Друг детства(черновик) Степень критики: На Ваше усмотрение
Короткое описание: Это мое первое произведение. Точнее первый набросок. Прошу, оцените стиль, на ошибки внимания обращать не стоит.
Железные двери опять открыты. Их не закрывают даже на ночь. Хотя кому взбредет в голову заходить сюда затемно. По краям дверей расползалась рыжая, опадающая если до нее дотронутся, ржавчина. Имеется маленькое окошко. Мутное, зеленоватого оттенка. Его не протирали все эти 13 лет, с тех самых пор как двери были установлены. Ручки у них только со стороны двора. С другой стороны они спилены за ненадобностью. Видны следы царапин и ударов. Есть даже огромная вмятина. Под окошком желтая, потертая надпись: "Пациентам в окно не смотреть!" В последнее время через двери только входят. Вот уже месяц я не видел, чтобы кто-нибудь ушел, или просто вышел во двор. Ученые и санитары пользуются служебным входом. А больным противопоказаны открытые пространства. Мне, впрочем, тоже. Странная болезнь, она вызывает не только диссоциативные расстройства, но и признаки агрофобии. Правда, в последних стадиях. У некоторых возникают периодичные галлюцинации и миражи. Некоторые даже разговаривают с умершими родственниками. А иные слышат голоса. Причем из определенных мест. Один старикашка боялся идти в туалет, мол, оттуда он слышит голос его, умершего 20 лет назад начальника. Другой в спортзале услыхал голоса своих товарищей, погибших на какой-то войне. Из кабинета в приемную вышел какой-то хмырь в зеленом халате и попросил меня войти. Я послушался и прошел за ним через дверь. Кабинет, окрашенный в мертвенно-бледный больничный цвет, был обставлен довольно недорого. Стол, стул, облезлое кресло, шкаф с медицинской литературой. Правда есть в этом что-то невписывающееся в больничный антураж кабинета. Дверь. Черная, лакированная дверь. С номером 369. Хотя мало чего странного может быть в кабинете психиатора. - Доброго вам дня, Сергей Макарович! Как вы себя чувствуете? - спросил доктор, сидевший за столом. - И вам, Анатолий, доброго. Вроде ничего, спасибо. Небось, опять мучить будете? Терапия? Сеансы? Уколы? Что на этот раз? - я был недоволен. Сегодня меня вытащили с долгожданной игры. Хмырь невольно двинулся, но доктор взглядом остановил его. - Успокойтесь, Сергей! Успокойтесь. Вам нельзя перенапрягаться. Особенно сейчас. Никаких терапий и сеансов, а тем более уколов. Я просто задам вам несколько вопросов, не более. Вы же не будете возражать? - А если буду, что вы со мной сделаете? - Сергей, не капризничайте, в самом деле! - Давайте так, если вопрос покажется мне неуместным или некорректным, отвечать я не буду, хоть лоботомируйте, - вопросы, это что-то новенькое. Но все равно надо быть осторожным. - Сергей! Что вы, в самом деле! Это же вам не варварские времена до Переворота. Какая лоботомия? А насчет вопросов буду с вами честен: ничего обещать не могу. Задавать вам их будет следователь. - А он тут причем? Я в чем-то виновен? Меня подозревают? - Я и сам ничего не знаю. В лечебнице он со вчера. Сказал, что хочет посмотреть недавно прибывших пациентов. А когда увидел вашу фамилию, нахмурился и попросил устроить с вами встречу. Хмырь скорчил довольную физиономию. - Я уже сказал, мне все равно. Терять мне нечего. Кстати, у вас не будет лишней сигареты? - Есть "электромед", будете? Очень полезная штука, знаете ли. - и с демонстративным видом, он закурил маленькую черную палочку с синим огоньком, которую, обычно называют "пчелка". Бракованные пчелки "жалят" губы слабым разрядом. - Нет, спасибо. А ты поделишься? - спросил я хмыря. В кармане у него виднелся край пачки Честерфилда. Видно много им платят. Хмырь мотнул головой в знак отказа. Наглая скотина. - И правильно, Сергей. Вам вообще противопоказано. - сказал психиатр. - Анатолий, мне сейчас не до этого! - я не нашелся чего ответить. Я захотел уйти, но услышал стук в дверь. - Войдите! - крикнул доктор. В кабинет неслышной походкой вошел, среднего роста мужчина. Короткая стрижка, бритое лицо, серые, потерявшие цвет глаза, черный плащ-самоочистка. Эти плащи с функцией самоочистки жрут огромное количество энергии. Гринписовцы их вообще жгут на митингах, якобы их производят с добавлением чешуи гусениц с Марса. А цена такого плащика, сравнима с ценой хорошего БМВ с регенератором. Дорого, и пафосно. - А вот и товарищ Разинский! Здравствуйте, Глеб! - Здравствуйте, Анатолий. Здравствуйте товарищ Меса, - его голос был довольно низким, приятным, хотя и давящим. Сознание мое, принимало его, а вот подсознание сжималось и выворачивалось от одной только гласной, произнесенной этим сероглазым. Он протянул мне руку. - Мы знакомы?- я пожал ее. Чувствовалась профессиональная хватка. Видимо он служил. Мозоли между большим указательным пальцем правой руки, и на большом левой, вероятно, он служил в карательных войсках. Только им выдают такие безразмерные, двуххватные пушки. Опасный тип. - Забыл представиться: Глеб Разинский, старший следователь местного отделения полиции. Вы подозреваетесь в инциденте на Марсе, - он сказал это с такой интонацией, будто бы читает правила пользованием пчелки. Простым и спокойным. Он, был уверен, что уже раскрыл дело и поймал убийцу. - Чего?! Да если бы не я! Да вы! Как вы вообще можете так говорить? Я был одним из первых кто заподозрил неладное в колонии! Я был первым кто начал предпринимать должные меры! Да вы знаете, кем я был?! - я был в бешенстве. - Успокойтесь, Сергей! - остужал меня Анатолий. - Да идите вы! - я был откровенно зол. - В наш век Опасной Информации, Сергей, все может быть. Вам могли прочистить мозги вирусным файлом, или внушить что-то с помощью радио. Вы могли оказаться мишенью виртуальных пиратов. В конце концов, колония не отличалась добрыми и честными людьми, скорее наоборот, - сказал своим приятно-давящим голосом, сероглазый следователь. - Но как?! Я же все проверял! Я чистил все что можно, интернетом с рождения не пользовался! А на кавер денег не хватает. Да и больно он мне нужен! Радио, да коммуникатор. А уж распознавать радиовирусы меня научили еще в Институте. Как я мог быть причастен к этому? Как?! - За этим меня сюда и послали. Наши психологи предположили очень интересную гипотезу. Анатолий, вы подготовили комнату? - ему было наплевать на мой растерянный вид. - Да, да. Все в лучшем виде! - психиатр был явно заинтересован этим. Мне кажется, он знает что-то, чего не знаю я. Мне кажется, что даже хмырь в зеленом халате знает больше чем я. Меня все это откровенно бесило. Оторвали от игры, которую я неделю ждал. Притащили в этот кабинет. Да еще этот следователь со своим Марсом. Меня отстранили! Я к этому не причастен! - Тогда начнем прямо сейчас. Сергей, пройдемте в комнату номер 369, - сказал следователь, и указал на черную дверь. - Я никуда не пойду. - Если вы откажетесь, то мы повезем вас в отделение. - Хотя бы объясните что там? - Вот и увидите. Мне ничего не оставалось, как только последовать за сероглазым в злосчастную дверь. Когда он открыл ее, виден был только мрак. Когда же я зашел, туда меня ослепил яркий свет...
***
В бункере не было видно ни зги, только в кабинете Советников были лампы. Холодно. Куртка с нагревом лишь только поддерживает оптимальную температуру, никакого тепла она не дает. Про ботинки я вообще молчу. Деревянный (откуда он на Марсе?) стол был прибит пласт-гвоздями к полу. Освещение работало на "слабом" режиме, помаргивая. На голограммной доске, стоящей рядом со столом, скатывались вниз цифры упадка энергии, падали показатели воды, и снижался Системный Рейтинг. Только стрелка населения возвышалась над всеми "жалкими" показателями, диаграммами и цифрами. - ... убийства, насилия и полнейший анархизм! Вот что нас ждет, товарищи! Неужели вы не понимаете? Нас же сметут! Мы же даже улететь не успеем! - восклицал багровый от напряжения Альтмэм. - Вы трус, Альтмэм! Трус и эгоист! Волнуетесь только за свою шкуру, - ответил Прадентов. - Чья бы корова мычала! Сами-то, сами-то! Кто своровал пятьдесят казенных литров чистой? Кто? То-то же! Я б на вашем-то месте вообще молчал, товарищ Прадентов, - возразил старый Альтмэм. - Суда не было. Да и доказать вы это никаким образом не сможете. Можете проверить мой хилметр. - Прадентов был невозмутим. - Нужно оно мне! Я и без всяких хел… хул... Твою налево! Язык сломаешь! - Альтмэм плевался и чертыхался. - Дорогие Советники! Минуту внимания! Здесь решаются судьбы тысячей, а не двоих! Продолжите в Городе, а сейчас дослушаем доклад господина Кускова. Кусков, продолжайте, - Вирта, как всегда был строг. - Спасибо, господин Сэмуель. В завершение доклада хочу сказать, что продовольствия хватит еще на месяц. Если с "Мамы" придет груз, то, может быть, продержимся еще полторы недели но это максимум. У меня все, спасибо, - Кусков не нервничал. Он, как и все, знал, что нас ждет. - Можете садиться господин Кусков. Итак, остался один Советник. Хон, прошу вас, - сказал Северов. - Я, как ответственный за население колонии "Прибежище", хочу заявить, что уровень оного стабилен. Оно, как всегда, не падает. Оно, как всегда, держится, - Хон был мрачен. Как всегда. - Что вы думаете по этому поводу? - спросил Вирта. - Я думаю, это вызвано нехваткой рабочих мест на Земле, - сказал унылый Хон. - Переизбытком алчности это вызвано, Хон! - заметил придирчивый Прадентов. Хон покраснел. По нему было видно, как он упирается в землю своими короткими ногами, силясь, провалится под землю. - Прадентов! Молчи, тебе говорят! Меня достаешь, так паренька хоть не трогай! - восклицал Альтмэм. Он любил Хона. Альтмэм был его учителем на Венере. - Господа Советники! Прошу тишины, иначе я буду вынужден выгнать обоих! Мы теряем время - оно у нас тоже ограничено, - грозился Сэмуель. Моя очередь. Настало время моей стандартной речи: - Уважаемые коллеги. Это уже пятое внеплановое собрание Совета Колонии. Все мы знаем, что внеплановые собрания, организуются либо при острой нехватке ресурсов, либо при атаке неприятеля, либо по приказу Карателей. Наша же колония отличилась. Именно из-за нашего «Прибежища» внесли поправку в Кодекс, то бишь, теперь собрания можно проводить при угрозе восстаний, или при наличии оных. И уже в пятый раз мы все приходим сюда и спорим на эту тему. Окончательного решения я вынести не могу, так как мнения наши расходятся. Даже будучи плохим психологом, можно определить чувства Советников. Альтмэм отвлечен, наверное, опять обдумывает план атаки на Прадентова. Прадентов же вообще имел безразличный, отсутствующий вид. Слишком много свалилось на плечи этого интригана. Кусков внимательно слушал, стараясь не упустить не единого слова старших. Правильно делает, ему еще экзамены сдавать. Редкий парень, уж больно честный. Хон, опустив глаза в пол, думал о чем-то своем. Так я и не понял этого Хона. Вечно унылый и понурый. Вряд ли его выводят из себя, только лишь подколки Прадентова. Вирта притворялся Цезарем. Ему удавалось слушать меня, записывать что-то в свой блокнотик, корректировать действия гидродобытчиков станции, да к тому же колдовать за голограммной доской. И что удивительно, спроси я его о чем-нибудь – неважно о чем – он всегда ответит. И не просто отмажется от вопроса, а именно ответит. Золотой сотрудник. И человек золотой. Правда, пески Марса и не такие породы стачивали. - Господин Вирта, опишите основную проблематику, – обратился я к золотому сотруднику. - Сию минуту, Сергей Макарович! – отозвался Сэмуель, заканчивая расчеты на доске. - Итак. Господа, основная проблема нашей колонии заключается не в нехватке ресурсов и провианта, и даже не в угрозе Опасной Информации. Вся проблема заключена в населении колонии. В людях, в народе, изъясняйтесь, как хотите. Все состояние «Прибежища» идет к упадку, и мы со стопроцентной вероятностью можем сказать, что люди восстанут и пойдут против правительства. В частности против всех нас, господа. Конечно, у них ничего не выйдет, и, в конечном счете, всех обезвредят либо отряды с Мамы, либо с Земли, но, сколько пострадает людей! Погибнут сотни, а то и тысячи! Как говорил, господин Альтмэм, нас ждет полная анархия. Так вот, вся наша задача заключается, в следующем: выяснить дальнейшие действия населения, вычислить их лидеров… - А что их вычислять-то?- прервал Альтмэм Вирта. - Знаю я одного сектанта. Машинам он поклоняется. И в секту свою уже четверть колонии вогнал, скотина безбожная! - У вас есть доказательства? – спросил Прадентов. - Товарищ Прадентов! – начал было Альтмэм, но тут же вспомнил об обещании Сэмуелю сохранять порядок. - Сергей Макарыч, а давайте его вызовем? Прищучим гадину! - Товарищ Альтмэм, этим мы займемся позже. Господин Вирта, прошу, продолжайте, – вот за что я держу у себя Альтмэм: связи. Он всегда знал кто, что, где и когда. У него повсюду знакомые и товарищи. С кем-то служил, с кем-то работал. - Только не упустите его, Сергей Макарыч. И не откладывайте, а то мало ли, сколько еще душ попортит? - Обещаю вам, Афанасий Демидович, я его... прищучу. - Итак. Я не договорил, господа, - продолжал Сэмуель. – Задача наша такова: предопределить действия населения. Я закончил. - Ваши предложения, господа Советники, - обратился я к Собранию. – Начиная с Владимира. Кусков, изложите нам свою точку зрения. - Мне кажется, лучше всего, в данной ситуации, применить традиционные методы. Мы, как правящий круг, должны доказать подчиненным, что все мы сможем пережить этот кризис. И по кодексу Карателей, на колониях и станциях, правительство или начальство может использовать любые методы, вплоть до расстрела. - А если не по учебнику, товарищ Кусков? – спросил Прадентов. - А если не по учебнику, то я предлагаю уменьшить трудовой день и выделить дополнительный кислород, а также 40 литров чистой каждому гражданину «Прибежища». Это, конечно, большой удар по экономике колонии, зато нам поверят люди. Также следует… - Кусков, народ не глупый, - возразил Прадентов. – Все в колонии знают, что начинается большой кризис. Все слышали, и возможно, даже, видели атаку на станцию «Мама», и ее несчастных зомбированных обитателей. Все сразу раскусят нас. Мы только усугубим дело. Эти ваши свободные часы одна половина колонии пропьет, а вторая просадит на играх, ибо делать на «Прибежище» больше нечего. Вы встречали хоть одного интеллигента? Или хотя бы человека с высшим образованием? Да здесь не то, что с высшим, здесь со средним днем с огнем не сыщешь. Кислород тоже эффекта не принесет. Я уже читал, в каком-то научном журнале, о наследственных изменениях дыхательной системы. И если перенести существо, родившееся на колонии или на станции, на Землю, то они, мол, задохнутся. Не знаю правда это или нет, но помните ли вы реакцию первых колонистов на первые очистители? Да они сознание теряли! А сейчас, спустя три поколения, все уже привыкли к фальшивому воздуху. В общем, кислород ваш только хуже сделает. А о чистой я вообще молчу. Выпьют и разницы не почувствуют. - Хорошо, Владимир, тогда выскажите свое мнение, - попросил я Прадентова. - Мое мнение таково: раз уж мы ввязались в эту войну, значит, и действовать нужно незамедлительно. Я предлагаю, прислать срочным рейсом с Земли профессиональных психологов. Разослать их по всем «горячим точкам»: бары, клубы, игровые площадки, очистительные заводы, да даже в шахты можно засунуть парочку. Они свое дело знают, и я уверен, себя не раскроют. Так нам будет гораздо легче узнать, о чем думают люди, что они замышляют, и замышляют ли они вообще что-нибудь. Также следует позвать программистов. Они могут подстроить нашу сеть под нас. Понимаю, что это опасно, нечестно и грубо, но обстоятельства позволяют. Это на крайний случай. У меня все. - И на какие шиши мы будем заказывать ваших мозгоклювов и пауков? – вступил Альтмэм. - Можно кинуть на это все ресурсы. Эти «мозгоклювы и пауки», как вы их назвали, быстро окупятся. - Ваше мнение учтено, Прадентов, - сказал я. – Альтмэм, прошу, расскажите, что вы думаете? - Лично я, Сергей Макарович, думаю, что не нужно мутить воду всякими психологами и программистами, - после этих слов, Прадентов даже не смутился, он, будто знал, что Альтмэм скажет подобное. – Предлагаю поступить как на Венере, во время бунта глубинников…
***
- Он просыпается… действие «Зелья» кончается… - Включите напряжение, неужели вы не понимаете? Он же умрет! - Ладно, ладно… Включить напряжение! - Спокойно… Сейчас пустим подкожных…
***
Белый потолок. Кажется, я начинаю понимать, где я. Ужасно болит голова, особенно в тыльной части. Надо попробовать встать. Черт! Ладно. Надо хотя бы оглядеться. Медицинская кровать-усыпальница, тумбочка, голосовой коммуникатор. Значит я в Белых палатах. Зачем они положили меня именно сюда? Ну да ладно, надо позвать этого чертового психиатора. - Анатолий! Анатолий Борисович! Очевидно, у меня сел голос. Этот коммуникатор не рассчитан на такое. Попробую в него чем-нибудь кинуть. Руки целы, хвала богам! Коммуникатор загорелся. Я попал. - А, Сергей Макарович! Здравствуйте! Вам что-то понадобилось? Или вам стало хуже? – спросил доктор, как ни в чем не бывало. - Анатолий! – прохрипел я. – Анатолий, зайдите ко мне! - Что? Сергей, я ничего не слышу. Одну минуту, я спущусь к вам. Закопаю гада. И коммуникатором придавлю. - Что с вами сталось, дорогой Сергей Макарович? – осведомился Анатолий. - Я охрип. Голова раскалывается, спина бо… - я не выдержал, и раскашлялся. – Болит. - Приношу свои глубочайшие извинения, Сергей. Это все недоработки машины. - Какой к черту… машины?! Я так и знал, что вы со мной опять что-то сделаете. Где этот шериф? - Следователь Разинский, сейчас занят просмотром результатов. Он скоро прибудет. Сергей, вы что-нибудь помните между тем как вас повели в комнату 369 и нашим разговором? - Мне снился сон о колонии. А потом я видел вас, Анатолий, и этого Разинского. Вы стояли надо мной и что-то колдовали, а этот Глеб сидел за каким-то монитором. Это все что я помню. Теперь ваша очередь, признавайтесь, что вы со мной сделали? - Ничего страшного, Сергей Макарович. К сожалению, на данный момент, я не смогу рассказать вам о многом. Вам придется потерпеть подобное еще около недели. Знаю, что предложение далеко не заманчивое, но что тут поделаешь? Иначе, вас бы отвезли в отделение, а уж там, поверьте, обслуживание, гораздо хуже. - Я тут точно с ума сойду, и тогда вам придется перевести меня на нижний, цокольный, Анатолий. Объясните хотя бы, почему так болит голова со спиной, в придачу? И почему я охрип? - Болят у вас мозги: головной и спинной. А охрипли вы, от криков. Это тоже побочный эффект, мы работаем над его устранением. - Да уж. И скоро это пройдет? - Примерно через пару часов. Вам еще повезло, могли появиться и другие симптомы, но все сложилось к лучшему. - Хорошо. Выпить разрешите? - К сожалению нет. И курить нельзя. - Фашист вы, Анатолий Борисович. - Вы мне еще спасибо скажите, Сергей. - Все. Убирайтесь. - Доброго дня, Сергей Макарович! Попробуйте заснуть! – сказал доктор, и неслышными шагами вышел из комнаты. Идиотский день. Совершенно идиотский. От игры оторвали, следователями пугают, да еще и машины на мне испытывают. Станет лучше, накатаю на них жалобу. Пусть помучаются, как я. Надо поспать, надеюсь, станет лучше…
Меня вот что смутило. Персонаж. Повествование ведется от первого лица, я читаю и представляю его достаточно образованным человеком (судя по тому как Вы, т.к он описывает все вокруг), но тут появляется фраза типа "Из кабинета в приемную вышел какой-то хмырь". Хмырь? Читаю и не представляю, чтобы герой говорил и думалт именно так... несогласованность с образом какая-то имхо)
А что, образованные люди не могут сказать хмырь?) Обычное такое слово) раз уж Вы придираетесь к хмырю, то...давайте разделять образованность и культуру. Культура не всегда входит в понятие образованности, бывает, они гуляют отдельно)
Лично я думаю так: некультурный человек может оскорбить другого в лицо, а культурный только лишь подумает об этом. Ведь согласитесь, все мы, несмотря на воспитанность и образованность в мыслях вешаем ярлыки другим людям. Может я и ошибаюсь. Тем более он был зол и разочарован.
0
