Василий.

Интересно, который час? Так, подумал о времени, значит, уже не сплю. Ох, как же не хочется вставать и идти на работу… Подремать бы, ещё чуток. Хотя, будильник не звонил. Может сегодня выходной? 

Вопросы в моей голове пронеслись быстро, как и каждое утро. Открывать глаза не было никакого желания. Однако, мой неугомонный мозг уже заработал, набирая обороты и запуская необратимую вереницу мыслей.

   Ощутив, что со мной происходит что-то неладное, я окончательно проснулся. С трудом пытаясь разлепить непослушные веки, попытался  встать с постели. Но, начав двигаться, почувствовал странную болезненную слабость. Какая-то подозрительная ломота во всём теле заставила меня недовольно сморщиться. Я уткнулся лицом во что-то твёрдое. Опухшие глаза заволокло серой мутью, не позволявшей нормально сфокусировать взгляд. Сослепу я шарил рукой пытаясь нащупать край кровати. 

Что за гадство?  Неужели я вчера надрался? Вчера!!  - Я вспомнил всё и сразу. Вот козлы, наверное, газом усыпили!

Скорчившись от судорог, охвативших всё тело, я поджал ноги, перевернулся на живот и кое-как смог встать на четвереньки. 

Вот я баран любопытный! На кой, спрашивается, туда пошёл?!

Начавшая бить дрожь и волна накатившей боли усилила неприятное ощущение беспомощности.  Я разозлился, не привык чувствовать себя словно дряхлый старик. Руки онемели. С трудом всё же удалось сесть. Меня качало словно былинку на ветру. Дрожащими пальцами я тёр глаза, пытаясь окончательно избавиться от пелены, не дающей толком разглядеть, где же я нахожусь. Невесёлые мысли упрямыми буравчиками вгрызались в мозг.

Что ж теперь со мной будет? Я в плену? Только бы не убили! Я же ничего не видел! А вдруг, я потерял зрение?! 

Последняя мысль обожгла как кипяток. Резко убрав руки от лица, я вновь открыл глаза.

   Со зрением всё было в порядке, беспокоился я зря, но облегчения это не принесло. Не обращая внимания на то, что вообще нахожусь не в здании, а под открытым небом, я уставился как зачарованный на высокий горный хребет, видневшийся вдалеке за широкой полосой зелёного леса. Лес начинался за каменистым плато, на котором, судя по всему, я сейчас и находился. 

   Больше всего удивили горы. Мой родной сибирский город был далеко от крупных горных массивов. А на вершинах этих гигантов лежал снег. Безвольно уронив руки, я понял, что нахожусь далеко от родного дома. Ну, очень-очень далеко. Я даже не мог представить, где в России есть такие горы.

   - Хр-ру-у!! - Вырвался из груди то ли хрип, то ли вой. Голосовые связки, похоже, мне пока не подчинялись. Участившийся пульс стучал в висках, как хорошо отлаженный метроном. Слабый тёплый ветерок не мог остудить закипающую в жилах кровь. Я резко повернулся, чтобы осмотреться. В моём черепе будто взорвалась маленькая, но мощная граната. В глазах потемнело, меня повело в сторону и чтобы не упасть, пришлось опереться  руками о землю.

Понятно… Резкие движения мне пока противопоказаны.

   И вновь я стоял на четвереньках, наклонив раскалывающуюся от боли головушку и  тяжело дыша, словно пробежал километров десять. Противная дрожь в руках и коленях раздражала. Красные расплывающиеся пятна в глазах довольно быстро исчезли  и, первое что мне вновь удалось разглядеть, это необычный рисунок каменной кладки, на которой я  всё это время находился. Удивительно тёплые, на ощупь разные по размеру  камни с идеально ровной бархатистой поверхностью, были с ювелирной точностью подогнаны друг к другу.  Сочетания голубовато-дымчатого и молочно-белого цветов создавали завораживающий узор. Но мне было глубоко-глубоко на это плевать. Сейчас меня больше волновало, почему я валяюсь на камнях где-то у чёрта на куличках?

К онемевшим рукам понемногу возвращалась чувствительность. 

Так! Нужно успокоиться. - Я попытался собрать волю в кулак. 

Я ведь жив? Это хорошо. Это главное!

Не покалечен? - Настороженно прислушался к своему телу, делая ревизию. Ничего фатального не чувствовалось, только слабость и мышечная боль по всему телу. Постаравшись выровнять дыхание, снова сел и не торопясь осмотрелся.

  Я сидел в центре каменного круга, приблизительно три метра в диаметре. Окружность была ограничена невысокими грубыми булыжниками. Справа и слева виднелась пустынная каменистая поверхность с пучками каких-то жухлых колючек. Кое-где песок отвоевал немало места у торчащих в живописном беспорядке чёрных каменных зубьев.

Надо же пустыня, горы… 

Такое я только по телевизору видел. Где-то в Африке кажется или в Южной Америке. Не помню. 

Высокие,видать, горы, почти наполовину в снегу. 

А может не очень высокие? Сейчас осень, значит, в горах уже лежит снег.

Интересно сколько же до них километров? Пятьдесят, а может сто пятьдесят?

Может я вообще в Австралии. Какое тогда сейчас время года?

А может это Кавказ? Но там вроде нет пустыни…

Медленно стянул с головы тонкую шапочку. Равнодушный к людским печалям ветерок трепал завитки моих чёрных кудрей. Я неторопливо задавал себе вопросы и нехотя отвечал на них, как всегда в минуты наивысшей опасности став очень спокойным и даже слегка заторможенным. 

Здесь всё понятно, а что у меня за спиной?

Не торопясь развернулся, встав на одно колено и опираясь рукой о камни.

   Находился я на самом краю высушенного солнцем и ветром невысокого плато. Здесь оно заканчивалось,  переходя в плавный скалистый спуск, засыпанный песком и каменными обломками. А дальше… Дальше передо мной простиралась пустыня. Самая настоящая с бесконечной чередой барханов теряющихся вдали. Километрах в трёх-четырёх был виден оазис, очертаниями похожий на вытянутую рукавицу. 

Там пальмы... 

Мысль пришла спокойно, не вызвав особых эмоций. Я снова попытался встать. С трудом это удалось. Ноги предательски подкашивались, но мне надоело ползать  по камням, словно недобитый таракан. Покачиваясь, я встал во весь свой немаленький рост. С хрустом расправив широкие плечи, я сделал пару разминочных движений.

Ничего прорвёмся! - Мне стало значительно лучше.

А людей-то не видно… Странно.

   Постояв немного, рассеянно разглядывая тающее в пронзительно синем небе маленькое облачко, я вышел из круга и вновь опустился на колени, в этот раз уже на песок. Зачерпнул ладонью горсть и стал внимательно разглядывать. Песок как песок. Желтоватого цвета. Попадались и чёрные крупинки, и белые. Вытянув руку с  бесполезным песком, медленно высыпал его. Встал.

Что за хрень?! Где же я нахожусь? - Насущные вопросы, на которые срочно нужно искать ответы.

   И тут я заметил следы. Оказывается, их было довольно много вокруг каменного круга. Определить, какой обувью они были оставлены, не представлялось возможным, но то, что следы человеческие, не было никаких сомнений. 

Ну, вот и люди-человеки. Только вот хорошо это или плохо?

 Я обошёл по кругу площадку, на которой очнулся. Особых результатов осмотр не принёс. Подняв чёрный пластиковый пакет, на том месте, где недавно корчился от боли, удостоверился, что пакет мой.

   У меня потихоньку складывалась версия того, что со мной произошло. Наверное, зайдя в тот проклятый клуб, я увидел то, чего не должен был видеть, или сделал что-то не то. И вот большие злые дядьки усыпили и увезли куда-то моё драгоценное тельце. Судя по всему, на Ближний Восток или ещё куда. Других мест я просто не мог с ходу предположить.

А чего им, богатеньким? Летают ведь они во Францию обедать или в Турцию ужинать?

И меня могли закинуть. По пути.

Не захотели руки марать, наверное.

Я понимал, что мои догадки притянуты за уши, но информации для других более обоснованных предположений у меня пока не было. Достав из пакета все, что в нём было, я немало удивился.

Вот это да! Летайте самолётами Аэрофлота и ваши яйца будут целы!

Причем все десять!

Купленный мной накануне десяток яиц был цел и невредим. Хотя я хорошо помнил, что теряя сознание, упал на пакет и наверняка смял все. Если не все, то половину точно.

Надо же какие обходительные бандюги! Даже яйца новые купили!

   Закончив ревизию своего скарба, сложил всё обратно. Я осознавал, что находясь на одном месте, ничего нового не узнаю. Надо идти искать местных жителей. Вероятно, они смогут дать хоть какие-то объяснения. Больше всего следов было в направлении оазиса. К нему была протоптана настоящая тропинка, уходящая по склону и терявшаяся внизу среди больших каменных глыб. Недолго думая,  я решил сначала сходить к оазису, благо тот был недалеко.

Лёгкий плавный спуск не отнимал много сил. Идя под гору, я понемногу ускорял шаг, чувствуя себя всё лучше и лучше, внимательно вглядываясь вдаль, пытаясь рассмотреть хоть какие-нибудь признаки человеческого жилья. Должен быть аэродром, дороги, в конце концов. Не могли же меня на руках нести в такую даль? Склонявшееся, чуть правее оазиса, солнце мешало разглядеть что-нибудь в деталях.

Вот и ориентир, я получается, иду на запад. А там где горы, соответственно восток.

Так, с направлением определился.

Который все-таки час?

Как и многие современные люди, часы я не носил. На ходу достав сотовый телефон, посмотрел на показания времени. Увиденное заставило меня замедлить шаг, а затем и вовсе остановиться. Семь вечера, это понятно. Но! Число было тоже, что и тогда, когда я вошёл в клуб!

Странно…Мне казалось, что я довольно долго был без памяти. А получается, что с того момента, как я ушел с работы, прошло минут сорок… 

Не могли же меня за такой срок куда-то далеко увезти?

Без особой надежды я попытался позвонить, обругав себя за то, что не додумался сделать этого раньше. Связи, конечно же, не было, даже экстренной. Я почесал затылок, захлопнул сотку и зашагал дальше. Одной загадкой стало больше.

   Тропинка, если можно так назвать оставленные на песке цепочки следов, делала повороты, огибая большие каменные глыбы. Потихоньку топая, я пытался хоть как-то сложить все известные факты и проанализировать ситуацию, в которую попал. Задачка была не из лёгких, чем больше размышлял, тем невероятней у меня появлялись предположения. 

   В задумчивости повернув за очередной камень, я чуть не налетел на человека в окровавленных лохмотьях, лежащего на  пыльном песке. Застыв в немом недоумении, я ужаснулся открывшейся картине. Несчастный был весь изранен. На облезлом чёрном пиджаке с оторванным рукавом  виднелись узенькие дырочки, оставленные ножом или чем-то похожим. Расползшиеся бурые пятна не оставляли никаких сомнений в серьёзности нанесённых ранений. Ниже колен у него было какое-то месиво вместо ног. Раздроблены чем-то тяжелым, похоже, там не осталось ни одной целой кости. На заросшем  лице, окаймлённом грязной бородой, отчаянным безумством горели выпученные глаза, в которых плескалась одновременно ненависть и надежда. Буравя меня взглядом, человек попытался приподняться, зажимая раны на груди.

    - Добей меня, - прохрипел он по-русски. Изо рта у него побежала новая струйка крови. - Добей! У меня хорошее приданое! Я отблагодарю! - Обессилев, он упал на спину.

  Я развернулся и побежал куда глаза глядят, не выбирая направления и петляя словно заяц. Бежал, не чувствуя под собою ног, перепрыгивая через камни, спотыкаясь и зарываясь в песок, отплёвываясь, бежал дальше, перелетая через небольшие барханчики. Наконец выдохся и, после очередного падения, не смог подняться. Я испугался! Испугался до жути! Все мои чувства кричали об опасности. Это уже не шутки!

Меня тоже могут прирезать!

Кто это сделал?! Может они где-то поблизости?!

  Инстинкт самосохранения бил в набат. Ничего подобного я никогда не видел. Ни раненных людей, ни каких-то других кровавых страстей. А тут такое! Тяжело дыша, хватая ртом непослушный воздух,  я лежал в небольшой ложбинке, оглушённый ударами бешено колотящегося сердца, и пытался хоть что-то сообразить. 

Что же делать? Что делать?!!

Судя по всему, неизвестные, которых я всё это время опасался, находились в оазисе.

Нельзя туда соваться! Нужно уходить отсюда как можно дальше и как можно быстрее. Пока меня не заметили!

Невысокие барханы тянулись параллельно. Я оказался между ними. Осторожно осмотрелся. Не стоило сидеть долго на одном месте. Пригибаясь, подкрался к вершине песчаного горба.  Хотелось убедиться, что за мной никто не гнался. Распластавшись на песке, я стал внимательно вглядываться в ту сторону, откуда только что прибежал. Я по-прежнему находился выше, чем местность, прилегающая к оазису. Наблюдал долго, пристально вглядываясь в марево от нагретой земли, но ничего подозрительного не заметил. Было очень  жарко, пот тягучими капельками скатывался со лба, разъедая многострадальные глаза. Все-таки одет я по-осеннему и после бешеного спринта чувствовал себя как загнанная лошадь.

Что же будет с тем бедолагой? Надо бы ему хоть чем-то помочь…

Но если я высунусь, меня могут заметить!

Воспитанное чувство ответственности и естественное человеческое сострадание приводили меня в смятение. Я понимал, что если не окажу помощи, то никогда себе этого не прощу и не смогу с этим жить. Но в то же время осознавал, что это огромный риск. Чувство сострадания и животный страх боролись в моей душе. После мучительной борьбы я решил помочь. Моя молодость или глупость снова одержали победу. Вытерев шапочкой пот, я встал и с опаской отправился к месту трагедии, идя по своим следам. 

Далеко же я убежал!

Кроссовки, успевшие забиться песком, казались пудовыми гирями. Вытряхнув их один раз, понял, что это бессмысленное занятие. Идти было тяжело. Я старался не отводить взгляд от оазиса, то и дело останавливаясь и осматриваясь. Пока всё было спокойно. Через некоторое время я приблизился к камню, за которым обнаружил раненного человека. Мой многострадальный пакет лежал как раз возле камня. Видимо выронил, как только побежал. Остановившись, я нагнулся и подобрал его, не решаясь повернуть за камень. Немного постояв, внимательно прислушиваясь, наконец решился осторожно выглянуть из-за камня. Человек  всё так же лежал на спине, только с закрытыми глазами. Слышно было лишь его тяжёлое хриплое дыхание. Подкравшись к нему, я наклонился, осматривая ужасные раны.

    - Эй! Ты кто? – Первое, что мне пришло в голову, это задать вопрос бесчувственному человеку. Ответа, естественно не дождался. Прикасаться к раненому пока не решился. Не потому что боялся крови или был брезглив, просто опасался нечаянно причинить боль.

Чем же я могу помочь?

Сев рядом я расшнуровал кроссовки и, взяв шнурки, стал перевязывать раненому ноги выше колен. Кроссовки были фирменные, на вещах я не экономил. Шнурки оказались довольно крепкими и длинными. Туго перетянув одну ногу, взялся за другую. Человек застонал и открыл глаза, наконец-то придя в себя. Сфокусировав взгляд на мне, он что-то прохрипел. Я не разобрал и продолжил возиться с ногой.

   - Сейчас, сейчас, браток… Главное кровь остановить.

 Не был я уверен в правдивости сказанных слов. Судя по синюшной бледности на лице пострадавшего, крови потеряно столько, что останавливать, вероятно, было уже нечего.

  Закончив с ногами, я с нерешительностью посмотрел на окровавленную грудь, не зная что делать дальше. Знал, что при открытых ранениях конечностей их надо перетянуть жгутом, чтобы остановить кровь, но что делать при проникающих ранениях в грудь, не знал. Сидеть и гадать времени не было, скинув джинсовую куртку, я стянул водолазку и, взявшись за рукава, скрутил её. Положив импровизированный валик на грудь, приподнял человека, чтобы просунуть рукава под спиной. Тот  застонал. Аккуратно опустив его на землю, стянул рукава водолазки, завязав их в тугой узел. И наконец, посмотрел в газа умирающему. Я уже понял, что человек не выживет. Слишком много ран. Слишком много крови впитал песок. Помощи ждать неоткуда, а я не в состоянии помочь. Раненый умирал. Мы встретились взглядом.

  - Ты новенький. - Человек говорил медленно и невнятно, с трудом разлепляя потрескавшиеся губы. - Надо же, в одном круге двое!

   Он замолчал, наблюдая за мной. В его взгляде уже не было ненависти как в первый раз, сейчас в нём читалась жалость и тоска.

  - Ты меня не добьешь… И поцелуя у тебя нет, - с сожалением прошептал он, едва улыбнувшись.

  - Какой на хрен поцелуй?! Где здесь ближайшая больница?! – Засуетился я. - Скажите, я вас донесу! Вы не тяжёлый. Только скажите, в какой стороне!

   - Пить. У тебя есть?

   - Да сейчас! Только у меня кефир.

Торопливо достав напиток в картонной упаковке, я приподнял раненому голову и стал его поить. Тот пил жадно, захлёбываясь, большая часть проливалась на песок. В конце концов, он зашёлся в кашле, перешедшем в хрип. Я осторожно опустил его голову на песок.

    - Скажите, где мы? Что это за местность? - Я попытался выяснить хоть что-то, понимая, что на долгий разговор незнакомец не способен.

    - У тебя курить есть? – Не обратив внимания на мой вопрос, с надеждой спросил незнакомец.

    - Я не курю. – В этот момент я пожалел, что у меня нет этой вредной привычки.

    - Добрый ты… - Вновь промелькнуло слабое подобие улыбки. - Пока… Доброта здесь карается… Жестоко… Можешь убедиться, глядя на меня… Заступился за девкху-кху-кху.

Он снова закашлялся и с трудом отдышавшись, продолжил:

    -  Даже быстро сдохнуть не дали, сволочи. Уходи отсюда, парень… В сторону гор к лесу... В лес не заходи, там банды большие. Иди по краю…. Может, и до стены дойдёшь.

Слушал я внимательно, не перебивая, на языке вертелось тысяча вопросов, но я понимал: - он мне пытается сказать самое главное и важное. Правда, бессвязно и запутанно, но хоть что-то. 

    - Со мной не возись... – После очередной паузы продолжил незнакомец. - Забери все, что на меня намотал, тебе самому пригодится…

 Видно было, как ему приходится напрягаться, чтобы произнести каждое слово.  Говорил он всё тише и, прошептав последние слова, затих.

Я не мог смотреть на начавшиеся после этого ужасные конвульсии, сотрясающие тело несчастного. Отвернулся и отошёл в сторону. Прежде мне не приходилось сталкиваться со смертью настолько близко. На моих глазах, неизвестно где, смертельно раненый неизвестно кем, умирал человек, которого я совсем не знал, но это был ЧЕЛОВЕК! 

За что его так? Недоумевал я. Было тягостно и обидно от того, что я ничем не смог помочь. Абсолютно ничем! Теперь приходилось просто стоять и тупо ждать, когда он отмучается. После томительно долгих, страшных минут бедолага затих. 

Нужно как-то убедиться, что он действительно мёртв. Хотя и так всё ясно.

Похоронить надо.

Постояв ещё немного, глянул мельком на остывающее тело и отправился искать место для захоронения. Я полагал, что в песке выкопать могилу не очень сложно, поэтому искал, где поменьше камней. Найдя подходящее, начал руками копать яму. И вскоре убедился, что выкопать яму в песке невероятно сложно. Я грёб проклятущий песок, а тот настырно ссыпался обратно. Солнце склонилось к закату, мне было невыносимо жарко, несмотря на то, что я уже давно разделся по пояс. Песок был везде; в глазах, во рту, в ушах, на голове, скрипел на зубах. После долгих трудов решил, что лучше и глубже мне уже не выкопать. Я присел отдохнуть. 

Закидаю камнями сверху…

Пока не стемнело, нужно перенести тело.