Предоставляем услуги Степень критики: Любая, трезвая
Короткое описание: Это продолжение рассказа, большой получился.
Она посмотрела на него таким умоляющим и прелестным взглядом, что даже если б он хотел, он бы не смог отказать ей. Тем более, надо бы удовлетворить своё желание прильнуть к ней как можно ближе. Они встали, взялись за руки, и вышли на танцплощадку, которая представляла собой крутящийся диск со встроенной в него светомузыкой. Заиграла такая же динамичная, как и прежде, но, несомненно, более манящая и сексуальная мелодия, которая подхватила десятки пар в зале в удивительно слаженный и заводящий ритм. По привычке Кейн протянул свою правую руку к талии, но Лейя отстранила его руку изящным движением и отошла от него на метр, покачиваясь в такт музыке. Кейн тут же сообразил, что этого танца он вероятнее всего не знает, но всё-таки решился повторить движения, наблюдая за парой по правую руку от них. Там парень так же покачивался под музыку, как и его партнёрша, методично двигая бёдрами и производя руками опоясывающие движения вдоль тела. Через пару минут таких телодвижений, парень приблизился к девушке, обнял её двумя руками за талию и они закружились вокруг своей оси в диком хороводе движущихся тел. Кейн не терялся – он в точности, как хореограф, повторил их движения. И вот уже он с Леей крутятся по танцполу, прижимаясь друг к другу. Кейн абсолютно вошёл в ритм танца и отключил свой мозг, полностью отдаваясь древним инстинктам. Казалось, они кружились вот так целую вечность. В глубине мелькающих огоньков он нашёл её лицо, алые губы, и запечатлел на них горячий влажный поцелуй. Лейя не возражала – она отдалась в крепкие объятья и, не отрываясь от губ Кейна, продолжила вместе с ним крутиться в танце. В голове Кейна стало жарко, губы онемели, тело пробрало мелкой дрожью. Он обнял её ещё крепче, запустил правую руку в её шёлковистые волосы. Его губы нашли её шею. Лейя сладостно застонала и прикрыла глаза. Кейн в неистовстве покрывал поцелуями каждый дюйм её лица и кожи. Они перестали кружиться и уже стоя на месте, горячо обнимались, впиваясь в губы друг друга, как два хищных зверя. Вдоволь насладившись затяжным поцелуем, Кейн оглянулся по сторонам. Оказалось, что парочки вокруг, словно повторяя за ними, так же стояли и целовались, позабыв о танце. Кейну почудилась, что это возможно какая-то организация оргии. Но взглянув, на Лейю, он вдруг всё понял – она снова загадочно улыбалась, как тогда, когда он вышел из озера. - Что? – спросил он непонятливым голосом. - Кейн, ты сегодня какой-то другой. Даже твой поцелуй, - она приложила руку к своим губам, - немного другой, более естественный, чем обычно. Он многозначительно вопрошающе посмотрел на неё. Неужели, лихорадочно соображал Кейн, это всего лишь очередная иллюзия, исполняющая его мечты. - Что это?.. Лейя тут же поспешила объяснить: - Это музыка! Прислушайся! И в тебе снова проснётся небывалая страсть… Мы были на таких вечеринках, помнишь? В прошлом году в Сараманде. - Ах…,- понял Кейн, - конечно, всего лишь ещё одна иллюзия. Его голос прозвучал слишком удручающе, Лейя обиделась. - Ну, если тебе не нравиться, мог бы не выходить со мной танцевать, а уступить место Брюсу, - на последнее слово она сделала особое ударение. В Кейне снова проснулись волны ревности, с гулом ударяя ему в виски. - Прости, я не то хотел сказать. А Брюс, пожалуй, подождёт! Я просто хотел бы делать это без иллюзий, обычным способом. Похоже, этот ответ удовлетворил её обиду. Но она всё ещё с некоторым укором и нотками подозрительности посматривала на Кейна. - Может, пойдём к столу, - предложил он. - Да, конечно. Я уже натанцевалась. Прозвучавшая ирония в её голосе была хорошей приметой – к Лейе вернулось хорошее расположение духа, что очень успокоило Кейна. Ведь он совсем недавно уже настраивался на горячую ночь, как минимум. За их столиком, когда они подошли, до сих пор велась оживлённая беседа. Только Брюс отвлёкся, подвинул Лейе стул и галантно предложил ей бокал сока. Лейя достаточно жёстко отодвинула его руку и мельком взглянула на Кейна. Кейна же это всего лишь слегка позабавило, но он не подал виду и изобразил на своём лице ревностную ухмылку. Через некоторое время, он спросил у Брюса, где здесь находится туалет. Брюс, отвлечённый разговорами, указал на незаметную дверь в дальнем конце зала. Кейн с трудом разобрал, куда идти, но всё же нашёл вход в уборную. Туалет оказался на удивление самым обычным. Хотя, войдя в кабинку, Кейн удостоверился в том, что ошибался. В кабинке не было ничего, кроме металлического кресла, обитого кожей. В кресле не было даже намёка на отверстие. Нигде не было видно сливного бачка. Даже, напрягая память, Кейн не мог сообразить, как пользоваться этим креслом. Он вышел из кабинки и осмотрелся по сторонам, к счастью, обнаружив у стенки стандартный писюар. Из соседней кабинки неожиданно выскочил какой-то парень в маске и смокинге. Обнаружив Кейна, его рука метнулась за пазуху. Через секунду, Кейн ощутил странное покалывание в затылке, и, не успев опомниться, свалился без памяти на пол. Он очнулся. Приоткрыв глаза, он пытался вспомнить, как тут очутился, но память строго обрисовала всё вплоть до того момента, как он вошёл в туалет. Но, тогда почему он лежит на холодном полу. Может быть, та жидкость, что он пил, оказалась сильно крепка для него. Кейн приподнялся, в затылке неприятно покалывало, но чувства, похоже, уже пришли в порядок. Он вышел из туалета. Обстановка в зале немного преобразилась: музыка не играла, никто не танцевал и вообще все люди расселись по своим местам за столиками, и напряженно вглядывались в точку правее Кейна, словно что-то ожидая. Кейн повернулся, заиграл торжественный гимн, и в залу под звуки аплодисментов вошли четыре официанта с подносом, на котором располагался самый великолепный торт из всех, что доводилось видеть Кейну. Они внесли его на середину зала и поставили на, внезапно выехавший из под пола, столик. Шум аплодисментов усилился, из-за столика встал Брюс и направился к торту. И тут раздался оглушительный взрыв… В глазах Кейна всё происходило, как в замедленной съемке: на лицах зрителей застыло ликующее выражение, их руки всё ещё были подняты в порыве аплодисментов, а Брюс всё ещё ослепительно улыбался. Но мир вокруг переворачивался вверх дном: торт разлетался на множество кусочков, освобождая силу огня и мощь разрушительной силы, от которой лопались стёкла и трескались стены. Ударная волна обрушилась на Кейна со скоростью звука. Он, не успев ничего ощутить, был поднят, как пушинка, в воздух, и отброшен назад к стенке с такой силой, что проломил дверь в туалет, а затем проехал на спине ещё 10 метров, с силой ударившись головой об умывальник. У Кейна потемнело в глазах и на секунду отнялись ноги. Тут же, придя в себя, Кейн в неистовстве схватился за голову, сотрясаясь в судорогах – затылок был весь в крови. Он даже не понял, как смог подняться на ноги. Пошатываясь и держась за стенку, он вышел в отверстие, что раньше было дверью. В ушах стоял страшный звон, зал был до основания заполнен пылью, куски штукатурки отваливались сверху и с оглушительным треском разбивались об пол. Он споткнулся обо что-то мягкое, но не решился проверить, что это. Ползя на четвереньках к тому месту, где по идее должен был находиться их столик, Кейн смог рассмотреть всю ужасающую картину разрушений и человеческой смерти. Везде валялись окровавленные тела, некоторые из них ещё слабо двигались и стонали от боли. На месте торта образовалось глубокое углубление в полу, осколков стола, на котором он стоял, даже не было видно. Кейн полз дальше. Скоро он обнаружил Брюса – он был мёртв, но в глазах всё ещё играла усмешка. Кейн с отвращением и с болью в сердце попытался приподняться на ноги, но ничего не получалось – ноги не слушались его. И тут он увидел то, что больше всего боялся. Возле того места, где когда-то находился их столик, лежала она, струйка крови стекала по её прекрасному лицу. Кейна как будто разорвало изнутри. Он больше не ощущал ничего, все чувства преобразились в один безмолвный крик души. Нет, это не могло случиться – мозг Кейна пытался поверить в лучшее, но инстинкты твердили, что её больше нет. И тут он понял, как любил её – он вспомнил всё. Вспомнил те 6 лет, что делил с ней. Вспомнил её взгляд, её друзей, её обиды, поцелуи, чувства. Все эти годы любви и счастья проносились в его голове. И боль, постепенно созревавшая в его сердце, выплеснулась наружу. Он ощутил себя пустым, они ничего не хотел, ничего не желал, ярость и огонь сжигали его изнутри. Он подполз к ней, обнял её голову и с силой прижал к своей груди. На секунду ему показалось, что в этот момент она откроет глаза и произнесёт своим милым голосом его имя. Но реальность происходящего давила на него с большой силой. Из глаз хлынул проливной дождь. Он сотрясался от рыданий. Нет, это не могло случиться, только не сейчас, только не она, пусть лучше он, но не она – мысли противоречащие друг другу клубком лезли в его голову. В голове шумело, в затылке резвилась ослепительная боль, но Кейн ничего не чувствовал, кроме оглушительного чувства потери. Будто часть его души оторвалась и покинула его, оставляя окровавленный обрубок угасать в боли и страдании. Кейн не хотел больше жизни, он не хотел больше страданий, не хотел ни фабрик грёз, ни музея желаний – он просто хотел умереть, уйти навсегда и далеко. Так будет справедливо – подумал он. Он взглянул на Лейю и поразился, насколько совершенным был её образ. Даже чёрная и жестокая смерть не смогла забрать у неё обаяние и красоту нимфы. Он прильнул губами к её губам, чтобы последний раз насладиться этим сладким и поглощающим всё его существо поцелуем. Дверь в залу слетела с петель. Наёмник у двери пытался защищаться, но наглая пуля пробила его череп и откинула назад. Ещё одна граната с писком пролетела в комнату и приземлилась прямо рядом с Кейном. Взрыва, эхом отдавшихся от полуразрушенных стен, Кейн уже не услышал…
Эпилог
… Кейн вывалился из темноты неведомой чёрной комнаты в магазин подержанных товаров. Дверь перед ним резко и оглушительно захлопнулась, чтобы не открываться никогда. Его всё ещё жгло изнутри, все эти чувства, что он пережил, всё ещё отдавались эхом в глубинах его сознания. Он не понимал, что происходит. Подняв руку и дотронувшись до затылка, Кейн понял, что нет крови и повреждений. Нет ничего, что происходило с ним. Кейн не осознавал своего имени – разум судорожно навевал ему его старое и такое родное имя Давид. Он всё ещё сидел на ледяном каменном полу и пытался сообразить, что же это было – или какой-то тяжёлый сон или что-то другое, что он не смог бы понять. Полностью закрепившийся в сознании образ Давида постепенно приводил в порядок его мысли. Он встал и оглянулся, а после и вспомнил, как зашёл посреди ночи в этот магазин и подозрительный паренёк-продавец «услуг» дал ему ключ от двери, которая завела его в другую жизнь. В ту жизнь, которую в действительности можно было назвать жизнью, ведь она была так реальна, хороша и увлекательна. Размеренная и скучная настоящая жизнь Давида казалась каким-то нереальным сном. В его голове всё ещё проносились боль и страдание, пылкая любовь и привязанность, чужие воспоминания, которые совсем скоро станут историей. Тихим и размеренным шагом он направился к выходу, с воодушевлением наблюдая за многочисленными и, несомненно, что-то значащими, вещами, которыми были забиты до отказа стеллажи. На выходе, уже протянув руку к ручке двери, он оглянулся и даже ни капельки не удивился – молодой неопрятный парень смотрел на Давида спокойным умиротворяющим взглядом. - Я же говорил, вам понравиться, - он улыбнулся. Давид нерешительно кивнул: - Да. Это было весьма захватывающе. Скажите, а какие услуги вы ещё предоставляете, если не секрет. Парень достал из внутреннего кармана уже знакомый пожелтевший листок, что-то черканул в нём и положил в стол. - Не сегодня! – он указал рукой на дверь,- если у Вас будут ещё проблемы, приходите, я обязательно найду именно то, что Вам нужно. - Вряд ли я здесь ещё появлюсь, - это было очень увлекательное, но весьма трагичное путешествие. Парень не ответил. Давид повернул ручку и вышел на свежий влажный воздух. На улице всё ещё буйствовала морозная туманная ночь. Он захлопнул за собой дверь и не спеша, уже более умиротворённо, зашагал к своей неизвестной цели сквозь мрак тёмного города. Непременно, ещё зайду, - подумал Давид и скрылся из виду. Давиду было 28 лет, а работал он на обувной фабрике. Никогда никого не испытывал настоящей любви, жил в старом покосившемся домике на окраине, где круглый год цвела зелень на стенах и на полу. А иногда, от нечего делать, он бродил по ночному сырому городу, и мысленно рисовал себе яркие картины его несуществующего будущего, и это мысли согревали его. Давид жил только затем, чтобы иметь мечту и идти к ней, если понадобиться. Он всегда знал, что как только его мечта угаснет, он погаснет вместе с ней, как сгоревший метеор, которому не суждено достигнуть такой желанной ему поверхности земли.
Любовь проявляется в том, что умирает, оживает и превращается в душу новой любви… Таким образом, она бессмертна.
Очень красиво......Этот танец, смерть Леи, последние строчки..... Всё очень гармонично сочетается друг с другом. Мне безумно понравилось. Еиднственное, что нменя утомило, так это слишком много описания. Я понимаю. что выразить все свои мысли и чувства в тот момент вы могли только таким образом. но нужно сокращать. Слишком много описания - тоже не очень превосходно.
0
