В комнатке, которую Чихран выделил страннику, царили чистота и уют. Это была явно не самая лучшая комната, но странник давно отвык жаловаться на неудобства, и был хозяину благодарен.
Едва войдя в комнату, он увидел лежащее на столе письмо. Рядом переминался с лапки на лапку необыкновенно красивый голубь. Странник развернул письмо и прочитал:
«Приветствую, Сай-Лаш, гость от Братства странников.
Я приглашаю тебя присутствовать на Турнире Всадников, последний день которого пришелся как раз на завтра. Я слышал, что нет во всей империи музыки, которая могла бы сравниться с походными песнями странников, потому не откажи городу в любезности и сыграй одну из твоих дивных мелодий на окончании Турнира. Ответ напиши прямо на обороте и пошли с моим голубем. Да будет пряма и ровна твоя дорога, странник.
Ильвар, фаворит Турнира»
Странник, не раздумывая, ответил: «Город оказывает мне великую честь. Я рад буду посетить Турнир. Да стоит победа в конце твоего пути, Ильвар». Он привязал письмо к лапке голубя и выпустил птицу в окно.
На утро он спрашивал у Чихрана о Турнире: не приходить же туда, ничего о нём не зная.
– А я знал, что ты приглашён, – сказал вдруг хозяин.
Странник вопросительно поднял бровь.
– Я птицу узнал: у Ильвара самые лучшие голуби в Калисе. Да и не только они. Лошадям его нет равных. А каков Харзаон, его конь в турнире!.. Он Ильвара уже шестой год к победе приводит. Ильвар вообще животных любит. У него просто огромный зверинец! Дом его вместо стражи охраняют тигры.
– Я непременно посмотрю на его зверинец, – вежливо сказал странник. – Но не мог бы ты рассказать мне больше о Турнире?
– Ах да!.. Я совсем заговорился! Видишь ли, я восхищён Ильваром... Итак, Турнир. Это не бои, как везде, а танцы на конях. Ну, понятно, что коли танцы – значит, под музыку. Вначале всего тридцать два всадника. Они состязаются попарно. Потом победители ото всех пар – снова по двое. И так пока не останется только двое. Состязание каждой пары проходит в трёх выходах. В чём оно состоит, я тебе всё-таки говорить не буду, чтобы это было для тебя внове. Но ты быстро всё поймёшь.
– Меня просили играть на окончании Турнира...
– О! Это великая честь! – воскликнул Чихран, не дослушав. – Это значит, под твою игру пройдёт третий выход последней пары. Кстати, состязаются Ильвар на Харзаоне и Дьюн на Таори. Он, конечно, неплох, но Ильвару не соперник. Ступай, скоро начнётся.
И Чихран подробно рассказал ему, как пройти, не заплутав. Сперва он даже порывался проводить его, как раньше Силсетир, но на сей раз странник решил идти один.
Для Турнира Всадников было выбрано небольшое поле недалеко за стенами города. Трава была вытоптана копытами лошадей, её лишь немного осталось по краям поля. Вокруг площадки выстроены деревянные помосты в несколько ступеней. Помосты эти покрыты ковриками и подушечками самых разных размеров и расцветок. На каких-то сидели люди, другие пустовали. Нижние ступени, которые были ближе к площадке, занимали люди побогаче. Возле многих даже стояли слуги. Помосты шли непрерывно почти по всей длине, лишь раз размыкаясь в той стороне, что смотрела на город. Этот разъём и служил входом, его охраняли солдаты, пропускавшие валом текущий народ по одному человеку. В некотором отдалении от помостов с наружной стороны стояли несколько палаток.
Странник довольно долго протискивался ко входу. Когда это ему, наконец, удалось, его ждал сюрприз. Стража преградила ему дорогу. Видно их, привыкших к богато одетым горожанам, насторожил вид странника, носившего серовато-зелёные потрёпанные одежды самого бедняцкого вида. В грудь страннику упёрлась алебарда.
– Вали назад в Нижний город, проклятый побирушка, – грубо гаркнул один из стражей.
Странник весело рассмеялся, отводя от себя оружие. Впрочем, оно тут же дёрнулось обратно.
– П-шел, кому говорят!
– Я не из Нижнего города, почтенные. Я странник из Братства.
Алебарда слегка отодвинулась, стражники переглянулись.
– Один золотой за вход, – сказал один стражник.
– Мы не носим с собою денег. Может, есть ещё что-то, чем я мог бы...
– Один золотой, – непреклонно повторил первый стражник.
– Постой, – сказал ему второй и повернулся к страннику. – А ну, как твоё имя?
– Сай-Лаш, если это имеет какое-то значение.
Стражи опять переглянулись. Тот, что спросил имя, зашептал что-то на ухо другому. Странник расслышал имя Ильвара.
– Тогда зайди сперва вон в ту палатку, – сказал всё тот же солдат и указал на самую большую и богато украшенную палатку.
Странник пожал плечами и направился к палатке. На ней было вышито знамя: серебряная кобра на чёрном фоне. Странник подошёл ко входу и остановился в изумлении. Прямо перед ним, перегородив проход, вальяжно развалилась огромная тигрица. Увидев странника, она подняла голову и обнажила белые клыки. Справившись с удивлением, странник присел на корточки рядом с тигрицей. Медленно, чтобы не спровоцировать зверя, он протянул ей раскрытую ладонь. Та обнюхала её и хватнула было зубами, но остановилась, только обслюнявив. Странник руку не отдёрнул. Тогда она привстала и обнюхала страннику голову и шею. Тот не шевелился. Тогда тигрица поняла, что ни страха, ни угрозы от незнакомого человека не исходит, и, спрятав клыки, снова опустила голову на шелковистую прохладную траву.
– Не пустишь ли, сестрица? – тихо спросил странник и погладил зверя по холке. Он знал, что по голове, и тем более по шее её гладить пока нельзя. Только если сама подставит.
Тигрица какое-то время лежала, не шевелясь, а потом, не спеша, встала и отошла в сторону, мягко ступая тяжёлыми лапами.
– Спасибо, сестрица, – сказал странник и вошёл внутрь.
– Я впечатлён! – послышался откуда-то из глубины палатки насмешливый голос.
Из темноты вышел навстречу страннику человек в чёрной атласной одежде, расшитой серебряными змеями, которые слишком живо поблескивали изумрудными глазками. Он был высок и строен, прекрасно сложен и очень красив, странник не заметил в нём ни капли лишнего жира. Тонкое, точёное лицо было очень изящным с правильными, красивыми чертами. Черные блестящие волосы спадали вниз до лопаток. По обычаю здешних всадников они были разделены на пряди, и каждая прядь на самом конце скреплялась металлическим зажимом. У этого человека зажимы были выполнены из серебра и изображали обвившуюся вокруг волос змейку. На поясе у него с двух сторон висело по кнуту. Единственным цветным пятном во всём его облике были светло-голубые льдистые глаза. Под взглядом этих глаз хотелось поёжиться.
– Да приведёт тебя конь к победе, Ильвар, – поприветствовал его странник.
Ильвар учтиво кивнул.
– Как тебе удалось, Сай-Лаш, обойти мою тигрицу? – спросил он.
– Звери мои младшие братья. Если б я не умел поладить с ними – какой из меня был бы странник?
Ильвар усмехнулся.
– Действительно, никакой. Скорей ты был бы для них тушкой мяса.
Странника покоробило от такого сравнения, но он не подал виду. Улыбнулся, дав Ильвару знать, что понял шутку, и спросил его:
– А ты, всадник? Ты кто для них?
– Я-то? – Ильвар скосил набок уголок рта. – Хозяин.
– Потому она меня и пустила, – после паузы сказал странник. – Сестрой-то быть лучше, чем рабыней.
Всадник хмыкнул.
– С братом можно и подурачиться и повредничать, с хозяином – нет. Брат просит, а просьбу даже раб волен не выполнять. Хозяин же приказывает – и раб не смеет пойти поперёк его слова.
– Неужто ты попросил твою тигрицу никого не пускать?
– Просто я не приказывал ей порвать тебя, – небрежно сказал Ильвар.
– А если прикажешь – думаешь, она меня порвёт?
– Хочешь проверить? – спросил Ильвар, приблизив своё лицо к лицу странника, и стало видно, что он безо всяких угрызений совести проверил бы. Только, чтобы потешиться властью над обоими – и странником и тигрицей.
– Как сам пожелаешь, – спокойно отвечал странник. – Если только не боишься разочароваться – проверяй.
Ильвар отступил назад и тихо засмеялся.
– Сначала сыграй мне на третьем выходе, а после проверим – коли не испугаешься. А теперь пойдём со мной. Я покажу тебе, что такое хозяин, – непринуждённо сказал всадник.
Если изначально Ильвар и хотел поговорить со странником о чём-то другом, то теперь, когда его власть подвергли сомнению, он про всё остальное забыл. Странник пожал плечами и вышел за ним вслед из палатки. Тигрица всё также лежала у входа. Подле неё Ильвар остановился.
– Гляди, – сказал он и поставил ногу на горло тигрицы. Та покосилась на сапог и горестно вздохнула.
– Ну? Осмелишься повторить, звериный брат? – с вызовом спросил всадник, убирая ногу.
– Зачем я буду обижать её? – ответил странник. – Только для того, чтоб ты себе что-то доказал? Ты этого не стоишь.
Рука Ильвара порывистым движением скользнула к кнуту, но он сдержался.
А странник присел к тигрице и стал гладить её. Она потянулась к нему мордой и лизнула в руку, позволяя почесать шею и голову. Странник с удовольствием запустил руки в густую шерсть на шее. Тигрица блаженно прикрыла глаза и дружески опустила лапу ему на колено. И хоть это было не слышно, странник руками чувствовал, что она глубоко и утробно урчит.
Странник поднялся, и тигрица потянулась за ним, стала тереться о его штаны и пихать носом ладонь, прося ещё ласки. Он торжествующе посмотрел на Ильвара.
– Видишь, что любовь делает?
– Ну и что, – бросил Ильвар, дёрнув подбородком. – Я и не так могу.
Он подозвал тигрицу и стал чесать ей шею, теребить уши, даже щёлкнул пальцем по носу. Тигрица покорно снесла всё это, умоляюще глядя на странника из-под рук Ильвара: сделай что-нибудь, защити... Странник ничего не мог сделать.
– Ну? – с видом победителя рассмеялся Ильвар.
– А попросит она у тебя ещё?
Ильвар выпустил тигрицу – она отряхнулась и стала по-кошачьи тереть морду лапой.
– Смотри, – улыбаясь, сказал странник, – Она после твоих рук отмывается.
И тут же пожалел о вырвавшихся словах: всадник тут же сменил привычную ему надменность на бешенство, похоже не менее привычное. Свирепо сверкнул глазами, он достал кнут и хлестнул им тигрицу по боку.
– А ну не смей! – крикнули Ильвар и странник одновременно.
Ильвар резанул странника злобным взглядом и снова поднял кнут.
– Ты мне не указ, бродяга! – прошипел он и замахнулся.
Но странник остановил удар и без труда пригнул сильную руку Ильвара. Это немного его охладило, и он, пересилив бешенство, но не скрывая его, повесил кнут на место. Странник тем временем уже шептал что-то тигрице в ухо, ощупывая её бок. Но он беспокоился зря – её толстая шкура попросту поглотила удар, кнут не причинил ей ни малейшего вреда. Если конечно не считать вредом горькую обиду и унижение.
– Ступай вон, – звенящим от плохо скрываемой ярости голосом процедил сквозь зубы Ильвар.
– Стража у входа меня не пускает, – спокойно заметил странник, не торопясь отходить от тигрицы. Он видел: рука Ильвара лежит на поясе, и едва только странник отойдёт, она вновь переметнётся на кнут.
Ильвар швырнул ему под ноги золотой, да так, что тот наполовину вошёл ребром в землю.
– На, заплатишь.
Странник не стал унижаться и выковыривать монету из земли. Вместо этого он только вдавил её до конца мыском сапога и продолжил разговаривать с тигрицей. Ильвар мог бы поклясться, что она несколько раз кивнула. Наконец, странник встал и сделал шаг назад. Потом ещё один. Потом сказал:
– Ты в праве уйти.
Ильвар досадливо поморщился.
– Что это значит? – высокомерно спросил он, но странник не ответил. Он повернулся и ушёл. Едва он обогнул палатку, как послышался свист кнута, а затем гневная брань. В сторону леса метнулась рыжая тень.
Спустя секунду Ильвар догнал странника и, цапнув его рукой за плечо, резко развернул к себе.
– Кто позволил тебе отпустить мою тигрицу?! – взревел он и замахнулся кнутом.
Странник и бровью не повёл. Он лишь молча смотрел, как звериная злоба на лице Ильвара медленно сменяется недоумением, а рука с занесённым кнутом опускается, так и не ударив. Странник легко читал в его глазах: Как?.. Почему?.. Я замахиваюсь, а от меня не шарахаются? Не загораживают рукой лицо, не бегут прочь?.. Видно он к такому не привык.
Странник смерил его презрительным взглядом и пошёл ко входу на арену, ничуть не боясь повернуться к Ильвару спиной. Он знал – всаднику отчаянно, просто невыносимо хочется хлестнуть его обоими кнутами. Но он не ударит... не теперь.
«Я не отпускал твоей тигрицы, всадник. Я лишь объяснил ей, что она вправе уйти» – подумал странник в ответ на слова Ильвара.
Стражники, издали наблюдавшие всю сцену, опять было алебардами преградили страннику дорогу.
– Он – не посмел. Неужто вы посмеете? – холодно и тихо спросил странник, и стражи расступились, давая ему пройти.