Одержимая прошлым. Пролог.
«Уникальный» - так охарактеризовал профессор Божков мой мозг после того, как тщательно поддал его всем известным медицине способам исследования. Но я и так об этом отлично знала. Именно этой «уникальностью» и воспользовалась моя предприимчивая мамочка, когда впервые поняла, что со мною что-то не так. Вот тогда-то и появились в местных газетенках объявления о «ребенке-экстрасенсе, который откроет будущее и расскажет о прошлом». Хотя здесь была примесь лжи: на самом деле я могу видеть только прошлое, но после моего «откровения о том, что было в жизни тетеньки (или дяденьки)», ошарашенному клиенту можно навешать на уши любой бред о ближайшем будущем и он поверит. Ха.
Тогда моя жизнь была другой. Не лучше и не хуже – просто другой. Мама меня никогда не обижала, я имела все необходимое для нормального существования, разве что друзей не хватало, но кто бы захотел дружить с такой ненормальной девочкой. Мои таланты того времени были лишь вершиной айсберга моих настоящих способностей, которые раскрылись намного позже. Мы «разводили лохов» и были счастливы, наверное. Отца у меня не было и я никогда не спрашивала об этом матери, просто и так знала о нем все: как они с мамой встретились, как он её беременную бросил и уехал неизвестно куда. Осведомилась этой информацией я однажды при одной своей «вылазке» в прошлое. Ненавижу его даже сейчас.
Потом все пошло наперекосяк. Однажды мама пришла с клиентом очень солидного вида, и я увидела в его прошлом страшные вещи. Он убивал и грабил людей; я не смогла сдержать короткого вскрика. Он заметил и спросил в чем дело, но я молча выпучила на него перепуганные глаза и тряслась от ужаса. Мама сразу сообразила в чем дело и, отдав деньги, попросила мужчину уйти, ссылаясь на мою усталость, но было уже поздно. Цепная реакция была запущена и последующие события были предрешены судьбой, или все намного проще – и виновата в этом я? Клиент ушел, но не забыл моей реакции на сеансе и дабы перестраховаться, решил избавиться от невольного свидетеля его злодеяний. Он действительно поверил в мои способности.
Маме выстрелили в голову в подъезде. Смерть была мгновенной – сама видела…уже потом. Не знаю, как я вообще смогла «вернуться» назад и увидеть эти события своими глазами. Наверное, я намного сильнее, чем думаю. В тот же вечер убийцы пришли по мою душу. Помню, я услышала только хлопок и ощутила колкий удар в висок. Очнулась уже в больнице со страшной головной болью, которая терплю и сейчас. Лицо доктора, стоявшего возле моей койки, просто выражало бурю эмоций и неподдельного интереса.
- Как ты себя чувствуешь, солнышко?
Но я его не слушала, а просто смотрела ему в глаза и начинала понимать, что происходит. Вот я стою возле него, когда он рассматривает рентгеновские снимки моей головы и говорит коллеге, что такого в его практике еще не было. Пуля застряла в мозге очень глубоко и операцию делать нельзя, и он категорически не понимает, почему я осталась в живых. Потом слышу его разговор со следователем о моем состоянии (как я смогла выделить в его прошлом необходимые мне события с такой быстротой и точностью?), о трупе моей матери в подъезде. При этих словах холод пробежал по моему телу, сердце бешено застучало в висках, глухой стон вырвался с моей груди и я провалилась в темноту. Уже где-то вдалеке слышала обеспокоенный голос доктора.
- Что с тобой? Болит голова? Слышишь меня?
Дальше не помню нечего. Несколько дней в полном бреду. Пару раз размывчато видела человека с окровавленным лицом с очень странными глазами. И тупая, ноющая боль в груди.
Очнулась я на шестой день после покушения со странным чувством относительного спокойствия и одиночества. Что будет дальше просто не знала, но точно нечего хорошего. Страшно болела голова, болеутоляющие не помогали и я почти перестала спать. Доктор сказал, что мозг серьезно пострадал. Еще назвал меня чудом – вообще пытался быть очень милым, но я то знала его суть, но промолчала: хорошо запомнила мамину науку нечем себя не выдавать среди чужих людей. Он бил свою жену, а она его боялась. Ненавижу мужчин.
Приходил следователь, аккуратно пытался выяснить у меня детали покушения, но так нечего и не добился. Я хотела ему объяснить, но он бы не понял.
- Девочка, думаешь, кто-то поверит в то, что твою маму убили потому, что ты увидела в прошлом некого человека массу жутких вещей? – готова была поклясться, что он ответит именно так. Почти слышала эти саркастические мотивы в его голосе. Надо было что-то солгать, но вся фантазия куда-то подевалась. Не могла придумать даже самой банальной идеи. Понимала, что преступника надо наказать и решила, что сама найду способ. Глупенькая девочка хотела поиграть в ангела мести. И тогда даже не представляла, насколько близка я была к истине. Об этом потом. Хотела было прозондировать его прошлое, но вдруг осознала возможность увидеть свою мать и меня передернуло. Не сейчас, только не сейчас.
- И это все твои воспоминания о том вечере? – следователь не скрывал своего раздражения.
- Да, – хрипло ответила я.
- Ну что ж. Желаю скорейшего выздоровления. Обещаю, мы обязательно найдем, кто это сделал.
Я нечего не сказала. Опять начала болеть голова.
Я не сразу почувствовала, что во мне что-то изменилось, вернее в моем даре. С каждым днем он ставал все более неконтролируемым. Со временем даже не могла отличить реальность от видений, постоянно путала настоящее с прошедшими событиями.
Однажды спросила у доктора, от чего вчера умерла моя соседка по палате. Он посмотрел на меня удивленными глазами и сказал:
- В палате ты с самого начала была одна. У тебя никогда не было соседки.
- Но…как же, – заикнулась я и сразу замолчала, сообразив, что опять сделала непростительную ошибку. Это было еще до меня. Как можно так ошибиться?
Или когда я спросила медсестру о том, как они за одну ночь успели перекрасить стены в моей палате с розового цвета в светло-зеленый, та ответила, что стены перекрашивали месяц назад и раньше они действительно были розовыми. Это её крайне удивило и вскоре вся больница начала шептаться о моей ненормальности. Я выдавала прошедшие события за настоящее, пыталась разговаривать с людьми, которых давно здесь небыли. Чем больше хотела контролировать ситуацию, тем больше она становилась мне неподвластной. «Милый» доктор решил, что это результат повреждения мозга, провел массу непонятных тестов и вскоре я оказалась детском интернате для детей «с особенными потребностями».
Жизнь превратилась в кошмар. Постоянные головные боли сводили с ума. Спала я максимум часа по два за ночь. Что бы не путаться в действительности пыталась игнорировать происходящее вокруг, от чего казалась еще более ненормальной. Мое образование застряло на начальном уровне. Постоянно хотела контролировать свои видения, от чего очень уставала, а поздно ночью, когда держаться уже не было сил, расслаблялась и таяла в сюжетах жизней других детей. От этого ставало хуже, ведь в детдом попадают не от хорошей жизни. Иногда терялась даже во времени: отличить месяц от недели было проблемой. Постоянно пичкали таблетками, от которых тошнило. Очень нахватало мамы. Мамочка прости.
В тринадцать лет я совершила попытку самоубийства: разбила зеркало и порезала вены на руке. Я это увидела в прошлом нашей поварихи, которая однажды нашла труп воспитанницы интерната в туалете с перерезанными венами. Жуткое зрелище. Оказывается, что время замедляется, когда ждешь смерти.
Я просто сидела на полу в туалете и ждала, а сознание наоборот протестовало и не хотело отключаться. Вдруг я поняла, что не одна. В углу комнаты находилось несколько человек.
- Уходите! – крикнула я, но, похоже, меня никто не замечал.
- Ах ты, сучка, ты думаешь умнее меня? – злобно зашипел хриплый девичий голос.
- Пустите меня. Я никому ничего не скажу, – прохныкал кто-то в ответ.
- Это точно, - отозвался все тот же хрип.
Я собралась с силами и повернула голову. В полумраке я разглядела четыре силуэта, четыре девочки. Одна стояла на коленях и плакала, две другие держали ее за руки. Четвертая стояла перед ней и чем-то, поблескивающим в темноте, и водила у бедолаги по руке. Послышался тихий неприятный шипящий звук и что-то закапало на пол. Вода, нет –кровь.
- Сдохни, тварь.
- Пустите…её! – голос начал меня подводить.
Никакой реакции. Через несколько минут убийцы оставили умирающую на полу и поспешили к выходу. Они прошли мимо и не заметили меня. Как будто меня нет. Неужели они думают, что я настолько сумасшедшая, что не понимаю происходящего вокруг? Я узнала их. Я знаю всех троих. Воспитанницы детдома, но немного старше меня. Они заплатят за это. Надо спасти девочку, но как. Кричать уже нету сил. На последнем духу пытаюсь подползти к ней и остановить кровь. Почти забиваю, что сама уже на полдороге в ад. Как-то мне все таки удается оказаться возле девочки и я обхватываю её запястье ладонью, питаясь успокоить, шепчу:
- Все будет хорошо, слышишь, сейчас кто-нибудь зайдет и нас спасут. Я уже слышу шаги за дверью. Оставайся со мной, пожалуйста, не уходи…
Рука становиться мокрой от крови и начинает болеть: слишком сильно зажала её рану. Я пытаюсь в полумраке разглядеть её глаза. Они кажутся мне знакомыми.
- Все будет хорошо, - повторяюсь я.
Шестым чувством понимаю, что это не так. Её уже не спасти. Но я все равно сделаю ВСЕ возможное, чтобы не допустить этого. Блуждающий взгляд девушки на секунду останавливается на мне, и я слышу слабое, еле уловимое слово, сорвавшееся с её пересохших губ:
- Спасибо…
Кровь застила у меня в жилах. Я узнала её. Это её труп нашла повариха.
«Спасибо»? Но как? Она не могла меня видеть, если это не настоящее. Я чувствую чужую кровь на своих руках. Есть только одно объяснение – я все-таки сошла с ума. Я сумасшедшая и теперь всю жизнь буду скитаться по психбольницам. Но есть еще спасение: я умираю, здесь…одна.
При этой мысли дверь распахнулась и, только осознав, что все это время я не двигалась, а так и сидела, прислонившись к стене спиной, проваливаюсь в темноту.
Я долго пытаюсь выбраться с сумрака. Ощупываю стены, но они все такие гладкие. Иду дальше и натыкаюсь на дверь. Наконец, я выберусь отсюда. Открываю и оказываюсь в больничной палате. Вокруг медицинские принадлежности, а в центре группа людей столпилась над лежачей на койке женщине. Она громко стонет, видно кричать нету больше сил. Подхожу ближе. Сколько крови. Её оперируют? Без наркоза? Слышу крик ребенка, новорожденного ребенка: это роды. Какой он сморщенный и красный, но все же уже человечек, маленькая девочка. Потом перевожу взгляд на мать – она мертва, стеклянные глаза смотрят в потолок. Люди в белом начинают спасать женщину, но поздно, точно поздно – я знаю.
Иду дальше, в другую комнату, где оказывается много новорожденных. Они лежат по маленьких кроватках и кричат. Как будто их режут. Нахожу маленькую убийцу родной матери и чувствую, как во мне начинает расти ненависть. Маленькое подлое существо. Ты сейчас заплатишь за свои злодеяния. Я сказала «злодеяния»? Нет – злодеяние. Начинаю душить малышку со страшной жестокостью. «Это тебе за Иру» - проносится в мыслях. Наверное, так звали мать девочки. Её пискливый ор начинает переходить в хриплые всхлипы, личико начинает синеть. Сердце выбивает чечетку. Еще две минуты и передо мной маленький трупик. Это я сделала? «Убийца» - эхом отозвалось в моей голове и снова тьма.
Пробуждение было болезненным. Головная болела еще хуже, чем обычно. В глаза резал резкий свет, тошнило и мир кружился в бешеном танце. Вокруг слышались обеспокоенные голоса. Сжала волю в кулак и открыла глаза. Надо мной склонилась Надежда Владимировна, наш врач.
- Как ты нас напугала, милочка. Нельзя же так.
Не люблю слово «милочка». Уж слишком оно вульгарное.
Попыталась приподняться – тщетно.
- Лежи, лежи. Ты сейчас очень слаба и тебе надо набираться сил. Потеряла много крови, - доктор с опаской на меня взглянула. – Милочка, зачем ты это сделала?
Я напряглась. Надо что-то ответить.
- Просто…у меня очень болела голова…, - боязно ответила я, как будто боялась, что меня побьют.
- Бедняжка ты моя. Надо было прийти ко мне, я бы дала болеутоляющее, - нежно упрекнула меня Надежда Владимировна.
- Оно не помогает! – почти злобно буркнула я.
- Я достала тебе более сильное средство. Оно точно поможет, - в её голосе звучала неподдельная надежда. – Ох, если бы не Ирочка, мы бы тебя потеряли.
Она глубоко вздохнула, а я почти подпрыгнула на кровати, услышав это имя. Сердце опять начало биться сильнее, по телу пробежала мелкая дрожь.
- Какая Ира? – проскулила я.
- Ирочка Снегирева. Это она нашла тебя.
Я попыталась вспомнить имена всех воспитанниц детдома (благо память у меня была отменная), но Ирины Снегиревой среди них не было. Кто же это? Новая работница? Или просто чужой человек? Но почему тогда женщина говорит о ней так, как будто я должна её знать.
- Хочешь, я её позову? – и не ожидая ответа, направилась к двери.
Я пыталась запротестовать, но она уже вышла из комнаты. Послышались её удаляющиеся шаги в холле.
За окном сияло солнышко, в его лучах, которые пробивались сквозь стекло, плавали мелкие пылинки. В лазарете было очень тихо и спокойно, сюда не доносилось не единого звука, казалось здание вымерло. Я подумала о случившемся и меня передернуло. Неужели мое сознание действительно не выдержало и я свихнулась, или не пороге смерти меня посетили галлюцинации. С пулей в голове этого стоило ожидать. Да, именно так: я выдумала эту жуткую историю, примешав сюда личностей, которых недолюбливала. Светка Стручковая уже всех изрядно достала. Наглая и неконтролируемая она не подчинялась никаким авторитетам. Ее боялись все дети в интернате и она была очень мстительная. Именно такая отвратительная кандидатура и подошла на роль жестокой убийцы в моем видении. И две её верные подружки: Ленка и Людка. Все так и было, я уверена. Слава богу, я не сошла сума. Я нормальная. Вернее, насколько могу быть нормальной с моими отклонениями. Вспомнилось лицо мертвой девушки-самоубийци и стало её жаль. Наверное она была так несчастна, если на такое решилась.
Дверь тихонько скрипнула. Я взглянула на вошедшего и обомлела. Передо мною стояла она. Девушка-самоубийца. Голубые глаза смотрели на меня сочувствующим взглядом, светлые волосы каскадом спадали на плечи, рукой она все еще держалась за дверную ручку.
- Как ты себя чувствуешь? – медленно протянула девушка.
У меня пересохло в горле. Она обращается ко мне. Мертвые говорят со мной. Я все-таки сдурела. Или я опять в прошлом?
- Ты это мне?...Но ты…мертва!? – еле выдавила с себя я трясущимся голосом.
На лице девушки отразилось удивление и испуг. Она ступила шаг назад и прижалась к двери.
- Ты мертва! – закричала я во весь голос (откуда взялись силы). – Мертва, слышишь, ты умерла! Ты давно умерла!
Меня трясло в нервном ознобе, началась истерика. Я уже нечего не понимала. Мысли путались в голове. Где я? Это реальность? Я сплю или в прошлом? Что со мной? На мой крик сбежалась куча народа. Меня держат за руки, я пытаюсь вырваться.
- Мертва…мертва…мертва, - повторяю, как под гипнозом.
Различаю лицо Надежды Владимировны, которая пытается мне что-то вколоть.
- Где она? – слышу слой голос, словно в записи.
- Кто? Ира? – возбужденно спрашивает врач.
- Нет…Светка…Светлана Стручковая… - к чему это я.
- Кто? Милочка, кто это?
Последние слова слышу уже приглушенно, как будто удаляюсь куда-то с огромной скоростью. Она не знает её. Как она может её не знать? Нельзя. Надо заставить себя больше не думать о них. О них ВСЕХ. Надо думать о чем-то другом.
У Лукоморья дуб зеленый
Золотая цепь на дубе том
И днем и ночью кот ученый
Все ходит по цепи кругом
Идет на лево – песнь завоет
Или «сказки говорит», а может – «идет на право»? Как же дальше? Черт, я забыла. Надо подумать о цветах. Ромашки – белые; розы – красные; ландыши тоже белые. Стоп: розы тоже бывают белые, и черные…забываюсь.
Раздел 1
Дом надежды
- Веди себя хорошо, детка, и к Новому Году получишь конфетку, - срифмовал санитар и скорчил довольную гримасу, порадовавшись бездарно сложенному стишку. Проверив надежность ремней, он посмотрел на меня, ухмыляясь. Его огромная туша напоминала мне шкаф, а голова переспелую тыкву. Как я его не ненавижу. Если бы мои руки не были привязаны к кровати, я б, наверное, накинулась на него и попыталась выцарапать глаза. Но не уверена, что это происходит именно сейчас: может это вчерашние события или это было месяц назад. Лекарства, которыми меня накачивают, еще больше искажают действительность: все давно смешалось в моем сознании. За окном сияла полная луна. Она навеяла воспоминания, которые я пыталась давно выбросить из головы. Я почему-то вспомнила Маринку.
Случилось это несколько лет назад. Точнее не скажу – просто не знаю, случилось ли вообще. Тогда я пыталась найти способ остановиться. К нам в клинику поступила новенькая: молодая симпатичная девушка лет девятнадцати, с короткой стрижкой и уродливым шрамом на левой щеке. Перепуганные глаза постоянно блуждали по сторонам и никогда не сосредотачивались на одном предмете. Она всегда молчала и редко реагировала на внешний мир. Наверное пыталась отгородиться от реальности так же, как и я. Может потому она и заприметила меня. «Заприметила» - громко сказано. Просто однажды присела рядом и больше уже никогда не отходила. Стала моей верной провожатой во всех походах: в столовую, на улицу. Я стала ее полюсом притяжения. Меня это ничуточку не беспокоило: я игнорировала её, она всех остальных, кроме меня. Раз я попыталась к ней прикоснуться, но она запаниковала и убежала, словно чего-то жутко испугалась. С тех пор мы были вместе всегда.
Глубокой ночью все отделение сотряслось от нечеловеческого вопля. Не знаю как, но её голос я узнала сразу, хотя никогда его не слышала. Я лежала на кровати и не шевелилась, настолько вжавшись в матрац, что казалась с ним одним целым. Тело сковал дикий ужас. Холодок пробежал от макушки до пят. Звоном в ушах отозвались чьи-то суетливые шаги в коридоре. Минут через пять все стихло. Сколько я не прислушивалась, затаив дыхание, её я больше не слышала. Зато начали хныкать и визжать другие пациенты. Звуки суматохи заполнили больницу.
Я закрыла глаза и расслабилась. В комнате царила темнота, и лишь мелкий лучик коридорной лампы пробивался сквозь дверное окошко. Атмосфера в палате навевала гнетущее нестроение. Вдоль стен по обе стороны стояли несколько кроватей, но занятой была только одна – кровать Марины. Она спокойно лежала и тихо посапывала. Во сне девушка казалась такой спокойной и беззаботной, как будто была совершенно нормальным человеком. Странно, но за проведенное вместе время я привыкла к ней и пытала какую-то нежность. Краем глаза замечаю мимолетное шевеление в углу комнаты возле двери. Сердце моментально сжалось. Огромная тень отделилась от стены и подплыла к Марине. «Бабай» - от этой мысли пригвоздило к полу. Тень накрыла спящую девушку, затрещали пружины и кровать прогнулась под тяжестью монстра. В этот момент бедолага проснулась и попыталась крикнуть, но огромная ладонь зажала рот. Попытки вырваться казались смешными. Глаза жертвы, расширенные от ужаса, в панике скакали по комнате, ища спасения. Вдруг они останавливаются на мне. Этот взгляд прожигал во мне дыру, а я думала только об одном: «Нет, нет,…опять…только не это». Вдруг картина меняется, вернее, меняется ракурс обозрения. Я вижу себя с боку и страшную парочку на койке. Мое «второе Я» хватает стул и со всего размаха обрушивает на голову насильника. Проходят секунды, нет – минуты: Маринка лежит на кровати и бешено орет, глядя на меня Вторую, я держу в руках стул и ошарашено смотрю на лежащий возле кровати труп санитара.
- Да она ему череп проломила. Там кровища было море, а на вид хиленькая такая, тихая, я бы даже не подумал, что эта сука на такое способна.
- А чего он там делал посреди ночи?
- А черт его знает, что ты Бегемота не знал? Вечно искал приключений на свою задницу, а с психами шутки плохи. Теперь проблем не оберешься. А вообще он козлом был. Допрыгался.
- А с этой что? – громила кивнул на мое недвижимое тело.
- Сбесилась зараза. Там ту усмиряют, а эта в соседней палате как с цепи сорвалась. Орет, типа это она его прибила, а дверь то заперта. Да черт этих психов разберет, дружили вроде курвы.
Смуглый здоровяк взял меня за волосы на макушке и резко дернул вниз так, что моя голова запрокинулась назад. От моего лица веяло спокойствием – инъекция в руку отправила в беспамятство. Видеть себя в таком жалком состоянии было отвратительно. Волосы слиплись, под глазом синяк и расцарапанная щека: все говорило о моем недавнем срыве. Смирительная рубашка напоминала кокон, который стал тюрьмой для моего тела. От мысли, что сейчас со мной можно сделать все что угодно, привела меня в ужас. Я была марионеткой в руках этих ублюдков.
- Теперь она смирная, - сказал здоровяк, не скрывая отвращения.
Меня волокли под руки два санитара, и возбужденно обсуждали последние события. Их белые комбинезоны почему-то напомнили мне о загробной жизни. Смешно будет, если ангелы на них похожи. Громилы остановились возле железной двери. Открыв дверь, они затолкали меня во внутрь, как тряпичную куклу. Пнув ногой напоследок, меня оставили в «одиночке».
- Сладких снов, детка, - с такими словами дверь захлопнулась, и я осталась наедине сама с собой. В другой ситуации эти слова казались бы банальными, но только не со мной и не сейчас. Я с опаской осматривала себя со стороны, надеясь не заметить серьезных ушибов. Нечего не обнаружив, вздохнула с облегчением и вернулась обратно.
Не знаю сколько прошло времени - час, два, может сутки – казалось про меня забыли. Постоянно слышались стоны и крики с соседних камер, напоминая мне о кошмарной действительности. Возможно, ад поднялся из-под земли и здесь его резиденция, а мы – грешники, отбывающие свое наказание. Было тяжело дышать, руки затекли, а по голове стучал огромный молот, пытающийся раздолбить мой череп на тысячи кусочков. Две противные мухи постоянно жужжали рядом, доводя меня да безумия, и ползали по лицу. Был момент, когда я решила, что умираю. Стало очень страшно, но страшнее было думать о Маринке. В том, что я его убила, не было сомнения, хотя это противоречило всем моим представлениям о своих способностях. Слепая уверенность в невозможных событиях верный признак безумия. Что ж, значить терять нечего и продолжать – значит утопать в выдуманных образах, убегая от жуткой реальности.
Надо начать с самого начала, с предпосылок к последующим событиям. Заблокировать дверь, что бы никто не смог напасть на нечего не подозревающую спящую девушку. А может устроить шум, кого-то напугать, например. Пытаюсь собраться и не обращать внимания на ноющую боль во всем теле. Я начинаю думать о Маринке и чувствую, как поток времени обволакивает меня и уносит в иное пространство. Вокруг выныривают и исчезают множество образов, переплетенные между собой и завораживающие радужными цветами. Легкая, словно перышко, я проскальзываю сквозь трещинки во времени и ищу необходимую мне минуту. В такие моменты я становлюсь надчеловеком. Вдруг невидимое лассо набрасывается на мою талию. Что-то начинает тянуть меня вниз, в глубины, которые открывались очень редко. Они скрывали в себе тайны далекого прошлого, к которому я часто стремилась, но не сейчас.
Резкий свет ослепил мои глаза на пару секунд. Почти в одночасье мимо на огромной скорости пронеслась машина и я автоматически закрыла уши ладонями, удивившись, как обострились мои чувства. Замерев в нерешительности, я осмотрелась вокруг. На улице были сумерки, ночь вступала в свои владения. Я стояла на обочине дороги, по одну сторону которой было черное поле оранной земли, а по другую – начинался темный лес. Метров в десяти от меня тоже на обочине стояла машина. Холодный ветер пронизывал до костей, начал трясти озноб. Странно, все должно было быть не так, сейчас я должна находиться в палате, еще до нападения. Надо все предотвратить. Не хочу быть убийцей…снова.
Со стороны леса донесся тихий вскрик, едва различимый для человеческого уха, но для меня он показался настоящим ором, впивающимся в мозг. Секунду помедлив, я все-таки решилась и огромный темный лес, словно голодный зверь, поглотил меня. Среди гула ветра и шелеста листвы я отчетливо различала сильный и быстрый стук перепуганного сердца, который стал для меня навигатором, не дающим заблудиться среди больших деревьев и зарослей кустов. Я прошла буквально несколько десятков метров в глубь леса, как увидела то, ради чего здесь оказалась.
На небольшой поляне, обтянутой туманным сумраком, разворачивалась настоящая трагедия. На небольшом лиственном насыпе в центре лежала обнаженная девушка. Словно черные демоны, над ней нависли двое мужчин. Тело несчастной было в грязи и тряслось от холода, только нечастые всхлипывания свидетельствовали о том, что она была в сознании. Левая сторона лица была полностью окровавлена. В этот момент один с извергов намотал на руку её волосы, подтащил за них девушку к ближайшему дереву и несколько раз со всей силы ударил головой о ствол.
- Вроде не дышит, - констатировал он через несколько минут. – Помоги мне.
Еще пара минут, и тело было благополучно перенесено в маленький овраг и забросано листвой. Я стояла и наблюдала словно завороженная, не до конца соображая, что это и есть предыстория Маринки.
Потом время начало ускоряться, будто кто-то включил перемотку. Все вокруг начало двигаться с бешеной скоростью: удаляющиеся преступники, наступление ночи, падающие листья, движения ветра, рассвет. Я, затаив дыхание, наблюдала за процессом, чувствуя себя зрителем в кинотеатре. Буквально секунд через десять после рассвета течение времени снова начало замедляться, переходя в нормальное состояние. С коматозного ступора меня вывело движение листьев, что послужили погребальной землей. Сначала показалась грязная рука, потом взъерошенные волосы и голова. Это напоминало второе рождение. Страх сковал мои члены, и я оставалась только наблюдателем. Изнеможенное тело, грязное и окровавленное, попыталось стать на ноги. Первая попытка закончилась неудачей и на лице появилась еще одна ссадина. Следующие несколько попыток были плодотворнее. Девушке удалось сбивающимся шагом преодолеть несколько метров. Когда силы покидали, она передвигалась ползком, но это утомляло еще больше. С помощью нечеловеческих усилий ей все-таки удалось добраться до дороги. Остановившись посредине проезжей части, девушка рухнула без сил.
Если сейчас я вернусь обратно, то не смогу найти сюда дорогу опять. Изменить, нет – предотвратить все возможно только в этот момент, но получится ли? Как справится слабой (при этой мысли я вспомнила мертвого санитара и опешила) женщине с двумя взрослыми мужчинами? Надо действовать – некогда размышлять.
Я «включила» перемотку обратно. Остановила её только после того, как трое скрылись в лесу.
ПОПЫТКА №1. Бегу за ними в лес. По дороге подбираю сухую ветку на роль дубинки. Для меня остается тайной, как происходит моя материализация. Похоже на…меня нет, и вдруг я есть. Другими словами это не объяснить. Стать опять убийцей не боюсь. Я уже являюсь ею. Если повезет, то просто оглушу. Приближаюсь к ним сзади. Предательски хрустнула ветка под ногой. Один с мужчин оборачивается и ошарашено смотрит мне в глаза. На секунду замираю.
- Ты кто? – умнее вопроса не нашел.
Маринка выглядит испуганной, и смотрит умоляющим взглядом. Чувствую сначала холодок, потом резкий удар в правый бок. Поворачиваю голову и встречаюсь взглядом со вторым нелюдем. Опускаю глаза и вижу рукоятку ножа, торчащую с моего живота. Возвращаюсь.
Боже, как страшно. Как мне страшно. Я уже пол часа истекаю кровью в этой «одиночке». Сквозь толщу смирительной рубашки проступило огромное кровавое пятно. Пыталась кричать, но получается только странный мяукающий звук. Похоже, мне все-таки суждено умереть от кровопотери: вот уж все удивятся, как такое могло получиться. Удивятся больше меня. Ужасно кружится в голове, словно ощущается само движение земли. В полном отчаянии где-то на грани полу сознания и потустороннего мира снова нахожу лазейку.
ПОПЫТКА №2. Пытаюсь остановить машину на дороге. Неужели всем плевать, что одинокой девушке нужна помощь? Такая бессердечность угнетает и поражает. Силы покидают меня. Страшным усилием воли пытаюсь удержаться. Надо быстро что-то придумать иначе точно будет поздно. В голове возникает некое подобие плана: провернуть несколько попыток спасения самостоятельно, потом, обойдя все ранее допущенные ошибки, все сделать правильно. Нет времени. У меня нет времени.
ПОПЫТКА №3. Мимо проносится еще одна машина. На полном автомате «обследую» водителя. Узнаю важную информацию: километром раньше был пост ГАИ, а еще раньше – заправка. Бегу к оставленной бандитами машине и, открыв дверцу, смотрю на количество бензина в баке. Полный. Слепая надежда охватывает меня. Лишь бы хватило сил на еще один прыжок. Сейчас главное сосредоточиться и все сделать быстро. Секундное мгновение: я на заправке. Передо мной стоит машина, та самая, на которой приехали убийцы. Салон пуст – значит они где-то рядом. Боковым зрением замечаю магазинчик в метрах пятидесяти от заправки. Они там. Покупают водку. Пытаясь быть ими не замеченной, прячусь за машиной. Странный звук, исходящий из багажника, привлек мое внимание. Кто-то царапает ногтями с внутренней стороны. Нечего, Мариночка, потерпи, у меня все получится. Только не это: меня засасывает обратно во временную спираль - похоже, я не успею ей помочь. Необходимо срочно открыть багажник. Резкая боль в животе сбивает с ног. Схватившись одной рукой за рану, другой я нащупываю небольшой булыжник возле себя. Из последних сил я доползаю до передней части автомобиля и разбиваю камнем фару.
Время – такая странная штука. Все события нашей прошлой жизни имеют строгую нерушимую ячейку, которую невозможно изменить. К ней нельзя нечего добавить и от неё ничего не отнимешь. Каждое наше действие несет за собой результат и создает такой консервированный блок. Прошлое становится музейными экспонатами: ты их видишь, но не можешь потрогать; одни экспонаты тебе нравятся, другие – нет; ты смотришь на них только с определенного расстояния; каждый предмет вызывает в тебе определенные эмоции. И ты не можешь нечего изменить, но если захочешь и у тебя получиться, то обязательно понесешь строгое наказание. Ведь ячейки соединены между собой в строгой последовательности нерушимой цепью. Изменение одного события повлечет за собой цепную реакцию. Но покажите мне хоть одного безумца, который бы не воспользовался таким шансом. Предотвратить несчастье или правильно отметить номера лотереи – причин найдется миллион у каждого человека.
Я не до конца осознавала, где нахожусь. Лежу на кровати, руки свободны, за окном идет дождь. В палате мирно спят другие пациенты. В замешательстве ощупала живот – никаких следов недавней смертельной раны. Это означает только одно: цепная реакция была запущена - Маринку спасли (или все-таки все надумано?). Теперь я смогу уснуть спокойно. История изменена, надеюсь к лучшему. Опять разболелась голова. На следующий день больница погрузилась в будничные проблемы, даже не подозревая о существовании Маринки.
0
