Где закрывают двери

                                                                                                                       И красные лица бледнеют

                                                                                                                       Там стражи нагие

                                                                                                                      Хранят забытый всеми свет.

Ничто не вечно.

Эта фраза была очень актуальна для Димы, в данный момент. Лёжа на столе операционной, с переломанными ногами, сотрясением мозга, и осколком стекла в левой груди, он размышлял о смерти. Наверно, она подкрадётся к нему незаметно, забрав его душу, оставив телесную оболочку Жене и его родным. Потом будет яркий свет, мытарства Божий суд и его решение. Дима не боялся ада. Если всевышние решат, что за этот поступок, его душе суждено быть собственностью Люцифера, то так тому и быть. Он не будет спорить. Он знал, что на земле он натворил много плохого. Страх у него был только перед одним. Дима молил, что бы фраза, которая привела его к этим размышлениям, не оказалась правдоподобной.

Мысли в голове неслись всё стремительнее, а пульс становился слабее. Доктора активно переговаривались, пытаясь восстановить нормальную работу сердца. Дима надеялся, что этим людям удастся победить смерть, которая уже дотрагивалась до него своими худыми, вялыми пальцами.

В операционной сгустилась атмосфера тёмного, непредвиденного будущего, где каждая секунда приоткрывала дверцу к финалу действия. Накалённый воздух проникал через уши в самое нутро, где вибрировал, превращаясь в страх. Дима старался не обращать на это внимание, но тщетно. Противное чувство схватило его рассудок мёртвой хваткой, накинув на него оковы.

Тело практически полностью отделилось от сознания. Он не чувствовал свои ноги уже достаточно долго, но при этом осознавал, что контролирует руки и верхнюю часть торса.   

Но теперь, после двадцати минут на операционном столе, его руки и остальная плоть отделилась от внутренней, невидимой оболочки. Может, он уже умер? Уже умер и сейчас полетит на тот самый суд Божий? Страх не отпускал его. Дима почувствовал горько-сладкий привкус во рту. Доктора что-то громко выкрикивали друг другу, но его это уже не волновало. Глаза, если они у него ещё были, закрывались. Тянуло в сон. Приятное чувство. Буд-то плаваешь в море, и в тоже время тебе делают массаж. Он не хотел уходить, даже вот так, приятно и сладко, как он совсем не ожидал. В мире ещё осталось много дел. В мире осталась его любимая Женя, которой он не успел сделать предложение.

Внезапно, глаза закрылись, мысли перестали бегать в голове. Темнота забралась в заросшие паутиной, пыльные уголки души. Она заполнила зрачки. Перед Димой настала

сплошная чёрная пелена.

Ночь за окном плавно переходила в новый день, для кого-то полный надежд и радости, а для кого-то горести и разочарования. Люди, просыпаясь в своих постелях, не знали, что уготовано им на сегодня, какой сюрприз преподнесёт им жизнь. У каждого в голове теплились светлые мысли на будущее, и только Женя считала, что её существованию пришёл конец. Её истерика продолжалась до 7 утра, пока её организм, уставший и истощённый, не выплеснул последнюю каплю из душевного океана слёз. Когда пришёл доктор Помелин, Женя была полностью иссушена.

-Доброе утро.- Переступив порог палаты, он мягко зашагал к пациентке. – Мне нужно осмотреть вашу руку.

-Она уже не болит. – Женя погладила гипсовую повязку. Она была вся мокрая от слёз.

Доктор взглянул в её красные глаза. Раньше, перед тем, как сказать ту страшную новость, в этих глазах он заметил яростный, невиданный им доселе огонь надежды. Он помнил, как этот взгляд глубоко впился ему в душу. Теперь же он видел только равнодушие. Равнодушие к себе, к окружающим, к жизни.

-Вот и хорошо. Вы совсем скоро встаете на ноги. – После сказанного Помелин увидел, как её лицо исказилось в гримасе страдания и душевной боли.

Осмотрев руку и ушибы на шее, доктор покинул палату, и Женя осталась наедине со своим горем. Спать ей не хотелось. Поэтому, оставалось только думать. Ходить удавалось с трудом, всё тело болело, ледяное онемение в шее невозможно было терпеть. Единственным занятием на данный момент, были воспоминания. Они были материей в её внутреннем мире, стенами, полом и потолком, каждой частицей. Женя чувствовала, что она сама соткана из воспоминаний. Песни, которые он пел ей на день рождения, отчётливо звучали в голове. Они не уходили, словно корабли, в море попавшие в штиль.

Женя чувствовала прикосновения его ладоней к своим щекам, они словно стирали недавние слёзы. Глаза источали свет, который видела только она. Ведь ей на самом деле он казался ангелом. Её ангелом. Защищая её до последней минуты, он погиб за свою любовь. Может, он дал огромную взятку Богу, может, заключил сделку с Дьяволом, но он сделал очень глупый поступок. Ведь спасая, её от судьбы, ангел превратил Женину жизнь в муку, по сравнению с которой смерть - наивысшее из благ.

Песок был холодным, как и всё пространство вокруг. Небо над пляжем плыло в океане льда, воздух был сгущён и отдавал кислым. Серое солнце било в глаза странным, грязным пучком лучей. Море позади, было и не море вовсе. Это была фантасмагория, иллюзорная действительность. Невозможно было поверить в эти крохотные тени, которые  переплетались с колоссальными сгустками темноты. Стукаясь, друг о друга, от них отлетали белые, похожие на морскую пену, комья света. Вот почему Дима принял этот невиданный океан тьмы за море, которое много раз наблюдал.

Первая мысль, которая посетила его: это Ад.

Поднявшись с "прибрежного” песка, который становился холоднее, Дима пошёл прочь от теней, которые кружили в бездне. Ступать давалось очень тяжко. Здешний кислород был словно живой. Он блуждал по организму, проникал в печень, в кишечник, в глазные яблоки. Дима чувствовал это, ему с трудом удавалось удержаться на ногах. Упав на колени, он схватился за живот и начал кашлять, пытаясь, таким  образом, избавится от снующего в его организме проклятого воздуха. Но тот был упорен. После пяти минут борьбы, Дима внезапно потерял сознание.

Но это было не та потеря сознания, которую он испытал в 21 год, на свой день рождения. Он видел видения, образы, которые его манили. Их голоса были так сладки, что он готов был, поддастся на этот зов и "открыть” им себя, как услышал ещё один голос. Он чётко выделялся на фоне шепчущей какофонии.

-Слабачек… держись.

Постепенно голоса начали таять, образы исчезать и уходить внутрь себя, позволяя Диме видеть мрачность окружающего пространство. А счастье было так близко.

Полностью придя в сознание, он поднялся и ощутил прохладный ветерок на своей коже. А возле "моря” он его ни разу не почувствовал. И воздух. Здесь он был без того кислого привкуса. Обычный, свежий, родной.

-Меня зовут Рома.

Дима обернулся. Незнакомец был невысокого роста, на вид лет двадцать пять. Длинные чёрные волосы закрывали пол лица. Дима сказал ему своё имя, они пожали руки. Парень, сидя в позе лотоса продолжил.

-Ну что же друг мой. Как ты понял, ты попал в загробный мир. Но нет, спешу тебя обрадовать, это не Ад. Мне многое предстоит тебе рассказать, я ведь уже здесь больше пятидесяти лет.

-Постой.- После этих слов Дима кашлянул, из его рта вылетела тёмная слюна. Рома озадаченно посмотрел на эту массу. Потом сказал:

-Вставай. Нам ещё много предстоит пройти. Ты должен быть благодарен Богу, что ты попался мне на пути. Так бы лежал, да лежал, и остались от тебя только воспоминания.

 От этих слов на Диму накатила неведомая до этого печаль.

Они шли иссохшими пустынями, и тёмными лесами с величественными деревьями. Иногда унылые пейзажи сменялись настолько красивыми местами, что было трудно оторвать взгляд от картин над головой. Мириады звёзд кружили и сияли в ярких красках непонятных субстанций. Лучи света закручивались, образуя необычные хитросплетения. Дима охал и ахал от такой красоты, а его проводник, смеясь, говорил:

-Это только цветочки.

Пройдя ещё часа два, Дима вдруг обратил внимание на странную особенность. Всё вроде на месте, он чувствовал, понимал, что не спит. Он осознавал, что уже за гранью.

-Мне кажется, или в этом месте ты не чувствуешь своего физического тела.

Рома обернулся. Подойдя поближе, он сел в позу лотоса и начал говорить:

-Да, ты прав. Ты заметил, мы прошли километров триста, и никто из нас не устал. Всё дело в том, друг мой, что твоя оболочка, твоё тело осталось гнить на земле. А здесь ты мысль… ну, не мысль.- Он запнулся. Дима сел рядом.

-Ты хочешь сказать душа?

-Точно, душа.- Он широко улыбнулся

-Продолжай

-Душа. Вот. И в этом месте, ты можешь чувствовать только душой. Тела то нет. Боль, которую ты знал на земле, её здесь не будет. Но страх, негодование, тоска и прочее… эх. Ладно, не будем о грустном.

-Всё настолько плохо?

-Нет, почему же. Есть и радость, и удовлетворение, всё есть. Ты поймёшь, когда почувствуешь, что смерть забрала тебя.

-В смысле?

-Ой, ладно, это не важно.

Дима вдруг почувствовал сильное волнение.

-Не расскажешь?

-Говорю же, придёт время, и сам всё поймёшь.

Рома встал, и они отправились дальше. Весь путь по холмистой равнине, покрытой тонким слоем снега, Дима обдумывал слова своего так сказать наставника.

-Ты говорил, что здесь можно чувствовать только душой. Но когда я был рядом с тем местом, где ты меня нашёл, моё тело буквально выворачивалось на изнанку.

Ответом на его реплику был косой взгляд и фраза.

-Никогда больше туда не приближайся.

-А что там?

-Видел тени. Это сгустки материи души. Это люди.

-О господи.

-Ими питается сама смерть. Воздух вокруг этой погребальной ямы полон призраков. Посланников смерти. Они сделают всё, чтобы ты нырнул в эту гущу. Тебе ведь было хорошо? Тебя звали голоса? Шептали?

-Да, так всё и было. 

Больше вопросов не было. И разговоров тоже. Рома ушёл в себя, и казалось с концами. Его длинные волосы закрывали лицо, и было неясно, какие чувства он сейчас испытывает. Казалось, его что-то тревожит. Он постоянно сжимал правый кулак, стараясь делать это как можно незаметнее для Димы. Но тот давно это заметил. Внутри души зарождалось сомнение по поводу его проводника. Диме в некоторые моменты хотелось убежать в сухой пустыне, затеряться в лесу, незаметно скрыться за холмами. Но его сдерживал тот факт, что он до конца не выяснил всех причуд этого места. Неизвестно, сколько погребальных ям могут поджидать, после очередной красоты над головой.

Под утро Женя всё-таки заснула. Крепким, без сновидений, сном. Открыв глаза, она шёпотом позвала Диму. Никто не ответил. Её надежды на то, что всё окажется сном, разрушились, когда она уверовала в реальность своего присутствия в больничной палате.

Поток боли, негодования и депрессии нахлынули разом. В груди заболело сердце, а глаза, и без того уставшие, начали изливать ручейки душевной скорби.

Свернувшись калачиком, Женя пыталась отогнать плохие мысли. Оказалось, ей это не под силу. Принять сей факт, что Димы нет, что ангела больше не будет рядом, Женя тоже не могла. Чем сильнее она сопротивлялась, тем слабее она становилась.

У неё не было никого, кто мог бы ей помочь. Родители погибли давно в авиакатастрофе, дед с бабкой после этого ушли на покой своей собственной смертью. Старший брат сейчас живёт в Калифорнии, и живёт достаточно хорошо. Он всегда хотел улететь из России, так как постоянно жаловался и говорил: "Истинному россиянину должно быть стыдно здесь жить”. Многие его не понимали, но он был верен своей, так сказать мечте. Устроившись в Калифорнии, он получил хорошую работу в банке. Когда отец, просил его приехать из-за срочной надобности, брат отказывался. С того момента, как он улетел за границу, Женя видела его лишь раз. На похоронах родителей.

На друзей она не рассчитывала. Они предавали её много раз, и она уже забыла, что такое дружба. Наверно, для них это пьянки по поводу и без повода, секс, ну и клубы. Такая жизнь ей не по душе. Наверно, поэтому она влюбилась в Диму. Ей вдруг вспомнилось, как друзья отговаривали её от общения с ним, уверяли её какой он плохой и т.п. Но она поступила наперекор им. Тогда то друзья и показали свои истинные лица.

Женя почему-то была уверенна, что он хотел сделать ей предложение. Она слышала, как сердце шептало ей. От этого на душе становилось, ещё грустней, хотя, казалось бы, куда уж хуже.

В палату светил утренний свет. Она заполнял пространство, от чего помещение казалось меньше. Казалось, будто бы это искрящаяся ткань, так приятен был взору этот свет утреннего солнца.

На подоконник сел голубь. Встрепенулся. Повернув голову, голубь увидел Женю, всю в слезах, всхлипывающую. Он издал горланящий звук, изогнул голову и в недоумении посмотрел на девушку. Его взгляд был немного комичный, он пробуждал нежные и между тем забавные чувства. Голубь словно спрашивал: "девочка, почему ты плачешь? Взгляни, какой чудесный день. Как зелень пышет, как небеса красивы. Как чудесны семечки, которые раскидывает вон та бабушка”. Он отвёл взгляд, опять что-то возгласил, встрепенулся и улетел.

Невольная улыбка прогулялась по её лицу, но Женя испытывала всё те же угрюмые чувства. Она улыбнулась, глядя на голубей, которые с энтузиазмом ели семечки, понимая, что хоть кому-то хорошо в этом мире.

Её сознание было загнанно в тупик. Рассудок пал. Она дала нервной депрессии взять вверх. Перевернувшись на живот, она уткнулась в подушку и начала молится.

Мысли о Жене не давали покоя. Воспоминания одолевали. Невозможно было спастись от негодования, которое стремительно впиталось в Диму. Тоска и ненависть к самому себе. Удручающее состояние. Дима не мог дальше идти. Он сел на корточки, потом вовсе лёг калачиком на сухую землю.

-Что случилось? О чём ты думаешь, Дима? О родных? Друзьях?

Пытаясь совладать с чувствами, которые были во стократ сильнее всех тех ужасных моментов его жизни на земле, Дима решил выговориться. Эта идея назревала уже давно, и сейчас был как раз подходящий момент.

-Я люблю её. До сих пор люблю. И знаешь, буду любить наверно всегда. Эти мысли…эти образы, они в моей голове. Я не могу избавиться от них. - Он всхлипывал на каждом слове. – Мы ехали на машине. Всё было хорошо,… но я выехал на встречную. Удар, слава богу, пришёлся на меня. Она выжила, насколько я понял. Но я представляю, как она сейчас страдает. – Дима схватился за голову. – Боже… я не хочу так страдать. Я не могу.

Рома отвернулся, поправил волосы. Его тон был нейтральный:

-Ты привыкнешь. Все привыкли.

Но Дима его не слышал. Он был поглощён яркими глазами, которые явились пред ним. Он лицезрел красоту своей любимой с улыбкой. Иллюзия была настолько реальна, что он протянул руку к лицу Жене. Но, в том месте, где он должен был почувствовать гладкую кожу, был лишь воздух. Иллюзия испарилась так же быстро, как свет долетает до глаз.

        Ушла ли она, или всё ёщё наблюдает за ним? Дима не знал. Он любил эту девушку именно за то, что она была самой большой загадкой в его жизни. Мало помалу, он раскрывал её секреты, думая, что полностью её изучил, как она преподносила ему новые сюрпризы. Она была непредсказуема, и загадочна. Эти качества завораживали Диму. Любовь к ней была искренней, и он хотел сделать ей предложение. Но не успел.

        Ветер усилился. С сухой земли поднималась пыль. Небо над головой изобиловало яркими тучами, искрящимися изнутри розовым светом. Словно фонарики, окутанные в вату. Эта картина немного успокаивала.

        Поднявшись с земли, он взглянул на Рому. Тот стоял неподалёку и смотрел в даль, на зеленеющий островок земли. Ветер обдувал его тело, шевелил волосы.

-Рома…

-Ты успокоился?

-Да, вроде бы.

-Такие вот моменты будут очень часто. Тебе нужно совладать с эмоциями. Иначе будет очень плохо. Физически ничего не чувствуешь… но душой ох как много.

-Да. Я помню,… слушай, я так и не спросил тебя. Куда мы идём?

Рома повернулся.

-Мы идём в место.

-Чего?

-Видишь вот эти узоры над головой? Это плод наших фантазий, наших эмоций. Это плоды людей – он развёл руками. – Это обитель смерти, поэтому здесь пустыня. Но, если сконцентрировать свои чувства, эмоции, направить свой разум на созидание, того, что ты хочешь, глядишь и выйдет каменный цветок. Мы все здесь ради этого…мы все здесь ради того, чтобы творить. Каждый должен найти место, где он будет превращать свои фантазии в реальность. У меня было такое место. После нескольких лет, я понял, что моё нахождение там бессмысленно, и я начал искать новое место. Я чувствую, что нуждаюсь только в этом.

-То есть, ты хочешь сказать, что я могу придумать всё, что угодно?

-Да

-И кого угодно?

-Да, но это будет только твоя фантазия. Образы, чувствительные образы. Ты сможешь их почувствовать, но у них ничего не будет внутри. Это будут просто оболочки.

-И если я создам Женю, свою возлюбленную, то…

-Послушай, на это уйдут года, прежде чем, ты ощутишь навыки концентрации. Это будет, я тебя уверяю, но душа должна привыкнут к этому месту. Здесь обитает смерть, и она предпримет всё, что бы ты оказался в её власти.

-Постой. То есть, ты хочешь сказать, что мы ещё не мертвы?

-Ну – Рома недоверчиво посмотрел на Диму – Забудь. Пошли.

-А если я откажусь?

-Не велика потеря. Не я от тебя ушёл, а ты от меня. Мы в ответе за тех, кого приручили, но если им всё равно… то, что ж – Он пожал плечами.

-Я пойду с тобой, но ответь мне, пожалуйста, на последний вопрос.

-Всё, что хочешь.

-Какой смысл в том, чем здесь занимаются? Творить вечность свои фантазии… это скука и лучше уж смерть с темнотой и тишиной, чем вот такое скитание.

-Мы не у смерти в руках. Мы лишь на пороге к трону всевышнего. Когда мы достигнем возвышенного духовного уровня, мы поднимемся ещё выше. Я сам видел, как те, кто находился здесь по пятьсот лет, исчезали на глазах, просто превращаясь в свет.

-Конец нашего пути? – Неуверенно спросил Дима.

-Да…единение с Богом.

 Дима заметил стражей, когда они шли возле небольшой реки, с красным берегом. Вокруг блестела ярко-зелёная трава, пели птицы. Но, уходя влево, туда, где стояли огромные статуи, ландшафт менялся, как и всё пространство вокруг. Оазис переходил в пустыню с неестественно белой почвой, небо становилось ярко светлое. Над главами стражей оно и вовсе светилось белым. Ветер дул у их ног с неистовством, Дима видел, как пыль поднимается до самого пояса громадин.

-Что это? Чья-то фантазия?

Ответ был незамедлительный:

-Не обращай на них внимание. Это мир живых, то есть…

-Стоп, ты сказал, мир живых? – Дима в изумлении открыл рот.

-Да, но….

-То есть, можно пасть в мир живых? – он вскинул руки - Нужно идти туда!

Тут Рома резко развернулся, и схватил Диму за шиворот. В его глазах одновременно читались и не понимание и злость.

-Ты хочешь бросить вызов законам Божьим?! Ты хочешь пойти против него?!- кричал он.

-Но ты сам сказал, что мы ещё не в руках смерти! Чёрт возьми!

-Мы все должны быть подвластны закону.

Дима вырвался из рук кричащего, и лихо вмазал ему по лицу. Рома упал.

-Ты же понимаешь, что боли здесь нет. Здесь только душа переполняется чувствами. Осознаёшь это?

                        Дима и вправду это осознавал. Внутри словно ползал огненный змей. Мозг заполняла ненависть, руки дрожали, пульс участился. Он никогда так не разъярялся. Теперь те Ромины движенья кулаком были ясны - его что-то задело, и душу переполнили чувство раздражения. Вполне возможно, что при жизни, Рома был вполне спокоен.

Пытаясь отойти от ярости, которая усиливалась, Дима отступил на несколько шагов. Мысли отказывались ему подчинятся. Но это ведь он, его тело, его душа, по крайней мере. Невероятным усилием воли, мысленной подавляющей волной, он заставил свой рассудок быть подвластным ему. Дыхание стало ровным, а сознание послушным.

-Чёрт. – Выдохнул Дима. Посмотрел на Рому, который всё ещё лежал на траве, и сказал:

-Почему? Почему ты хочешь остаться здесь? Или я что-то не так понял. Этот путь – он указал на громадин – не ведёт в жизнь?

-Это фантазия. Её сделали, когда только появлялась смерть, жизнь и вообще всё только зарождалось. Люди, которые попали сюда, были одержимы манией, вернутся обратно. Они все вместе сотворили этот проход.

-А что за статуи?

-Никто не знает. Они охраняют этот туннель.

-Так те, кто создал, они прошли?

-Ты не понимаешь? Нельзя нарушать законы Божьи! Если ты здесь, значит, так хочет Он!

-А мне без разницы! Да! – Дима почувствовал, как волна раздражения снова охватывает его - Если он того хочет, я того не хочу. У меня там любимая, она страдает! Я…я… - на глазах навернулись слёзы – я сделаю всё, чтобы быть с ней рядом.

-Туда никто не суётся! Всё боятся! А ты такой крутой, да?

-Если всё боятся, это не значит, что это невозможно! Ты стоишь на месте только потому, что тебе сказали, что это бесполезно? К чёрту всех! Попробуй сам пройти к мечте через все испытания. – Дима орал, иногда выплёскивая капли слюны.

-Нет, я не думаю, что это хорошая идея. – Рома покачал головой и встал на ноги.

-Ты идёшь как за стадом баранов.

-Ты не посмеешь переступить законы Божьи.

-Да пошёл ты! Я переступлю даже смерть, ради своей любимой. – Он закинул голову вверх и расставил руки – Ты слышишь?! Смерть! Я не боюсь тебя! Ни тебя, ни Бога! Осудите меня, давайте! Но я…я хотя бы попытаюсь.

После этих слов, он бросил косой взгляд на Рому и побежал навстречу бурным вихрям, который кружили возле огромных статуй.

                     Путь до стражей оказался гораздо больше, чем казалось с первого взгляда. Но Диму это не расстроило, а совсем наоборот - ведь было время обдумать прошедший разговор.

Диалог закончился настолько быстро, что Дима пожалел, что ушёл от своего проводника. Ведь он так и не узнал, прошли ли те, кто создавал этот путь, и почему все так боятся даже приближаться к этому месту. Наверно, из-за какого-нибудь дурака, который испугался Божьего гнева. Дима был полон решимости и надежд, ему хватало смелости выступить против высших сил. Путь переходил во всё более и более опасную тропу смерти. По мере приближения к заветной цели он начал ощущать то, что недавно потерял - физическую боль. Она приходила постепенно, придавая рукам, ногам и торсу нагрузку.

Пыль летала в небеса и обратно с неимоверной силой, белёсая почва под ногами казалось, высасывает энергию, но он знал, что после всех этих преград, он встретится с Женей, они обнимутся, он расскажет ей историю о том, как побывал в этом месте, поцелует её и всё будет как прежде. Лишь любовь позволяла держаться на ногах и идти дальше.

                    Ветер кружил пыль с такой мощью, что кроме неё дальше метра ничего не было видно. Прищурив глаза, Дима продолжал шагать, крича что-то нечленораздельное. Слюни брызгали изо рта, пальцы вжались в кулак, разодрав ладонь до крови. Глаза болели из-за частичек песка и непонятной субстанции. Казалось, страдания никогда не закончатся, Дима будет идти вечно. Но внезапно что-то произошло…

                    Всё просто стихло. Пыль, кружившая страшным вихрем, осталась позади, а перед глазами предстало белое солнце. Оно не слепило, оно просто освещало пространство белым светом. Посмотрев на почву, Дима её не увидел. Просто белое пространство. Пустота.

                    Среди этой белёсой картины, вырисовывались, словно Боги, два огромных силуэта. Те два гиганта, два стража, оказались нагими мужчиной и женщиной. Их кожа светилась янтарём, а глаза, словно две огромные звезды глядели сверху на малюсенького человечка.

-Боже – с трепетом вымолвил Дима.

                    Ступни этих громадин возвышались над ним, словно многоэтажные здания, и среди них он увидел, то за чем шёл. Туннель, внутри которого было очень темно, и в тоже время празднично светло. Чёрный и белый – эти два цвета, никак друг друга не дополняли, они жили своей одиночной жизнью. Очарованный этим зрелищем, больше, чем огромными людьми, Дима начал шагать вперёд.