Горячий песок на веках… Горячо, очень горячо, словно всё тело было погружено в ванну с кипящим маслом, более он не чувствовал ничего.… В ушах лишь отголоском из недавнего, но такого туманного прошлого, проносился отчаянный голос пилота, и… огонь… Глаза помнили огонь, помнили силуэт охваченного пламенем крыла за иллюминатором, кожа помнила прикосновение раскалённого воздуха…
- Я умер? Кто я, вообще? - эти мысли одиноким эхом пронеслись в голове. – Александр… Кириленко.
И буквально всё тело откликнулось волной острой боли, когда человек, первый раз в жизни забывший своё имя, попытался пошевелиться. Он почувствовал, как с лица сыпется прогретый солнцем песок, при попытке перевернуться набок. Песок был повсюду: под рубашкой, в обуви, под нижним бельём… на лице чувствовалась щетина, хотя её обладатель, несмотря на временное беспамятство, всё ещё ясно помнил, что каждое утро тщательно брился.
- Сколько я здесь?
Веки с трудом раскрываются и тут же закрываются вновь, пряча зрачки от слепящего и ядовитого солнечного света.
- Мобильник…
Правая рука интуитивно потянулась во внутренний карман пиджака, но тут же почувствовала, казалось, уже забытую тяжесть бронированного кейса, пристёгнутого титановым цепком к запястью.
- Рейс… Владивосток – Торонто… Документы… Чёёёрт…
Мысли были всё такими же хаотичными и несвязными, но теперь в них всё чаще проглядывались воспоминания о человеке, чья судьба зависела от этого кейса. Боль обожжённой солнцем кожи и эта мучительная жажда не давала мыслям слиться воедино и сформировать ясную картину произошедшего. Одно было очевидно – рейс №718 не достиг пункта назначения. Когда пальцы, наконец, нащупали мобильный телефон, глаза уже несколько привыкли к этому неестественно интенсивному солнечному свету, привыкли ровно настолько, чтобы можно было на несколько секунд открыть их и прочитать жалобное «No signal» на индикаторе сигнала телефона. Пролежав так ещё около пяти минут, Кириленко, наконец, смог накопить в себе силы, чтобы протереть ладонями глаза и приподняться. Пустыня… самая голимая пустыня вокруг. Где-то через пятьдесят метров на восток виднелись столбы высоковольтной линии, значит, там должна быть дорога. Тело болело, изнывало от непереносимой жары, но лежать вот так вот и дальше - означало верную смерть. Вопреки собственным ожиданиям, неудачливый авиапассажир довольно легко поднялся на ноги и побрёл по потрескавшейся от солнечных лучей почве в сторону столбов. Взгляд был всё ещё затянут мутной пеленой, всё вокруг было, как во сне. Глаза с трудом цеплялись за горизонт и пересекающее его в гордом одиночестве перекати-поле. Рассвет нещадно истязал зрачки, загораживая своими слепящими лучами заветные дорожные ориентиры. Александр брёл вслепую, храня в памяти запечатлённые образы своей цели, пока его плечо не наткнулось на один из столбов, а взгляд не упёрся в то, что когда-то давно представляло собой шассе. Сейчас же он видел лишь разбитые куски асфальта, «втоптанные» в накатанную грунтовую дорогу. Теперь он, наконец, обратил более пристальное внимание и на высоковольтные столбы, ни на одном из которых он не мог заметить, собственно, проводов, а многие из них вообще беспомощно валялись в стороне от дороги. В этот момент в голове пронеслись страшные мысли. Оказаться одному без еды и воды посреди пустыни, в каком-то богом и государством забытом месте – не самая приятная перспектива. Но беспокойство тут же развеялось, когда где-то вдалеке послышался… звук мотора. Это была машина. Показавшись из-за горизонта, она продолжила движение по дороге, если таковую вообще можно было так назвать, несясь на полной скорости и подпрыгивая, как горный козёл на каждой кочке, коих было, кажется, больше, чем относительно ровных участков. По мере того, как она приближалась к Александру, он мог теперь уже разглядеть полицейскую мигалку на крыше. Это совершенно точно был Ford Crown Victoria красного цвета, но… было в нём что-то настораживающее. Помимо того, что эта патрульная машина неслась по явно аварийной дороге на всех парах без включённой сирены, так и выглядела она так, будто бы непрерывно скачет так по колдобинам вот уже целую неделю. Осыпавшаяся краска на капоте, царапины, вмятины по бокам… А самое интересное - вместо лобового стекла на этом автомобиле была установлена крупная металлическая сетка. Чего, правда, не скажешь об окнах боковых дверей, кои были обделены и стёклами и, даже, сеткой.
- Стойте! Я с рейса 718! – крикнул Саша, сделав несколько неуверенных шагов навстречу патрулю и неуклюже взмахнув рукой с кейсом.
Но машина не сбавила скорости, а, кажется, наоборот, понеслась на него ещё стремительней. Когда расстояние до патрульного автомобиля сократилось метров до тридцати, на капоте наконец-то стало возможно разглядеть шестиконечную звезду и надпись «Police».
- Please, STOP! I need help! – снова крикнул Александр, всё также размахивая своим кейсом.
Но скорость патрульной машины не снизилась ни на йоту. Мало того, она взяла курс прямо на человека, пытавшегося найти помощь у её пассажиров.
- Вот, дерьмооо! – успел выкрикнуть Саша, резко отпрыгнув в сторону от ревущего железного монстра за пару мгновений до того, как его внутренности оказались бы живописно размазаны по капоту с шестиконечной полицейской звездой.
Долгие годы тренировок и мгновенно повысившийся уровень адреналина в крови сделали своё дело – Александр механически перекатился на плече, вместо того, чтобы упасть на землю и растянуться там как мешок с овощами и тут же вскочил обратно на ноги. А полицейский Форд, тем временем, совершив поистине полицейский разворот и подняв в воздух облако дорожной пыли, остановился в десяти метрах от него.
- Офицер, вы совсем тут спятили?! Вам что, башку так напекло сегодня, что мозги через уши вытекли?! – прокричала несостоявшаяся жертва дорожного полицейского беспредела, отряхивая свой деловой костюм от пыли и песка, но прокричала, тем не менее, уже на чётком английском языке.
В ответ из распахнувшейся водительской двери лениво показалась высокая фигура в бежевой полицейской униформе, больших тёмных очках и белом защитном шлеме, вроде тех, что носят патрульные - мотоциклисты.
- Вы, вообще, отдаёте себе отчёт о своих действиях? – продолжил всё также громко выражать своё негодование Кириленко, шагая навстречу полицейскому. – Я из Интерпола! Если вы сейчас же не окажете мне помощь и не доставите в ближайшее мед учреждение, у вас будут больше проблемы, вы даже не представляете…
Его речь прервалась резко и неожиданно, также неожиданно, как в руках офицера полиции появился ржавый Магнум «Питон», нацелившийся точно в лоб ничего не понимающему гражданину с кейсом.
- В…вы с ума сошли? – вымолвил Александр, подняв руки над головой. – Я сотрудник Интерпола, у меня есть доку…
- Скажи «Квотеррой»! – перебил его полицейский, явно вознамерившийся, таки, выпустить кому-нибудь сегодня мозги.
- Ч…чё??? – заикаясь, переспросил Саша.
- Скажи «Квотеррой», говна кусок, пока я тебе башку не отстрелил! – повторил коп уже в более грубом тоне.
Сказать, что Кириленко был шокирован таким превышением должностных полномочий этим стражем порядка, значит – не сказать ничего. Однако, эта была не единственная вещь, вызывавшая недоумение. Помимо ржавого пистолета, целившего сотруднику Интерпола промеж глаз, в эти самые глаза бросалась обтрёпанная, давно не глаженая и явно месяцами не стираная униформа. А в нос, подобно нашатырю, ударил смрадный запах немытого тела.
- К… Квотеррой. – также заикаясь, произнёс Саша, с ужасом следя за пальцами на курке Магнума.
Через секунду он почувствовал, как рукоять этого самого Магнума ударила ему в челюсть, после чего сразу же последовал удар кулаком в область печени. Ослабшие и истощённые ноги предательски подкосились, заставивши Кириленко беспомощно упасть на колени. Его взгляд вновь устремился вниз, на этот проклятый песок, но на этот раз он смотрел, как тоненькая струйка крови из его разбитой губы оставляет там мерзкое багровое пятно. Ещё один удар рукоятью, на этот раз в затылок, и человек, переживший авиакатастрофу, лежит на земле. В глазах двоиться, в ушах эхо…
- Я же говорил, это местный «Иван» заблудился, а ты: «Зомби, зомби…». С тебя пиво, короче. – Доносился голос обладателя злосчастного Магнума.
Теперь стало понятно, что он в машине был не один. Приоткрыв веки правого глаза, Александр повернул голову в сторону Форда. Действительно, из окна автомобиля выглядывала не в меру упитанная морда в таком же мотоциклетном шлеме.
- Если он повторил дебильное имя твоего дебильного племянника, Тап, это ещё ни о чём не говорит! – сказала морда, ещё не решаясь вылезти из машины. – Дядя Дейв говорил, что встречал зомби, бормочущего скороговорки!
- Он что, повторял их за твоим дядей?!
- Нет!
- Тогда какого лешего ты мне мозги паришь?! Лучше помоги мне проводить задержанного в машину!
- Чё?!
- Ах, извиняюсь, что без перевода для дегенератов, я хотел сказать, тащи свою вонючую жирную задницу сюда и помоги мне запихнуть этот кусок дерьма в багажник!
- Ага, щаз, моему дяде Дейву один раз зомби так яйцо откусил!
- Ты же говорил, что ему оторвало яйцо, когда он пытался перелезть через колючую проволоку на продуктовый склад «Иванов»?!
- Одно из яиц – да.
- А второе ему оторвало растяжкой!
- Ну… да.
- Сколько у твоего дяди Дейва, вообще, яиц было?!
- Ну… он говорит, что три!
- Знаешь, Мэнсли, после того, как этот старый пердун надышался ртутью, у него нелады с арифметикой!
- Это да, у него, как минимум, четыре яйца было! Потому что, если ему оторвало три из трёх яиц, то какого дьявола он каждую субботу ходит к тифозной Клер?
- Круто, блин, ты умеешь считать до четырёх! А теперь посчитай, сколько часов осталось до конца смены и представь, что я с тобой, тупорылым кретином, сделаю, если задержусь из-за тебя и твоего траханного дяди Дейва на смене хоть на минуту дольше!
- Ладно, ладно, только я беру за ноги!
Кириленко к тому времени уже лежал с закрытыми глазами, почти ничего не соображая. Пустыня, зомби, «Иваны»… В какой-то момент ему показалось, что он сошёл с ума. Возможно, нет ни этого солнца, ни этого песка, ни этих безумных копов, а есть лишь больничная палата и его изувеченное бессознательно лежащее под капельницей тело. А может, он и правда умер? Но звук захлопнувшейся двери и тяжёлые шаги, приближающиеся к Саше, вернули его в суровую реальность.
- Что-то он одет как-то странно. – Вновь послышался голос Мэнсли. – Прям, как боссы с центра Нирвана-Фолз, не находишь, Тап?
- Ммм… вот только этого мне не хватало за три дня до пенсии… - озадаченно произнёс Тап.
- А почему ты каждый день говоришь, что тебе осталось три дня до пенсии?
- Потому что из-за косяков моего тупого толстозадого напарника моя карьера попала в пространственно-временную аномалию! Не важно, дай сюда рацию!
Из динамиков рации зашипела статика, затем что-то, отдалённо напоминающее человеческую речь.
- Центр, приём, это сто семнадцатый, как слышно? – произнёс Тап.
- Приём, слышим вас хорошо. – Шипя и запинаясь, ответил хрипловатый голос из рации.
- Не было ли заявлений о пропаже кого-нибудь из делового центра? Приметы следующие: мужчина, высокий, где-то 185 сантиметров, волосы тёмные, нос с горбинкой, глаза… - грязные мозолистые пальцы полицейского грубо схватили Кириленко за лицо и отодвинули веки. – Глаза зелёные…
- Нет, никаких заявлений не поступало, сто семнадцатый. – Перебил его голос из рации. – Возвращайтесь в участок, сегодня ожидается затмение.
- Принято.
Затмение? О чём эти психи? Впрочем, слишком много вопросов за столь короткий срок, сейчас хотя бы понять, что им нужно вообще…
- Слава яйцам твоего дяди Дейва, будем считать, на сегодня нашим задницам ничего не грозит. – С явным облегчением произнёс полицейский. – Да, кстати, а это чего такое?
Хищный взгляд обоих полисменов приковал металлический кейс. Александр почувствовал, как кто-то из них с силой потянул его и чуть не оторвал его обладателю руку титановой цепью.
- Дерьмо… он к руке пристёгнут…
- Минутку, Тап…
Кириленко услышал, как Мэнсли, как можно резвее потопал к машине. Саша даже вновь обратил своей взгляд к Форду, чтобы посмотреть, что на этот раз пришло в голову одному из этих ненормальных. Толстый коп долго копался в багажнике, а когда вынырнул оттуда, в его руках оказалась какая-то грязная ржавая ножовка, а на лице подозрительная улыбка.
- Боже, Мэнсли, ты придурок!
- А что? – поинтересовался Мэнсли, но уже с поникшим видом и осознанием того, что ожидаемое веселье ему сегодня уже не светит.
- Хочешь, чтобы нам опять весь багажник кровищей залило? Может, тебе и нравятся, когда тебя дрючат во все дырки, но мне, мать твою, тогда не понравилось! В общем, везём этого говнюка на заправку к Орлиному Глазу, там и распилим цепь!
- Так ведь, это, мы ему, как бы, должны с прошлого раза остались…
- Ну а для чего тогда нам этот дохляк, кретин?!
Александр почувствовал, как в довершение сказанному полицейский пнул его в бок каблуком. Какой ещё Орлиный Глаз?! Очередной шизофреник?! Нет, нужно что-то делать…
- У вас будут большие проблемы… - сплёвывая кровь, с трудом вымолвил Кириленко. – Вас посадят на электрический стул, козлы. Не гробьте себя, если вам нужны деньги, у меня есть…
- Тап, что он там несёт?!
- Кажется, что-то про деньги…
Пошарив руками под пиджаком Саши, полицейский быстро нащупал бумажник и выдернул его из внутреннего кармана. На землю тут же посыпались визитки, кредитные карты, какие-то записки, мелочь… Следом на землю полетели зелёные бумажные банкноты, с которых взирали лица президентов США.
- Да ты издеваешься, да?! Тут ни хрена, кроме докаскадных бумажек! – в руке Тапа появился электрический тизер. – Вот ты и довыпендривался, говнюк!
Сначала Александр почувствовал, как кирзовый каблук полицейского со всего маху впечатался ему в лицо, затем через его тело прошёл разряд электрического тока, вновь погрузивший его в бессознательное состояние.

Глава 2

Очнулся Саша от сильной колющей боли в боку. В ушах приглушённо играла какая-то тяжёлая музыка, заглушавшая даже, казалось бы, чудовищный рёв мотора. Вокруг было темно, но сверху пробивались тоненькие лучики света. Они проникали сквозь многочисленные, но проделанные в беспорядочном состоянии отверстия, похожие на пулевые. Не нужно иметь сверхъестественную сообразительность, чтобы понять, что это и есть багажник злосчастного полицейского Форда.
Внезапно машина наехала на что-то очень крупное, её тряхануло так, что Александра подкинуло вверх и даже ударило о крышку багажника. Всё это сопровождалось отборным матом водителя машины и новой порцией острейшей боли в боку. Теперь Кириленко понимал, что лежит на битом стекле. Судя по стойкому запаху самогона внутри багажника, это была разбитая бутылка. Он попытался перевернуться, чтобы не распороть окончательно бок, но почувствовал, что его руки пристёгнуты к чему-то вроде наручей, приваренных к стенке багажника. Ничего больше не оставалось делать, как лежать и ждать, когда эти два чокнутых копа довезут его, куда хотят, или пока он не умрёт от потери крови. Саше даже стало не на шутку досадно, не от ощущения скорой кончины, а оттого, что он может погибнуть от рук каких-то шизофреников после того, как пережил настоящую авиакатастрофу. Последнее он, кстати, припоминал весьма смутно. Лишь размытые образы, крики и жар внутри пылающего салона самолёта. Однако теперь хотя бы вспоминалась цель полёта в Канаду – участие в громком судебном процессе, спровоцировавшим международный скандал. На скамье подсудимых оказался гражданин Российской Федерации – ведущий научный сотрудник государственной корпорации «РОСНАНО» по фамилии Голощёкин. Обвинялся, собственно, в изнасиловании и жестоком убийстве малолетней дочери американского посла в Канаде. И обвинялся, к слову, незаслуженно. Помимо девяти миллиметрового пистолета, таблеток от гипертонии и фотографии с бывшей, в бронированном кейсе Кириленко находились документы с материалами независимого расследования, указывавшими на невиновность Голощёкина. Но теперь это было уже не важно, тут ещё неизвестно, кому сейчас хуже – Голощёкину, сидящему в VIP-камере, или сотруднику Интерпола, который должен был его оттуда вытащить?
Эти рассуждения прервались, когда машина резко затормозила, из-за чего Александр чуть не вывихнул пристёгнутые к багажнику руки. Двигатель заглох и было слышно, как снаружи хлопнули дверьми машины. Яркий свет больно ударил по уже привыкшим к полумраку зрачкам, когда Тап и Мэнсли открыли крышку багажника.
- Просыпайся, фея, тебя ждёт мир, полный чудес! – прохрюкал Мэнсли.
У него в руке был бутерброд, а между корками хлеба торчало что-то, сильно напоминающее хвост ящерицы. Говорил он с набитым ртом, видимо, очень проголодался за смену, гад. Тап, тем временем, молча поднёс небольшой ключ к наручам, крепко удерживающим в себе, как в тесках, запястья «задержанного». Один щелчок и руки свободны от двухчасового плена. Только сейчас натертые и воспалённые запястья дали знать о себе жгучей болью, но это было наименьшим из всех бед. Не успел Александр что-то сообразить, как его вытянули за руки и за ноги из багажника и швырнули на землю, словно мусорный мешок.
- Вставай, дерьмо, я тебя носить больше не собираюсь! – в руке Тапа вновь засиял уже знакомый ржавый Магнум.
- Слышь, Томпсон, может, пончиков у индейца за него возьмём? – обратился к нему Мэнсли, не отрывая рта от бутерброда с ящерицей.
- Свою долю, ты потратишь на проспоренное мне пиво, а тратить свою в фонд помощи толстожопым любителям пончиков я не буду! – огрызнулся полицейский, тыча сапогом в истощённое тело Кириленко.
- Тап, а ты знаешь, что ты настоящая сволочь? – на этот раз Мэнсли приложил все усилия, чтобы проживать и проглотить кусок бутерброда, прежде чем что-то сказать.
- Знаю, толстяк, ты мне каждый день об этом говоришь.
Когда стало понятно, что пленник на данной стадии ближе к мёртвым, чем к живым, полицейские схватили его за плечи и волоком куда-то потащили. Голова Александра в это время беспомощно болталась внизу, аки колокольчик, так что ничего, кроме песка и неспешно шагающих ботинок он не видел
- Что вы там за труп мне тащите, бледнозадые? – послышался чей-то низкий и холодный голос. – Я же сказал, трупы не принимаю, с Махно больше не работаю.
- Это не труп, Орлиный Глаз! – Тап потянул Кириленко за плечи вверх, схватил его за волосы и помотал его головой. – Видишь? Моргает!
Ещё бы не моргать, когда первый раз в жизни видишь перед собой коренного жителя прерий. Орлиным Глазом его, очевидно, неспроста называли, это был высокий длинноволосый индеец, лет сорока с виду. Одет, правда, в обычную клетчатую рубашку, синие джинсы и белые кроссовки. Первое, что бросалось в глаза позади него – водонапорная башня. Кроме неё можно было заметить небольшую фанерную хибару и стоящую рядом с ней хибару чуть побольше. На той, что побольше, красовалась выключенная в данный момент неоновая вывеска «BAR». А спереди от бара стояли два заправочных аппарата. Как можно было судить – бензин и дизель.
- Ну и что вы мне с ним прикажите делать? – продолжил индеец. – С Джазиром я тоже теперь не работаю. Он теперь сотрудничает с бандами рейдеров, так что рабов принимает за бесценок. Я больше на бензин потрачу, чем выручу за него. Я скорее труп для Махно приобрету, хватит с меня рабов…
- Да нет проблем, Орлиный Глаз! – Саша почувствовал, как ему в висок упёрся ствол Магнума. – Прими хотя бы, как труп!
- Не надо! – индеец поднял руку с разжатой ладонью, приказывая полицейскому убрать оружие. – Чёрт с вами, тащите его в бар.
Бар – громко сказано. Несколько дубовых столов внутри, расшатанные лавки, да стойка с кучей каких-то непонятных грязных бутылок без этикеток. Мало того, ощущение было такое, будто бы существовал этот бар только для того, чтобы раз в месяц здесь могли посидеть два этих придурошных копа, ибо кап ремонт здесь не проводился лет пятьдесят минимум. Толстый слой грязи на столиках, пустые бутылки кругом, а сквозь дыры в крыше и стенах в помещение пробиваются солнечные лучи, выхватывавшие витающую в воздухе пыль. Специально для «нового посетителя» Орлиный Глаз вытащил из-за стойки кресло-каталку и поставил её в центре комнаты. Копы аккуратно, чтобы не разломать чужое кресло вдрызг, усадили на него Кириленко, примотав алюминиевой проволокой его руки к подлокотникам.
- Говорю сразу, плачу в два раза меньше, чем обычно. – Предупредил своих клиентов индеец, повернувшись к барной стойке и окинув широким взглядом всё своё «богатство», стоящее на полках.
- В два раза?! – вскрикнул Мэнсли. – Да ты гонишь!
- Во-первых, проблемы с рейдерами. – Начал отвечать краснокожий. – Во-вторых, заходил на днях твой дядя Дейв, взял две бутылки текилы, 200 грамм дурман травы и пачку презервативов, самый большой размер. Сказал, записать на твой счёт.
- Вот старый мудак! – на этот раз возмутился Тап. – Я его пристрелю, нахрен, когда вернёмся!
- Не трошь моего дядю! – Передёрнул его Мэнсли. – Это мой дядя, я его и пристрелю!
- Не выражайтесь, бледнозадые, тут моя дочь где-то ходит! – попытался урезонить обоих Орлиный Глаз.
- Кстати, а труп моего дяди Дейва купишь? – неожиданного поинтересовался племянничек с неподдельным интересом.
- Нет. – Отрезал индеец. – Он столько дурман травы за всю свою никчёмную жизнь скурил, что батька Махно потом меня самого сожрёт, когда увидит, как его ребята после супа из твоего дяди кайф ловят.
Пока шла словесная перепалка между теми, кто хочет его продать и тем, кто хочет его купить, как бы безумно это ни звучало, Саша прокручивал в голове всю полученную информацию. Теперь он знал о неком работорговце по имени Джазир, людоеде по прозвищу батька Махно, каких-то рейдерах.… Всё это какой-то бред, который его разум напрочь отказывался переваривать. И если бы только это.… Всё тело буквально гудело от полученных ран. Плюс, эта кошмарная духота и антисанитария… Сердце сжималось при мысли о том, во что превратятся раны, если всё так пойдёт и дальше. Александр почувствовал, как на его кровоточащую рану в боку село какое-то жужжащее насекомое. Мухи.… Только этого сейчас не хватало. Но когда глаза опустились вниз, на рану, страх перед гниющими ранами сменился натуральным шоком. Кириленко увидел самую настоящую механическую пчелу. В суставах её тоненьких металлических ножек едва слышно жужжали крошечные сервомоторы, а по краям синтетических крыльев поблёскивали электрические искры. Голова же, представлявшая собой, скорее, объектив видеокамеры, вертелась из стороны в сторону, окидывая своим взглядом всё помещение. Теперь Александр был на все сто уверен, что сошёл с ума.
- … Да не нужен мне дряхлый тощий труп твоего дяди! – продолжал тем временем свой спор владелец этого, с позволения сказать, бара.
- А знаешь, какой он в молодости был, а? Он один мог надрать десяток красных задниц таким, как ты! А я… Стоп, вы это слышите? – взгляд Мэнсли устремился к окну. – Кто-то едет! Разве тут должны быть другие патрули?!
Все трое разом подскочили к окну. Там за горизонтом уже виднелся впечатляющий шлейф пыли, а звук мотора всё приближался.
- Может, конвой «Иванов»? – предложил Тап.
- Нет, ещё рано, их конвой должен выдвигаться только завтра. – Заключил Орлиный Глаз.
Наконец, когда из-за горизонта показались очертания бронетранспортёра, у присутствующих отпали все сомнения в том, кто едет к ним «в гости». Это был БТР-80. Как уже успел понять Кириленко, «Иванов» здесь не жалуют.
- Один броневик… - прошептал индеец. – Странно это.
- Мне одному кажется, что они подбавили газу?! – запаниковал Мэнсли.
- Вот, сукины дети, за три дня до пенсии! – Вскрикнул Тап, отбежав от окна и перемахнув через барную стойку.
Его примеру тут же последовали все присутствующие, кроме Александра, который был накрепко привязан к креслу-каталке. БТР действительно не собирался аккуратненько припарковаться напротив заправки. Протаранив на полном ходу полицейский форд, он, едва не задев заправочные аппараты, разнёс в клочья стену и остановился посреди комнаты, в паре метров от кресла, к которому был примотан Кириленко. А тот, в свою очередь, так уже устал сегодня пугаться, что почувствовал лишь лёгкое облегчение оттого, что броневик, таки, не похоронил его сейчас под своими колёсами.
Когда сверху открылся люк, из него показался человек, в красном берете и камуфляжном кителе, под которым виднелась полосатая тельняшка. У него в руках виднелся АКСУ-74, а по лицу его обладателя можно было понять, что он готов применить автомат по назначению, дай хоть малейший повод.
- Красный дозор, всем выйти из сумрака! – скомандовал он, деловито закинув оружие на плечо.
- Я те дам, «красный дозор»! – послышалось откуда-то из недр бронемашины. – Морозов, а ну командуй, как положено!
- Есть, товарищ сержант. – Ответил Морозов, уже несколько поникшим голосом.
Послышался щелчок затвора, затем раздалась короткая очередь в потолок. Саша даже почувствовал, как ему на макушку посыпалась пыль и куски фанеры.
- Граждане Конфедерации, выходим на свет и укладываемся мордой в пол! Отныне это территория Красной Марки!
В ответ на это из-за барной стойки сначала показались три пары рук, поднятых вверх, а затем и испуганные лица их обладателей.
- Ух, блин, японский бог! – взревел Морозов, направив в их сторону оружие.
Прогремевший через мгновение выстрел пробил череп Мэнсли, после чего тот рухнул бездыханным телом на пол.
- Матерь божья, мы не вооружены! – панически выкрикнул Тап, ещё сильнее вытянув руки вверх.
- Я знаю. – Вполне спокойным тоном ответил Морозов. – Просто этот жирный больно уж на старшину моего бывшего похож был. Короче, не хотите лечь рядом, топайте на улицу и дружно рядышком друг с другом укладывайтесь на песочек, как влюблённая пара на пляже, усекли?!
Полицейский и владелец бара покорно вылезли из-за стойки, не переставая держать руки на виду, и вышли на улицу через проделанную БТРом дыру в стене.
- А ты кто такой? – внимания солдата, наконец, удостоился и пленник кресла-каталки.
- Я Кириленко, пассажир рейса №718! – громко и как можно чётче проговаривая каждое слово, отвечал Саша. – Я гражданин Российской Федерации! Я требую оказать мне мед помощь! Я пострадал от действий правоохранительных органов Канады!
- Воу, воу, мужик, спокойно! – перебил его Морозов. – Сейчас на базу к нам съездим, там тебя подлатают. Полежишь, успокоишься, у нас там знаешь, медсестрички какие, а?
Спрыгнув с бронетранспортёра, он подошёл к Александру и принялся освобождать его руки от туго затянутой проволоки. Но тут он обратил внимание на механическую осу, пригнездившуюся на теле у Саши.
- О, а Крис говорил, они одноразовые! От, барыга! Минуту, приятель… - Отвлёкшись от проволоки, солдат достал из нагрудного кармана коробок спичек и быстро вытряхнул из него всё содержимое на пол. Потом аккуратно взял двумя пальцами осу и положил её в коробок, который засунул затем обратно в карман.
- Вот, с меня магарыч теперь. Тебя как зовут-то?
- Александр… - всё ещё, ничего не понимая, ответил Кириленко.
- А меня Володя, будем знакомы.
Когда руки Саши были окончательно освобождены, Володя достал из другого кармана пачку сигарет «Красный рассвет». Он вытянул зубами одну из сигарет, протянув затем пачку Александру.
- Не курю… - протянул тот в ответ.
- Почти здоровым помрёшь, обидно будет. – Усмехнулся Морозов.
Он вновь потянулся в карман за спичечным коробком, но с досадой вспомнил, что только что опустошил его.
- Рядовой! – окликнул его невысокий чернявый сержант в такой же точно форме, вылезший из БТРа.
- Я! – отозвался Морозов.
- Выводи пленного из здания, сейчас будем восстанавливать социалистическую справедливость.
- Есть! – выкрикнул Володя, взваливая левую руку Кириленко себе на плечо.
Когда все вышли на улицу, бронетранспортёр сдал назад и развернулся боком к заправке. Александр стоял, оперившись на плечо Володи, и наблюдал за тем, как люди в военной форме раздевают догола полицейского и индейца и тщательно обыскивают их чем-то вроде анального зонда. С удовольствием, надо сказать, наблюдал.
- Гарри, погодь, дай прикурить! – окликнул Морозов проходящего мимо солдата, тащившего на спине три увесистых баллона.
Это был огнемётчик. Его форма, в принципе, ничем не отличалась от остальных, но поверх неё был надет бронежилет, наплечники, наколенники, налокотники и сферический шлем, а на шее болтался респиратор. Он услужливо зажёг криопатрон на конце огнемётной пушки, позволив Морозову, наконец, прикурить заветную сигарету.
- Рядовой Гарриган, заканчивайте уже здесь шустрее, скоро затмение! – подгонял его сержант.
- Есть, товарищ сержант – угрюмо отозвался огнемётчик.
Со страшным шипением вырвавшееся из пушки пламя окутало своими языками полуразрушенный бар. А из соседней хибары, тем временем, показалась маленькая девочка, прижимавшая к груди обтрёпанного плюшевого медведя. Огнемётчик лишь хладнокровно мотнул головой, приказав ей убраться поживее, а после, переключил внимание своего огнедышащего оружия на её родной дом. Завидев своего отца, раздетого и прижатого к земле берцами каких-то злых незнакомых людей, ребёнок со всех ног устремился к нему, но его тут же ухвати руки сержанта Красной Марки.
- Так, кто это тут у нас? Комсомолка, али будущая фабричная ударница? Али ударница соц. борделя? Комиссар рассудит. – Подозвав одного из солдат, сержант передал девочку ему на руки. – Давай её в БТР, на базе разберёмся.
- Оставьте её, ублюдки! – отчаянно закричал Орлиный Глаз, вскочив на ноги и попытавшись прорваться к своей дочери, но удар прикладом по печени быстро его урезонил.
- Старый индеец, наверное, и не предполагал, что, продавая советских детей в рабство к Джазиру, для него всё так обернётся в итоге. – Сказал Володя, заметив взгляд Кириленко, с ужасом наблюдающим за происходящим. – Ладно, брат, поехали на базу, тебе бы подлечиться сейчас.