-... нет, нет, я имею в виду, что, почему бы нам не отойти от классических представлений эволюции и не посмотреть на неё под другим углом, а не искать в не ошибки? Теория Дарвина - вещь несомненная и правильная, отличный механизм развития, но вывод неверен. Прошло почти три года. Почти три чёртовых года. Я попросила бы Вика сказать более точное время, но это ни к чему. С того момента многое изменилось. Пожалуй, стоит начать с того, что моё пробуждение вызвало необычайный ажиотаж и переполох: ребёнок, с инсультом, вызвавшим обширный некроз мозговых тканей, оказался в коме и полгода лежал в больнице. За это время было совершено около десятка операций на открытом мозге и удалено свыше шестидесяти процентов мозговой ткани. Врачи не подавали ни малейших надежд родителям даже на то, что я смогу хотя бы самостоятельно дышать, а про полное восстановление и реабилитацию никто и не заикнулся. И вот пятого декабря тысяча девятьсот девяносто восьмого, то была пасмурная суббота, сутки до того, когда я проснулась, родители со слезами на глазах (я надеюсь) подписали эвтаназию и "приговор" должны были исполнить утром. Но врачи нашли мою пустую кровать, а саму меня в столовой на первом этаже, где кухарки и медсестры очарованные моею милостью кормили сладкой овсянкой, киселём и бутербродами с маслом и повидлом, а так же свежими фруктами. Сказать, что весь медперсонал был в шоке, после случившегося - ничего не сказать. Дальше все полетело кувырком практически с первых дней публикации новосибирскими врачами моего случая в газеты. Родители были вне себя от счастья, что их чадо живо и здорово, даже не смотря на заверения врачей в обратном. Как позже упомянутая я была и в местной газетёнке в родном городе "Вести", где журналисты описали этот случай тридцатым числом декабря под заголовком "Лучший мой подарочек, это ты!". Верно, с учётом того, что родители уже и не надеялись отпраздновать новый год со своим чадом. Жили мы на тот момент в Академгородке под пристальными взорами двадцати врачей в медицинском оздоровительном центре. А тем временем министерство здравоохранения и с сотней учёных захотели изучить меня: вскрыть ещё разок и посмотреть, что получиться. Если бы это у них вышло - было бы худо, ведь обнаружили бы они тогда не блекло-серую мясистую массу, а переливающийся всеми известными людям и вселенной красками неизвестный материл, эфириал, занимавший две трети всего мозга. И тогда, пожалуй, данный случай прошёл бы уже под заголовками "Ребёнок - плод государственных экспериментов", или "Девочка - дочь ли пришельцев из космоса или человек?", или "Что скрыто в голове у Аккерман?". Но до этого, слава вселенной, не дошло, хотя дело приняло весьма, по крайней мере, для меня, скверный оборот: вмешалась церковь. Она объявила меня чудом божьим и чуть ли не с первых же секунд возвела меня в лигу святых. То был приятный солнечный денёк семнадцатого января девяносто девятого, запомнившийся мне тем, что местный поп рухнул передо мной на колени и, возводя руками ввысь, пел молитвы, взывая к своему воображаемому другу, что я посланник небес, ниспосланный сюда, дабы помочь грешному роду людскому. То было прямо у парадного входа в медицинский реабилитационный центр, где я по настоянию сотни врачей находилась под тщательным их присмотром, дабы радость семейства Аккерман не оказалась мимолётной. Якобы святой отец на коленях умолял моих родителей поделиться сим благословением, то бишь мной, с миром, дабы я несла исцеление людям, дарованное мне господом их богом. Мне это показалось весьма забавным. А именно то, что я уже немного подзабыла склонность людей предписывать любые непонятные им явления некоему мифическому существу. Оно обладает бесконечным могуществом, что подсылает спасать грешный мир маленькое ничтожное создание, дабы оно помогло заблудшей пастве, наставило на путь истинный. Ну, а также даровало благословение им, и было убито же этими же восхваляемыми вскоре страхом перед тем же создателем, что якобы решил их спасти, но на самом деле хочет и покарать. Черт их знает, что крутится у этих верующих в голове. И вот стоя на коленях и пачкая чёрную рясу в грязном снегу, протопоп взывал к голосу разума, как он выразился, моих родителей, дабы те увидели и уверовали в то, что ребёнок их некая мессия. Батюшка, как оказалось-то, был навеселе, что учуять было не сложно. Но вот от этого перегара я тоже чуть не пошла кругом. Мать увела меня в сторону, когда как отец пытался отогнать священника прочь, но тот оказался против и, брыкаясь, пытался до меня добраться. На что пришлось вмешаться: я ответила попу, да, мол, бог меня ниспослал на эту грешную землю во благо рода людского, исцелить от болезни и греха сей мир, а так же велел передать батюшке, что всевышний не доволен происходящим и что нужно об этом потолковать. На следующий день в вечерних новостях показали, что настоятель этот повесился у себя в церкви над алтарём. Бог призвал его, чтобы побеседовать о его земных делах, но вот назад не отпустил, видимо наказал ему домашний арест. Но чем дальше - тем хуже. "Вести" дошли до ушей действующего на нынешний день патриарха Алексея второго, от чего тот на примере суицидного попа принял меня за божье чудо, только верёвку мылом не натёр. А жаль. Ведь, как известно, в России патриархат - это власть и весьма весомая, чем-то сродни католическому папству в Ватикане, хотя и не на столько. Но почувствовал себя Алексей именно папой Русским и подал судебное прошение, чтобы я отошла на поруки церкви и была отлучена от родителей в виду их несостоятельности и жестокого обращения. То был уже тёплый июльский денёк, а если точнее - четверг восьмого числа, когда отец решил устроить маленький праздник в честь победы России под Полтавой, а на это я заметила, что странно, когда немец женой еврейкой и дочкой празднуют разгромную победу русских над шведами. Чуть позже они рассказали, что празднуют по совершенно иному случаю. А именно - мать снова беременна, что меня сильно расстроило, ведь этот незапланированный подарочек может, и сделает это - изменит мои будущие планы. Именно так и было. Вечером этого же дня нам пришла повестка от Московского гражданского суда. Далее произошёл примечательный случай, который вспоминают до сих пор. И газеты тоже. Двадцатое июля девяносто девятого года, а за окном лил дождь. В качестве истца выступал самолично российский патриарх, а в качестве ответчика, Генрих Аккерман. Чем мне запомнился этот день? Во-первых, это был первый день слушания по поводу прошения церкви отлучения меня от моей семьи, что уже казалось мне, и не только мне, конченым идиотизмом. Во-вторых - это первые и последние десять минут этого заседания, когда начали выслушивать сторону обвинения. Я даже время запомнила: пять часов и двадцать семь минут вечера, когда патриарх начал распинываться об абсолютной неспособности старших Аккерман надлежаще забояться о ребёнке, ссылаясь на инсульт как на свидетельство этого. А затем на национальные и расовые предрассудки, что удивительно, ведь суд принял их во внимание. А затем снова на несостоятельность родителей - это, если честно, был цирк, ведь Алексей буквально начал поливать родителей грязью, в будущем мы отметили этот монолог и безразличие суда, как проявление коррупции. И отец не выдержал: хук правой пришёлся точно в челюсть патриарху, который от удара потерял шесть зубов и четыре были сколоты, и, извините за тавтологию, перелом самой же челюсти. Дальше было двухминутное избиение главы российской церкви, отмеченное мной как месть немцев русским за старые обиды, и моего отца выводили из зала суда четверо охранников. Мать была в шоке, а я кричала со скамьи "мочи его папа!". Следующие месяцы мы провели уже в разборках над сим случаем насилия. Благо у нас были могущественные родственники и множество связей, помогла немецкая кровь - родственники (ибо отцовская профессия тому и не могла поспособствовать). И уже ближе к октябрю через Гаагский международный суд мы добились полного признания невиновности Генриха Аккерман, а так же судебный запрет на Алексея второго и все их московское епископарное собрание. Тут-то и началось все веселье. Мой случай стал известен всей стране ещё до начало притворного суда, а уже после гаагского - я стала достоянием всего мира. Телевидение, радио и газеты - практически все пели обо мне дифирамбы, в красках расписывая моё необычайное выздоровление. Перед нашим пристанищем в Академгородке собирались толпы фантиков, уверовавших в мою силу исцеления. Уверовали-то они правильно, но мне это совершенно было ни к чему. Пока что. Впоследствии образовался целый культ моего имени. Днями и ночами люд молился на меня перед дверьми медицинского центра, вопрошая милости и благословения, дабы я исцеляла гайморит и простатит. Конечно, приятно, когда сотни, даже тысячи (а может и миллионы, черт их знает) людей считают тебя богом. Плохо наступает, когда эти людишки мнят себя выше бога и требуют "своё". Тут на помощь подходит целый гарнизон ОМОНа, разгоняя обезумевшие на религиозной почве толпы людей слезоточивым газом "черёмуха". После трёх подобных митингов фанатики прекратили свои инсинуации и оставили меня и мою семью в покое. А с тех времён у меня осталась сувенирная граната с черёмухой. А тем временем настал двухтысячный год - второй миллениум, ничего хорошего нам (да вообще всем) не суливший. Особенно "проблема 2000" или же "Г2К", когда США попали на сумму около тридцати миллиардов долларов, а её граждане тем временем запасались на бедующий апокалипсис жирными собаками, дабы не помереть от голода, когда компьютеры взбесятся, породят Скайнет, которая сожжёт весь мир. А в России тем временем народ праздновал второе тысячелетие с, так называемого, дня рождения Христова (хотя тот родился годами так восьмью ранее), а впоследствии пытался вспомнить, что происходило в период с первого по десятое января, но безуспешно. Чуть более года прошло с момента моего... скажем так, воскрешения. За этот период врачи, родители, все люди меня знавшие, заметили необычайный рост моих познаний и уровень интеллекта. Врачи так и не высказались толком по поводу моего неестественного умственного развития, но посоветовали всячески поощрять мои таланты. По началу меня захотели записать в детский сад для одарённых, только в нашем городе таковых не было, как и частных с хорошей программой обучения, потому обошлись обычным. Но все же меня записали в художественную и музыкальную школы. Там-то и смогла развернуться в полной мере. Личные мои творческие познания за прошлые жизни были весьма широки, только вот раньше мелкая моторика и вся мышечная память в целом восстанавливались после интеграции медленно - приходилось переучиваться заново. Этот случай был исключением. И чем это объяснить? Полагаю самим женским телом, или же тройная доза эфириала. Скорее всего, второе. Так же меня записали во все библиотеки родного городка (всего одна несчастная библиотека), Академгородка и Новосибирска, где все рьяно начали потакать моей тяге к знаниям - теперь вся комната у меня завалена книгами, из которых я уже собрала свою крепость. Фолианты эти я, конечно, не читаю: в глубинах моей памяти хранится много больше, чем содержат в себе эти научные фонды, но виду по этому поводу подавать не стоило. Да и возвращать их обратно не хотелось – штраф растёт и крепнет с каждым годом за не сдачу книг обратно. А мы, увы, богатством обделены. Но вот по наступлению нового тысячелетия в качестве подарка на новый год родители преподнесли мне... барабанная дробь - рояль! Старинный, чёрный, лакированный, резной рояль! Счастья моему не было предела! Всегда являлась поклонником клавишных инструментов, ввиду их благородных происхождений и лёгкой хитроумности механизмов. Но этот подарок был восхитителен тем, что роялю уже свыше полутора сотни лет. Точной истории отец мне так и не поведал, но рассказал лишь то, что его реставрировали около двух лет, и что принадлежал одной из семейств аристократов в Германии, которые возможно, были нашими предками, хотя после первой мировой сведения эти были утеряны. Но если учесть, что троюродный дядя, который преподнёс нам данный плод человеческой изобретательности, по отцовской линии занимает высокую должность, фактически перешедшую ему по наследству, в одной из торговых компаний во Франкфурте-на-Майне, то ничего удивительного я тут не обнаружила. Хотя в Германии кумовство не в чести. Последующий год выдался для меня самым кошмарным. Врачи таки разрешили вернуться нам домой, ибо не смогли отыскать хоть какие-либо причины повторения инцидента. В кой-то веки все решили, что опасность мне не грозит. А двадцать восьмого февраля родилась у меня сестрёнка Елизаветта (даже не спрашивайте, почему удвоенная "т"). Честно сказать, я была не очень-то рада её появлению, но душить в кроватке не стала, а лишь смерилась с судьбой, что я теперь не цент семьи. Но папа пообещал, что меня они не забудут и не разлюбят. Меня это все одно не утешало. Так как родители, а точнее мать, отказались оставлять меня дома и следить за мной, ей и так Лизы хватает, то решили отправить меня в одно из дошкольных детских учреждений. И как бы я не протестовала против этого, приводя различные доводы в пользу того, что я смогу прожить одна и без их помощи, только бы деньги оставляли на столе. Но отец сказал, что я буду слушаться их, пока не стану совершеннолетней. И дал мне киндер-сюрприз, чтобы я больше бузила. Мама же сказала, что покуда Лиззи (так я зову сестру) не сможет толком выдвигать свои требования - я останусь не удел. Ну, сказала она не так, но имела ввиду именно это. Потому в период с марта по апрель я побывала в четырёх детских садиках, откуда меня выпинывали через день за неподконтрольное буйство. В третьем садике, тогда был апрель пятого числа, мне надолго запомнился этот тёплый солнечный день - я взяла воспитателей в заложники с помощью моего "детского отряда смерти". Это даже в новостях показали. Как местных, так и областных. Забаррикадированное здание детсада изнутри столами и кроватями и окружённое отрядами милиции выглядело бы весьма жутко и внушало бы ужас родителям, оставивших своих отпрысков здесь на поруки, если бы не было так комично. Их же детки вооружённые игрушечными, даже водяными пистолетами и автоматами, с кастрюлями на головах в качестве шлемов патрулировали коридоры и дежурили под окнами. Я выдвинула простые условия, которые бы сделали жизнь города лучше: предложила собственную внутреннюю городскую рыночную экономику между северным и южными базарами. А так же изменение концепции правления мэра, чтобы больше не было "внезапных пропаж" денег из городского бюджета. А так же пару реформ по улучшению качества дорог и канализационных вод. Но мой же "отряд смерти" продал меня за три шоколадных торта и велосипеды. Предатели. Так я вспомнила, насколько жалки, мелочны и продажны люди. А так же меня оштрафовали на сто тысяч морального ущерба, принесённого воспитателям детсада. Отец сказал, что выплачивать суду буду я, когда пойду работать. Как и все прочие несколько десятков штрафов. В последнее в городе дошкольное учреждение меня отказывались брать из-за описанного выше случая. Но пара взяток и моё обещание "больше так не буду" сделали своё дело. И теперь я здесь уже чуть более года и скоро будет выпускной. Такова краткая история прошедших трёх лет. И даже по истечении года, проведённого с этими малолетними представителями человеческого рода, я так и не пропиталась к ним какими-либо тёплыми чувствами. Да и они ко мне тоже. Они были слишком низкого личностного и интеллектуального уровня для меня, потому-то мы с ними и не сошлись, а порешили на том, что я не лезу к ним, а они ко мне. - И что же ты в таком случае предлагаешь? - Предлагают подумать. Раньше меня заботило и интересовало физическое состояние мира и его фундаментальные основы работы и концепции существования нас как материи и существ. Но я лишилась возможности дальше вести эти исследования, но скрытый айсберг под водой мне известен. Потому мне охота перейти к менее глубоким вселенским основам. - Хочешь начать с собственной теории эволюции? - Аккермановская теория эволюции человека? Почему нет, но её скорее назовут теорией вмешательства. Ещё один месяц невыносимой тоски и общество детей сведёт меня с ума. Это период развития у меня прошёл уже... уже очень давно, что у меня не осталось от тех времён толковых воспоминаний. Хотя даже тогда большинство ребят в детских садах и в школе меня не очень любили, предпочитали сторониться да и видели меня как объект насмешек и издевательства. Козел отпущения. Сейчас все с точностью да наоборот: эти миром правит сила ещё на её первых ступенях, а у меня такая власть, что и не снилась моему отцу!.. Где же я это слышала? Чтобы хоть как-то скоротать дни, которые мне приходится проводить здесь, я всячески развлекалась, подбивая ничего не смыслящих деток на пакости, бунты и революции. Но и это длилось недолго. А пока я собирала из кубиков и прочего детского строительного конструктора, а также посуды и прочего хлама, собранного мной, ну, моим "детским отрядом смерти", башню. Вселенная, как же оскорбительно это слово для моего маленького проекта. Это сложная математическая конструкция, собранная по принципу неевклидовой геометрии, создающая дифракционную, теневую, картину на полу от излучения лампочки, представляющая собой Пифагоров фрактал по принципу Фибоначчи. Сложная физико-математическая шутка. И кроме меня и Вика её никто не поймёт. - Даже сейчас у тебя слишком романтизированное представление о человеческом происхождении. - Не романтизированно! Просто для меня подобный путь нашего возникновения мне кажется более логичным, чем происхождение от человекоподобной обезьяны, с таким-то геномным различием, а про утконосую белку я вообще молчу. - Про белку не так уж часто упоминали, могла бы её и не приписывать. - И все же. Эта планета явно не для нас. Солнечное излучение для нас весьма губительно в больших количествах, как и природная радиации: большинство живущих видов не так сильно восприимчивы к подобным излучениям, как мы. Мы подвержены слишком большому количеству вирусов и паразитов. Симбионтов у нас крайне мало. В наших телах слишком много эволюционных ошибок, которых в других существах много меньше. Это свидетельствует либо о неестественно быстром развитии, либо о стороннем вмешательстве, и поставь эту тарелку на ту ветку, - фыркнув что-то невнятное, Вик выполнил указание, а я продолжила. - Наши тела слишком слабы. Например, у нас множество болезней спины, что, как я полагаю, свидетельствует от слишком высокой гравитации, а оптимальная длительность суток для нас от двадцати четырёх с половиной до двадцати пяти часов, хотя опять же это немного спорно. Скорее всего, наша родная планета вращалась медленнее, либо была больше размером и располагалась дальше от звезды. - Звучит, конечно, логично. Но опять же слишком романтизировано, - возразил Вик, демонстративно помотав головой. - Ладно, я продолжу перечислять свои доводы, но для начала - возьми эту резинку и соедини эти ветки с той вилкой, иначе все рухнет. А тем временем приведи свои доводы. - Пещерные люди. - Браво, ты меня заинтриговал. Надеюсь, ты помнишь, что пещерные люди названы так, потому что там были найдены их первые останки, когда сами были вечно в движении. - Если копнуть поглубже? - Намёк на Финдли? - Нет, предлагаю буквально копнуть поглубже. Мы, выходцы из глубин. Что если мы все же являемся потомками древних приматов, но на ещё их раннем этапе становления. Случилось что-то, что заставило наших предков спуститься под землю, где они могли спастись от этой... катастрофы. Но что-то помешало им оттуда выбраться. И последующие поколения они провели во тьме. Это объясняет нашу сильную неприязнь к солнцу: геном изменился достаточно сильно, чтобы мы не завесили от солнечной радиации и получали витамин "С" в достатке и без это. Боли в спине объясняются, что пещерный человек, пусть пока условно так называется, предпочитал перебираться на четвереньках, на двух ногах это сложно. Так у нас скорее и появился сильно выступающий большой палец ввиду лучшей устойчивости. Но ногах длинные пальцы стали короче и менее цепкими. И возможно, что за века жизни под землёй у нас посветлела кожа - так появились белые люди, хотя, предположительно, окрас кожи был бурый, более светлый, чем у большинства африканцев, хотя и не у всех. Про тазовую кость мы и так знаем, и я согласен с большинством, что проблемы с родами у людей возникли в результате приоритета прямохождения и возникновения соответствующих деформаций. Ну, а затем, когда пещерные люди вышли, им вновь пришло время переадаптироваться для новых условий, сохранив некоторые черты от пережитых поколений под землёй, из-за чего и возникли эволюционные ошибки. - ... а ведь ты меня заставил задуматься. Но все одно мне моя теория импонирует больше. - Ничего удивительного - она же твоя. - По твоему видению, человечество - результат постоянной адаптации к внешним условиям. Как по мне, так это не объясняет факта резкого интеллектуального развития. А тем временем конструкция росла и вширь и ввысь, обрастая все новыми ветвями и массой, и грозилась в скором времени развалиться. - Как отдельная особь человек - был слабым представителем фауны тех времён, потому начали образовываться отдельные стаи и племена. Предполагаю, тогда ещё был высокий снежный покров - ледниковый период в разгаре. И, как нам известно, хищники обладают собственным индивидуальным и более сложным сознанием, нежели травоядные - охота помогла развиться интеллектуально человеку и подняться по пищевой лестнице на пару ступеней выше. Но мяса хватало ненадолго, и человек нашёл способ его сохранять - жарить. На а там открытие огня и все сопутствующие прелести. Жареная пища была легче для усвоения, что привело к продуктовому накоплению и росту численности племён, и росту мозговых тканей. А после социальный механизм начал усложняться по мере роста человеческих колоний. - Почти убедил. - Тебе совершенно не нравится теория адаптационной мутации? - Абсолютно. Ведь если человек так смог подняться в уровне развития, что же помешало другим приматам эволюционировать также? И почему мы сейчас не эволюционируем? И тут вступаю я со своим видением. - Флаг тебе в руки. - Адаптация - это адаптация, существа подстраиваются под окружающую среду, каким-либо образом переставившая свои гены для облегчения своей жизнедеятельности. Каймановы острова и десятки других тому в подтверждение. Вот только ни на одном из них мы не нашли ни одного существа равного нам по интеллекту, если считать мигрировавших аборигенов. По моему скромному мнению, - "такому ли скромному", съязвил Вик, - эволюция - это ответная реакции существ не на изменения погоды в их ареале обитания, а на ближайших существ. Травоядные отращивают быстрые ноги, рога и шкуру крепче, когда хищники становятся хитрее и изобретательнее. Наша скорая и мощная эволюция мозга - неестественна, как по мне. Мы слишком быстро развились в тех условиях, в которых существовали наши предки. Не было таких существ, которые способствовали нашей эволюции, не считая мамонтов, но и те вскоре вымерли, а потому мы не берём их в расчёт. Потому я предполагаю, что были либо иные, совершенно иные виды существ равных нам по интеллекту, либо мы продукт чей-то генной инженерии. - Мне бы хотелось послушать вариант с равными вам по интеллекту... существами. - Хорошо. Было найдено множество останков человекоподобных существ, в будущем я их представлять буду как гуманоидов. Все они, как думают учёные, являются путём развития нашего вида: каждый является очередной ступеней эволюции предыдущего. Я полагаю, что это не так - большая их часть все же является параллельно развивающимися видами существ. Только вот вся беда - разброс между эти гуманоидами по миру - слишком велик. Разные материки, острова, стороны света. Большинству существ принадлежит один материки - родина вида. Если приглядеться, то животные сильно разнятся между собой в зависимости от части света. Хотя ледниковый период, сковавший моря и океаны слегка размыл эти границы, потому мамонтов можно найти не только в России, и потому, я считаю, что Африка не была местом зарождения человечества. Но я что-то отошла от темы. Хотя нет. Что я имею в виду: остатки гуманоидов находят по всему свету, и некоторые существовали друг с другом примерно в один период времени. К чему я виду: Евразия - родина мамонтов, волков, медведей; Африка - родина крокодилов, бегемотов, малярийных комаров; Австралия - родина коал, кенгуру, утконосов. Но останки гуманоидов находят по всему миру. Миграция? Сейчас-то попасть в Австралию с современными технологиями весьма затруднительно, как это сделали наши далёкие предки - я не представляю. - Филиппинские острова, Индонезийские вообще не учитываешь? - Почему же? Учитываю, просто во времена миграции гуманоидов данный мост был, скажем так, не очень безопасен. Я согласна, что туда могли доплыть, я про острова, наши предки, но не уверена, что они смогли проделать этот путь дальше. Да и если бы они доплыли: параллельное, практически идентичное развитие человеческого вида в разных концах света мне кажется сомнительным. И что я хочу всем этим сказать: на Земле существует некая межконтинентальная изоляция, от чего большинство видов уникальны и характерны лишь для определённых регионов. А вот с гуманоидами неувязочка вышла. Они везде. Их почему-то не коснулась эта концепция и многие виды развивались, повторюсь, параллельно друг другу, но не до и не после, что мне не нравится и... - ... я снова возвращаюсь к теории вмешательства, - закончил за меня Вик. - Да. И потому… ты что творишь?! - светловолосый парнишка, толи Егор, толи Женя, не знаю, я их не запоминала, взял из маленькой кучи барахла, что служила мне строительным материалом, разделочную доску и два кубика. - Нам нужно для трамплина это, - развернулся и пошёл, но я остановила его и забрала своё имущество. - Это не твоё,- и кинула украденное обратно. - И не твоё - это общее. Делись, жадина! - он надулся и было собрался взять мои вещи снова, но я его оттолкнула. - У нас был договор: машинки, барби, роботы и прочая чушь - ваше, конструктор и тому подобный хлам - моё. Я не лезу к вам, а вы - ко мне. Все честно. Ты меня слушаешь? - Нет, не честно, - возразил он, вновь забрал доску с кубиками. - Все общее. Мы должны делиться друг с другом. - Вот и делитесь друг с другом, - я шлёпнула ему по рукам, что все попадало на пол. - Я не вы. Мои вещи - мои вещи, ваши вещи - общие. - Ты не хорошая! - он положил руку на мою конструкцию, грозясь выдернуть один из деревянных блоков. - Только попробуй, и я тебе нос сломаю! И он выдернул деревяшку. С грохотом и треском конструкция обрушилась. Разбились тарелки, порвались резинки и нитки, погнулись детали конструктора. Хаос. А мальчишка, как я и обещала, получил в нос. Заливаясь кровью, он рухнул на пол, начал кричать и плакать. И звать воспитателя. На крики прибежала наша воспитатель, Нина Валерьевна, лет двадцати трёх светленькая и невысокая. Более ужасного сочетания имени и отчества я не встречала. По мне, так она немного туповата - так и не смогла окончить психологический факультет. Увидев картину хаоса и бойни, она подняла побитого Евгения и схватила меня за руку и потащила в воспитательский кабинет. - Отпусти! Не смей ко мне прикасаться! - кричала и брыкалась я, пытаясь вывернуться из мёртвой хватки фрауфюрер. Пыталась её покусать, царапаться, бить, но все без толку. Она завела, практически зашвырнула в свой кабинет, и закрыла за собой дверь на замок. - Подумай о своём поведении! - донёсся глухой Нинкин голос за дверью. - Выпусти меня, тварь! Как ты смеешь со мной так обращаться!? - крикнула я ей в ответ. Жаль что я всего лишь маленькая девочка: попытки вынести двери оказались тщетными, а в кабинете не нашлось ни одной скрепки или булавки, чтобы вскрыть замок, что странно. Зато в отместку я перевернула здесь вверх дном. Что лежало вверх дном, я ставила нормально, а затем переворачивала.
0
