Бабушкин Сад. Главы с четвертой по шестую. Степень критики: Любая
Короткое описание: Продолжение.
Глава 4. С приездом!
Последующие два дня прошли просто чудесно. Магазинную еду, взятую Сашенькой в дорогу, Марья Ивановна сразу отмела в сторону. И они всю дорогу объедались различными вкусностями тёть Маши. Там были какие то совершенно бесподобные расстегаи, громадный рыбный пирог, маринованные опята, которые на чемпионате мира гурманов наверняка заняли бы первое место и еще десяток всяческих салатиков, закусочек, которые с методичной последовательностью появлялись из необъятных сумок Марьи Ивановны. Всё это запивалось вкуснейшим ягодным морсом, приготовленным на травяном отваре, который источал такие запахи, что проводницы из соседних вагонов приходили по нюху и одна за другой строчили рецепты на фирменных вагонных салфетках. Королевой бала конечно была сама владелица этих вкусностей. Она со страстью и чувством, как поэму вещала миру тонкости приготовления своих кулинарных шедевров. Её роман с продуктами, читался, а вернее елся на одном дыхании. Невероятные интриги, любовь и ненависть, нищета и роскошь, блестящие остроумные развязки, всё было в этих историях, которые Сашенька слушала, как захватывающий любовный роман, с неподдельным интересом. Она всегда любила страстных людей, поглощённых до безумия каким то одним, своим любимым делом. И вот сейчас она видела такого человека перед собой. – Марья Ивановна вам надо открывать собственный ресторан в Москве. Вы бы стали самой богатой женщиной. И своего охламона переплюнули бы по деньгам на сто процентов. - Эх деточка, на чужих людей без любови готовишь, а в любови в этой вся соль. На потребу я не умею, только для своих родных и других хороших людей. Вот как ты. - А вы представьте, что к вам в ресторан приходят только хорошие, милые люди и всё у вас получится. Они обязательно почувствуют вашу страсть и любовь к ним. Они будут носить вас на руках, поверьте. Вы же просто гениальный повар. Марья Ивановна оказалась в некотором замешательстве. - Тьфу на тебя, совсем засмущала тётку. Не до ресторана мне. Ваську бы пристроить понадежнее. Доведет эта лярва его до беды. Сашенька периодически отваливалась в лежачее положение, не в силах съесть не кусочка, хотя хотелось еще и того и другого и третьего. Она пыхтела от изнеможения, с осторожностью поглаживая свой выпуклый животик. - Ээээх, слаба ты против наших сибирячек. Но не чо поживешь у нас, здоровьем окрепнешь. А сейчас пойдем ка с бабоньками соседушками языками почешем, да разомнёмся заодно. – Она схватила флягу с морсом, несколько баночек с закусками и направилась к выходу. Сашенька еле встала, и нехотя поплелась за Марьей Ивановной. Тёть Маша стучала в первое попавшееся купе, и не дожидаясь ответа бесцеремонно входила. Если она видела, что там едут женщины, она смело завязывала разговор и уже через несколько минут по всему вагону раздавался заливистый женский смех и громкий говор, она быстро сходилась с людьми, покоряя их своим неотразимым обаянием. Но если в купе ехали мужчины, она молча закрывала дверь и проходила мимо. – Не люблю я наших русских мужиков. Оскудела Россия на настоящих то. Всё какие то жадные, глупые, да с душонками мелкими пошли. Вся Россия сейчас на нас бабах и держится. Есть конечно исключения. – Многозначительно закончила она. Сашенька улыбнулась. – Исключение, это конечно её охламон. Поменяв компаний десять, Сашенька опять почувствовала неутолимый голод. Она вернулась в своё купе съела большой расстегай, свернулась калачиком и быстро уснула. Завтра утром её ожидала встреча с N-ском и с легендарной Аделией. Нет все-таки замечательно, что она вырвалась из этой пыльной каменюки. Из Москвы этой!
Поезд замедлял ход и они медленно подплывали к маленькому, обшарпанному провинциальному вокзальчику. На перроне суетливо толпились бабульки, продающие вареную картошку с укропом, соленые огурцы, и всякие фрукты, овощи. Сашенька внимательно рассматривала встречающих, но ни какого громадного черного лимузина не заметила. Не было здесь и элегантного коротышки в белом костюме, окруженного, громилами охранниками. Три сорокалетних пузатых колдыря из соседнего купе, под предводительством Марьи Ивановны, перетаскивали её гигантские чемоданы в тамбур. Сашенька схватив свою спортивную сумку, заполненную в основном книгой, и последовала за соседкой. Наконец поезд остановился. Марья Ивановна нетерпеливо крикнула. – Петюнь, ну давай, давай принимай. – Внизу, на против двери, показался высокий, под два метра мужчина, лет сорока, с большим пивным брюшком, одетый в выцветшую футболку и старые потертые джинсы. Он легко спустил все три чемодана, а потом помог спуститься и самой Марье Ивановне. – И ей Петюнь помоги, - мимоходом сказала Марья Ивановна, указав на Сашеньку. Не долго думая Сашеньку, как ребенка схватили вместе с сумкой и переместили на перрон . После чего Марья Ивановна нетерпеливо отстранила в сторону большого Петюню и Сашенька наконец увидела главу местной мафии. Перед ней скромно стоял, переминаясь с ноги на ногу, молодой человек, ну как молодой, судя по большим залысинам на голове, лет под тридцать. - Если это босс мафии, то я английская королева. – подумала Сашенька. Он не был коротышкой, чуть выше Сашеньки, но ниже Марьи Ивановны. Среднего роста. Этакий простой деревенский парень, в белой , не очень чистой, дешёвенькой футболке и в синих, джинсовых, помятых шортах. Туалет завершали резиновые вьетнамки на босу ногу. Весь крепкий, сбитый, загорелый, с круглым лицом- шанежкой, как у тёть Маши, он совершенно не был похож на кровожадного босса. Скорее наоборот. Всё его грубо отёсанное лицо, обрамленное сверху светлыми, чуть рыжеватыми волосами, расплылось в добрейшей улыбке. Он с большим чувством обнял всплакнувшую Марью Ивановну, поцеловал её в щеку и успокаивающе похлопал по плечу. - Ну будет, будет мать. Как там в Москве то, всё путём? - Да что ей сдеится, Москве этой. Всё путём. Исхудал ты чёй-то, милый. Вон глянь круги под глазами. Не кормит небось, эта твоя. - Да ладно Мать. Кормят, как на убой. Зажирел уже, как боров. - Ой уж боров? А ты глянь какую я девоньку с собой привезла. Сашенькой зовут. - И она подтолкнула её ближе к сыну. Охламон медленно смерил её взглядом. И вот сейчас Сашенька почувствовала, что добродушный с виду парень, не так прост. Его веселый взгляд, моментально стал стальным и жестким, тщательно просчитывающим её со всех сторон. - Представляешь, она на Подкову едет к своей бабушке Аде. С самой Москвы едет. После этих слов лицо Васи расплылось в наидобрейшей улыбке и стало вновь походить на сдобную шанежку. - К Аделии Ивановне? Удивительная женщина. Очень рад встречи. – он с готовностью протянул ей руку. Сашенька ощутила крепкое, чувственное рукопожатие, и не могла не ответить такой же доброй улыбкой. - Я ни разу её не видела. - Уверен, она вам понравится. Мы можем подвести вас прямо к её дому. - Нет, нет спасибо. Мне хочется пройтись по городу. Прийти в себя после долгой поездки. Вещей у меня не много, погуляю и потихоньку дойду. - А ты чего эту бабу Аду знаешь что ли, сынок? – встряла Марья Ивановна. - А то как же. Я же когда к домам приценялся, всех на Подкове обошел. Ох каким она меня чаем в своей беседки угощала. – От приятных воспоминаний Вася зажмурился и опять превратился в довольную жизнью шанежку. - Давайте хотя бы до старого центра города подбросим. А от туда пешочком минут двадцать до парома. Вам там всякий подскажет. А бабушка ваша в самом центре Подковы проживает. Найдете быстро. - А что еще есть новый центр города? - Есть. Но это уже далеко от реки. Километра два. Там дома новые понастроили. От золоторудного комбината недалеко. Лесопильная фабрика рядом. Старательских артелей там пруд пруди. А чуть дальше меднорудный комбинат строят. Залежи меди вторые в России после Норильска. Так что основной трудовой люд и управленцы там обитают. Мы вас как-нибудь свозим на экскурсию. - Комбинатом этим вашим всю тайгу загадите. Не дай бог и Подкову затронет. Тогда вас люди поубивают. - Не боись маманя. Самые современные в мире технологии будем внедрять. Как в Швеции прямо в цехах деревья будут расти. - Так-то в Швеции. Они не такие косорукие, как наши колдыри. А у нас ченеть не докрутят, не довертят, сэкономят, уворуют и будет как всегда, на сотни километров тайга газом сожженная. - Мать, вот я тебе клянусь, лично прослежу, чтобы было лучше чем в Швеции. - Марья Ивановна наклонилась к уху Сашеньки и шепнула ей. – У Васьки маво доля в комбинате этом. Такая знаешь махонькая совсем долька. Сашенька опять смерила взглядом, местного босса. – Всё-таки он больше походил на капитана дворовой футбольной команды, чем на крутого бизнесмена. Они обошли вокзал с боку и оказались на маленькой привокзальной площади. Петюня подтащил чемоданы к плоскому, черному Хаммеру и открыл багажник. Вот это уже на что-то похоже. – Подумала про себя Сашенька Рядом с машиной стояла маленькая, худенькая женщина в простом джинсовом костюмчике. Она больше походила на девочку подростка, только что сбежавшего из детского дома. И взгляд у неё был соответствующий. Напряженный, исподлобья. Она зло и недоверчиво посматривала на всех окружающих. И эта лярва, фи. Просто бедный, забитый ребенок. Сашенька была разочарована. Она-то мечтала увидеть шикарную, яркую стерву, по которой мужики с ума сходят. Ей иногда и самой хотелось быть похожей на этот образ. Сашенька даже грустно вздохнула. - Лера познакомься, это Саша. – Представил её Василий. – С маманей в одном купе ехала. Кстати на Подкову едет к своей бабушке. Лера не удостоила её особым вниманием. Не подала руки, а только мрачно зыркнув на неё, слегка кивнув головой. Потом она бросила короткий взгляд на Марью Ивановну. И выдавила из себя короткое. – Здрасьте. - После чего уселась на заднее сиденье машины, скрывшись от всех взоров. Да, неприветливая девушка. Сколько же ей лет. По виду она даже младше меня. А тёть Маша говорила у неё двое детей. - Вишь злыдня какая. Лярва, она лярва и есть. Ну как вот Ваське с такой? - А по моему даже очень скромная девушка. Только она сегодня явно не в настроении. - Ага скромная. Ты её еще в деле не видела. Как рот раззявит, любую базарную бабу перекричит. – Марья Ивановна взгромоздилась на переднее сиденье и выражая крайнее не довольство, посмотрела в зеркальце, на сидящую сзади Леру. Петюня галантно отворил дверь и усадил Сашеньку сзади рядом с Лерой. Сам он перешел площадь и уселся в старый побитый жигуленок. - Хороший Петюня мужик. Безотказный. Вот че ему скажешь, всё сделает добросовестно и вовремя. Не то, что некоторые. – И Марья Ивановна опять глянула в зеркальце на Леру. - Ну что девочки с богом. – Вася нажал на газ и Хаммер покатил по дороге сквозь густые леса, неотступно приближая Сашеньку к цели путешествия. Она искоса посмотрела на Леру, которая сидела уперев взгляд в пол, похожая на зомби, ни на кого не обращая внимание. – Да с этой девушкой вряд ли удастся пообщаться . Ну что же будем изучать местные красоты. Сашенька засмотрелась на громадные сосны и кедры проплывающие мимо, и вдруг почувствовала легкое прикосновение и осторожное пожатие кисти. Рука Леры лежала поверх её руки чуть, чуть сжимая её, она же продолжала сидеть потупив взгляд, как будто эта рука принадлежала не ей. Всё это было так неожиданно, нежно и трогательно, что Сашенька не выдержала, повернула голову и приветливо улыбнулась Лере. Голова Леры не изменила своего положения, но легкая, чуть заметная улыбка слегка тронула её губы. Так они и доехали до города взявшись за ручки, как два ребенка.
Глава 5. Максим.
Её высадили на маленькой уютной площади, утопающей в зелени исполинских, старых деревьев. Прощаясь, она пригласила всех в гости. – Обязательно ждём вас в это воскресенье к обеду. Приходите к двум. Я думаю баба Ада будет также рада, как и я. А с вас Марья Ивановна прежде всего морс и ваши восхитительные закуски. И вас Лера очень ждем и обязательно с детьми. - Девушка впервые посмотрела на Сашеньку прямо и открыто и её губы опять тронула мимолетная улыбка. Только сейчас Сашенька сполна разглядела, какой идеальной, модельной красоты её лицо. Женщина-подросток. В любом модельном агентстве мира гоняются за такими типажами. Но в этот раз неприступность ушла из глаз, уступив место нежной теплоте. Куда до неё холодным, безжизненным моделям с калькуляторами вместо глаз.– Ах мафиози Вася, ты постепенно раскрываешься. Красавица жена, шикарная машина. Что еще скрывается под личиной деревенского парня. - Обязательно придем. – С готовностью откликнулся Вася. – Вот только мамашины деликатесы, вряд ли пригодятся. Баба Ада сама искусный повар. - Ой обязательно приду Сашенька. Мне прямо не терпится познакомиться с твоей бабушкой. И тебя еще раз увидеть, солнышко. – Марья Ивановна обняла и горячо поцеловала Сашеньку. - Вот прямо по этой дороге от площади пойдешь и выйдешь к парому. Счастливо Саша. Сашенька повесила сумку на плечо, и глубоко вдыхая свежий утренний воздух, напоенный запахами деревьев, цветов и безмятежной старостью, направилась вдоль двухэтажных, многоквартирных домов. Эта был рай пенсионеров и их внучат. Старики и старушки сидели на лавочках около подъездов, а детишки возились в песочницах под их неусыпным присмотром. Казалось другие возрастные категории здесь просто не обитали, но тут она заметила молодого человек, сидящего на лавочке в окружении трех старушек. Они о чем-то непринужденно, оживленно переговаривались. И парень с такой любовью и нежностью общался со старухами, так был органичен в их маленькой компании, что Сашенька невольно с удовольствием засмотрелась на эту добрую, радостную сцену. Парень повернул голову в её сторону и эта нежность, и любовь коснулась и её. Он несколько старше. Наверное лет 25. Приятное открытое лицо. Короткие черные волосы, прямой нос. Чувственные, но не пухлые губы. Он не был красавцем, но несомненно сразу вызывал симпатию к себе. Особенно выделялись глаза . Добрые, глубокие, зачаровывающие, какой-то глубинной страстью. Наверное местный сердцеед. С таким надо держать ухо востро. Вон даже старух очаровал. Но на него приятно смотреть. – Подумалось Сашеньке и она смущенно отвела взгляд в сторону. Из подъезда вышел серьезный, озабоченный мужчина лет тридцати пяти, поджарый, крепкого спортивного телосложения. Мимоходом кивнув старухам и наспех пожав руку парню, он быстро зашагал по направлению к площади, с которой только что ушла Сашенька, но заметив её остановился, и пристально стал наблюдать за ней. А этому, что надо. Он что из компетентных органов. Мужчина тем временем уже развернулся, что бы направиться к ней. И у Сашеньки всё сжалось внутри. Она инстинктивно прижала сумку к себе. Родственники в Москве предлагали ей взять с собой специального охранника, потому что книга бесценна. И сейчас Сашенька пожалела, что отказалась. Но мужчина еще раз оценивающе посмотрел на нее и развернувшись, пошел своей дорогой. Она вновь непринужденно зашагала вперед и через несколько минут услышала сзади шаги, она обернулась и увидела того самого парня. Он широко улыбаясь приближался к ней. Она на всякий случай посмотрела по сторонам. - Вам, вам. Именно вам предназначена моя улыбка. Девушка давайте я помогу. У вас такая тяжелая сумка. – Он просто излучал флюиды порядочности, и совершенно обезоруживал своим счастливым видом. - Да нет, не надо она совсем не тяжелая. А за улыбку спасибо. Дарю вам в ответ свою. - Просто обворожительная. Моя была куда скромнее. А за сумку вы боитесь, верно? Я видел, как вы прижали её, когда Коля вами заинтересовался. Между прочим он старший оперуполномоченный в полиции. Сейчас расследует одно громкое дело. Там замешана женщина. Но вы не подошли под описание. Ваш юный возраст спас вас. А вы не местная? Я могу быть вашим гидом. - Слишком много вопросов. И за сумку я вовсе не боюсь. - Тогда дайте я понесу. - Да, пожалуйста. – И Сашенька не моргнув глазом, отдала ценнейшую книгу совершенно не знакомому парню. О боже мой, я наверное сумасшедшая. - Да действительно совсем не тяжелая. Но как приятно её за вами нести. - Наслаждайтесь. Нет я действительно сумасшедшая. - Меня кстати зовут Максим, а вас? - Саша. - А что у вас в сумке? Какая то большая плоская коробка. Нет, подождите это же книга. Я угадал? Громадная книга. Фолиант. Вы украли её из Ленинской библиотеки и теперь скрываетесь в глуши. - С чего вы взяли, что из Ленинской. - Московский поезд недавно прибыл. И этот характерный акающий говорок. - Вы что тоже оперуполномоченный? - Нет, я поэт. - Кто, кто? – Сашенька весело посмотрела на парня. - Поэт. Максим Сазонов. - А на скамеечке, что вы делали? Развлекали старушек своими нетленными творениями? - Нет, мы общались. Я просто очень люблю стариков и детей. Вы такая красивая. Последние слова Сашенька пропустила мимо ушей. – А работайте где? В собесе, или в детсадике? Он развернул её за плечи к себе, и абсолютно серьезно продолжил. – Я сказал, что вы очень красивая. - Ну и что мне теперь прыгать от счастья? - Нет, просто сказать , что я вам тоже очень понравился. - А в N-ске все поэты такие наглые. - Ну что вы не наглые, а искренние. Я еще на скамейке увидел, что понравился вам, Сашенька. - Нет, вы всё-таки наглый самоуверенный тип. И для вас я не Сашенька, а Александра, ну в крайнем случае Саша. - Как скажете Сашенька. Будет сделано Сашенька. – и Они оба весело рассмеялись. Он действительно очень мил. Когда еще мужчины будут отпускать мне такие комплименты. Пусть уже идет. Неужели я действительно так хороша. И Сашенька почувствовала себя королевой, и улыбнувшись повернула голову в его сторону. Он как будто услышал её мысли и улыбнулся ей в ответ. - Да, да не сомневайтесь, вы прекрасны. - Да ну вас, лучше показывайте дорогу к парому, если вызвались в провожатые. Поэт на мгновение остолбенел. – Вы что же хотите сказать, что на Подкову едете? А что вас кто-нибудь пригласил туда? - Ну разумеется. Я еду к бабушке. Глаза Максима моментально загорелись. – О, прекрасная незнакомка, я умоляю вас, пригласите меня в гости. Я обещаю посвятить вам поэму. - Во-первых я вам уже знакомка. Во-вторых мне надо согласовать это с бабушкой. И в третьих знакомец, я вас совершенно не знаю. А может быть вы поэт-маньяк. - Нет, нет, Сашенька, прошу вас, не смейтесь. На подкове так пишется легко, вы себе не представляете. - Так езжайте сами, и пишите. - Вы, не понимаете. Вам наверное никто не объяснил, что такое Подкова. - Да что вы все так носитесь с этой Подковой. Ну да, я могу допустить, что это очень красивое место. Что воздух там чист и свеж. Но я никогда не поверю, что в одном месте пишется лучше, чем в другом. Всё зависит от таланта, а не от географической точки. - Вы самоуверенная столичная штучка. И полагаете, что ваше мнение единственно правильное. Но мир так громаден. Он пережует и выплюнет любую абсолютную истину и покажет вам нечто новое и совершенно необъяснимое. И потом только, умники вновь оплетут это необъяснимое сетью теорий и гипотез и подопрут его новыми абсолютными истинами. - Ой, всё это красивые слова. А как вы докажете, что на Подкове вы пишете легче и талантливее, чем в другом месте. - Я буду осторожен. И утверждаю только, что легче. Но откровенно говоря я думаю, что и талантливее тоже. - Более талантливо, менее талантливо. Это всё очень субъективное восприятие, если касается одного и того же автора. У Пушкина всё талантливо. - Неправда. Пусть меня сейчас распнут пушкиноведы, но у него много проходных строчек. Серых и неинтересных. - Ну знаете ли. Кто самоуверенная штучка, так это вы. - Хорошо давайте проведем эксперимент. Я начну свою поэму прямо сейчас. Вот давайте засекайте время. До парома осталось минут десять ходьбы. Может у вас диктофон есть? - Д-да. А как вы узнали? – Сашенька чуть не споткнулась. Перед отъездом мама действительно вручила ей диктофон и посоветовала записывать, всё , что покажется интересным. Он лежал у неё в кармане. - Интуиция Сашенька. Интуиция. Не зря же мой сосед опер. Да и нужен он скорее вам , чем мне. Чтобы точно сравнить. Я же, как Гомер обхожусь без бумаги. Всё что я творю, остаётся у мня в голове. И я могу вам повторить это в любой момент. Очень удобно, нет расходов на канцелярские принадлежности. - От скромности вы не умрете. Сибирский Гомер. - Включили? -Да. Он шел с боку, закрыв глаза, и она инстинктивно схватила его за руку, и действительно вела, как слепого Гомера. Голос его стал монотонным и слегка загробным. Так часто читают свои стихи поэты со сцены. Сначала это вызвало у Сашеньки невольный смешок, но потом слова захватили её. Они подняли её, как пушинку и она уже не слышала и не чувствовала ничего, кроме этих слов. Они несли её с бешенной скоростью, она ощущала их упругость под своими распростёртыми руками. Они впивались в её мозг и взрывались, какой-то не здешней, не человеческой красотой. Она распадалась на атомы и слова складывали из неё то ангела, то дьявола, или сдирая плоть отправляли её бестелесную душу бродить в страшном одиночестве между звезд. Она не заметила, как сама закрыла глаза и слова светящимися ступеньками вели её к нему. За десять минут он создал только для неё целый мир. - Да будет свет.- Сказал он. И Свет стал. - Эй милок. Ты куда ж девку то ведешь. Утопнет ведь. – Они открыли глаза в двух метрах от реки. - Ааааааа, это ты баба Марфа. Ты сегодня красавица. И ячмень твой с правого глаза исчез. - Дак ведь от Матрены то иду. Глянько заговорами вылечила как. - Да прекрасный глаз. Хоть сейчас в кунцкамеру выставляй. - Типун тебе на язык. Мне самой пригодится. Завтра то придешь частушки с нами попеть. Больно ядреные у тебя выходят. – Марфа, задорно подхихикнула и ущипнула Максима за бок . - Не знаю баба Марфа. Если время будет зайду обязательно. - А девка то, твоя чёле? - Хотелось бы надеяться на это баба Марфа. А ваш Христофорыч хворает всё, или на поправку пошел? - Да кака там к еб..ям поправка. Тока на ноги встал тут же с соседом четверть самогона выжрал, бесов сын. Теперь опять второй день лежит да за бока держится. Марфа внимательно, со знанием дела осмотрела Сашеньку и наконец цокнув языком, повернулась к Максиму. – Знатная девка. Смотри не упущай, а то другие уведут. – И подмигнув, направилась своей дорогой. Весь этот разговор прошел мимо ушей Сашеньки. Она еще прибывала в оцепенении, после услышанных стихов. - Мы пришли Сашенька. Паром вот-вот подойдёт. Вы всё записали? – Она очнулась. - Да, конечно. – И посмотрела на него , как то странно. - Вы меня, как будто первый раз увидели. Продолжение я уже сочиню там. Тоже десять минут. И вы сравните с первой частью. Да возможно ли создать, что то лучшее. Неужели он сам не понимает, как это здорово. Какой талант у этого мальчика. Она воспринимала его именно, как странного, несуразного мальчика. - А почитайте мне еще, что-нибудь своё. Он стоял повернувшись к реке. Всё было окутано густым туманом. Не было видно ни противоположенного берега, ни парома. Вся Подкова скрыта туманом. И только видны верхушки холмов, окружающих её со всех сторон. Туман клубился, наступая на них. И вот Максим уже тоже скрылся в молочной пелене. - Зачем. Смотри какая таинственная поэзия разлита вокруг нас. Поэзия самого мира. Слушай её. Разве можно мне такое посвящать? Разве я достойна? Вся она была окутана туманом, не видя своих ног, она как будто летела на облаке. Достойна, достойна. - Эхом отражались её мысли от еле слышных всплесков, от шороха крыльев пролетающей птицы, от беззвучного гула всего мира.
Глава 6. Паром.
Кто то невидимый раздвинул туман в стороны и к берегу стал бесшумно приближаться прямолинейный борт парома. Скинули пружинящие сходни, и Максим протянул Сашеньке руку. - Вот и наш транспорт. Прошу красавица. - Сверху с парома к Сашеньке протянулась еще одна рука. Сухая и костлявая. Она не решительно протянула свою и почувствовала, что эта рука с силой и быстро затащила её наверх. Она оказалась перед высокой фигурой в длинном балахоне. – О боже мой. – Как будто сама смерть затянула её на этот паром.- Но приглядевшись она обнаружила, что балахон принадлежит старику. Его изможденное, изрезанное глубокими морщинами лицо, находилось прямо перед Сашенькой. Седые волосы длинными прядями ложились на плечи. И сквозь нее смотрели слепые глаза покрытые белым бельмом. - Проходи милая. – прохрипел он густым величественным басом, показывая Сашеньке куда идти. За ней запрыгнул Максим. Он шепнул на ушко Сашеньке. – Ну как тебе этот живописный экземпляр? - Да он ведь совершенно слеп. - Не боись дочка. Не заплутаем. – Старик услышал их шепот, и скривил тонкие губы в довольной ухмылке. - Привет Пахомыч. Как жизнь молодая? - Привет Максимка. Что то давно тебя на Подкове не бывало. Я уж боялся, что и не дождусь. Никак с дивчиной этой едешь? - Точно Пахомыч угадал. Правнучка бабы Ады – Сашенька. Пригласила меня между прочим. - Да, значит дождалась Ада. Давненько она тебя поджидает. Годков этак сорок. Да мне всего двадцать, дед. Он, как будто услышал её мысли. – Шептуны уже давно нашептали ей про тебя. – Старик нагнулся чтобы затянуть сходни на паром и в этот момент, кто то быстро забежал на верх. - А тебя милый человек не знаю. Кто таков будешь? - Перед стариком стоял высокий стройный парень. Блондин с модной прической. Как будто только что с рекламной картинки. С вытянутым европейским холеным лицом в модной одежде. Весь прилизанный и ухоженный. Холодным, равнодушным взглядом он скользнул по лицу паромщика. – Я недавно у вас. – произнес он с протяжным прибалтийским акцентом. - Ивар, ты? Привет. – Максим подскочил к парню и протянул ему руку. – Тебя что тоже пригласили на Подкову? - Нет я сам по себе. Решил посмотреть тамошние дома. Говорят очень приличные и место престижное. - Если без приглашения, зря едешь, только время потеряешь. А о домах вообще можешь не заикаться. Никто не продаст. - У меня там живет одна знакомая. - Так всё-таки пригласили? - Нет, нет. Хочу отыскать её там. Но не знаю ни адреса, ни телефона. - Бесполезно не найдешь. Подкова не даст. - Там всего пятьдесят домов. Обойду все и найду. - Я тебе говорю, не найдешь. Если она свои координаты не дала, значит не хотела чтобы нашел. - А я всё-таки попробую - Ну как знаешь. Кстати познакомься. Сашенька из Москвы. Едет к своей бабушке. А это Ивар из Риги мой сосед по подъезду. Вот уже три недели живут с мамой этажом ниже. - Очень приятно. – холодный, равнодушный взгляд парня остановился на мгновение на лице Сашеньки. Если перекрасить его волосы в черный цвет, немного расширить плечи и понизить рост сантиметров на десять, получился бы вылитый Костик. Впервые она увидела Костика в институте. Он учился на параллельном потоке и сразу выделялся в толпе. Около красавчика Кости всегда крутилось несколько девушек, которым он по барски, снисходительно улыбался. А Сашенька даже думать не смела пройти рядом, не то что заговорить. Вот он мой принц близко-близко от меня. А у меня нет никакой надежды. Но этим же летом случилось чудо. Принц оказался в одном стройотряде с ней. Силами студентов они организовали концерт в местном сельском клубе, и в одном из номеров Костик аккомпанировал ей на гитаре, а она пела известные российские песни на китайском языке. Номер имел успех. Сельские жители покатывались от смеха. И она несколько раз выходила на бис. За кулисами принц впервые протянул ей руку. - Я Константин. - Саша. -Ты так легко и свободно говоришь по китайски. Неужели за год можно так научиться. Боже мой это случилось. Он стоит рядом и жмет её руку. И это не сон. Её лицо засветилось счастьем. - Ну что ты. Я профессорская дочка. Китайский с детства вдалбливали. Сейчас он мне, как родной. Его прохладный взгляд тоже неожиданно потеплел. - А вот в моей Рязани. Профессора китаеведы не водятся. Так что приходится корпеть самому. Может быть подтянешь меня. - С удовольствием. Ты так классно играл на гитаре. - Ну, с твоим пением не сравнить. На следующее утро в их бараке на подоконнике раскрытого окна, рядом с которым стояла её кровать, появился маленький кувшинчик с васильками. И с этого момента закрутилось. Они много гуляли вечерами и говорили, говорили, говорили. Не стесняясь друг друга, обо всем на свете. Оказалось он не такой уж небожитель, а наоборот очень чувствительный ранимый парень. Она даже ощущала себя более сильной рядом с ним. И её так и подмывало пожалеть его, прижать к себе и погладить по головке. Однажды они зашли очень далеко в лес и оказались на чудесной солнечной поляне с травой по пояс. И её жалость вылилась в реальные ласки. Они как подкошенные свалились на землю, и через несколько минут она почувствовала в себе его мужскую основу. Сначала слишком не стойкую, не уверенную, но она изо всех сил помогала ему, отдаваясь со всей возможной страстью и его плоть постепенно наливалась, становясь непобедимой. - Так, так любимый. Ты самый лучший, самый желанный. Прошло два года и увидев сейчас холодные глаза Ивара, она с горечью ощутила, как всё изменилось. Марье Ивановне она говорила, что он ждет её в Москве, но это уже давно не так. Она всего лишь скрывалась за эту спасительную мысль, что кто-то ждет её. Она была опять одинока, как звезда в бескрайнем космосе. Или нет? Она обернулась и посмотрела на Максима. Он стоял к ней в профиль и смотрел на бесконечно меняющиеся воды реки. Он был рядом и одновременно безумно далеко. Его голова римского патриция с гордым величественным видом, казалось совершенно не подходит его остальному телу, одетому в несуразные кургузые брючки и простенькую клетчатую рубашку. Типичный провинциальный интеллигент, который наверняка в конце, концов сопьется от непосильной борьбы с суровой, совсем не поэтичной действительностью. Но она знала, что это не так. Она знала, что эта голова рождает целые вселенные, погружаясь в которые можно задохнуться от восторга. Несомненный громадный талант будоражил её мысли и чувства. Но она не могла окончательно разобраться в этих чувствах. Что-то совершенно новое вторгалось в её жизнь. И она не знала еще, влюбилась ли она в его талант, или в него самого. Он обернулся к ней и нежно, ободряюще улыбнулся. - Что приуныли самая прекрасная девушка в мире. – Затем подошел к ней обнял за плечи и слегка прижал к себе. И она сразу ощутила себя такой маленькой и желанной в объятиях этого мужчины. С Костиком было не так. В их жизненном танце вела она, а он был ведомым, а с Максимом всё наоборот. Он её как будто подхватил и несёт на руках. И это ощущение защищённости было неописуемо восхитительным. - О чем ты думал стоя там один. Ты был так далеко от меня. – Он мельком глянул и смущенно отвел взгляд в сторону. - Да так не о чем. Ерунда. Она опять попыталась заглянуть в его глаза. – Ну-ка, ну-ка признавайся о чем? – Но он упорно отворачивался от неё. Ему было немножко стыдно Сашеньку, из-за того, что минуту назад он вспоминал Эльзу - мать Ивара. - Ну и ладно. Можешь не рассказывать. Я тебе тоже тогда ничего не расскажу. – Сашенька надула губки и уставилась на воду.
Как только он увидел Ивара на пароме, сразу сонм воспоминаний о вчерашнем вечере замелькал у него в голове. Он здоровый, молодой мужчина и естественно его мысли и чувства не всегда занимала одна поэзия. И когда поэзия отходила на задний план, он посещал одну замужнюю, тридцатилетнюю даму, муж которой частенько работал по сменам. Он осознавал, что это пошло, но животная похоть раз за разом приводила его на один и тот же адрес. Они молча занимались удовлетворением своих потребностей и насытившись расходились, каждый опять в свою обычную жизнь, абсолютно чуждую друг другу. Но вот уже месяц этот адрес был закрыт на время отпуска. Дама отдыхала на югах вместе со своим семейством. Максим сидел дома с книгой не находя себе места и вдруг кто то постучал во входную дверь. – О боже мой, наконец что то да случилось. Может это Николай. Он иногда заходил к нему выпить пива и поболтать. И тогда рассказы о таинственном приступном мире заполняли всё вокруг. Он выбежал в одних джинсах с голым торсом и настежь открыл дверь. - Опа. Наверное, он всё-таки иногда слышит нас. – И Максим воздел глаза вверх. На пороге стояла пышная дама в шелковом коротком халатике, лишь слегка прикрывающим самый верх черных чулок, плотно облегающих полные, соблазнительные бедра. Роскошная грудь тоже рвалась наружу еле сдерживаемая ,абсолютно не уместной тканью. Совершенно белое, холеное лицо обрамлял каскад длинных золотистых волос. И рот, как капкан для всего мужского рода, зазывно манил в свою нежную, мягкую глубину, ярко красными, пухлыми, чувственными губами. Максим чуть не задохнулся от вожделения, но тем не менее галантно протянул руку по направлению к даме. Та в ответ протянула ему свою свободную левую. В правой у нее был длинный мундштук с погашенной сигаретой. - Молодой человек у вас не будет спичек, или зажигалки? – произнесла она с протяжным, томным прибалтийским акцентом. Этот акцент сразу же смутил Максима. – Вот черт, неужели это?! – И он вновь воздел глаза к потолку. - Мужчина, вы что то слишком часто смотрите вверх. Там что у вас написана инструкция, как вести себя с дамой? - Извините, а вы имеете какое то отношение к Ивару. - Имею. Я его мать. О боже мой, а я чуть не затащил её к себе. А как выглядит. Лучше моей тридцатилетней дамочки, а ведь ей уже под пятьдесят. - От сына я слышала, что вы поэт. Никогда не видела живого поэта, только в виде статуй. Так вы собираетесь приглашать меня к себе, или как? - Да, да конечно.- Он слегка отошел в сторону, оставив узкий проход. Она попыталась протиснуться, и её грудь плотно прижалась к его. Через тонкую материю Максим почувствовал её крупные, как виноградины соски, после чего интенсивно задышал, не в силах унять напряжение. - Так вы поэт, или рентгенолог? Я себя сейчас ощущаю, как в рентгеновском аппарате. Расслабьтесь и не дышите молодой человек. – И почти не заметная улыбка тронула самые уголки её губ. - Ой извините, проходите пожалуйста. – Он отошёл в сторону и она грациозно вплыла в его бедную квартирку. - Да кстати я Эльза. – И она протянула ему нежную, белую ручку с громадными красными накладными ногтями. Он приложился к ней губами и не желая отпускать, чуть задержал её в своей руке. Опять незаметная улыбка тронула её губы. - Ивар уехал играть в биллиард в какой-то местный кабак, а мне было так невыносимо скучно. И тут я вспомнила, что он говорил мне, над нами живёт настоящий поэт. Это показалось мне так романтично, что я не могла не прийти к вам мой поэт. – Она вырвала ручку из его объятий и слегка потрепала его черную шевелюру. – Я готова слушать вас весь вечер, и не только. Ну, куда мне проходить мой гений? А к черту Ивара. Он не узнает. Она ему не за что не скажет. Я уже не в силах бороться сам с собой. И Максим показал ей на дверь спальни. Но зазвонил телефон. Она вытянула его из маленького карманчика на халатике. - Да сыночек. Ты уже возвращаешься. А что так быстро? Ну не надо так нервничать. Да я не дома. Всё, всё бегу, бегу. Целую милый. – Она спрятала телефон в халатике, обняла Максима за пояс и прижалась к нему всем телом. - Наш литературный вечер неожиданно прерывается мой повелитель слов. Материнский долг обязывает меня быть рядом с сыном. Хотя я чувствую, что чтение ваших произведений доставило бы нам массу удовольствия. В джинсах Максима действительно происходило грандиозное восстание низов. Она быстро упорхнула, оставив Максима перед закрытой дверью. Страшный рев бешенства вырвался из его груди. - Я убью тебя Ивар. – И он с силой ударил кулаком в дверь.
Всё это Максим вспоминал сейчас с чувством истинного стыда и испытывал необыкновенную неловкость, обнимая Сашеньку за плечи. Он ощущал её юное тело и всё еще безумно хотел женщину. И эта термоядерная смесь из божественного почтения к её красоте и чистоте и желания обладать её телом, бурлила в нем, шипя и пенясь противоречивыми чувствами самца и поэта. Сашеньке же было тепло и уютно рядом с этим парнем не от мира сего. Таким не порочным и чистым. Она ощущала себя с ним Евой рядом с Адамом еще до встречи с деревом познания добра и зла. Но мысли её неслись в другом направлении, их опять захватила загадочная книга. Она вспоминала сейчас их большую семейную встречу через два дня после возвращения из Пекина. Не одно семейное событие не собирало столько родственников, близких и далеких. Некоторых из них она вообще видела первый раз в жизни. Они всё приходили и приходили, рассаживаясь вокруг большого овального стола, находящегося у них в столовой. А она стояла рядом со столом и перед ней лежала книга. Все взгляды с любопытством рассматривали не столько книгу, сколько её. Она смущалась от столь пристального внимания, и ощущала себя, как на детском утреннике. Вот сейчас принесут табуретку. Она встанет на нее, и будет читать стихи для этих дядей и тетей. Только бы не забыть, а то она запнется и заревет от досады. Один из неизвестных родственников пододвинул к ней стул, и она тоже села. В следующую минуту слово взял её прадед, академик, ботаник и по совместительству муж загадочной Аделии. Он явно нервничал, теребил пуговицу на своем пиджаке и поминутно оглядывал всех вокруг, как будто искал поддержки. - Милая Саша, мы все собрались здесь, прежде всего для того, чтобы выразить тебе глубочайшее почтение. Детский утренник стал уже напоминать проводы пенсионера. Сейчас меня поблагодарят за честный и самоотверженный труд в течении сорока лет и подарят путёвку в санаторий. - И рады сообщить, что Аделия выбрала именно тебя. Ну и конечно не только она. – Он закашлялся, закрыв рот кулачком. - Это конечно коренным образом изменит твою жизнь, но поверь нам, ты будешь счастлива. – После этого Сашенька уже не на шутку испугалась и с тревогой окинула взглядом окружающих. Проводы пенсионера плавно перетекают в зачитывание приговора в зале суда для закоренелого преступника. Мне назначается наказание в виде пожизненного радикального счастья. Единственное спасение для меня -побег. - Ах чуть не забыл. – И он достал из кармана пиджака маленький замшевый мешочек, затянутый сверху тонким кожаным ремешком. Мешочек очень напоминал кисет. Семенящей походкой он подошёл к Сашеньке. Кто-то подсуетился и поставил рядом с книгой большую белую тарелку, а академик раскрыл мешочек и высыпал на тарелку несколько малюсеньких черных зернышек. Они были настолько малы, что если бы не белый фон тарелки, просто бы исчезли из виду. - Вот это и есть шифр для книги, милая Саша. Приедешь в N-ск. Посеешь эти семена. Ну и, в общем Аделия знает. Детали она тебе расскажет на месте. Впервые за время проведения этого странного мероприятия Сашенька осмелилась сказать слово. – Постойте, постойте, что вы сказали? - Посеете, и шифр зацветет. А потом … - Нет, нет вы сказали шифр для книги, а потом… - А. Поедете в N-ск. Тут уже Сашенька не выдержала и подскочила со стула. - То есть как это в N-ск. Вы что с ума все посходили от этой книги. Она вам нужна, вы и везите её. Нет, нет, и не уговаривайте, ни за что на свете. – Только вчера, у Сашеньке состоялся разговор с Костиком. Она еще надеялась на чудо и поэтому уговорила его встретиться завтра. А тут на тебе. - Ради бога не волнуйся. Мы уже уладили эту проблему. Костя будет ждать твоего возвращения. – При этом академик снова закашлялся и смущенно отвел глаза в сторону. Сашенька ошарашенно вылупилась на него. Откуда он знает о Костике. - Вот пожалуйста позвони ему. – Кто- то опять подсуетился и подсунул ей сотовый с уже набранным номером. Она с недоверием приложила телефон к уху и услышала веселый и ласковый голос Кости. - Сашенька, ты? Безумно хочу увидеть тебя, но тебе обязательно надо ехать в N-ск. Это очень важно, поверь мне. Я буду терпеливо ждать нашей встречи, любимая. Он так давно не говорил с ней в подобном тоне. Последнее время только холодные, короткие ответы на любые её просьбы. И тут столько нежности и чувства, неужели всё налаживается. А ведь эти профессора правы я становлюсь счастливей. - Да милый конечно я поеду и тоже буду ждать встречи. - А теперь не буду вас отвлекать. Внимательно слушай всё, что тебе скажут. Пока любимая. - Пока, пока. – В трубке уже раздавались короткие гудки, а она всё не выпускала её из рук, и чувствовала себя зарядом салюта, который выстрелили высоко, высоко в небо и он рассыпался там тысячей разноцветных огней. Но какой-то маленький червячок сомнения оставался в её душе. Она решительно задавила его и опять уселась на стул. Всё теперь она готова ехать хоть на Северный полюс. Взгляд её упал на блюдо с зёрнышками, и огонь любопытства разгорелся в ней с новой силой. Как эти зёрнышки могут быть связаны с шифром. Может быть древний китайский Левша умудрился выгравировать на поверхности зерен символы ключа к шифру. Но это же просто не возможно, нужен мощнейший микроскоп и как минимум лазерный инструмент. Я их еле различаю на тарелке. Постойте ка. И Сашенька вновь посмотрела на академика. - Вы сказали, шифр расцветет. Это как понимать? - Ну так и понимать, расцветет. Вы посеете, а он и расцветет. - Да ничего я не понимаю. - Вы всё увидите своими глазами. Только умоляю, запоминайте всё и сразу. Я понимаю это трудно, но надо. Они будут цвести только одну ночь. Поэтому накануне обязательно надо выспаться днем, чтобы всё ночь посвятить запоминанию. - А что записать нельзя? - Боюсь, что не получится. Да, у каждого семени есть дубликат, поэтому всё расцветет в двойном экземпляре. Это немного запутает вас, но я думаю справитесь. Опять какой то неизвестный родственник с глазной лупой и тонким пинцетом подошел к тарелке и с большой осторожностью собрал зёрнышки в мешочек. Академик с тревогой оглядел тарелку. - Всё собрали? Проверти еще раз? – Он аккуратно затянул ремешок на мешочке и с почтением вручил его Сашеньке. - Вот. Берегите это сокровище пуще жизни. – И неожиданно подсев к Сашеньке, заговорил взволнованно, скороговоркой. - Никогда, никто в мире не видел, как они цветут. Вы будете единственным человеком на планете, ну и конечно Аделия. Умоляю вас, запоминайте всё, что можно. Как появляется росток. Все стадии роста. И всё мне потом подробно расскажите. - Да я видеокамеру с собой возьму и всё сниму, и привезу вам. - Господи, наивная девочка. Только из уст в уста. Я надеюсь она скоро пригласит меня. Я приеду. И вы мне обязательно всё расскажете. - К чему такие сложности . Я не собираюсь там долго задерживаться. Как только зацветут я всё сниму, запротоколирую, запомню. Потом приеду и всё вам подробненько доложу. – Профессор опять смущенно отвёл взгляд в сторону, и тревожный колокольчик опять зазвенел в душе Сашеньки. - А когда они зацветут после посадки? Академик , что то стал вычислять в уме, а затем сказал. – Если вы посадите их в первый день по приезде к Аделии, то через 15 дней. Вместе с дорогой туда и обратно три недели. Боже, я не вынесу. И вынесет ли Костик? - Книгу охраняйте тоже очень тщательно. Эта дверь в новый неведомый мир. И не открывайте её пока не встретитесь а Аделией. - Договорились. Всё я могу идти. - Нет, собственно говоря сейчас мы только всё и начнем. Эти люди , каждый специалист в какой то конкретной области. Здесь есть физики, химики, микробиологи, почвоведы, гидробиологи, историки, филологи, специалисты по манипуляцией сознанием, военные и так далее. Область исследования и интересы каждого из них, так, или иначе связаны с тем миром, куда ты скоро войдешь. Все они твои родственники. Все мы одна большая семья. Таковы условия этого мира. Всё должно оставаться внутри одной семьи. Но все наши исследования косвенные. Это всё равно, что изучать луну, находясь на Земле. Первым космонавтом была Аделия, ты станешь второй. Сейчас мы будем задавать тебе вопросы, если можешь отвечай. И давать краткую информацию. Начнем пожалуй. Сашенька, как затравленный зверек, озиралась по сторонам. Что они все от меня хотят. Какие космонавты. Я отвожу книгу, сею, жду цветов, расшифровываю книгу, пересказываю её той же Аделии, и аля улю гони гусей, только вы меня и видели. - Это твоя троюродная тетя – Серафима Николаевна. – Представил академик первого родственника. К ней подсела очень улыбчивая милая женщина, лет пятидесяти, с приятными искрящимися добротой серыми глазами, и завязала с ней совершенно отвлеченный разговор не о чем. Сашенька с удовольствием вступила в этот разговор и через минут болтала с ней без умолку, как с лучшей подругой. Через какое то время она стала замечать, что как будто видит себя со стороны. Она разделилась на два я. И у этого второго я многократно обострились все восприятия. Слух, зрение, скорость реакции, обоняние. И даже сами мысли неслись стремительней. Так вон, кто специалист по манипуляцией сознанием. В мозгу неожиданно вспыхнул не приятный для неё вопрос, который она тут же озвучила. - А вы общались с Костиком? На мгновение взгляд женщины стал серьезным и жестким. Но через секунду она уже опять ласково смотрела на Сашеньку, и проигнорировав её вопрос, успокоительно похлопала её по руке , затем обернулась к остальным родственникам. - Она готова. И понеслось. Град вопросов сыпался на неё непрерывным потоком. Причем никто не слушал друг друга. Все говорили почти одновременно. Но как не странно она четко и ясно слышала каждого говорящего и успевала отвечать, или наоборот слушать всех сразу. Она умудрялась отвечать на такие вопросы о которых понятия не имела, но всесильный библиотекарь поселившийся в её мозгу, вытягивал с только ему известных потаенных полок, неожиданные ответы и они оказывались абсолютно верными. Откуда я всё это знаю. Удивлялась Сашенька, и необыкновенно гордилась сама собой. Ей рассказывали об опытах , доказывающих, что растения слышат звуки и меняют своё поведение в зависимости от них. О том, что в минуты смертельной опасности, некоторые растения выделяют токсины, убивающие врагов, пожирающих их листья. Об удивительных симбиозах между насекомыми, животными и растениями, помогающих выжать тем и другим. О плотоядных растениях ведущих себя, как хищники. Об уникальных сочетаниях почвы, воды и ветров в результате которых появляются невиданные нигде деревья и цветы. Её мать биофизик рассказывала о слабых полях возникающих вокруг некоторых растений природа которых еще не объяснима современной наукой. Отец специалист по древнему Китаю, поведал даже не сами легенды, а малочисленные, почти единичные упоминания о мудрых и всесильных воинах из листьев. Ей рассказали о Беловодье – представлении славян о легендарной райской земле, находящейся где то в Сибири , или на Алтае. Но всё так, или иначе было связанно с миром растений. Она догадывалась, что пересечением всех научных интересов этих людей - являлся Живой Сад, - книга о котором лежит прямо перед ней. Ее огонь познания и любопытства был распален до предела. Она уже сама была готова нестись в N-ск и открывать, открывать, открывать то неведанное и не объяснимое, чему все эти люди посвятили свои жизни. Неожиданно наступило забвение и затем она открыв глаза обнаружила себя в своей уютной постели. Мне что, всё это приснилось? Ох, как прекрасна наша московская квартирка. Сашенька с удовольствием потянулась. Сейчас я не вылазя из пижамы, заберусь в кресло возле фикуса, буду читать детектив и грызть вафельный торт, а вечером Костик. А все эти семена и растения просто дурной сон. Но тут в комнату ворвалась взлохмаченная мать. - Что ты разлёживаешься. Поезд через час. И сделай мне чашку кофе. Мне еще надо привести себя в порядок.
Все эти воспоминания пронеслись в голове Сашеньки, прижимающейся к Максиму, нежно обнимающему её за плечи. И ей показалось, что сейчас ей также уютно, как в кресле возле фикуса.
0
