Глава первая: Битва на дискотеке

…Этот кошмар начался в пятницу тринадцатого мая, когда за мной зашел мой приятель Генка, по прозвищу « Джексон», и мы сорвались на дискотеку, которая имела честь состояться в спортзале нашего ПТУ. Именно там, мы с Джексоном учимся на втором курсе, по классу штукатуров – облицовщиков.  Да, - забыл представиться: зовут меня Миша,  - для моих предков, и  Майкл,  - для всех остальных. Мне семнадцать, я люблю все продвинутое: пиво, сигареты « Кемел», рэп, и свою подругу Ольку, с которой мы частенько оттопыриваемся со своей «толпой». И я ненавижу отстой;  попсу, безалкогольное пиво, и тех, кто не принадлежит к нашему клану.

     Итак; мы с Джексоном приплыли на дискарь, когда бал был в самом разгаре -   ну, то есть, толпа активно соприкасалась  во всех направлениях.   Все кавалеры плавно торчали на разных стадиях кайфа;  который  проистекал  от дешевого пивасика, и раздобытой всеми  правдами и неправдами травки. Меня  как – то сразу напрягло присутствие на дискаре посторонних челов, из соседнего района. Эти отморозки иногда заплывали в нашу тихую гавань, и вели себя не всегда адекватно. Впрочем, нам до этого всегда удавалось правильно разруливать ситуацию, и отморозки с проклятиями в адрес наших ближайших родственников  вылетали на улицу. Но, в этот раз все было иначе. Эта команда будущих  инвалидов стояла с наглым видом, и излучала агрессию. Их предводитель, по кличке « Терминатор» был настроен грозно, -  он был высок, острижен наголо, и облачен в черную кожаную безрукавку, с металлическими заклепками. На его правой руке красовался самодельный кастет с обточенными шипами.  Вид у него был как у Карла ХХII перед Полтавской битвой. Он важно озирал поле предполагаемого сражения  и взвешивал шансы на победу. Около него ошивалось несколько мелких командиров,  рангом поменьше. Он отдавал им приказы, и советовался с ними с умным видом. Далее наблюдать за этим безобразием мы не могли. И, как – то  сразу, напряженная обстановка накалилась добела,  и переросла в вооруженный конфликт. В голове путались слова известного поэта: « Смешались в кучу:  кони, люди, и залпы тысячи орудий слились в протяжный вой».

Наша рать без устали махала кулаками, но перевес противника был ощутим,  -  и мы потихоньку начали сдавать позиции. Мы с Джексоном ринулись в самый водоворот сражения, пытаясь взять реванш. Но наши шансы на успех были приблизительно, как у улитки, принявшей участие в соревновании по забегу на 100 метров. Нас было меньше, и мы были разобщены, и сломлены превосходящими силами врага.                                           

Из фильмов я знал, что битву можно выиграть, замочив вражьего  главнокомандующего, - и поэтому  начал пробивать дорогу к центру сражения. Дальнейшее происходило, как в тумане: передо мной мелькали физиономии врагов, - я бил, промазывал, и снова бил. Наконец, как в американском боевике,  передо мной возникла оскаленная морда « Терминатора», и я размахнулся изо – всех сил, пытаясь вложить в удар всю свою молодецкую дурь, и ненависть к врагу.

Я понимал, что от этого удара зависит исход сражения. И осознавал, что промахнуться мне никак нельзя. Но, внезапно, перед  моим фейсом мелькнул мощный кулак с кастетом;  из моих глаз посыпались искры, мне стало хорошо  и спокойно, - и я упал на грязный заплеванный пол, как труп, -  без мыслей и  эмоций…

Я очнулся в сумерках.  Кое – где светились огоньки окон, пахло мусорным баком и кошачьей мочой.  Я     лежал возле мусорки, в центре площадки, ограниченной многоэтажными домами.  Район был мне незнаком, - и это очень удивило меня, все – таки я считал себя знатоком своего родного города. Я решил, что все происходящее мне только снится. Ведь  бывают же сны настолько реалистичные, что проснувшись,  долго не можешь понять: происходило ли с тобой это на самом деле, или это был только сон?! Я с трудом  оторвал бренное тело  с матушки – земли. Голова гудела, -  как на следующий день после получения отсрочки в армию.

 Я осмотрелся. Мимо меня прошло несколько молодых людей странно одетых, с выбритыми крутыми затылками.

 « Кого - то они мне напоминают,- подумал я, напрягая бедную свою головушку, которая почему – то совсем не хотела соображать. – Может это мои знакомые ребята, с которыми я часто встречаюсь, или учусь в одном учебном заведении. Кстати – а где же я учусь?»

Внезапно я ощутил страх. Я не помнил даже, как меня зовут. Затем я попытался внимательно изучить ближайшие дома. Быть может: я живу, где-нибудь  по соседству, и даже узнаю свой родной дом…

 Но, все было бесполезно; сколько я не шарил по очертаниям, расплывающихся в сумерках домов, я ничего не узнал, и только голова  разболелась еще больше.  Я плюнул, и пошел, куда глаза мои глядели. А глядели они  на очень симпатичную лавочку, возле одного из домов. На лавочке сидело привлекательное существо женского пола, которое пялилось на меня во все глаза, как будто я был марсианином, или, по крайней мере, вышел на улицу в одних носках. Я приподнял хвост, стараясь держать его « пистолетом», как рекомендуют это делать в специальной литературе, и подвалил поближе к красотке.

- Привет, крошка! – сказал я, голосом  профессионального  жигало, заваливая  свой фюзеляж рядом с девчонкой.

- Привет, - ответила она, тараща на меня свои очаровательные глазенки, - Ты, откуда?

- От верблюда, - опустился до банальностей я. – Живу я здесь.

- Что – то я никогда тебя здесь не видела, - ответила она, - ты в каком доме живешь?

Я наугад махнул рукой по направлению к далеко стоящим  домам.  Красотка проводила мой роскошный жест бессмысленным взглядом, и опять подозрительно уставилась на меня. Я нежно улыбнулся ей, и стал ее разглядывать, стараясь, впрочем, не переходить границы. Она была, как видно, из продвинутых девчонок: стройная фигурка, прическа с выщипом, несколько колечек в ушах и в носу, и нехилый прикид  в одежде. Я остался доволен осмотром, и попытался плавно сменить тему разговора. Плавно руля по течению,  мне удалось выяснить вещи, от которых у меня волосы на голове встали дыбом.

    Оказывается: я неведомо, каким путем оказался в 20… году.  От этой новости у другого человека могла бы запросто съехать крыша, но я был воспитан на фантастических фильмах, и поэтому отнесся к этому факту довольно спокойно. Передо мной сидела (в лучшем случае)  моя внучка, такие случаи довольно часто происходили в научной фантастике, и я был привычен к таким поворотам жанра.                                                             

     Ну, конечно, насчет внучки я погорячился, - (может быть это была совсем посторонняя девочка), и никакого инцеста между нами не произойдет!

Но, самое интересное, я узнал от нее немного позже.                     

… К нынешнему времени  на земле произошли всеобъемлющие перемены.  Матушка планета находилась в глубочайшем кризисе;  ресурсы полезных ископаемых находились почти на нуле, да  и  продукты начали становиться дефицитом. Кое – где начинался голод. Ввиду глобальных изменений климата во многих южных странах (где вода и раньше была на вес золота), - наступила страшная засуха, и теперь,  вода там совсем исчезла. Жители этих стран начали массовую миграцию на север в поисках лучшей доли, а так как  границ  у государств не существовало, (ввиду того, что выходцы из Азии и Африки постепенно заполонили всю  Европу),  - то для всех это стало естественным процессом.  Начиналось  все постепенно и незаметно для местных жителей. Поначалу иммигранты приезжали в страну сами; затем они привозили свои семьи, потом  приезжали их знакомые и родственники. Процесс стал необратимым,  как  рак легкого.  А когда правительства оккупированных пришельцами  стран попытались их выселять на историческую родину, тогда повсеместно стали происходить вооруженные конфликты. И, в конце концов, когда местные власти просто махнули  на это рукой,  в Украине, России, Польше  и многих других странах  произошло то же самое, что и много лет назад в Америке. В далекой российской глубинке, в отдаленных селах и деревнях появились негры, корейцы, и лица неопределенных национальностей. Вполне вероятно, что в деревне им жить не понравилось, ввиду плохого снабжения продуктами глубинки, и также  немаловажного фактора; что в деревне нужно просто и заурядно  пахать в поте лица. И эти граждане, обиженные богом и людьми начали понемногу переселяться в города, где и с кормежкой было получше, и деньжат  можно было  полегче раздобыть. В  городе эти личности  начали группироваться по национальным признакам и вооружаться.  Короче: в городах расцвела преступность, и по вечерам на улицах стало страшно появляться: тебя запросто могли убить, ограбить, изнасиловать, - в общем, органы общественной безопасности перестали контролировать ситуацию. И тогда простые граждане стали создавать отряды самообороны, которые по вечерам стали выходить на улицы и отлавливать и уничтожать цветные банды. Самосуд стал обычным делом, и, в конце концов, все происходящее переросло в гражданскую войну. Войну без правил и законов, где побеждает тот, кто сильнее. Улицы городов стали напоминать поля сражений: повсюду строили небольшие баррикады, дома стояли с выбитыми стеклами, со стенами покрытыми  копотью от пожаров. На тротуарах валялись трупы, которые никто не хоронил. Желтый или черный цвет кожи – уже служил приговором человеку, даже если он ни в чем не был виноват. Кто – то должен был остановить эту бойню. Должно было вмешаться государство. Но государство не спешило вмешиваться в резню, отлично понимая, что чем больше погибнет людей, тем меньше будет голодных ртов. Проблема безработицы решалась сама собой.

  Появилось общественное движение под названием « Национальное освобождение». Члены этой организации отличались радикальными взглядами на возникшую проблему заполонения страны иммигрантами. Они носили черную одежду, гладко выбривали головы, на их черных знаменах был нарисован белый крест, похожий на паука. Они предлагали выселить всех цветных в деревни, и заставить их работать в сельском хозяйстве. Тех, кто не захочет переселяться, они предлагали просто казнить без суда, и следствия. Сначала их называли « национальные освободители», -  затем кто – то решил сократить,  и с чьей – то легкой руки их стали называть « наци».

Я был ошарашен, ведь нечто подобное происходило в Германии, в двадцатом веке. И закончилось это мировой катастрофой. Мне об этом рассказывал мой отец. Мой прадед тоже  участвовал в этой войне, и у нас дома до сих пор хранятся его боевые награды. Значит и здесь происходит нечто подобное. Где – то я слышал, что история имеет свойство повторяться, видимо здесь и начал поднимать голову фашизм. Парадоксом было то, что здесь, где почти в каждой семье были погибшие в той страшной войне, здесь,  где каждый метр земли был орошен кровью павших русских солдат – смело  поднимала голову фашистская гидра!  Я спросил у новой знакомой, (кстати, ее звали Ксюша) неужели правительство ничего не делает против распространения фашистских идей. Ведь нужно же как – то бороться в сложившейся ситуации!

В ответ на это, она бодро сообщила мне, что идеи наци нашли сочувствие  в рядах простых граждан, и теперь в стране, наконец, придушили демократию, и применили принципы управления «сильной руки». В России  сейчас действуют правильные законы, и иммигранты поджали свои хвосты, и вынуждены ехать на работу в деревню. У них отбирают документы, а без документов бесполезно перемещаться по стране, - поймают на первой автобусной станции. Если кто – либо попадется без идентификационной карты, - сразу расстреливают на месте. Патрули наци шныряют везде, - с раннего утра и до глубокой ночи. А с 22 часов вечера вообще объявлен комендантский час. Если попадешься в это время патрулю, - могут и в каталажку на неделю упрятать, а могут и расстрелять, - если ты не понравишься патрулю!

 

-  Кстати, - внимательно посмотрела на меня Ксюша, - а ты не забыл свой идентификарь? А то уже скоро комендантский час. Как бы тебе на патруль не нарваться!

 

Я опустил глаза. Положение было очень серьезно. Я был без документов, без жилья, - в стране, охваченной кризисом, со странными  жестокими порядками. И неизвестно, кто сейчас сидит передо мной? Простая, милая девчушка, с ласковым именем Ксюша, - или стукачка, с жестоким окаменевшим сердцем, которой ничего не стоит сдать меня первому патрулю. Я осторожно посмотрел на сидящую рядом девушку.

- А, что бы ты сказала мне, если бы ты узнала, что я вообще не отсюда?

 

- Как не отсюда? А откуда?

 

- Ну, скажем – я из прошлого.

- Из прошлого? – (она смотрела на меня как на сумасшедшего,  которого на несколько часов выпустили в увольнение из сумасшедшего дома), – а, что ты здесь делаешь?

- Понимаешь, я оказался здесь случайно, - начал выкручиваться я, - в общем: мне дали на дискаре по башке,  и вот – я здесь.

- Кто дал?

- Ну, это сейчас неважно. Важно то, как я здесь очутился. И, как я попаду домой! Если я вообще попаду домой.

- Да, - сказала Ксюха задумчиво, - Похоже, влип ты  парень. И, что – у тебя здесь никого нет?

- Нет, - пустил слезу я, - Мне даже ночевать я негде. И денег нет.  Совсем.

- Ну, на первое время ты мог бы переночевать у меня, - неуверенно сказала она. – У меня сейчас никого дома нет. Мама уехала в командировку в Новгород. На две недели.

- А это  удобно?  -  заботливо молвил я, - Что скажут твои соседи?

- Ну, во – первых;  мы же не будем это афишировать, - опытным голосом произнесла Ксюша, - и во – вторых, я совсем не обязана им докладывать, кого я приглашаю домой. Ладно, пошли уже, «человек из прошлого»!

Мы зашли в подъезд, и поднялись наверх на скоростном лифте, (дом был высотным, что – то около шестидесяти этажей), но я никак не мог припомнить, где в моем городе были такие дома? Но я заранее решил ничему не удивляться, и поэтому сделал лицо «кирпичом» и с важным видом вышел из лифта, будто каждый день ездил в таких лифтах.

Квартира у Ксюши оказалась довольно приятная и современная на первый взгляд. Сразу было заметно, что здесь живут довольно обеспеченные люди. Сразу из прихожей, открывался вид в гостиную: просторную,  с красивой мебелью, и дорогими, как мне показалось, картинами на стенах.

Спальная комната Ксюшиной мамы тоже не разочаровала. Видно было, что и сюда ушло немало денег из семейного бюджета. Здесь тоже все было в стиле « шик – модерн».

- Кем работает твоя мама? – спросил я у своей новой знакомой.

- Она работает в секретариате городской мэрии. Начальником отдела благоустройства.

- А где твой отец?

- Отец давно с нами уже не живет. Он бросил нас, когда я была совсем еще маленькая.

- Сочувствую тебе. Извини. А парень у тебя есть?

- Был.

- Умер?

- Его убили…

- Кто?!!

- Эти придурки  наци.

- За что?

- Он поздно вечером провожал меня домой, и не взял с собой идентификационную карту. Когда он подходил к своему дому, его остановил патруль. У него потребовали документы. А он – парень с гонором, послал их подальше.

- А они?

- Еще можно было спасти положение. Сказать, что он сейчас сбегает домой и принесет документы. Многие находят общий язык с патрулем. Но Сергей был не такой. Он и раньше был недоволен нынешними порядками. Всегда издевался над тем, что пишут в газетах, и показывают по телевидению. У нас очень политизированное телевидение: постоянно показывают съезды наци, выступления их вождей. А тех, кто не смотрит их пропаганду, берут на учет в « черный список».

- Как же они узнают, что кто – то не смотрит телевизор?

 - В каждом телевизоре встроена камера наблюдения. Мы ее называем «третий глаз». Все, что происходит в доме, передается в министерство внутреннего порядка. Это такая тайная полиция. Она борется со всеми, кто не согласен с действиями власти. Затем таких несогласных забирают под видом проверки документов. А после этого уже никто не знает, куда они пропадают.

- Ты так и не договорила, что случилось с Сергеем!

- Они застрелили его на месте. А труп бросили в машину и увезли неизвестно куда, – она прослезилась. – И никто не был наказан. Мы никому не нужны в нашем государстве. Мы лишние люди!

Я был очень удивлен рассказом Ксюши. Было очевидно, что человеческая жизнь в этом бандитском государстве не стоит и ломаного гроша. Здесь отсутствовали закон и порядок. История совершала здесь свой зловещий повторный виток, и вернулась в мрачные тридцатые года,  двадцатого века, когда фашизм только начинал зарождаться в Европе. Еще не было концлагерей, крематориев и  матрацев, набитых женскими волосами,  абажуров для ламп, сделанных из татуированной человеческой кожи, и  мыла сваренного из человеческих трупов. До этого, пока,  здесь не дошли. Но адская машина нацизма была уже запущена, и находилась  в пути…

- Да, кстати, ты ужинать будешь? – задала вопрос Ксюха.

- Да, это было бы неплохо, - смутился я.

 

   Мы зашли на кухню и уселись на красном плюшевом диване возле обеденного стола. Пока Ксюша хлопотала по хозяйству, собирая на стол, я смотрел телевизор.

По телику показывали,  какого то сумасшедшего оратора. Он был в черной одежде, и его  гладко выбритая голова его напоминала голову, какой – то экзотической  змеи. Маленькие глазки были злыми и холодными, как у удава. Он не говорил. Он кричал! Кричал о том, что страна все еще привержена демократии. Что только сильная рука настоящего хозяина спасет страну от гибели. Что только настоящие патриоты научат нацию работать. Что… Что… Слушая его, я невольно задумался о том; почему эти патриоты сами не хотят работать там, куда они сослали всех иммигрантов. Ведь страна так нуждается в сильных рабочих руках. Но на эту тему оратор не стал распространяться, очевидно, было, что он не желает разговаривать о таких мелочах. Иногда показывали зрителей сидящих в зале. В основном это были такие же, как оратор молодые люди, одетые как один в черную униформу. Они хлопали выступающему оратору, стучали ногами об пол, и изо – всех сил кричали что – то, чего я не мог разобрать. Затем в зале потушили свет. В абсолютной темноте на сцену стали выходить люди с факелами. Раздалась тревожная барабанная дробь. Выступающий на сцене поднял вверх сжатый кулак и прокричал: « Да сгинут иммигранты, да здравствует Россия!»  Весь зал подхватил: « Ура! Ура! Ура!» Это походило  на  какую - то картину из средневековья, если бы я точно не знал, что нахожусь в двадцать …..веке.

      Я выключил телевизор, так как у меня не было сил смотреть на беснующуюся толпу, лишенную основного, что отличает человека от животного  - мозгов!!!

   Ксюха накрыла на стол и пригласила меня поужинать.

   Разумеется, - я не смог отказаться от приглашения.

   За столом я с удивлением смотрел на блюда, которые выставила на стол щедрая хозяйка. Очевидно, вы думаете, что мы ели примитивные борщ и пельмени? Нет, друзья – вы не угадали! Такого, как Ксюша подала на ужин, я еще не пробовал!

  На столе стоял салат из странных цилиндрических палочек фиолетового цвета, политый ярко – красным соусом с запахом апельсина. На блюде было нарезано, нечто похожее на мясо, с запахом крабовых палочек, но в виде аккуратных квадратов. Было еще несколько блюд, настолько странных, что я даже не прикоснулся к ним,(из – за моей врожденной брезгливости). В частности: на одном блюде,  лежали какие- то странные червячки, которые еще шевелились. К тому же они были зеленого цвета, и пахли прокисшим супом. Ну, сами посудите, - можно ли было жрать такое? Я с трудом заставил себя съесть несколько ложек разноцветного салата, причем, было такое ощущение:  будто я ем собачье дерьмо, политое для вкуса шоколадным мороженым. Я попытался спросить у Ксюши, часто ли они позволяют себе закатывать такие «пиры», но она сказала мне, что это еще «королевская» кухня!  И многие люди не позволяют себе и такого. А в стране  существует напряженка с продуктами, и поэтому многие продукты изготавливаются на пищевых фабриках синтетическим путем, а из чего, - никто не знает. Это государственная тайна. А тех, кто работает на этих фабриках, - даже не выпускают в город, и их охраняют специальные отряды полиции. И они даже умирают там, на фабриках, и только после этого их тела отдают родственникам.