие на узких плечах, и ноги не лучше. Выделяется только большая голова. Да и то вряд ли ты ей забил пса насмерть. Посредственная физиология. Ты вообще посредственность… во всём. Силы нет. Душа? – врач приподнял глаза. – Какая душа? Так душонка. Неспособная противиться никому. Может, разум? Несколько придурков в белых халатах вдолбили тебе, что ты сумасшедший и ты им поверил. Какой тут разум? Так, за счёт чего же ты победил щенка цербера?
     Женя продолжал потирать больную руку, с каждым словом Борменталя вдавливая голову в плечи и пряча глаза в пол. Но с последним вопросом он неуверенно исподлобья посмотрел на врача и, заикаясь, заговорил:
     - Я… - он вспомнил, как упирался ногами в кровать, прижимая спиной дверь, чтобы не впустить тварь в комнату. – Я хо…тел жить, - в ушах зазвучало жуткое рычание, скрежет когтей по дереву. Существо продолжало напирать на дверь, а Евгений из последних сил упирался в кровать.
     - Жить? – доктор усмехнулся. – Что ты называешь жизнью? Сидеть в психушке в вонючей пижаме блевотного цвета и чёрных трениках? Или, может, у тебя жизнь была до больницы? – Борменталь поморщился, сделав паузу, но, даже и не ожидая ответа, продолжил. – Ты не жил никогда толком. Умер ещё при рождении и потом просто просуществовал двадцать лет с небольшим. Посредственность. Внешность какая-то неказистая. Уверен всем, чем не занимался ничего не выходило. Ничем не выделяешься. У тебя и глаза самые обычные - карие, - Борменталь с ненавистью посмотрел на Евгения. – Неудачник. Ненавижу таких людей больше всего. И сижу здесь только потому, что тебе удалось победить псину. Так как это получилось?
     Женя всё время смотрел в пол, не издавая ни звука, но стоило сказать Борменталю слово «псина», как его руки задрожали и Евгений снова перенёсся в комнату. И опять рычание. Дверь приоткрылась под напором существа, и уже её нос просунулся, но и он теперь с ножом. Удар, ещё удар. Евгений в безумном припадке страха бьёт по твари. В ответ псина только раззадоривалась и ещё сильнее напирала. Толчок, ещё толчок и он отлетает от двери. Оборона прорвана, Женя на полу, и нож закатился под кровать. Рука отчаянно старалась нащупать его рукоять…
     - Мне… - Евгений поднял глаза. – По…везло. Случайность.
     - К сожалению, случайностей не бывает. И потому я здесь. Мне нужен подобный, - Борменталь посмотрел на задёргавшийся глаз Жени, - Кхм… боец. Ничего и не из такого слепить можно что-то, - доктор ещё раз осмотрел у больного треники и пижаму. – Ничего… В любом случае слишком много времени потеряно. Мне не до новых поисков.
     - Нужен?
     Борменталь не обратил внимания на вопрос, смотря прямо в глаза, он размеренно продолжил:
     - Сегодня после десяти часов вечера у выхода из больницы будет стоять машина. Чёрная "BMW". В ней буду сидеть я. Если ты хочешь продолжать «жить», то можешь оставаться. Но если ты готов к переменам, то приходи. Тебя будет ждать новая жизнь.
     Сказав это, Борменталь резко встал и ушёл. Проследив за ним, Женя уткнулся лбом в стол, пытаясь осмыслить разговор. Но ему не удалось долго просидеть так, неприятный голос медсестры отвлёк:
     - Пора принимать таблетки.
     Евгений сжал кулаки и сквозь зубы прошептал:
     - Спокойствие… главное спокойствие.
     Когда Нео предложили синюю или красную таблетку, то он выбрал реальность. Белая капсула галоперидола стала настоящей реальностью для Евгения. Хотя он ничего и не выбирал. В итоге рвотный эффект был посильнее, чем у избранного. Проведя некоторое время над унитазом и умыв лицо, Женя уставился в зеркало. Он уже несколько дней не смотрелся в него. Отражение напоминало круглолицего. Но в этот момент Евгений долго смотрел в зеркало.
     - Нужен… - прошептал он.
     - Женя! Женя! С тобой всё нормально? – раздался крик из-за двери.
     - Да, Марья Ивановна! – ответил больной.
     - Ничего… ничего, - за дверью слышалось бурчание и потом более убедительным голосом. – Один день осталось пить эти таблетки. Ты уже идёшь на поправку.
     - Это хорошо! – как можно бодрее крикнул Евгений, продолжая, не спускать глаз с отражения. – Я зачем-то нужен? – тихо добавил он.
     Нужен… Приблизительно два месяца назад Женя потерял мать. Ужасающая смерть в собственном доме с множеством ран на теле неизвестным предметом потрясла даже милиционеров. Возможный свидетель этого преступления оказался невменяем. Вместо каких-либо описаний происшедшего, он рассказывал про какую-то тварь на четырёх лапах, ростом более метра со здоровыми когтями и клыками. В общем, свидетеля решили отправить на лечение в психиатрическую больницу. Конечно же, этим свидетелем оказался Евгений. И что теперь? Институт? Друзья? Родные? Просто никому не нужен.
     Женя вышел из туалета, но через несколько минут вернулся, держа в руках бритву и баллончик с пеной. Колпачок слетел и зарылся куда-то под раковину, но на него никакого внимания. Руки уже нервно засуетились, растирая пену по щекам.
     - Нужен… Хех, - и улыбка растянулась в отражении.
     Без пяти десять Женя лежал на кровати, глядя на трещину в потолке. Всего пятьдесят шагов до выхода из стационара. Их сделать не так сложно, если только знать, что там действительно кто-то ждёт и это не галлюцинация.
     - Больной опять всем подмигивает, - подметил сосед, после чего по палате разнёсся смех.
Евгений как будто пробудился под действием всеобщего веселья. До сих пор он даже и не замечал, что у него снова нервный тик. Женя встал и осмотрелся в палате. Его глаз задергался ещё сильнее, отчего все вокруг начали уже гоготать. Евгений закрыл голову правой рукой и, ссутулившись под громкий смех, вышел из комнаты. Быстро по коридору он прошёл в приёмную. До улицы оставались только лестница на первый этаж и дверь.
     - Ты куда? – медсестра преградила путь на лестничной площадке. – Уже пора укладываться. Режим.
     Женя остановился. Он постарался выпрямиться, убрал руку от головы и, слегка заикаясь, проговорил:
     - Марья Ивановна, я вас искал - Палыч опять буянит.
     В этот момент из палаты, где лежал Евгений вновь раздался громкий смех.
     - Да, что же это? Вроде бы он на поправку шёл, - медсестра заторопилась по лестнице и, обойдя Женю, протянула сморщенную руку, зазывая его с собой. – Пойдём, пойдём. Сейчас со всем разберёмся.
     Женя посмотрел на пролёт, на руку преграждающую путь, потом на бабушку-медсестру, после чего знаком показал, что пропускает даму вперёд. Марья Ивановна быстренько прошла в приёмную, но, почувствовав, что больной за ней не последовал, обернулась.
     - Женя, ты чаго? – вслух задалась вопросом медсестра, вслед сбегавшему по лестнице больному.
     «В конце концов, если не попробовать, то так и не узнаешь: с ума сходишь или по-настоящему всё, - думал Евгений, в два прыжка проскочив пролёт. – Что я теряю? – продолжал размышлять он, вылетев к парадной двери. – Этих придурков на больничных койках? – дверь открылась с хлопком, и Евгений выскочил на «свободу». – Старушку медсестру? – мысль вызвала улыбку, но неудачный шаг прервал и веселье и побег. Он споткнулся о бордюр и лишь вовремя выставленные руки спасли от полного падения. Заминка не была долгой. Женя тут же вскочил и помчался дальше. Корпуса больницы оказались уже за спиной и он вышел к дороге... Но там, никого не было: ни «БМВ», ни любой другой машины. Женя остановился. Сухость во рту проняла до кашля. Одышка и усталость от рывка заставили согнуться, уперевшись руками в колени. За спиной что-то кричал старый охранник, а он снова посмотрел на проезжую дорогу. Ничего.
     Не нужен…
     Евгений сел на траву, обняв колени и глядя на землю. Мысль о побеге исчезла так же неожиданно, как и появилась. Просто разочарование. Грядущие уколы не пугали, он даже о них и не думал, всё поглощало разочарование и осознание реальности сумасшествия. Без каких-либо надежд.
     Сильный звуковой сигнал, заставил обратить внимание на дорогу. Чёрный «BMW» стоял с открытой задней дверью. Женя обернулся, посмотрел на приближающегося охранника, потом, перебирая руками и ногами, поднялся и побежал вперёд. В пути он пару раз споткнулся, но это не помешало уйти от погони и заскочить в автомобиль. Женя, обезумевшими глазами, посмотрел на водительское место, там сидел лже-доктор.
     - Быстрее! Быстрее! – задыхаясь, кричал Женя. – Подальше отсюда!
     - Дверь закрой и не ори, - повелительно сказал Борменталь, после чего спокойно завёл двигатель и тронулся, добавив, глядя в безумные глаза, отражавшиеся в зеркале заднего вида. – Какой же ты всё-таки…? Тьфу…
     Машина темной тенью проехалась по окраине города, после чего выдвинулась за его пределы. В одном из пригородных посёлков автомобиль остановился у трёхэтажного коттеджа. Женя уже успел успокоиться, и молча рассматривал окрестности.
     - Выходи.
     Евгений, повинуясь, вышел. На входе в коттедж тускло горел свет, но можно было рассмотреть черепушки странных животных, висящих на заборе.
     - Борменталь…
     - Звать меня будешь теперь Доминус, - оборвал на полуслове лже-доктор Евгения. – Так и только так, если хочешь жить.
     - До…минус, странные украшения у вас на заборе. Жутковатые, совсем не подходят для спасителя из плена.
     - Ты думал я ангел? – с усмешкой проговорил Доминус. - Думал, будешь спасать мир? Пройдя за черту ворот, ты станешь служителем тьмы. За ней никто не спасает этот мир, Его разрушают.
     Женя посмотрел на небо, обернулся назад, осмотрев вечернее небо, вздохнул, неловко улыбнулся и сделал шаг вперёд, сказав:
     - Плевать на этот мир…