Донан.

– Я вольный охотник,

Под сводом небес.

Мой кров и угодья

Дичающий лес.

Как жизнь свою начал

Не знаю, поверь.

Закрыта в памяти

Прошлого дверь.

– Неплохие стихи, я смотрю, вы тут хорошо проводите время, – Доктор слегка улыбнулась, сложила вместе ладони, и положила руки на стол. На левом нагрудном кармане его голубого халата был ламинированный кусок бумаги с магнитной полосой, который гласил: «Иветта Аввакумовна Штейнцель, доктор 4ого уровня допуска».

Напротив нее в уютном кресле сидел Донан – человек на вид лет тридцати, его черные длинные по плечи волосы были перетянуты резинкой на затылке. Хоть он и видел ее в первый раз, но тут же определил ее как кошку. Он всегда ассоциировал людей с животными, наверное, потому, что животные ему больше нравились. Проведя значительное время в дикой среде, он повидал много животных, в их числе были одичавшие кошки. Морозы распушили их мех, взгляд стал пристальнее, это не те домашние, ухоженные, зализанные кошачьи, которые сидя на диване, прикидываясь, что спят. Они такие разные, хоть и одной породы, можно сказать, у них разная психология. Для себя Донан отнес своего собеседника именно к домашним кошкам.

– Да говно, только что придумал, – при слове «говно» Иветта слегка приподняла одну бровь. Донан не мог не заметить этого, почему-то он всегда подмечал мелочи.

– Доктор, вам не понравилось слово «говно»? Понимаю. Для человека живущего в цивилизованном обществе это слово ассоциируется с грязью, некой антисанитарией, в то время как вы стремитесь к чистоте. Скажите, вам когда-нибудь дарили розы?

– Да, и мне было приятно. Первый раз их подарил мне мой муж, когда мы с ним только еще встречались, – Иветте было интересно, резкий переход с одной темы на «противоположную». Для себя она отметила, что пациент философского склада ума.

– А ведь розы растут лучше всего в навозе.

– Да, теперь мне не так приятно, – они легко посмеялись.

– Это были лишь первые строки. Они послужат удобрением, для того чтобы развить тему, со временем они обрастут новыми словами, которые лучше отразят смысл стиха. Знаете, это чем-то напоминает ковку… мастер кует металл пока он не достигнет нужной формы и состояния, раз за разом ударяя молотком, накаливая и охлаждая, шлифуя и оттачивая, мастер может сделать оружие или изгородь, – Донан сделал небольшую паузу, глядя в на собеседницу, чтобы дать ей прочувствовать сравнение и определить понимает ли она о чем идет речь. 

– Вы любите порассуждать, расскажите мне о себе, – Доктор заняла позу поуютнее, откинувшись в кресле. Контакт вроде был установлен, теперь ей нужна была информация.

– Что я могу рассказать? Я девять лет жил в, как вы его называете, диком мире, пока не был схвачен при попытке пересечь какую-то границу.

– А до этого, где вы родились? В какую школу ходили? Из какой вы семьи? Дайте нам хоть что-нибудь. В базе данных генных кодов вас нет. Может вы родились вне зоны влияния Цивилизации?

– Понятия не имею. Примерно девять лет назад, я очнулся в развалинах заросшего травой города, под грудой камней абсолютно голый. На одном большом камне было написано «Донан» и я подумал, что так меня зовут. С тех пор я искал свое прошлое.

– Перед тем как продолжить наш разговор, я хочу предложить вам вот эту таблетку, – Иветта вынула из кармана обычную белую таблетку, каких миллионы и протянула ее пациенту.

– Это зачем? Я не очень доверяю химии.

– Эта таблетка ваш путь обрести память, – Иветта всем видом показывала, что хочет лишь помочь, но Донан все равно колебался некоторое время.

– Ладно, я согласен, – Он положил таблетку на язык, а затем проглотил ее.

– Действие может наступить не сразу. Она стимулирует работу мозга, а именно построение мозговых цепей памяти, это не значит, что все, что вы вспомните было на самом деле, вы можете даже потерять сознание, все воспоминания настолько реальны, что вы можете потерять ощущение реальности, очнувшись. В этом случае нам придется применить электрошоковую терапию.

– Вот спасибо за своевременное предупреждение…

– Сарказм здесь не уместен, мы лишь хотим помочь вам.

– Ладно, как долго ждать? – что-то подсказывало, что будет «весело». Сколько себя помнил Донан, он всегда мог отличить реальность от галлюцинаций, которые он испытывал от обезвоживания, неизвестных растений и голода в первое время в диком мире.

– Вы же никуда не торопитесь? – да торопиться Донану действительно было некуда, – тогда давайте продолжим наше общение, это поможет построению мозговых цепей. Итак, вы производите впечатление начитанного человека. Сколько книг вы прочитали? Может быть, вы помните, на каком носителе они были написаны?

– Не знаю. Может раньше я их читал, скорее всего, бумажные. Знаете, в разрушенных городах попадались только затертые листовки, грязные вырванные страницы, но, не смотря на все, они хорошо подходили для розжига костра. Я не нашел там ни одной целой книги, но то, что я знаю как они должны выглядеть говорит о том, что раньше я имел с ними дело. Разве не так?

– Да в чем-то вы правы, хоть это ничего не дает нам. Послушайте, а может раньше у вас была какая-нибудь кличка или друзья называли вас сокращенно? Например Дон или Ди? – незаметно головная боль подкралась и волной обрушилась на Донана. От такой неожиданности он зажмурил глаза и опустил голову.

– Это ваше лекарство… вы не говорили про головную боль, – Донан начал круговой массаж висков ладонями.

– С тобой все в порядке? Черт, я думал он дотронулся до тебя, – прозвучал незнакомый мужской голос. Донан кожей почувствовал, что атмосфера изменилась, исчез больничный запах. Он тут же открыл глаза, боль потихоньку отступала. Перед ним стоял человек с ног до головы в черной обтягивающей одежде.

– Вот это глюк… Я и не думал, что это будет так реально, – Донан посмотрел на себя и обнаружил, что он в таком же костюме. Они находились на втором этаже полуразрушенного здания, по внешней стене в окно расползался плющ, в углу из трещины росло дерево, уходя в потолок. В середине комнаты не было потолка, дыра открывала вид на половину комнаты третьего этажа и голубоватое небо.

– Похоже, он все так задел тебя, но ты его достал. Тебе повезло что ты упал на плиту, а то сам знаешь как бывает: табуретка перевернутая или штырь какой, и все! – человек помог встать Донану.

– Да, живой он! – второй человек в таком же костюме появился на краю проема в потолке, его голова была повернута куда-то назад. Затем он наклонился и посмотрел вниз, – поднимайтесь, мы его взяли.

Пока Донан и неизвестный шли по лестнице без перил на третий этаж, Донан отметил, что ощущает запах, прикосновение к шероховатой стене, звуки, не говоря уж о том, что он видел все это. Не ужели все это не реально? Впервые он подумал, что психушка в которой он сидел, была иллюзией, сном, который он видел, находясь без сознания от удара головой. Тем временем они вошли в квартиру. Дверей, как и окон, здесь не было довольно давно.

– Дан, он твой, – сказав это, человек сидящий на подоконнике отвернулся в сторону асфальтовой дороги поросшей метровыми сорняками, простирающейся за окном. Двое других человек держали третьего под руки, заведенные за спину. Все присутствующие почему-то были одеты в одно и то же.

– Дан – это с древнего языка означает «судья»? – как-то само собой всплыло в памяти Донана.

– Он, похоже, еще не в себе… – тот человек, что шел с Донаном встал около заложника.

– Пока Дан вменяем, он наш командир, – человек на окне сказал это даже не повернувшись и добавил, – не хочу вас торопить господа, но скоро здесь будет сопротивление, так что пора зачитывать приговор и кончать с номером два.

После этих слов Донан посмотрел на заложника, на его левом плече была вышита серая цифра 2. Затем он посмотрел на остальных. Тот, что был у окна, имел на плече цифру 3, тот, который шел с ним по лестнице – 5. Номера 4 и 6 держали заложника слева и справа соответственно. Ради интереса Донан посмотрел на свое плечо, там не было ни какого обозначения. Неожиданно для себя он втянулся в происходящее. Какое-то ощущение, что номер 2 должен был умереть, но почему? Он так и не мог понять.

– Номер 5, зачитайте обвинение, – Донан решил действовать по обстоятельствам. Реальность это или нет, но ему были нужны ответы.

– Ну, это… за преступление против человечества, предательство Кондоги, попытку убийства главнокомандующего, Дана и всех членов отряда и… чо он там еще делал?

– Не важно, этого уже хватит на четыре смертных приговора, – номер 3 по-прежнему торопил собравшихся. Донан встал перед осужденным.

– Салага, подготовь преступника, – номер 5 кивнул шестому.

– Хватит называть меня салагой, у меня имя есть! – Номер 6 ударил заложника по ногам, поставив его на колени.

– Да? И какое же? – номер 5 не ожидал пререканий. Прошла небольшая пауза.

– Номер шесть, – услышав такой ответ, пятый еле удержался от смеха. Называть свое настоящее имя было не зачем, теперь оно ничего не значило. Тем временем Донан был готов судить и приводить в исполнение.

– Не делай этого, ты совершаешь непоправимую ошибку, – номер 2 смотрел на Донана, его молодой голос казался очень знакомым.

– Вердикт – виновен. Смертный приговор исполнится немедленно. Твое последнее слово, – что-то непонятное творилось в голове Донана. Откуда он знал, что должен сказать?

– Перед тем как ты коснешься рукой моей головы, я хотел бы сказать, что это последствия твоих действий. Это ты меня учил. Vivere militare est (жить – значит бороться). Я боролся, как учил ты, и я не сдамся!

– Ты был моим лучшим учеником и поэтому мне особенно тяжело быть твоим судьей. Но ты должен понять, что иногда нужно проиграть сражение, чтобы выиграть войну. Это мой последний урок тебе, – Донан не мог контролировать себя, все шло как-то само собой. Четвертый снял с осужденного черную маску, покрывающую его лицо. Эти черные торчащие короткие волосы, эти черты лица… В его молящих глазах Донан видел себя. Неужели он собирается убить самого себя? Как такое может быть? Эти мысли вихрями проносились в его голове, создавая разные возможные варианты развития событий. Не смотря на свои смешанные чувства, его рука медленно потянулась к голове преступника.

– Vivere militare est! Присоединись ко мне, и мы победим! – Черная рука Донана приближалась. Приговоренный дергался, пытаясь вырваться, но его крепко держали. Его влажные глаза снизу вверх смотрели сквозь маску в глаза Донона, казалось, он хотел найти, что-то в душе своего палача.

– Это мой последний урок тебе, отец! – из последних сил крикнул юноша, но было уже поздно. Донан машинально положил руку на лоб приговоренного и почувствовал сильное тепло. Раздался крик отчаяния и боли. Мгновенно судорога сковала все тело юноши, слезы прокатились по щекам из его закрытых глаз. Донан не мог поверить в то, что он делает. Этот жутко похожий не него юноша назвал его отцом. Неужели он убивает своего сына? От ужаса и осознания происходящего его глаза вытаращились, но под маской этого не было видно. В оцепенении он стоял и смотрел, как его сыну дали рухнуть на бок. Мелкие конвульсии подергивали его тело, изо рта тянулась густая белая пена.

– Отличная работа Дан. Итак, шестой и пятый тащите его к месту сбора, четвертый сообщи на базу, что мы закончили прогулку, предатель уничтожен, – третий встал с подоконника, быстро раздавая инструкции.

– Это… этого не может быть! Я не мог убить своего сына! Это наверно… да, это неправильная ветвь мозговой цепи. Этого никогда не было! И вы все не реальны! – Донан пятился назад, все члены группы смотрели на него.

– Дан, я понимаю какой это стресс для тебя, но сейчас не время валять дурака, успокойся, вернемся на базу, там тебя подлечат, – третий медленно стал подходить к Донану, который наткнулся спиной на стену.

– Не подходи ко мне! Стой! Все так реально… кто я? – Донан был в растерянности. Он вообще когда-нибудь лежал в психушке, принимал ту  белую таблетку? Много вопросов и ни одного ответа. Все, что он чувствовал и помнил, могло быть ложью, иллюзией, игрой его мозга. Тем временем третий стоял уже перед ним.

– Ты невменяем, успокойся, и мы заберем тебя, – на это Донан рассмеялся.

– Я единственный настоящий объект из всех вас, из всего, что вы видите. Понимаете, это неправильная ветвь событий, этого никогда не было, а это значит, что бы мы сейчас не делали, это не имеет значения! – после эти слов третий понял к чему все идет. Думая, что это дурной сон, Донан мог начать делать то, что в реальности никогда бы не сделал, ни какой морали, угрызений совести и сожалений, ведь это всего лишь сон, и он скоро проснется. Третий предвидел это и решил действовать, тем более что шанс, победить невменяемого Дана, все-таки был, учитывая то, что он не сам зачитывал приговор, это наводило на мысль, что он потерял память и возможно забыл как драться в этом костюме.

Правая рука третьего понеслась к голове Донана, в то время как следом за этим ударом левая должна была дотронуться до солнечного сплетения, вызывая сокращение дыхательных мышц и лишая возможности сопротивляться. Дан отдался течению, которое опустошало его разум и давало действовать телу по давно отработанным схемам. Он немного согнул колени и первый удар третьего попал в стену, а второго так и не последовало, потому что Дан, своей правой перехватил за запястье уже отведенную для удара левую руку и, наклоняясь вперед, резко разогнул ноги, проскочив подмышкой третьего. Теперь Донан стоял за спиной третьего, держа его левую руку и прижимаясь к нему торсом, не давая двигаться. Своей свободной левой рукой Дан легко схватил третьего за горло и снова почувствовал тепло. Сцена разыгралась в течение четырех секунд. Дан разжал пальцы, и тело бухнулось на пол.

– Твою мать! Он нас убьет, – шестой явно не рассчитывал умирать, и сказал это скорее в надежде, что его кто-нибудь опровергнет, но все молчали и смотрели, что будет дальше. Дан медленно развернулся. Он сам не знал, чем все это кончиться.

– Раз уж я застрял здесь, может мне кто-нибудь объяснит, почему мы все так одеты? Что это за костюм? – Дан смотрел на них, а они смотрели на него, – это не риторический вопрос, четвертый отвечай!

– Это ПМК, персональный магнитный костюм, – четвертый решил ответить, ведь теперь каждый промах мог стоить жизни.

– Да… это многое проясняет… – на самом деле это ничего не прояснило.

– Что ты собираешься делать? Сдашь нас повстанцам? – шестой не хотел так закончить, попасть в плен к повстанцам означало «получить билет в один конец», не за этим он пришел в спецотряд.

– Пятый, у тебя есть дети? – Донан, казалось, просто не слышал вопросы шестого, он был погружен в себя. Ни одной мысли не лезло в голову, а подумать надо было как никогда. Успокоиться и подумать.

– Да. Нет… но у меня есть девушка, – Пятый решил все-таки не врать.

– У каждого из вас есть личная жизнь? Родители, знакомые, любимые места, где вы любите отдыхать? Сейчас у нас будет, что-то вроде клуба знакомств, каждый расскажет о себе, начинаем с низших чинов.

– Я номер 6, последний в отряде…

– Это я и так знаю. Ближе к теме, – что Дан хотел выявить этими разговорами? Да, что угодно, любое противоречие, которое укажет, что это плод его воображения.

– Ну… это сложно, вот так сразу все выложить…

– А мы никуда не торопимся, давай, расскажи, почему ты здесь. Остальные готовятся, – на самом деле только Дан никуда не торопился, так как в данный момент только его не волновали повстанцы.

– Наверно надо начать с… в общем мне срочно нужны были деньги. Имплантаты одного дорогого мне человека начали отторгаться, единственный способ, которым можно достать нужную сумму и сразу – это записаться в армию. Они заблокировали мне доступ к гражданским специализациям и тут же выплатили аванс. Позже оказалось, что у меня хорошая совместимость с нейропередачиками. Так я и попал в этот отряд.

– А что стало с тем, для кого ты доставал деньги? – Дан чувствовал, что шестой намерено избежал этой темы.

– Я не знаю… – шестой слегка повернул голову вниз и в сторону. Несомненно, ему был не приятен этот разговор.

– Ладно, хватит, – довольно убедительная история, верилось, что у этого человека своя жизнь, мысли. Мог ли разум Донана создать этих троих персонажей так детально? Дан не сомневался, что четвертый и пятый тоже расскажут, как они докатились до такой жизни. С другой стороны если это порождение фантазии, то на любой вопрос заданный им, он же и ответит, только устами собеседника.

– Идите к точке сбора. Скажете, что мы с третьим убили друг друга после выполнения задания. Наши костюмы не забрали, потому что повстанцы подожгли и взорвали все здание, даже тел не осталось. Забирайте второго и валите отсюда, – Донан понимал, что отпускать их глупо, вряд ли они станут покрывать его. Но эта природа, забытый город напомнили ему о времени скитаний в диком мире, а если он помнил это, значит, его все-таки поместили в психушку. Хотя с той же вероятностью он мог помирать от обезвоживания или отравления, один, посреди этого мира, а все вокруг лишь порождение отмирающих нейронов в мозгу.

Комната опустела, осталось лишь тело на полу и Донан. Он подошел к дереву, прораставшему через пол со второго этажа, провел рукой по его коре.

– Из-за тебя я не сошел с ума. Не я, не этот труп не существуют, только природа настоящая… черт, а я ведь не спросил, когда действие таблетки закончится, – Дан глубоко выдохнул и снял маску, предвкушая долгие часы, которые ему предстоит провести одному в этой иллюзии. Без маски было довольно прохладно. Он подошел к окну посмотреть, куда побежали оставшиеся члены отряда. Ветерок сквозил через окно, Дан провел рукой по волосам, и с удивлением заметил, что он почти лысый. Облака проплывали по голубому небу, изредка перекрывая яркое солнце. Внезапный ветер пробегал по двух метровой сорной траве на дороге, исчезая так же внезапно, как и появляясь. Если бы не эти ровные отточенные стены домов, виднеющиеся из-под растительности, то можно было подумать, что это обычное редколесье среди холмов.

Донан не спеша, бросил маску на подоконник. Созерцание знакомого пейзажа нарушило движение на дороге. Двое, волоча номера два, пробирались через заросли. Двое? Донан пригляделся, их действительно было двое, значит, кто-то остался в здании. Он обернулся и стал ждать, глядя в дверной проем. Через некоторое время появился пятый.

– Зачем ты вернулся? – «неужели он хочет убить меня?» думал Дан.

– Поговорить, просто поговорить, как в старые добрые времена.

– Говори, – Донан все еще не понимал к чему все это.

– Я вижу, что ты изменился. Если ты не хочешь возвращаться на базу из-за третьего, то это зря, мы можем подтвердить, что он напал первым. Не стоит из-за этого оставаться в диком мире на верную смерть, – Пятый начал понемногу подходить.

– А что тебя я? Почему ты не ушел с остальными? – Донан чувствовал в голосе собеседника дружелюбные нотки, поэтому дал ему подойти и сесть рядом на подоконник.

– Ты что проверяешь меня? Четр, ты действительно не понимаешь? – пятый снял маску. Под ней оказалась светловолосая голова со стрижкой практически под ноль, голубые как море глаза смотрели в глаза Дана. На его лице было написано небольшое удивление.

– Прости… хочешь правду? Я многого не помню, слишком многого. Мне не кажется, что я на самом деле здесь. Я скорее всего нахожусь в маленькой палате психиатрической лечебницы, привязанный к кровати, под действием каких-нибудь наркотиков, – Дан решил выложить все как есть. Почему-то это рассмешило пятого.

– Ну ты даешь. Завернешь, так завернешь. Это из-за того, что второй чуть не дотронулся до твоей головы. Скоро все встанет на свои места, ты вспомнишь. Я помогу тебе, мы же с тобой «ухххх», сила, огонь и воду вместе прошли, – при слове «второй» Донан посмотрел на заросшую дорогу, по которой недавно протащили второго.

– Скажи мне, этот юноша… второй, действительно мой сын?

– А ты как думаешь? Я-то уж точно не причем, вряд ли он чей-то еще, тем более сходство на лицо, – тут Дан неожиданно понял, что если у него был сын, то у сына должна быть мать, то есть любимая женщина Донана. При мысли о жене Дан почувствовал любовь, но он не мог вспомнить ничего о ней, даже как она выглядит.

– Ты говорил, что у тебя есть девушка.

– Да, мы встретились в баре, по-моему, это любовь с первого взгляда, – улыбка посетила лицо пятого.

– Ты бы мог ее забыть? – Дана интересовало, возможно, ли забыть того, кого так сильно любишь? И была ли эта любовь… Пятого этот вопрос поставил в тупик. Он вытянул руку перед собой и посмотрел на ладонь.

– Сердце говорит мне, что нет, но эта перчатка одним касанием может перечеркнуть всю жизнь.

– Может оно и к лучшему… – Дан горько улыбнулся. Нужен ли ей был такой ревнивый муж, может без него ей было бы гораздо лучше, и потом эта работа… Говорил ли он ей как сильно любит или относился как к вещи, которую ни с кем не хотел делить? Донан ничего не помнил, только чувства… Какая жестокая насмешка, найти того единственного человека во всей вселенной и потерять его. Нет имени, нет лица, нет объекта любви.

– Потеря близкого человека не может быть к лучшему, – фразу прервали шаги по лестнице. Дан и пятый переглянулись, надевать маски уже не было смысла, да они и не успели бы это сделать. Пятый сел на корточки и на пыльном полу начал писать пальцем «Requiescat in pace» (да упокоится с миром).

– Это голосовая команда активирует самоуничтожение костюма вместе с владельцем немедленно, но еще нужно соединить большой и средний пальцы на обеих руках, чтобы замкнуть цепь.

– Как это будет происходить?

– Как самовозгорание быстро и с высокой температурой, даже не успеешь почувствовать, как превратишься в горсть угля, – пятый одним движением ногой стер то, что написал.

– Так, давай я зайду со второго этажа, а ты начитай тут, – после этих слов пятый подбежал к дыре в полу и бесшумно прыгнул в нее.

Дан вновь остался один на один с трупом. Тревожное чувство не покидало его. Что он будет делать дальше? Его размышления внезапно прервал солдат больше напоминавший бездомного, вбежавший в комнату. В своих руках он крепко сжимал ПАА-2. Дан прочитал в его пожилых глазах испуг, казалось, он был сам не рад своей находке. Солдат резко втянул воздух через слегка приоткрытый рот, и замер. Ствол автомата слегка подрагивал. Донан понял, что сейчас произойдет, но не мог пошевелиться и просто зажмурил глаза. Тепло наполнило его тело. Тут же прокатились выстрелы, долгие, как сама жизнь. Внезапно звук взрывающегося пороха в дуле ствола сменился тихим металлическим постукиванием. Дан открыл глаза. Ни одна пуля не задела его. Солдат застыл как вкопанный, он даже не мог перезарядить обойму. Дан, тоже стоял и не мог понять, как так получилось. Пауза затянулась, и повстанец резко вытянул новую обойму, пока пустая падала на пол, и судорожно стал впихивать ее в автомат. В это время за его спиной из ниоткуда возник пятый. Солдат, не издав ни звука, упал как подкошенный.

– Пора уходить пока они не пригнали тяжелую артиллерию, – пятый тревожно посмотрел на Дана и они побежали вниз по лестнице. По дороге им встречались то тут, то там валяющиеся тела солдат без видимых повреждений. Пробежав по комнате первого этажа, они на ходу выпрыгнули из окна, ведущие во внутренний двор.

Наступили сумерки. Дан и пятый бежали уже довольно долго, и наконец, достигли открытого места.

– Здесь нас подберут, – тяжело дыша, сказал пятый. Оба присели на корточки. Дан не помнил когда в последний раз он так бегал, возможно, когда случайно наткнулся на медведя у реки. Немного переведя дыхание, он начал осматриваться, насколько это было возможно в полумгле. Трава выросшая по колено скрывала щебень и мелкие осколки камня, в некоторых местах стояли немногие уцелевшие части стен. Скорее всего, когда-то это был крупный комплекс, супермаркет или другой стратегический объект, один из тех, что сносят до основания в случае долгой осады.

– Скоро? – Дану стало даже интересно увидеть их штаб, начальство, а главное машину, которая их подберет, по виду которой, как и по меху животного, можно было бы определить, где он обычно бывает.

– Скоро, – немногословно ответил пятый.

Послышалось шуршание травы, причем с нескольких сторон. Пятый слегка привстал.

– Враг, – наверное, по привычке вырвалось, и добавил, – не стоит лезть под пули, прямого попадания костюм не выдержит.

И тут же пятый понесся через траву. Дан вскочил на ноги, и понесся в другую сторону. Он чувствовал себя птицей, пикирующей на добычу. Последние десять метров до силуэта с автоматом. Дан вспомнил, как охотятся львы, прячась в траве и в нужный момент, выпрыгивая на ничего не подозревающую жертву. Он согнулся, сколько мог, но продолжал бежать.

Три метра. Солдат, встревоженный шелестом травы, повернул голову в его сторону. Сейчас или никогда. Дан прыгнул одной рукой хватая ствол автомата, а другой, ударяя ладонью в лоб. Короткая очередь вторила стуку сердца Дана. Его заметили, а где пятый не понятно. Схватив мертвого повстанца за воротник бронежилета, Дан закрылся его телом от яростного огня второго солдата. Десять секунд и пауза. «Сейчас будет стрелять второй» даже не успел подумать Дан, как бросил вперед расстрелянное тело, а сам ушел вбок, и наткнулся на еще одного повстанца. Прыгая из стороны в сторону, он сокращал дистанцию, пули свистели везде, несколько из них чиркнули по костюму. Дан снова почувствовал азарт хищника. Прыжок. На этот раз солдат, отточенным движение встретил, налетающего Дана прикладом и тот упал на спину. Повстанец резко перевернул автомат, но Дан успел ударить по торчащей снизу обойме, и очередь скосила сорняки впереди. Мгновенно Дан подскочил, обняв врага. Секунда и сердце солдата перестало биться, а Донан снова нырнул в траву, на встречу с новой жертвой.

Позади раздавались взрывы гранат, беспорядочные очереди. Практически полная луна всходила над полем, освящая все вокруг. Теперь играть в охотника было не так просто. Дан несся на очередного солдата, а тот просто стоял, держа одной рукой автомат. Зловещая улыбка украсила лицо Донана, он понял, что солдат настолько напуган, что не может пошевелиться. Да, он чувствовал это, свое превосходство, он мог судить их на смерть и знал, что они это заслужили, лишь за то, что решили тягаться с карателем от бога в его лице. Прыжок. Улыбку резко сменил открытый от удивления рот. Пока он летел, увидел глаза полные решимости и ненависти, ни какого страха. Солдат, твердо решив не дать врагу уронить себя на землю, разжал вторую руку, и вниз начала падать граната и ее чека. Дан успел выбросить вперед ноги, и коленями ударил солдата в грудь, после чего он оттолкнулся и упал в траву. Взрыв. Донана посыпала земля и щебень.

«чертовы самоубийцы» думал Дан отползая в кусты, по дальше от взрыва.

– Еще пять минут, всего пять минут, – повторял в шепотом, как молитву повстанец, размахивая автоматом в разные стороны. Это наверно и не позволило ему услышать как Дан подполз на расстояние пряжка. Они вместе повалились в траву. Еще пару секунд Дан лежал в обнимку с мертвым солдатом, переводя дыхание.

– Группируемся, все в кучу… отходим, – доносилось из наушника, еще минуту назад живого повстанца. Дан понял, что что-то не так и решил найти пятого, прихватив на всякий случай автомат.

Удивительно, но Дан не встретил ни одного солдата на пути, все они бежали. Неожиданно он заметил фигуру на поле, заметно больше чем простые солдаты, которых он видел. Напротив нее в тридцати метрах за маленьким куском стены сидел пятый. Неожиданно он выскочил, перекатился за другой камень, и взрыв снес его прежнее укрытие.

«Если пятый его не уничтожил, значит, он не смог к нему подойти» подумал Дан, и решил не ломиться на пролом, а достать врага из автомата. Короткая очередь. Попавшие пули с искрами отлетели от силуэта. Враг тут же повернулся в сторону Дана, и поле озарило пламя шестиствольного пулемета. К счастью Дан к тому времени бежал к пятому, думая, что поразил цель, но звуки подобные свинцовому граду, заставили его обернуться. В свете пламени вырывающегося из недр пулемета, который враг держал правой рукой, Дан смог разглядеть его. Это был какой-то подпольно собранный механизированный доспех. Кое-как скроенные и прибитые огромными клепками металлические листы тускло отражали свет. Дополнительно приваренные рукава, защищали механические перчатки от тяжелого вооружения. Внутри этой двуногой конструкции явно сидел человек.

Враг начал расстреливать все подряд, и Дан решил, что лучше бы ему поторопиться с поиском укрытия. Пятый побежал ему на встречу, и они вместе засели за стеной с торчащей металлической балкой.

– Этот повстанец крепкий орешек, его крупный калибр слабо отражается. То ли они готовились к встречи с нами, то ли испытывают новое вооружение, – на их головы упал сноп искр, очередь прошлась по балке, и пятый продолжил, – его пулемет не проблема, как и миномет за спиной, но когда я пытался подойти к нему, из-за его правого плеча выдвинулось еще один ствол. Я отскочил назад, не знаю чем он стреляет, но думаю наводится на цель левой рукой.

– Тогда я зайду справа и попытаюсь попасть под его защитный рукав, а ты отвлеки его слева, – пятый кивнул, и они разбежались в разные стороны. Пятый под градом пуль пробирался на позицию. В это время Дан полз в воронку, то и дело рядом с ним раздавались взрывы, враг запускал мины наугад. Дан прицелился. Вот зигзагами побежал пятый, пулемет не мог достать его. Враг слегка выдвинул левую руку в сторону движения пятого. Дан понял, что лучшего момента не будет. Очередь прошла чуть выше пулемета точно под рукав, по кисти. Враг резко одернул левую руку, и мина разорвалась далеко от места боя. Донан, меняя позицию, заметил, что пятому осталось пятнадцать метров до цели. Неожиданно из-за правого плеча машины выдвинулся ствол и выстрелил металлической капсулой. Пятый вытянул правую руку, чтобы полем отклонить снаряд, но капсула лопнула, высвободив облако темно-серой пыли. Четыре метра. Пятый задержал дыхание и прыгнул в облако, пулемет прострочил воздух под его ногами, в полете он приготовился нанести смертельное касание в голову.

Поле озарила вспышка, и раздался треск. Перемещение магнитного поля, создаваемого костюмом пятого, вызвало движение электронов в облаке пыли, попросту говоря, его ударила молния. Дымящееся тело вылетело из облака, почти рассевшейся пыли. Враг резко ударил левой рукой наотмашь и уже мертвый к этому моменту пятый отлетел обратно, в распаханную пулеметом землю.

Дан застыл на месте, прижавшись к земле. Он не знал что делать. Молиться, бежать, атаковать? Только что погиб человек, с которым его многое связывало, хоть он и не помнил, что именно. Пусть это иллюзия, но что будет, если убьют его самого? Он очнется в палате или умрет и в реальности? Кажется, это называется виртуальная смерть, когда мозг верит, что он умирает и отключает все системы организма. Нет, ему никак нельзя умирать. Там в реальности квалифицированные врачи, они найдут способ вернуть его, так что сейчас нужно сосредоточиться на выживании. Оставаться на месте верная смерть. Бежать? Эта машина достанет его где угодно, стоит только остановиться. Остается только одно, и Донану самому не нравилось к чему привели его думы. Нужно было встать и бежать на врага, один на один… Это самоубийство, видя как машина расправилась с пятым, Дан мог сделать только один вывод: повстанцы готовились к встрече с его отрядом, возможно специально сделали оружие, просчитали действия. На другом конце поля стоял аппарат, предназначенный для убийства людей в черных костюмах, как Дан. Использование этого костюма приводило к смерти. С одной стороны то, что Донан не знал как использовать костюм, давало надежду, что он мог подойти к врагу, с другой стороны если костюм включится в не подходящий момент, то его постигнет учесть пятого.

– Помирать так с музыкой! – Дан перехватил автомат посередине правой рукой, выпрыгнул из укрытия и побежал. Это был самый долгий бег в его жизни. Пули свистели везде, короткие вспышки мин слепили светом. Вот и решающая дистанция, неожиданно выдвинувшаяся пушка врага готова была стрелять. По теплу во всем теле Дан понял, что костюм работает. Не долго думая он швырнул автомат в пушку. Выстрел. Снаряд, навсегда испортив автомат, отклонился выше и лопнул, когда цель уже выскочила из зоны поражения. Пулемет упорно молотил воздух впереди, Дан начал сокращать расстояние по спирали, заходя справа за спину врага. Неповоротливо переминая битые камни под ногами, машина по-прежнему стреляла, пытаясь не дать себя обойти. Рывок, и Дан резко сократил дистанцию, проскочив под резко полетевшей навстречу левой рукой. Короткая электрическая дуга на конце рукава дала о себе знать потрескиванием, но Дан был слишком увлечен, чтобы заметить это. Поворот торса открыл щель между пластинами на животе машины, и Дан этим тут же воспользовался, запустив свою левую ладонь под доспех. Машина со скрежетом распрямилась, зажав руку. Невольный крик вырвался из груди Дана. Машинально он попытался освободиться, но это причинило еще большую боль.

Откуда-то сбоку из-под пластин забила струя белого пара. Сейчас Донан напоминал волка, пойманного в капкан. Неожиданно с другой стороны машины раздался взрыв и Дана ударило пластинами. Удар оказался такой силы, что его сбило с ног, а перед глазами все потемнело. Наконец-то поле наполнилось тишиной и привычным шелестом травы. Дан лежал без сознания под дымящимися доспехами, которые теперь напоминали скорлупу от выеденного яйца.