Когда он открыл глаза, вокруг еще стояла тьма. Моргнув, Лострей запросил дисплей времени от вмонтированного в мозг чипа. Заканчивался последний, третий час короткой ночи. Теперь медлить было нельзя и после короткого, но сильного выдоха, он встал с кровати и подошел к центральному терминалу NES .
- Что тут у нас? – Тихо прошептал он себе под нос, двигая пальцами по сенсорным кнопкам. – Состояния Щита – норма, атмосфера – норма, условия на поверхности – норма. Пока норма… - Лострей грустно усмехнулся, осознавая, что случится в ближайшие часы.
Посмотрев данные по Земле, он переключился на спутники за Щитом. Не успели его пальцы замереть после очередного прикосновения, как экран вспыхнул, осветив всё помещение обсерватории зловещим красным сиянием громадной жаровни – Солнца.
Когда-то о таком говорили только в научно-популярных фильмах, но теперь, когда Солнце превратилось в стремительно расширяющийся красный гигант, говорить было уже некогда, надо было спасаться.
К этому моменту внешние слои плазмы уже поглотили Меркурий и Венеру. Раздираемая между гравитацией Земли и ставшего великаном Солнца, некогда тихая и спокойная Луна превратилась в бушующий вулканами кошмар. Потоком солнечного ветра окончательно сдуло и без того тонкую атмосферу с Марса, уничтожив тем самым все колонии, кроме подземных, где еще жили несколько сотен смельчаков. Юпитер и Сатурн стали походить на гигантские кометы, когда неумолимый поток солнечного ветра со всё нарастающей силой стал стягивать с них толстые газовые шубы атмосфер. Свои знаменитые кольца Сатурн уже давно потерял. Составляющие их скалы и валуны разлетелись, присоединившись к поясу астероидов, другие полетели на границы системы к поясу Койпера, а иные, как будто влекомые злой волей, рванулись к Марсу и Земле. Если бы не защита сооруженного с его помощью Щита, они бы уничтожили человеческую цивилизацию еще до того, как до неё бы дотронулась раскалённая «рука» светила.
Наверное, сейчас он должен быть доволен и счастлив. Люди отреагировали на перемены и, благодаря ему, получили дополнительное время для эвакуации и выживания. Если бы…. Лострей, кряхтя, добрался до стула, сел и прикрыл глаза. У него было еще десять минут до того, как он пойдет наверх и увидит неизбежный крах своего творения – Щита. Веки закрылись, и свет терминалов связи сменился сумраком воспоминаний.
Первые признаки апокалипсиса проявились в виде болезней. Солнце окончательно разрушило озоновый слой, пощадив лишь несколько крохотных зон, где люди могли бы чувствовать себя в безопасности. Кривая болезней и мутаций поползла вверх, и люди забили тревогу. Лострей усмехнулся, вспоминая, как отреагировали тогда власти. Нет, никто даже не подумал посмотреть на небо. Просто основные фармацевтические компании выпустили ассортимент «уникальных» защитных кремов. Развернулись колоссальные рекламные кампании, призванные известить человечество, что оно неуязвимо от капризов природы!
На какое-то время это помогло и многие миллионы людей были благодарны улыбающимся лицам на экране и тюбиками со спасительным кремом.
Правительства Земли помогли своим народам, правда, за блеском реклам мало кто заметил вторую волну Конца. Почему? Лострей вздохнул и нахмурил брови, вспоминая возмущение своей сестры, активистки Greenpeace. Плача над своей болью, люди как всегда забыли, что они не единственные живые существа на планете. Солнце же не забыло. Пока в лабораториях создавались кремы, в морях и океанах погибал планктон. Составляющие его хрупкие организмы были не в состоянии справиться с нарастающим излучением и изменяющимся спектром родной звезды. Перебивая друг друга, гости различных ток-шоу спорили об опасности болезней и глобального потепления, а тем временем рушилась вся пищевая цепочка океана некогда давшего жизнь всему живому на планете. Сестра Лострея была одной из немногочисленных людей, которые видели и сознавали всё это. Они пытались сказать, но никто не хотел слышать. От всего этого молодая девушка ушла в страшную депрессию, от которой её спас молодой коллега, ставший потом её мужем. Скромная свадьба была для них мгновением счастья, после того, как они в составе крохотных групп людей со всех сторон Новой Пангеи взяли на свои плечи колоссальную ношу – создание архива водной флоры и фауны Земли. Сейчас их называют ноями морей и океанов, а тогда они были посмешищами и «бездельниками».
Первое время после начала вымирания океан был жутким зрелищем: некогда прозрачные воды стали мутными от погибающего планктона, рыб и животных. Могучие гиганты, киты вместе с дельфинами стали выбрасываться на берег с ужасающей частотой, другие их собратья, изнемогая от голода, просто молча погрузились в глубины, которые так и остались непознанными человеком.
Вскоре ситуация изменилась. Океан был жутким и унылым, а стал жутким и опасным из-за громадного количества хищников и падальщиков. На какое-то время океан стал их «империей», где они «правили» безраздельно. Острые зубы не разбирали кто перед ними – погибшая рыбешка, каким-то чудом выжившее морское млекопитающее или человек.
Лострей содрогнулся, в памяти всплыл день, когда его сестра чуть не погибла в зубах монстров величиной с акулу, которые плавали стаями и заслужили славу гигантских пираний нового времени.
Потом не стало и этих монстров. Океан снова стал прозрачный, но теперь его глубины были мертвыми и застывшими, словно время остановилось и существует один единственный кадр неведомо кем снятой фотографии.
Океаном дело, конечно, не ограничилось. Как водные, так и наземные растения пострадали в первую очередь. Трава перед домом, небольшие пригородные леса и многокилометровые тропические джунгли стали вымирать. О гибели пищевой цепочки люди как всегда задумались только, когда все уже почти закончилось. А вначале лесозаготовочные компании ликовали! Если до этого под вырубку шли пышущие жизнью и зеленью деревья, то вскоре тянущиеся кверху стволы в лесах лишились листьев и стояли голыми, как палки, что доставляло немалую радость владельцам лесопилок. Ведь теперь производство готовой доски стало намного дешевле, благодаря сокращению начальных стадий обработки.
Впрочем, их радость была недолгой, когда стало понятно, что лесов осталось буквально на один-два сезона заготовок. К этому времени многообразие наземной жизни сократилось в разы, а оставшаяся часть животных и птиц была лишь тусклым бликом яркого прошлого. Как и в океане худые, изнемогающие от голода, травоядные становились жертвами все более и более ужасных хищников. Когда последние съели все, что только можно было съесть на воле, они двинулись на города.
Тогда, под палящими лучами уже в два раза выросшего в видимом размере Солнца, настала короткая, как миг, но от этого не менее памятная, эпоха войны людей и зверей.
Деревни и небольшие городки вскоре исчезли вместе с их жителями. У селян не было ни средств, ни возможностей для обороны, а мегаполисы не считали нужным что-то отрывать от себя для спасения обреченных.
Вокруг всех крупных городов спешно строились стены, словно воскресла эпоха средневековья с его замками. Только теперь людям не нужно было рисковать своей жизнью, стоя на одном из боевых постов наверху такой стены. В каждом городе был запущен киб-интеллект, управляющий стеной и всем её оружием. И в те моменты, когда город сжигал током, жарил огнеметами и рвал пулями и снарядами из автоматических турелей, людям казалось, что настал миг победы человека над природой. Когда натиск пошел на убыль, начинку стен модифицировали, и новейшее психотронное оружие стало обращать вышедших из леса в паническое бегство, а то и вовсе заставляло покончить с собой под торжествующие возгласы жителей города.
Союз людей и стали победил, хищников не стало. Победа далась ценой гибели десятков и сотен городов во всех частях Новой Пангеи. У половины из них стены не выдержали и пали, у другой половины жители города, охваченные кто паникой, а кто и раскаянием, отключали киб-интеллект, покоряясь судьбе.
Когда эта «война» закончилась, то казалось, жизнь на Земле исчезла, оставив людей одних на голом лице планеты. Пока человечество осознавало свое новое положение, жизнь сделала последнее усилие и на свет появились «голубые волны жизни» - растения с листьями, окрашенные сначала в голубой, а потом в глубокий синий цвет и мягкой, волнистой поверхностью. В отличие от погибших зеленых собратьев, они были неуязвимы к изменившемуся излучению Солнца, а по своей живучести дали сто очков вперед какому угодно растению прошлого.
Из «голубой волны» возникли новые рощи, затем леса, а луга снова покрылись травой, отчего напоминали сверху не землю, а озера или даже небольшие моря.
Тогда и родился маленький Лострей. Голубые леса и поляны – «озера» стали одной из немногочисленных радостей детства. Бабушка рассказывала ему о том, какие были раньше водные просторы и глубины планеты, и от этого во время игр в голубом лесу, ему казалось, что он на дне одного из тех океанов, где над головой дышат, и все время куда-то бегут, голубые «волны» листьев, качающихся под порывами ветра.
Даже став студентом и посвятив себя астрономии, он использовал каждый подходящий миг, чтобы выйти на балкон служебного этажа обсерватории и посмотреть на бегущие «волны» стоящего рядом леса.
Вместе со многими другими студентами Лострей выбрал набирающую популярность гелиологию и посвятил свою жизнь изучению Солнца. Понять, что происходит, ему не составило труда: все было уже слишком очевидно.
Он отчетливо помнил те секунды или, может быть, минуты, когда он сидел за своим столом, обхватив голову руками, а перед ним лежали прозрачные прямоугольники портативных компьютеров. В те мгновения ему казалось, что вот сейчас, узнав правду, когда все вокруг не обращают ни на что внимание, он умрет, сраженный стрелой с неба или с Солнца, которое разгневается на него за попытку открыть секреты своих огненных глубин.
Потом случилось чудо или случайность, что принадлежит к миллиону и миллиарду других чудес или случайностей, которые и двигают мир вперед или обрушивают его в бездну. Подняв голову, Лострей посмотрел на стол, где ему на глаза попались два листа бумаги. Волей судьбы или случая, они лежали так, что один из них почти перекрывал другой. С появлением гибких компьютеров, толщиной буквально в пару миллиметров, бумага стремительно уходила в прошлое, но Лострей в отличие от своих коллег любил делать черновые записи именно на бумаге, а потом уже записывать их в память ГПК . Обычно эти листы, как и положено черновикам, отправлялись в мусорку, но сейчас они были для него дороже золота! Каждый из листов был исписан одной формулой, которые по отдельности были вполне рядовыми, но, сложившись вместе, они становились спасением.
Следующие две ночи были бессонными: Лострей раз за разом проверял расчеты, выстраивая из них единую картину, единую модель. Вскоре в памяти его личного ГПК была записана первая версия Щита – сетки из множества модулей, призванных защищать Землю от излучения Солнца.
Славы за открытие он не хотел, да и не то было время, чтобы заниматься своей карьерой, но был страх одной вещи – ошибки. Если он прав, его расчеты верны и Щит, действительно, можно построить, значит, он не зря прожил жизнь. Но, если в расчеты и модель вкралась хотя бы малюсенькая ошибка, то, возможно, последняя надежда человечества будет разрушена. Этого он допустить не мог! Не мог дать людям заведомо ложную, не способную к жизни, надежду. Нужна была независимая проверка, которую он нашел в лице начальника их секции. Ван Дерган взял копию проекта и уверил, что через неделю он изучит его и даст знать о результате.
Лострей вышел от начальника с легким сердцем, не зная, что Ван Дерган стер проект Щита из памяти своего ГПК уже через две минуты после ухода молодого подчиненного. Но ничего не подозревающий об этом Лострей честно выждал неделю и очень удивился, когда в назначенный день Ван Дерган не сказал ему ни слова. Вечером, перед уходом из обсерватории, Лострей решился на прямой вопрос. Начальник поморщился, хлопнул себя по лбу и, бегло проверив ГПК, сказал, что проект пропал.
- Он у меня давно глючит – улыбнулся Ван Дерган, показывая на мерцающий экран наполовину свернутого ГПК – надо купить новый. А ты не расстраивайся! Завтра возьму у тебя новую копию и гляну – закончил он и, подмигнув, направился к двери.
Начальник не запросил копии ни на следующий день, ни через неделю. Позже Лострей узнал, что проект Щита был удален из-за сделки между Ван Дерганом и компанией NCBE . По договору Ван Дерган должен был поставлять в компанию данные о Солнце для их исследований и в меру сил препятствовать появлению или, упаси Бог, разработке идей имеющих отличный от деятельности компании профиль.
Сама компания в это время усердно складировала и обрабатывала данные их обсерватории для создания препаратов-модификаторов ДНК. В глазах компании перспективы были самыми радужными: на протяжении двух-трех поколений изменить биохимию и физиологию человека до такой степени, чтобы изменившееся излучение Солнца стало для него родным! Отдельными бонусами шли идеи, позволяющие человеку обходиться ничтожной долей кислорода в воздухе взамен бывших некогда 21%, жить под водой и иметь устойчивость к жаре свыше 80 градусов Цельсия.
Вскоре эти идеи вышли из тени, и началась открытая рекламная кампания. Лострей бы смирился, если бы не узнал к тому времени окольными путями о былой хитрости начальника и о слухах, говорящих, что генные изменения в рекламе – только часть «айсберга». NCBE имело контракт с военными, которые хотели не только выживания человечества, но и боеспособности с доселе недоступными возможностями. Какими? Этого не знал никто.
Даже сейчас Лострей готов был смириться и перепоручить будущее человечества другим, если бы не печальные события, начавшиеся где-то за месяц до начала рекламы «нового генетического будущего».
Произошло то, что и надо было ожидать: Солнце прошлось огненной рукой по растениям и животным и, наконец, взялось за человечество, точнее за человеческую технику.
К тому времени мертвые моря и океаны превратились из спокойных и недвижных водяных зеркал в закипающие котлы. Пар над водной поверхностью исчезал только по ночам, в остальное время безжалостный жар превращал их в мириады капель и возносил их вверх, где они превращались в черные грохочущие тучи. Тогда началась эпоха непрестанных дождей, близких по своей температуре к кипятку. Они давали людям передышку лишь на пару недель в самое холодное время года.
Реакция людей была самой обыкновенной: удивление, страх, а потом безразличие. Какое было дело горожанину до того, что происходит днем над океаном, если морские туры, плавания на яхтах и пляжи давно канули в прошлое еще со времен вымирания рыб? Что до дождей, так власти построили над большинством дорог устойчивые к температурам прозрачные галереи, а крыши домов были укреплены жаростойкими материалами. Конечно, это лишь на время устраняло неудобства, а не решало проблему в её основе, но люди все равно успокоились.
Пока среди рядовых жителей ходили такого рода толки, у военных начали портиться радары, сбиваться с курса и гибнуть в многокилометровых грозовых тучах аэроны-истребители вместе с аппаратами-шпионами. Потом они пришли в ужас, когда из-за серии сильнейших гроз и аномалий магнитного поля отключилась техника контроля ядерного оружия.
- Теперь кто угодно может начать войну, а мы будем не в состоянии нанести достойный ответный удар! – восклицали люди в погонах.
И война началась, когда стали выходить из строя последние оплоты ядерной мощи – боевые орбитальные спутники. К этому времени большинство гражданских спутников уже пропали со своих орбит, падая один за другим на Землю. Но на своих орбитах еще оставались защищенных броней, как от силовых воздействий, так и от излучений, спутники-шпионы и их собратья, несущие на себе ядерные заряды.
Лострей простонал, сидя в кресле и вспоминая тот день, когда первый из таких спутников, падая, выпустил по городам своей же страны залп ядерных ракет. Слепящие глаза ядерные грибы запросто могли бы дать старт мировой войне, если бы только было бы кого винить. Как не копали люди в мундирах, но расследование дало однозначный результат – спутник сошел с орбиты из-за солнечной радиации, превышающей норму почти в десять раз, а залп дан из-за сбоя управляющей программы, воспринявшей падение на Землю, как вражеский акт и принявший свои города за чужие.
После этого многим стало казаться, что сама природа, мир, Вселенная, а может быть и Господь Бог объявили войну человечеству. Но обвинить можно всегда, а осознать, что природа просто жила своей жизнью, которую люди в упор не хотели видеть и замечать, было нелегко.
И сам Лострей и его родители, будучи еще в школе, читали в учебниках астрономии о прошлом и будущем Солнца. Все знали, что когда-нибудь его свет станет красным, внешние слои плазмы станут расширяться, поглощая всё на своем пути. В конце концов, Солнце взорвется, породив туманность, в центре которой будет тлеть белый карлик. Но всё это казалось хоть и научной истиной, но в тоже время сказкой, фантастикой, которая всегда где-то там, далеко. Теперь «сказка» пришла к ним и надо было что-то решать.
Общество и власти, наконец, пришли в движение. Военные, скрипя сердцем, отключили всю возможную технику и дали всем спутникам команду на выключение и спуск по пологой траектории.
Когда спутники падали, казалось, что начался метеорный дождь. Люди знали, что эти «падающие звезды» рукотворны, но все равно загадывали желание, одно на всех – выжить.
Конечно, глупо было бы предположить, что на этой волне проект щита Лострея будет единственным. Решений возникло великое множество и, чтобы попытаться протолкнуть свою, он решился на участие в модном ток-шоу. Решение нелегкое: он не любил большие шумные сборища, но хождение по кабинетам, бесконечные попытки доказать дали бы куда меньший КПД известности, а тут можно было рассчитывать на поддержку масс.
Ему пришлось притвориться перед Ван Дерганом, что он хочет представлять их обсерваторию только затем, чтобы дать трезвую картину происходящего, а в тайне он несколько ночей подряд репетировал нужные фразы перед зеркалом.
Затея удалась и на глазах изумленного ведущего, который ждал от него роли простого докладчика, а не кандидата на пост спасителя человечества, Лострей обрисовал ситуацию и рассказал о своем проекте. Реакцию Ван Дергана по возвращении в обсерваторию он вспоминать не хотел. Нервы улеглись и к Лострею потекли предложения помощи с его разработкой. Его Щит начал путь к воплощению, что называется в металле, сбывалась его мечта.
Довольно быстро его проект был принят. И вскоре Лострей заметил интересную вещь. Еще не был готов ни один отражательно-фильтрующий модуль, не стартовал на орбиту грузовой корабль, не полился на Землю привычный желтый свет, как оказалось, что идея Щита пришла в голову не ему одному! Один за другим молодые специалисты в его группе давали идеи по улучшению и модификации модулей и эти идеи они разрабатывали уже давно, но не имели возможности рассказать о них и тем более применить. Если Лострей задумывал только отражать опасные для жизни излучения и фильтровать свет до достижения привычного спектра, то потом в проект внесли функции накопления и передачи энергии Солнца Щитом на землю через луч Теслы; благодаря совсем еще юному Клементьеву Щит стал в несколько раз более жаропрочным, а, ожидающий выхода на пенсию через несколько лет, Свенсон внес предложение, позволившее Щиту разрушать летящие к Земле астероиды. И то была лишь малая часть всего того, что рождалось в умах астрономов и инженеров, участвовавших в создании Щита.
В итоге все модули Щита были собраны, вынесены на орбиту и активированы. Температура резко упала, вызвав целый месяц непрерывного холодного дождя, равному которому по силе еще не было! Восторги от Щита обернулись перешептываниями, что вместо спасения детище Лострея и его команды навлекло новый Великий Потоп. Он скрипнул зубами, вспоминая, сколько ему пришлось тогда сдерживаться, чтобы объяснить простому обывателю, что все идет так, как надо и дождь скоро пройдет. Впрочем, когда тучи рассеялись, пролив в океаны и заново образованные моря всю свою водяную мощь, в небе снова засветило Солнце. Да оно было таким же большим, как и до запуска, но его свет снова стал привычным желто-золотым, прогнав прочь зловещие красно-кровавые лучи.
Конечно, Щит не был полноценным спасением. Сам Лострей в одном из крупнейших интервью сказал, что расширяющее Солнце все равно поглотит Землю и уничтожит Щит, как бы хорош он не был. Гибель планеты была лишь вопросом времени, но как раз это и было главное! Время!
Люди начали спешно строить корабли и перевалочную базу на Титане. Астрофизики спешно искали планету, куда можно было бы эвакуироваться всей цивилизацией. Было рассмотрено и несколько вариантов поселений в границах Солнечной системы, но в итоге их отмели в сторону: люди в таких селениях были бы защищены от излучения и жара расширяющего красного гиганта, но в тоже время окажутся абсолютно беспомощными в момент X, когда Солнцу будет суждено взорваться Новой Звездой.
Планы вне системы были самыми различными: от постройки большого числа жилых космических станций где-нибудь в безопасной системе; постройки орбитальных жилых комплексов над непригодной для жизни, но имеющей потенциал терраформинга, планетой; до долгого поиска того единственного места, которому суждено стать Новой Землей – пустой, но готовой к заселению планеты, какой была и сама Земля в самом начале её жизненного пути.
В конце концов, создав достаточное количество громадных кораблей, стоящих в ожидании на орбите Титана, люди приняли последний вариант, который хоть и требовал терпения от самих беженцев, а от кораблей надежности, но вместе с этим был и самым подходящим для полноценного начала новой жизни.
За полгода до этого утра последние беженцы покинули планету. Остались лишь несколько десятков людей, попросивших разрешения на задержку, чтобы закончить с личными делами и потом с чистой совестью лететь к новому миру. За эти полгода синие растения вымерли, не сумев приспособиться к желтому свету и пониженной для них температуре. То тут, то там показывались зеленые всходы. Эти ростки казались как чудом, так и иронией судьбы, возрождавшей былую жизнь за краткий миг до Конца. Когда холмы и луга покрылись зеленью, Лострей понял, что вместе со счастьем от удавшегося проекта Щита он ощущает, и горечь по утрате чего-то неотделимого от его души.
Несколько дней он сидел возле своих ГПК, ходил по дому, выходил на балкон, стараясь понять, что же он теряет. На исходе четвертого дня, выйдя в очередной раз на балкон, он понял всё. Глядя на раскачивающиеся зеленые ветки, он снова увидел «море», но оно было чуждо ему. Над деревьями стоял такой же шум, к какому он привык в детстве, «волны» также дышали и торопились куда-то, пробегая от одного края рощи до другого. Почти всё было так же, как прежде, и все же «чужим».
Тогда он, тяжело дыша, выбежал из квартиры, и быстро, как только мог его аэрокар, добрался до ближайшего зданий Greenpeace, которое в последнее время обрело всепланетарный почет и уважение за компанию «Ковчег», благодаря которой в космос вместе с людьми улетали и многие виды животных или, по крайней мере, их ДНК. Не без трудностей он выпросил несколько семян уже вымерших на воле синих деревьев и емкости с катализаторами роста. С этим грузом он помчался домой с улыбкой до ушей.
Последующие несколько недель он только и делал, что сооружал вокруг обсерватории закрытые от внешнего мира оранжереи, где вскоре уже растил молодую поросль родных его глазу голубых, синих, а иной раз почти фиолетовых листьев и веток. Сейчас уже все было готово: около обсерватории кругом располагались несколько десятков пока еще закрытых оранжерей, внутри которых было «море». Сегодня Щит разрушится, он знал это. Но в тот краткий миг, когда желто-золотой свет окончательно уйдет в небытие и над планетой снова вспыхнет красный глаз гигантской звезды, он откроет оранжереи и снова увидит родное «море» и услышит «дыхание» и «шепот» его синих «волн».
- Температура поверхности активной области Щита – 4720 градусов! - раздался громкий голос интеллект-системы обсерватории, вырвав его из воспоминаний.
- Четыре тысячи семьсот…. – тихо сказал Лострей, открывая глаза – значит, пора.
Окинув последним взглядом стол, он взял с него свой ГПК и вышел из комнаты на балкон. Пока что небо было голубым с ярким золотым диском, занимавшим уже треть видимого пространства. Лострей подошел к краю балкона и замер там, оперевшись о поручень. Вскоре в голубой глади неба стали появляться красные вспышки. Сначала они были едва заметны, как крохотные звезды, чудом пробившиеся через свет Солнца на дневное небо. Потом вспышки стали мощнее, что стало казаться, будто в небе рвутся снаряды. Но вспышки не были ни звездами, ни снарядами. Каждая вспышка - разрушенный температурой и излучениями модуль Щита, который, наконец, сдался расширяющейся оболочке звезды и оставил после себе дыру, через которую к Земле пробился кровавый свет гиганта.
Когда красных пятен в небе стало уже с десяток. Белые ватные комки облаков пришли в движение, а потом и вовсе понеслись по небу, подгоняемые стремительно разогревающейся атмосферой. Лострей потянулся к ГПК, но не успел он нажать кнопку, как на полупрозрачном экране замерцал огонек внешнего вызова.
- Слушаю – тихо сказал он, когда перед ним возникло молодое лицо капитана Хатчера, который командовал жилым кораблем для важных персон.
- Господин Лострей, Щит разрушается!
- Я знаю – кивнул старик
- У Вас мало времени! Быстрее идите к аэрокару. Вас подберут, когда доберетесь до другого полушария.
- Не стоит – слабо улыбнулся Лострей
- В каком смысле? – нахмурился Хатчер – Если останетесь чуть подольше, Вас поджарит, а перед этим вы еще и задохнетесь!
- И это знаю – еще раз кивнул старик – Я остаюсь. Не на «чуть подольше», а насовсем.
- И Вы туда же? – испуганно воскликнул капитан, отчего его и без того узкое лицо вытянулось еще больше – Зачем? Вы же – создатель Щита! Вы нужны нам!
- Есть и другие? Те, кто остался – чуть приподняв брови, спросил Лострей
- Есть – почти гневно выдохнул Хатчер, сверкая широко распахнутыми черными глазами – несколько человек. Не хочу об этом говорить.
- Интересно… - пробормотал старик – тем более, капитан, я остаюсь.
- Вы не може…
- Капитан – поморщился Лострей – Я не создатель Щита. Если бы Вы знали, сколько людей имеют полное право так называться. Щит – детище многих. Молодые, старые – те, кто дали последний шанс человечеству. А я…. Был лишь толчком. Моя заслуга лишь в том, что идея Щита стала из-вестна миру и всё – пожал он плечами.
- Послушайте, если вас в чем-то не устраивает ваша каюта, то…
- Успокойтесь – мягко улыбнулся старик - Все так – Лострей на мгновение прикрыл веки - Все именно так, как и должно быть. Летите, удачи вам всем! – закончил он, отключая связь.
Изображение исчезло, ГПК снова стал прозрачным, когда он, наконец, нажал желанную кнопку. С едва заметным шипением крыши оранжерей открылись, а потом и вовсе легли на землю вслед за сложившимися стенками. «Море» было свободно! Проведя ласкающим взором по голубым «волнам», Лострей стал спускаться по допотопной металлической лестнице. Вскоре он уже делал первые шаги вниз сквозь голубые ветки, которые «дышали» и «шептали» что-то прямо ему в лицо. И вот он уже стоит на земле, а точнее на «дне» синего «океана», взращенного им самим.
Взглянув наверх, он увидел, как через синие кроны пробиваются алые копья света, потом услышал как начинает бушевать ветер, давая понять, с какой стремительной скоростью начинает двигаться воздух в своем последнем буйном танце. Отдельные его порывы проникали внутрь леса и обжигали дыхание, будто Лострей находился не среди деревьев, а в жаркой пустыне в полдень.
Он взглянул на экран ГПК, посмотрев на уменьшающиеся проценты целостности Щита. Ещё немного и всё будет кончено. Подняв голову, Лострей окинул последним взглядом стволы, ветви и листья, затем запрокинул голову к кронам, чтобы запомнить каждое движение, каждый отблеск света на волнистых листьях и каждый звук синего «моря».
Как обычно бывает, этот миг был короче, чем ему бы хотелось и вскоре «волны» разошлись в стороны, разбросанные неистовыми порывами ветра. Глубоко вздохнув, Лострей заметил, что жар снизился и дышать стало труднее: воздух уходил, уносясь гигантским газовым облаком в открытый космос.
Когда дышать стало почти невыносимо, распахнутые глаза заметили, как вспыхивают верхушки синих «волн». Даже эти растения теперь не могли выдержать волны всепожирающего красного огня. Теперь пора!
Прикрыв глаза так, чтобы через веки пробивалась лишь узкая полоска света, он улыбнулся и нажал на кнопку ГПК. В этот момент уже четверть щита над Землей была разрушена, но модули, которые висели на орбите над теневой стороной, продолжали исправно функционировать. Именно они, послушные его команде передали на главный корабль флотилии эвакуации полные данные о последних секундах Щита.
Конечно, многие люди из команды Лострея были уже на кораблях. Благодаря им, знания о Щите останутся не только в виде сухих данных компьютерных баз, но и в виде живых мыслей в умах живущих и будущих ученых. Все они – достойные приемники его идеи. Но все же именно он стоял у истоков, а потом впитал в себя все идеи своих коллег и анализировал их долгими вечерами, обдумывая будущие модели Щитов. Все эти модели были переданы через ретрансляторы Щита передающей станции на Фобосе, а затем – уже усиленная – отправилась на терминалы флотилии. В чём-то эти Щиты были похожи на уже разработанные, но каждый из них мог похвастаться как минимум одними-двумя новаторствами Лострея: в полтора раза большая жаропрочность для защиты от горячих белых и голубых звезд, Щиты позволяющие людям жить на планетах возле нейтронных звезд и, наконец, Щит, способный вырабатывать и передавать на планету энергию с фантастическим КПД даже от тусклых солнц.
Лострей стоял у истоков Щита, и теперь он будет у истоков целой плеяды «небесных защитников» вокруг неведомых планет. Конечно, и в эти Щиты потом будут внесены улучшения авторами, которые будут новыми Лостреями, родившиеся уже в иных мирах, но, как и книги, что вновь и вновь редактируются и переиздаются, удерживая имя автора на обложке, эти изобретения теперь будут вечным напоминанием о человеке, который дал шанс забывшемуся человечеству, а потом погрузился в «море».
Тем временем в просторной ярко-освещенной рубке командного звездолёта, капитан Хатчер сидел, сложив руки на груди и хмуро глядя в экран. Как он и сказал, Лострей не был единственным, кто остался. За пару минут до этого была связь с женщиной-врачом живущей на южной побережье Новой Пангеи. Светлана Рябцева, одна из немногих представителей уходящей в прошлое русской нации, она осталась на планете вместе с младшей дочерью умирающей от смертельной болезни.
Капитан сжал кулак. Видит Бог, он пытался вразумить и её. Ведь Светлана была одним из крупнейших экспертов по инфекциям времен первой волны апокалипсиса, когда люди еще не подозревали, что их ждет. Но она отказалась, сказав, что после всего этого она не сможет работать с таким же профессионализмом, а лишь будет делать ошибки. А ведь ошибки врачей вполне могут стоить жизни пациента, именно этого Светлана и не могла допустить. Она заверила, что потратила последние годы, передавая знания своей старшей дочери и сыну, которые и будут теперь бороться за жизни людей вместо матери.
Лучшие умы оставляли человечество, передавая свой опыт другим. Может, он ошибается и трагедии нет? Как сказал Лострей – «Всё именно так, как и должно быть». Возможно, но сейчас придется оставить размышления.
- Капитан Хатчер! – привлек его внимание офицер по связи – Земля потеряна во всех диапазонах наблюдения.
- Значит, прощай, милый дом – кивнул он, закусив губу – что по предстартовой ситуации?
- Излучение подходит к пределу возможностей щитов.
- Понятно. Активируйте предстартовую процедуру – Скомандовал Хатчер и быстро отвернулся от связиста к своему пульту.
Короткий взмах пальцев включил связь по всей флотилии.
- Внимание! Объявляю готовность к старту! Готовность разведчиков – две минуты, грузовые и жилые корабли – старт с периодом пять минут на полной мощности!
+1
