-Фуфан свой?! - Недоверчиво переспросила Лайла. -Да по любому! – Отвечал озабоченный Фуфи, нежно трогая за обнаженную грудь чернушку. - Кто вы? И почему вы нам помогаете? – Всё наше внимание перешло к голой девушке с удалённой правой грудью. Она прикладывала пережеванную широколистную траву, к свежим ранам на её теле. Без смущения стояла перед нами, так как создала её природа. - Милое дитя, у тебя нет одной груди. - Снова отличился толстяк. - Пан удивлён? Я амазонка с планеты Сарован. В раннем детстве, девочкам выжигают правую грудь раскалённой медной пластиной, и сила богини уходит в правую руку. В бою на мечах, нам нет равных. Но не бойся толстячёк. Тебя я не обижу. - А кто вы пан? И почему пан, одет в женскую одежду? – На этот раз вопрос относился ко мне. - Меня зовут Мунка. Мы с моим слугой беглые рабы, ищем двух наших товарищей, пропавших в джунглях. Следы лошадей привели нас сюда. – Странное стечение обстоятельств. Искали друзей, нашли бешеных амазонок. – Теперь ваш черёд отвечать. Кто вы? - Лайла сучка! Ты мне чуть голову не проломила! – Пришла в себя полоумная бестия, и наш разговор ушел в другое русло. - Ой! Как затылок болит. Меня зовут Малика. Девчушку Необея. А ту дуру, вы уже знаете. - Откуда вы? – Мой вопрос, теперь относился Малике. - Необея оденься, ты не у себя на планете, тут другие нравы. И мужчины другие. – Поднимается с колен, опираясь на плече подруги. - Но. Что с вами случилось? – Толстяк помогает подняться Малике. - Ночью в горах, прошел сильный дождь, потоки бурных рек хлынули к слабой дамбе, построенной первыми колонистами и давно заброшенной. Не исключаю что, кто-то специально разрушил её, или удары молний повлекли за собой трагедию. Под утро раздался сильный шум, движущейся лавины, местами достигающий верхушек деревьев. Водно-грязевой поток всё захватывал на своем пути, выбрасывая на большие расстояния крупные камни и обломки сухостоя. Ревущий вал накрыл лагерь узников двумя волнами. И если после первого удара в живых оставалась большая половина каторжан, нашедших спасение на ветхих строениях временных бараков. Второй удар более сильный, накрыл не только лагерь, но и всю нижнюю часть ложбины старого русла реки. Заживо похоронив тысячи невинных душ, и добрую сотню охранников из лагеря. В живых остаться и уповать на удачу, довелось не многим. Убегая дальше от проклятого места, люди прятались высоко в горах, скрываясь от преследований и зверств кочевников, тесно сотрудничавших с эмир-базарами. - Постой Малика, но если дождь прошел ночью. А Луиса с Томашем пленили только днём, после трагедии. Куда могли их отправить? – Мой вопрос не столько относился к Малике, сколько самому себе. - Не знаю. – Малика сдвинула плечами и вопросительно посмотрела на Необею. - Спросите у пленника, пан Мунка. – Юное дитя, пыталось хоть как-то помочь Малике и мне в поиске друзей. - Или пан, не знает местный диалект? Говорите, а я переведу. Я немного владею знаниями, от старой шаманки из жалости лечившей тяжелобольных. Она единственная кого пускали в лагерь. - Переведи ему. Где находятся пленники? - Ал, Калаторе сибук! Хок! Чира-Ра! - И после сказанных слов Необея провела ладонью руки по своему горлу, возможно, что-то добавив и от себя. - Миг-мигу! Эрорит, санми-мирт. Арури гишто, но чик чинара, саха ми. Ал. Агу! Агу! - Что он тебе ответил? – Едва успеваю дождаться ответа, на свои вопросы. - Они в крутом яру Рыжей Лисы. Вечером с караваном продуктов, беглецов отправят в сопровождении охраны в дом эхо. -Где находится лисий яр? И что такое дом эхо? – Я снова нуждался в помощи при переводе непонятных для меня мест и событий. Агди далата, Арури гишто, сек? – Немного путаясь в смысле слов, Необея подбирала необходимые значения тех мест, о которых шла речь. - Агди ашта ал Агу? Далата! Чико. - Ни нер, гишто! – Кочевник машет головой и хватается обеими руками за горло. Ал Агу. Падшир далата. – Вытирает ладони. – Илик саха, агу. Чико. Чико. – Дует на руки, производя непонятный жест. - Чико. Ал Агу! Девочка побледнела, не спешила переводить, до конца осмысливая всё сказанное пленником. - Место, откуда никто не возвращается, глубокий шурф старой шахты, где первые поселенцы вели добычу соли, так необходимую в этих краях. Сейчас место казни блудниц и конокрадов. – Девочка с тревогой посмотрела на меня и моего слугу. – Их сбросят в шурф, живём, чтобы предать забвению тайну копальни и узников работающих в них. - Он укажет место cтоянки? Если нет, умрёт. – Пытаюсь припугнуть кочевника, и без того напуганного доспехами богов и их силой. - Гишто! Ал. Агу! Ио! Халбасай, ни нер ашайра пес тукер. Чико, нер алапсай. Ио ташка! – Девочка от злости переводит с перебором, постоянно пугая пленника страшной смертью. Мне это видно из её интонации, и нескольких фраз с ярко выраженной экспрессией. Молодой воин не настолько сильный духом, падает на почву плашмя и целует ноги, растерявшемуся от изумления Фуфи. – Аха! Бай аха, туралапсай миге, и не бай, агдамыш турте. - По его словам, не далеко и если вы пан Мунка и пан Фуфи, даруете ему жизнь, он не только расскажет, где это место, но и сам отведёт вас туда. Собака! – Наверное Необея вспомнила недавние побои плетьми. - Вечером. Вечером, только бы успеть. – Одиноко блуждающие лошади, привлекли моё внимание. – Раз, два…., всего шесть. А лошадей четыре. Необея. - Что, пан! - Поедешь вместе с Лайлой. Я сяду с Маликой. Фуфи поедет сам и будет присматривать, за пленником. Надо спешить. – Вечер понятие растяжимое, и нам без хитрости не обойтись.
Душный день подходил к концу. Степняк принёс бурое облако пыли, вперемешку с высохшими листьями и большими шарами перекотиполе. Молодой страж, закрывал лицо ладонью, от острых песчинок, больно резавших глаза. Очень хотелось пить, и жажда всё чаще стала напоминать о себе. Апоксай посмотрел под дальний куст терновника, откуда доносился лошадиный храп его старших братьев Алуя и Тергитая, всю прошлую ночь бесившихся в поле и вернувшихся, когда солнце стояло над головой с богатой добычей. Два десятка крепко спутанных рабов мужчин и нескольких молодых женщин. Апоксай завидовал своим сводным братьям имевших своих личных коней, и уважение совета старейшин. Ещё бы, его родная мать после смерти отца переметнулась к богатому Кадую, хозяину добротного дом на вершине холма и двух десятков степных скакунов. Молодые девушки из племени обходили стороной Апоксая, всё чаще засматриваясь в сторону братьев, в надежде получить шкуру барана и приглашение жить вместе. Злоба краской залила лицо стражу, и эту боль необходимо на ком то сорвать. В голову кочевнику пришёл безумный план, изнасиловать связанную молодую смуглянку и запороть до смерти её старого отца из свежей партии беглецов. Все равно подохнут. Им жить осталось до первой звезды. Небольшой смерч прокатился по пустынной дороге, ударив пылевой струёй в одинокого всадника, ведущего впереди себя обнаженную девушку. Красивая как богиня с крепкой упругой высокой грудью. Стройные бёдра с подтянутым животиком и редкими волосиками в интимном месте. Серая тень всадника с закрытым лицом, мало интересовала Апоксая, но рабыня с пышными формами, от которой нельзя отвести глаза манила к себе с таинственной силой. Подойдя, ближе она улыбнулась, подморгнула стражу и пошевелила бёдрами, приглашая своими действиями удовлетворить его любую похоть. Отбросив копье в сторону, охранник грубо обхватил её двумя руками и с силой прильнул к её алым губам. Девушка в свою очередь, крепко захватила и скрестила ему руки. Лёгкий свист. Стрела, выпущенная с близкого расстояния, пробила шею Апоксая. Он упал без единого крика и стона, теряя сознание, обливаясь кровью.
- Фить. – Слабый свист, поданный Маликой, всколыхнул ближайшие заросли дурмана, и из него пригибаясь, вышли две лучницы и толстяк Фуфи. Спрыгнув с лошади, я взял копьё стража, и набросил капюшон на голову, занял удобную позицию для корректировки дальнейших действий по освобождению пленников. Фуфи унёс труп в ближайшие кустарники и забросал сухими ветками. И уже из-за кустов наблюдал за слаженными действиями богинь войны. Необея и Лайла полностью разделись, что бы шум одежд не выдал их своим шуршаньем. Отбросив луки в сторону и разделив стрелы из колчана поровну, две воинствующие амазонки, начали резать сонное царство кочевников. Первой нанесла удар Необея. Аккуратно склонившись над спящим разбойником, взяла стрелу посередине левой рукой, а правой нанесла удар в оперенье. Послышался лёгкий треск сломавшейся перегородки, а из уха убитого пошла кровь. Скрывая следы преступления, накрыла мертвеца с головой его же плащом, перешла к следующей жертве. Лёгкий свист Лайлы и взмах руки. Необея шла на помощь подруге. Один из кочевников лежал в неудобной позе для удара. Девушки обменялись жестами, нанесли удар одновремённо, при этом удерживая жертву своими руками, крепко защемив рот. Судорога пробежала по всему телу убитого, но крик так и не вырвался из его груди. Набросив грубую накидку, перешли к следующей жертве, спящей рядом. Лёгкая пощёчина от Лайлы, заставила приподняться и открыть глаза бородатого хищника. Необея улучив момент, ударила в оперенье стрелы. Голова бандита на секунду осталась не подвижной и обмякла уже на руке Лайлы, нежно уложившую её на сухую почву, при этом прикрыв серой затасканной подстилкой. Мой хлопок в ладоши, и девушки распластались меж убитыми кочевниками. Степной хищник, низко пролетевший над привязанными лошадьми вспугнул, старую клячу и потревожив сон одного из разбойников. Громко выругавшись, он перевернулся на другой бок, крепко захрапел. Ложная тревога. Новый хлопок и девушки под прикрытием терновника подошли к крепко спящим воинам, продолжили кровавую резню. Обнаженная Малика спокойно прошла сквозь временный лагерь кочевников, и остановилась возле спутанных испуганных пленников. Крепкие сыромятные ремни туго стягивали жертвам руки за спиной, не давая возможности страждущим, пошевелится. В то время как голову стягивала деревянная колодка, подобная лошадиному хомуту, с основой, привязанной к дереву. Жажда и открытые раны мучили приговорённых насмерть узников. - Тш-ш. – Приложила девушка, большой палец к губам. – Соблюдайте тишину и покой, я сейчас всех освобожу. – Склонилась над седым стариком, зубами вцепившись в узел, начала его растягивать. Зловещая, смертельная тишина закончилась с последним стоном убитого. Обнаженная черная девушка, выпрямилась в полный рост и подала мне звуковой сигнал. - Ай-га! – Повернувшись лицом к ближайшим кустарникам, улыбнулась, отыскав в них серьезное лицо толстяка. – Фуфан, сюда! Моя здесь! – И снова потрясла перед Фуфи, своей огромной грудью. Я взглядом отыскал среди искореженной груды измученных пленников, своих старых друзей Луиса и Томаша. О наказании строптивых, не могло быть и речи.
0
