Недавно мелкий, ели осязаемый холодный дождь, начал превращаться в большие бесформенные хлопья снега. Они медленно и беспрерывно опускались с неба. На землю изредка ниспадали тонкие лучи солнца, проходящие сквозь толстый слой гонимых ветром туч. Они, вместе со снегом, падали на огромные черные глыбы, на тонкие сосны и высокие кедры, на темную влажную землю, и на отрывистые клочки тёмно-зелёного мха.

Вверх по горному склону шла узкая тропинка, петлящая между деревьями и камнями, вечно скрываясь за резкими поворотами. Ни одного зверька, или даже их следов не было видно вблизи, и, если напрячь как следует слух, можно было расслышать лишь покачивания ветвей под весом снега. Весь мир, казалось, превратился в одну картину – падающий снег, высокие горы и далёкая узкая долина.

Однако вскоре, вежду высокими стволами деревьев, начала мелькать плывущая, словно по воздуху, фигура. Она точно следовала направлению тропинки, будто боясь потеряться, если хоть на мгновение с неё сойдёт. Тёмные волосы и белую, как снег вокруг, кожу лица, скрывал черный капюшон. Тонкое туловище, от горла и до самых бедер, было прикрыто кожаным платьем, чьи края расходились по краям у таза, оставляя и так неприкрытые ноги оголяться ещё больше при каждом шаге. Лишь высокие сапоги уберегали от холода изящество сих ног. Конечно же, если в этом была нужда.

Девушка двигалась по тропе непринуждённо, ровно не замечая резких подъёмов, падающий снег и дикий, смертельный холод. За плечом у неё красовалась рукоять меча, в то время как в ножнах на груди поблескивало лезвия длинного кинжала. Но и эта ноша не мешала ей продолжать свой путь. Она шла, не замечая ничего вокруг, как река – всё время двигаясь вперёд, обходя преграды, извиваясь как змея.

Вскоре местность вокруг идущей девушки стала меняться: деревья начали редеть, на камнях замечались куски никогда не тающего льда, зелень совсем уже была не видна, а тропинка, до тех пор изгибающаяся, начала вести путницу строго вперёд, иногда лишь обходя почти не заметным изгибом глыбы скал. Она словно очутилась в другой реальности. Этот одинокий, безлюдный, белый мир был разделён от живой и зелёной долины морем серых облаков.

Одно лишь бросалось в глаза. Валяющиеся возле камней, или прямо на тропинке покоились трупы. Это были совсем не останки животных, чий кости не были съедены хищниками или которые просто замёрзли насмерть. Повсюду виднелись черепа людей, не до конца сгнившая плоть, оторванные части тела. Счесть всех мертвецов на горном склоне было невозможно. Единственное было верным – тут побывала сама смерть.

Идущая девушка, однако, совсем не подала виду, что окружающая картина её пугает. Она всё так же шагала, переступая через тела на своём пути. Она сделала лишь одно лишнее движение – нацепила шарф на лицо, чтобы смягчить смердящий запах смерти, что мрачно витал в ледяном воздухе.

Наконец, она остановилась. Тропа, бесконечно ведущая вперёд, обрывалась. Петляя между ледяными скалами, тропинка обрывалась у входа в тёмно-голубую пещеру. Как не странно, но погода, ветер и время придали проходу очертания черепа. Если присмотреться, можно было узнать широко разинутую пасть украшенной клыками-сосульками, дыра вместо носа, и ещё одно отверстие повыше – око. Можно было подумать, что тысячи лет назад, в этом месте был повержен циклоп, а его обледеневшие останки, с течением времени, начали сливаться в одно целое с горой.

Подойдя ближе к пасти-проходу, девушка наткнулась на груду шерсти, крови, внутренностей и костей. Всё было настолько перемешано, что она некоторое время и не понимала, перед чем стоит. У входа лежал огромный бурый медведь. Эго брюхо было разорванно надвое, ошмётки мяса и внутренностей лежали, разбросанные перед ним. Одна лапа была оторвана от туловища, а в черепе красовалась дыра, глубиной в человеческую ладонь. Она перешагнула и через это тела, обошла острые копья льда и вошла во мрак.

Ледяной тоннель вёл её вперёд, в глубь горы. То тут, то там, лежали скелеты воинов в доспехах, с оружием в руках. Только теперь можно было увидеть, что умерли они не от стрел и не от удара меча. В тяжёлых и прочных доспехах красовались дыры, словно сталь была прожжена. У некоторых отсутствовали части тела, словно кто-то вырывал их конечности как у мух.

Пройдя несколько десятков метров, девушка остановилась. Перед колонной, что разделяла два тоннеля, идущих дальше в глубь горы, стоял человек. Это был высокий, широкоплечий мужчина, с длинной, до груди, бородой и грязными волосами. Смуглая кожа подчеркивала блистание чёрных глаз. Он стоял, скрестив руки на груди, жадно наблюдая за её движениями. Они стояли друг перед другом, будто оба молчаливо чего-то ожидали.

- Он приказал тебе охранять его? – Словно с усмешкой, сказала девушка. Её голос был спокойным и властным. Она двинулась к мужчине, ступая медленно и непринуждённо, ровно шла на встречу ребёнку.

- Ни шага дальше. Проход к нему воспрещён. Для всех. – На последнем слове он сделал особое ударение, будто давал понять, что не шутит. На лице, и в движениях тела, однако читалась неуверенность. Страх постепенно окутывал его гигантское тело. Чуть заметно дрожащая рука опустилась, и пальцы сжали рукоять длинного топора, который появился как по волшебству. На лёд лишь упала горсть серой пыли.

- Ты смеешь мне угрожать? – Девушка остановилась. Она опустила шарф, и убрала капюшон. До того момента, мужчина был не совсем уверен, кто перед ним стоит. Увидев, однако, пугающую бледность молодого лица, остроту прозрачных голубых глаз и угольный цвет волос, его выражение изменилось. – Мальчик, отойди в сторону. Поверь мне. Лучше ты дашь мне пройти, и будешь наказ им позже, чем умрёшь сейчас.

- Ты его сестра. – На мгновение удивление превзошло всё больше нарастающий страх, однако оно быстро прошло. Он напряг скулы и стальные мышцы рук, не решаясь, что же ему делать. В итоге он поднял уверенный взгляд, отвёл правую ногу назад, и встал в защитную стойку. – Я не могу тебя пропустить. Он присутствовал при моём рождении. Я не могу его ослушаться.

- Даже если это будет стоить тебе жизни? – Девушка небрежно достала меч из-за плеча. Сталь мутно отражала мрачный цвет льда. Она не становилась в стойку, не нападала и не выказывала каких-либо чувств на лице, как это делал её соперник.

Они стояли неподвижно, как две мраморные статуи. Мужчина ожидал, что она вот-вот нападёт на него быстрой атакой. Он напрягся, пытаясь уловить каждое её шевеление, каждый шорох её одежды, предугадать движение по взгляду, однако ничего не видел. Он впервые, за много столетий почувствовал беспомощность, как это чувствует загнанный собаками заяц или никуда негодный человечишка.

- Даже если я потеряю свою жизнь. – Он сделал шаг назад, потом другой. Если отдалиться от неё, ему удастся легче заметить её движения. Будучи опытным воином, он прошёл через множество сражений. Пусть ему ещё не доводилось биться с настолько сильным противником не на жизнь, а насмерть, обучение, переданное им, предавало ему уверенности.

- Мне никогда не нравилось убивать себе подобных. – Девушка сделала пару шагов вперед, пряча меч обратно за плечо, но поднятый топор заставил её остановиться. – Меня и его заставляли делать это. В далёкие времена, за долго до того, как ты появился, мы убивали сотни наших братьев и сестёр. Потому что нам был отдан приказ. – В её древнем взгляде лишь на мгновение промелькнул жгучий луч воспоминаний, но он тут же уступил прежней безразличной тьме. – Вот и сейчас мне был отдан приказ.

Девушка широко улыбнулось. Никогда прежде мужчина не видел столь яркой, почти ослепительной улыбки. Вполне возможно, она лишь показалась ему сияющей – в сравнении с мрачной глубиной грустных глаз, всё светилось.

- Очень давно у нас была традиция – девушка продолжила говорить, водя указательным пальцем по лезвию топора – перед тем как у убить собрата, мы должны были узнать его имя. – Она горько улыбнулась, и мужчине снова показалось, что ничего прекраснее на свете существовать не может. – Как-то раз я поняла, что собрала так много имён, что и сосчитать не могу. Я не могла вспомнить лица друзей, которых убила… – Она помолчала, словно переживая давно потускневшие чувства. – Скажи мне своё имя.

- Леар.

Говоря своё имя, он уловил дрожь в голосе. Страх целиком окутал его. Теперь он был полностью уверен, что уйти живим ему навряд ли удастся. Он рассказывал о своём прошлом, но Леар никогда не думал, что всё это время охранял одного из личных убийц самой Королевы. И теперь одна из них стоит пред ним, а он позволил себе встать у неё на пути. Этот страх, страх перед смертью, он не чувствовал за долгие столетия. Ему доводилось испытывать азарт битвы, опьяняющее давление в груди от бешено колотящегося сердца, но через такое он прошёл лишь раз.

Тогда он ещё был человеком, и такое чувство зародилось в нём, когда он держал кинжал у груди, и точно знал, что назад пути нет. В тот раз он боялся смерти, потому что был не уверен, что заново родиться. В тот день мысли так же бешено метались в голове, но они вдруг остановились. Глубокие голубые глаза, наполненные печалью, безразличием и древними тайнами – то, что было рядом, в день его первой смерти.

Девушка ладонью убрала топор в сторону, легко, как пёрышко. Леар всё столь же заворожено смотрел ей в глаза. Она приблизилась к нему так близко, что казалось будто они вот-вот соприкоснуться. Он положила обе руки ему на плечи, наклонила голову и исподлобья продолжила смотреть ему в глаза, завораживая и отнимая кипящий страх. Он почувствовал прилив спокойствия, разливавшиеся по всему телу и отгоняя тревоги. Голова опустела от мыслей – для него существовал лишь взгляд девушки. Она стояла так близко, но голубизна глаз была на расстоянии в целые эпохи.

- Леар, - она повторила его имя, - красивое имя. – Она отступила от него на шаг, и нежно улыбнулась. Эта улыбка была тёплой, нежной и печальной. Однако даже её было достаточно, чтобы растопить и приласкать сердца гиганта. – Леар, мне жаль.

Быстрым движением она снесла ему голову с плеч, рукой, и также быстро схватила его за оба предплечья, упёрлась ногой в широкую груди, и оторвала от туловища руки. Он был мёртв. На тёмно-синем льду растекались лужи черной жижи. Девушка отшвырнула руки Леара, и продолжила свой почти оконченный путь.