Короткое описание: 1998 г. 6 декабря. Где-то на Земле 2048 г. 8 августа
Проверка связи... отсутствует. Проверка уровня сигнала... сигнал не найден. Поиск связи со спутником... ведётся поиск.
Да, пожалуй вывод данных состояния с утра - это не самая приятная вещь на свете. На это лучше, чем когда в пять часов утра к тебе в квартиру ломятся с криком: "Полиция! Руки вверх!", но много хуже, когда тебе нежно шепчут на ухо: "Милый, будешь кофе?".
Проверка состояния организма... мышечная атрофия во всем теле. Запуск процесса нерво-электронной стимуляции...
Нет, нет, только не э...
... запущен.
Все до единого мышцы, что находятся во мне, резко свело ударом электрического тока, пущенного мозгом по нервной системе. Да свело так, что я подскочил с постамента на котором лежал: прогнул спину назад, а руки и ноги вытянулись, что я подвис в воздухе, опираясь кончиками пальцев рук и ног, от чего со стороны я наверняка походил на человека, над которым проводят сеанс экзорцизма. Перед глазами непонятная белая пелена. Резкая боль пронзила суставы: плечи, локти, колени и шея. Прошла ещё одна волна я выгнулся пуще прежнего, а дыхание спёрло, потому что гортань сжалась, и почувствовал что-то лишнее в глотке - это трубка, по который в желудок доставляются питательный вещества. Что со мной произошло? Не успел задуматься над этим, как подошла ещё волна, и полетели искры из глаз. Руки обмякли, и головой я упал на что-то мягкое (подушка?), но ноги напряглись ещё сильнее. И тут сильный толчок в живот и талию прижал меня к моей лежанке (кровать?). Перед глазами, расплываясь, возникло знакомое лицо: вечная щетина, точнее даже легка бородка, заострённый подбородок, голубые глаза, копна темных-каштановых волос зачёсанная назад. Возможно, стимуляция повредила мою сетчатку либо зрительную кору, либо гипоталамус, но это лицо должно было принадлежать мне. "Я" произнёс: - А ведь стоило понизить мощность импульса: говорил же что стимуляция может привести к подобного рода судорогам. - "Вот ты бы этим и занялся," - пронеслась мысль в голове, и, как мне показалось, "Я" пожал плечами. - "Вики?" - Почти, Вик, - поправил меня Вик. Он был не особо высокий, внешне привлекателен, но ни чем особенным не выделялся. На нем было чёрная рубашка, красный с резким приходом в индиго галстуком, небрежно подвязанным и растянутым, а так же темно-серые брюки и дорогие черные кожаные ботинки. Хотя какая разница, в чем он одет - Вик все одно у меня в голове. Произошло кое-что, чего мы не ожидали, а именно... подожди, - перед лицом мелькнули его руки, и я почувствовал, как трубка начала двигаться по моей глотке, выходя наружу, чуть не задев нёбный язычок, от чего я было не проблевался. - Аккуратней, - прохрипел я в ответ, пытаясь сесть, как почувствовал дискомфорт в паху - катетер, который тут же выдернул не без сожаления - боль и унижение. - Что произошло? Я в больнице? - только было Вик открыл рот, но, - да, я в больнице, идиотский вопрос. Я находился в общей палате, окружённый перегородками из тошнотворно-зелёного цвета тканью, а кругом раздавался писк электрокардиографов. Сейчас была ночь, и в помещении было темно, хоть глаз выколи, но зрачки мгновенно среагировали. Рядом с моей кроватью стоял аппарат для искусственного дыхания, равномерно пыхтя и выдыхая очередную порцию кислорода, а также попискивающий кардиограф, который регистрировал повышенное сердцебиение - нужно успокоиться. - Что со мной случилось? - Во-первых: чтобы в будущем не было сюрпризов, - Вик присел рядом с уголка моего обзора жестом развернул передо мной виртуальное зеркало: в отражении сидел... ла, не я. Это маленькая с угольно-черными длиннющими волосами девчушка четырёх лет, с голубыми глазами, острым носиком и заострённым подбородком, да и вообще с лёгким треугольным личиком, и жутко бледной кожей. Это не я! Где паренёк с задорными глазами? Где... я скинул с себя чудом ни сползшее на пол одеяло, и распахнул подолы больничного халата чтобы... да, главной детали не хватает. - Прекрасно... так было с самого начала или... - С момента ментальной интеграции, так что не бойся - тебя не кастрировали по дороге. - Это потому ты Вик, а не Викки? - Ловишь на лету, - он демонстративно вяло поаплодировала... двумя хлопками. - Как это произошло? Не тот ребёнок? Место? Может со временем ошибся? Или... - начал... ла, было я быстро перебирать варианты, как Вик жестом заставил меня замолчать. - Всё как обычно было рассчитано: место и время, и нужный ребёнок. А это уже во-вторых: ребёнок не того пола оказался. - Что не прыгал, то всегда были мальчики! Что такое произошло, что теперь я в теле малолетней... - Тише, полбольницы разбудишь, - прервал он меня, и только теперь я понял, как мой голос эхом пронёсся по палате и дальше в коридор.- Меня-то они не могут услышать, но к тебе это не относится. А в-третьих: процент отклонения оказался выше, чем ожидалось. - И какой процент? - я смахнул Вика с кровати и спрыгнул на холодный паркетный пол. - Ой-ой-ой. - Свыше одного процента. - Очень смешно. Так сколько? Двадцать пять десятимиллионных радиан? Тридцать? - Три целых, семьсот девяносто три тысячных радиан, если не углубляться. - ... - ...? - Что за чертовщину ты несёшь? За одни процентом жизни нет, и ты это знаешь! - возмутился я и на цыпочках я вышел из своей огороженной части палаты, срывая с груди и головы датчики, от чего кардиограф от негодования запищал - смерть это так грустно. - Как видимо, есть, либо эта реальность представляется тебе виртуальной вселенной экстраполируемой вне процессов жизнедеятельности. - Так я в аду или в матрице? - Нет. Просто ты теперь женщина. Пока что девочка - так что смирись. Вне отделённой части перегородками-занавесками палате пол был кафельный и тоже жутко холодный, от чего ментально пришлось подогреть подошвы стоп. Было темно, но через окна, что напротив кроватей с больными (одна сторона палат была занята секциями с людьми, а другая столами, стульями, тумбочками, окнами), светила убывающая луна. - Судя по бедственному положению... комотозников? - Да, палата временного пребывания тяжелобольных, людей в коме и постоперационных пациентов в результате недавнего пожара на четвёртом этаже больницы. - Моя заслуга? - Отчасти. - Мы в России? - Да. - Оно и видно. Что произошло? Ментальная интеграция сознания вызвала инсульт - обширное кровоизлияние в мозг, сильное повреждение коры, гипоталамуса, миндалевидного тела, - мозжечок видимо не тронут, - вследствие неполной идентичности синапсно-нейронной карты из-за полового различия? - Сама спросила - сама ответила. Зачем я нужен. Все верно, - подтвердил Вик и указал мне на окно. - Прошу-с. - Вперёд за машиной? - Именно. Спрятана она в условном месте. Но, не зная, когда именно ты очнёшься то - машина закопана. - Вы её закопали? - Твоя идея. - Охотно верю. Старые рамовые окна за годы "безупречной" службы сильно обветшали и старательно были утеплены медперсоналом поролоном, ватой и изолентой везде, где только были щели и трещины. И где их и не могло быть, но они присутствовали. - А ты продолжай. Что дальше было? - под ментальным воздействием стекло внутренней и внешней рамы начало растекаться в стороны, образуя идеально ровную дыру, в которую ворвался холодный ветер и снег - однако зима. - Интеграция вызвала спонтанное выделение тепла и накопление статического заряда, за затем мощный выброс тока - мозг буквально вскипел. Что-то подобное мы предполагали, когда обсуждали мета-интегру в индивида с несоответствующим телецефальным устройством полной пресонатой. Снег мелкими колючими снежинками, словно тучей комаров, влетел в палату, от чего у окна пришлось поднять температуру... и пошел дождь. - И помнится, мы её решили: отправлять не всю персонату, а лишь часть с усвоенным психологическим посылом и сформулированной поставленной подсознательной задачей с побуждение к её выполнению, и затем постепенным блоком оригинальной личности, - одно плавное движение, словно синица на ветру, я выпорхнула из окна, приземляясь на предварительно подогретый подоконник. - Да! Но для подобного случая мы готовы не были! - Вик уже стоял внизу и кричал мне, облачённый в чёрное пальто и обмотанный длинным черно-белым в клетку шарфом, но без шапки. И опять же: какая разница, в чем он одет. Хотя так я по нему... по ней раньше определял погоду. "Как будто мы заранее к чему-то готовимся". Лететь было высоко: подо мной находилось ещё три этажа свободного падения и сугробы снега, скрывавшие обмёрзший под ними куст, готовый принят всякого прыгнувшего на него острыми объятиями веток и возможным разрывом мошонки (хоть об этом теперь не стоит беспокоиться). Хотя… - Прыгай! - крикнул Вик, - я поймаю! "Очень смешно, батут ещё растяни" - Давай, уже прыгай! Время одиннадцать часов, а путь не близкий. И я сиганул... ла вниз, придерживая подолы халата, чтобы тот не распахнулся словно парашют, и с грацией журавля приземлилась в сугроб. Холодно, начала нагревать пространство вокруг себя, от чего в небо поднялись клубы пара, а под ногами набежала лужица. - Как ничтожен тот мир, где ты был человеком! - пропела я, на что Вик сказал рано. Распинав снег, что тот дождём разлетался в разные стороны, вышла на дорожку в обе стороны ведущую во тьму. - Главные ворота там, - Вик указал в обратную от выбранного мной направления сторону, - дальше выход на внутренние дворы улиц, а за ними большая четырёх-полосная дорога - главная транспортная вена этой части города. Там и поймаем попутку. - А что за город-то? - и целеустремлённо с толикой энтузиазма двинулась в указанном мне направлении, погружаясь во тьму - луну заволокли тучи, а фонарные столбы не работали в принципе. - Новосибирск. - Как мило (а путь действительно не близкий). Давненько тут не был. - Ла, - поправил он меня и осмотрел с головы до пят. - Почему не переоделась кстати? - ... - ...? - Не важно. - На улице холодно: минус двадцать три по Фаренгейту. - Вот не нравятся тебе ни Цельсий, ни Кельвин. Как полвека почти на метрической системе мир сидит. - А тебе четыре года, и ты в одном больничном халате, и идёшь ночью по улице, одна. Будем и дальше наши недостатки перечислять? - Я-то исправлюсь, а ты - нет, и мне с этим жить приходится. Через несколько минут мы покинули территорию больницы. - Сколько я тут пролежал? - Ла. Пять месяцев, три недели, четыре дня, пять часов и двадцать пять минут. - Пять, двадцать пять, пять, двадцать пять... специально ждал? - Если скажу да, что тогда будет? - Я обижусь. - А если скажу, нет? - Тоже обижусь. - Ты девочка только десять минут, но в тебе уже говорит женщина. - Нужно же входить в образ. Будто у меня есть выбор. Дальше всю дорогу сквозь улицы мы прошли молча, минуя старые малоэтажные дома построенные ещё пленными немцами, заваленные снегом дорожки и дворики, и детские игровые площадки, от чего на меня нахлынула мимолётная лёгкая ностальгия. Лавочки, качели, карусели, домики, песочница. Прямо так и почуяла запах беззаботного детства. Но за ним шла ужасная юность. Луна вновь выглянула из-за туч, осветив город холодными серебряными красками. Обожаю гулять ночью: романтика, тишина, темнота, но самое главное - нет людей. Люблю людей, но они портят все настроение своим существованием. Вдалеке послышался гул и рёв пронёсшейся по дороге машины - какой русский не любит быстрой езды. Через пять минут я вышла на дорогу: она была пуста, ни с одной, ни с другой стороны не было видно приближающихся машин. Освещение тут страдало так же сильно, как около больницы, зато тут можно не бояться, что споткнёшься, переходя на другую улицу... хотя... неважно. Никто не отменял лёд. - Подождём или пойдём вдоль дороги? - наконец нарушил молчание Вик. - Прогуляемся... вон туда, - и указала пальцем на автобусную остановку, освещённую одиноким фонарём, нервно мигавшем, оставляя на несколько секунд все в кромешной тьме - луна снова зашла за тучи. - Я догадываюсь, почему туда, - под стальным навесом остановки стояла лавочка, на которой сидел один юнец лет двадцати-двадцати-пяти, - без шапки с напяленными наушниками,- раскачивающийся под такт прослушиваемой музыки. - Именно. Незаметно, словно тень, и тихо, словно бабочка на ветру, я обошла проржавевший навес и в момент, когда фонарь вновь моргнул, накрывая все густой тьмой, не издавая ни звука, подлетела к лавочке и села рядом с ни-о-чём не подозревающем пареньком. Когда свет вернулся, юноша повернулся ко мне: - Привет, - и помахала ручкой. С диким нечеловеческим криком он соскочил с места, падая, спотыкаясь и уползая подальше от меня, встал на ноги и, что есть прыти, рванул через дорогу, также падая и спотыкаясь через каждый шаг, скользя по льду. - Шустрый малый, - Вик присел рядом. - Ещё бы: не каждый же день встречаешь воплощение Садоко Ямамуры ночью на автобусной остановке. Время приближалось к полуночи, но ни одна проклятая машина даже не показалась, от чего мне начало казаться, что мою затею стоит рассмотреть с другой стороны... улицы. Может пройти ещё пару кварталов и угнать машину, оставленную на ночь под окнами? Дураков в стране полно, может кто-нибудь мне в этом да поможет? Но я осталась сидеть тут дальше. Фонарь все также продолжал нервно мигать, оставляя меня на какое-то время во тьме ночной, а затем вновь возвращая тёплый жёлтый искусственный свет. Пока мне не надоела и я не взорвала лампочку. А ночь тем временем все тянулась, а луна все ещё скрыта завесой облаков, а люди мирно спали в своих домах, лёжа на диванах, кроватях. В тепле. В уюте. Может сейчас кто-то придаётся соитию, кто знает, но... - И все же, - неожиданно возник Вик, прерывая мои домыслы и фантазии о соитии, - почему ты больше не возмущаешься по поводу сложившейся ситуации? - Ты о том, что машины мимо не едут? Да, полный беспредел. - Обычно, если нарушается распорядок твоих планов, или дело приобретает неожиданный оборот, который не подвластен тебе и является обыкновенным стечением обстоятельств, а возможно и вселенской погрешностью, тобою неучтённой - ты начинаешь вести себя не совсем адекватно - бесишься. - Раньше я знал, где накосячил, и знал, что это можно было бы как-то исправить: у вселенной есть принцип неопределённости, но этот принцип возникает в результате того, что мы не понимаем принцип работы этого мирового механизма. От чего мы заглядываем в шкатулку и смотрим, сдох ли котик, или нет. Если бы по-лучше изучили бы кота и его поведение, то все же могли бы предсказать результат его деятельности в коробке и конечный его исход. Просто хочу сказать: я не имею ни малейшего понятия, почему все так произошло, а значит, мне стоит смириться со случившимся и подумать, как же вселенная такое допустила, и что мне нужно сделать, чтобы такого больше не было. - Слишком долго. - Ну, ты же меня знаешь. - Это не оправдывает тебя. На время снова наступила тишина. Но ненадолго. - Ты ведь понимаешь, что возможно твоя последняя интеграция, - как же я не хотела это услышать. - Понимаю. - И что исследование подобным способом более тебе недоступны. - И это я тоже понимаю. - И что нам пора остановиться. - По... что? Остановиться? - чуть было не поперхнулся... лась слюной. - Как мы можем остановиться, если я являюсь, по сути, и факту единственным исследователем этого явления? - За столько лет, сколько я с тобой, то есть за все время своего существования, мы не открыли ничего принципиально нового, но лишь повторяли известный эксперимент с известным нам результатом раз за разом. - А вот это отклонение тебе вообще не показалось чем-то необычным? Конечно, каждый день с таким сталкиваемся. - Я просто предлагают тебе ненадолго остановиться и как раз подумать над этим явлением. Возможно, это последнее из вон выходящих событий и дальше ломать голову над этим смысла не имеет. Все - последний эксперимент, а дальше заслуженный отдых. - Ты больше меня должен понимать, что смысл моего, да и твоего существования - это исследование. За ним нет отдыха. За ним ничего нет. - Просто послушай меня, я хочу сказать... - Я поняла, что ты хочешь сказать, но наконец-то подъехало наше такси. Это была старая чёрная "Волга", плавно, без превышения, выехавшая из-за угла, рассеивая темноту улиц и мои сомнения о людях. И как любой знающий автостопщик - я выскочила на дорогу перед машиной достаточно далеко от её бампера, чтобы тормозной не пролегал прямо по мне. Раздался визг колёс и мат водителя, эхом разнёсшейся по ночному городу. А вот и моя карета. Водитель был мужчина лет тридцати-тридцати-пяти, одетый в старую потрёпанную шубу с меховой шапкой, съехавшей на нос. И судя по лицу, я поняла, он совсем не ожидал, что перед ним ночью на дороге внезапно возникнет маленькая девочка в больничном халате. Наверное, поэтому у него такой бледный вид. Не дав ему опомниться от случившегося, внаглую села на заднее пассажирское сидение, и с видом, не терпящим возражения, бросила ему: - Езжай за город! Дальше по дороги буду давать указания, - на что он уставился на меня недоумевающими сонными глазами, а машина заглохла. - Ты кто такая, девочка? Откуда? Как ты... - не успел он договорить, как я вновь запустила двигатель, и, выжав сцепление и педаль газа, рванула вперёд, попутно переключая скорости. - Мне-то в принципе нужна лишь твоя машина, чтобы добраться, но полагаю, она тебе тоже пригодится, ведь так? Водитель перекрестился и кивнул в ответ, мол, понимает, но ни слова выжать из себя не смог, а лишь схватился за баранку и продолжил рулить под моим чутким руководством.
***
Триста шестьдесят километров пролетели за четыре часа, и вот я стою посреди снежного поля, а позади меня стояла заглушенная "Волга" и шофёр, белее снега. Выйдя из машины, строго настрого запретила водителя не предпринимать каких-либо действий и попыток сбежать. Толи он кивнул, толи все ещё трясся со страха, но я приняла это за положительный ответ. - Тут двести тридцать гектаров чистого поля, занесённого несколькими метрами снега и льда, а за ними рощи, леса и болота. Где ты здесь закопал машину? - В ста семидесяти трёх метрах от обочины вон там, где холмик, - Вик ткнул палку на самый высокий сугроб, на котором же он уже стоял. - Закопал? Больше похоже на то, что она просто землёй усыпана. - В общем, так и есть! - крикнул он. Хрустнув пальцами, напролом двинулась сквозь сугробы и лёд, поднимая клубы пара в небо. "Так не пойдёт". Стряхнув капли воды с волос, сконденсировавшей на меня влаги, взлетела на пол метра и приземлилась на толщу снега, ослабляя давления на ледяную корку, чтобы не провалиться. Вик демонстративно расселся на блестящем снежном возвышении, и с некой грацией спрыгну: - Прошу-с, - произнёс он, отходя спиной в сторону. Машина сама по себе была не большая в "свёрнутом" виде, но если она полностью "вывернется" в пространстве, то будет весить не менее пятидесяти тонн, а размерами будет с танкер. А сейчас она не больше меня, но по массе сравнима с грузовиком. Нужно постараться. - Не перестарайся, иначе... - не успел Вик договорить, как по максимуму приложенные мной усилия подняли машину в воздух с мощностью рельсотрона, и она устремилась со скоростью пули в небо. А свист чуть было не разорвал мне барабанные перепонки, от чего в глазах потемнело, что я потеряла концентрацию и провалилась в снег. Наверное, прошло несколько минут, а может и часов (нет, на улице вся та же ночь и кромешная тьма), когда ко мне вновь вернулась ясность мышления. - Наверное, стоило тебе сообщить раньше, - Вик рывком вытащил меня из сугроба и поставил на ноги, - хотя ты могла догадаться и раньше. - И все же стоило мне сообщить, - начала взглядом искать в небе пущенную в свободный полет машину. - И где она теперь? - Ты выпустила её против вращения Земли – Кориолисово ускорение и сила ветра отнесут на двести пятьдесят три метра к западу, - он развернул меня и оказался через дорогу, указывая место скорого падения. Словно призрак, идя по снегу и асфальту, прошла я мимо машины со скрюченным шофёром. Окно все пошли трещинами - мощный был свист. А водитель пытался свернуться калачиком под приборной панелью. С небес послышалось гудение. А мгновение спустя "БУМ!!!", и на месте Вика поднялась башня из снега и тут же осела. На месте падения образовался небольшой кратер, проходивший сквозь снег и лёд в землю и вглубь на полметра. А в самом центре - моя машина, доставившая меня в этот мир. - Ах, этот видеомагнитофон, - матово-чёрный в шестиугольную клетку шар поднялся над землёй и трансформировался в подобие летающей тарелки в три метра радиусом. - Это видео рай, это видео сон. Раздался рёв (ну как рёв, скрежет умирающей коровы) заведённого мотора - это "волга" тронулась с места и рванула на задней передаче. - Лови его, Магни! - тарелка сорвалась и понеслась за удирающим свидетелем, не издав ни звука. Она в мгновение ока очутилась над ещё не успевшей развернуться машиной, и с брюха чёрного блюдца сорвался зелёный столб света, поднявшей в воздух неистово орущего водителя и его карету. - Я всего лишь просила не пытаться сбежать от меня, - ментально открыв дверь, вытащила водителя, подвесив его в двух метрах над землёй. - Ну разве это так сложно? Что я так плохо с тобой обращался? - Лась... - Да, лась. Обращалась? Что глазами хлопаешь? Кивни хоть. - Господом богом, и святым духом прошу, не убивай меня. - Только не святым духом ты попахиваешь, - до моего носа докатились неприятные ароматы. - Ох, вселенная. Нужно было тебя выпустить на двух сотом километре, когда ты просил. - Прошу... - Да заткнись ты, - водитель рухнул на землю, и его шапка укатилась в сторону. - Вот это, - я показала ему свои ладони, - мой нейрализатор. А где мои черные очки? - Нет их. - Жаль, - я положила руки водителя на голову и пустила несколько микроампер ему в гиппокам и гипоталамус. - Завтра ты уже ничего и не вспомнишь. Несчастного мужчину я вернула обратно на водительское сиденье, нахлобучив на голову шапку, и "залатав" трещины на зеркалах и стёклах машины. Остаётся надеяться, что он найдёт дорогу назад. Хотя мне до этого уже не будет никакого дела. Менее чем через пять минут я уже вновь сидела на своей кровати в больничной палате. Вир присел рядышком. - Сколько я закачал себе в голову эфириала? - Тройную норму. - Много. Даже слишком. Понизь до нуля уровень ментального потенциала. А то в этом возрасте его сложно контролировать. - Сделано. - И я, пожалуй соглашусь с тобой. - В чем именно? - Возьму себе небольшой отпуск. - Хорошо. - Да, хорошо. Но у нас тогда возникает слишком много работы. - Не сомневаюсь. - Когда приступим? - Когда чуть подрастёшь. - А что мне делать до этого? - Терпеть...
Красота-а! Написано на моем языке, но совершенство... вы случаем не издаетесь, а то с экрана компьютера тяжело читать Я сама стремлюсь к данному совершенству... и, надеюсь, здесь, это не единственный Ваш рассказ? Класс. Я, правда не дочитала до конца, но суть понята. Моя оценка - 95%, 5 баллов и тд... Я не рецензент, но постараюсь статейку выдать... нет не выдам. Сказано все, что должно, после прочтения первой четверти рассказа.
0
