После “прыжка” всегда чувствуешь себя странно. Будто бы тебя разложили на атомы, а потом собрали вновь. Говорят, что за время прохождения через портал мозг человека заново проживает самые яркие моменты, начиная с колыбели. Эхо оборвавшегося крика долгим гулом звучало в моей голове, в тот момент, когда я очнулся. Ремни, удерживающие тело на кушетке, с тихим щелчком расстегнулись и парой испуганных змей с тихим шелестом уползли вниз. Я сел и прислушался к своему телу. Вроде бы всё в порядке. Всегда втайне гордился стойкостью собственного организма к порталам. Не всем так везёт. Я окинул взглядом три пустующие койки, на которых чуть ранее ютились мои попутчики. К счастью для них, им пришлось “прыгнуть” лишь один раз и покинуть транспортный звездолёт ещё в третьем секторе. Двое из них были курсантами и летели в отпуск на родную планету, какую-то задымленную промышленную дыру. После портала одного из них парализовало минут на десять, а второй по пробуждении долго мучился мигренью. Хорошие ребята, очень дружные. Через несколько лет, когда они закончат училище, уже я буду отдавать им честь. Мы, ремонтники и операторы, всегда были у военных на подхвате и перспективы у нас были соответствующие. Об этом своим задранным носом мне напоминал мой третий попутчик, как и я, добиравшийся до места стажировки. Он, как и я, закончил учёбу всего пару месяцев назад. Разница заключалась в том, что этот засранец уже был офицером. Военная логистика, не хухры-мухры. Я же, как и положено ремонтнику, выпустился в звании капрала. Капрала первого класса, но это говорило лишь о том, что  я был прилежным ремонтником. Сопливому лейтенанту же не терпелось примерить на себя роль офицера. Попрактиковаться он решил на нас троих. В итоге нам пришлось выносить все тяготы строго уставных отношений в течение нескольких часов. После “прыжка” наш комнатный командир был белее мела - портал и для него не прошёл даром. Вместо того, чтобы дать организму прийти в себя, лейтенант решил не отставать от меня и вскочил на ноги. Увидев мучавшихся курсантов, он едко ухмыльнулся. В этот момент желание съездить ему по морде достигло предельных значений. К счастью, до этого не дошло. Лейтенант открыл рот для того, чтобы сказать что-то под стать своей гнусной улыбочке. Тут лицо его перекосилось и едва успев отвернуться, офицерик начал плотно заблевывать угол. Я не смог сдержаться и в голос рассмеялся. После того, как спазм прошёл, лейтенант привёл себя в порядок и окинул меня полным ненависти взглядом. “Вот и нажил себе врага” - подумалось мне. После того, как курсантам стало лучше, он отдал им приказ навести порядок в помещении и те неумело, но старательно в течение получаса отмывали его блевотину от стены. Через несколько часов от моих попутчиков остались лишь пустующие койки, а я приходил в себя после второго прыжка. Когда крик в голове сошёл на нет, я поднялся на ноги.  

Звездолёт U-6 не отличался вместительностью и уж тем более удобством. Но для того, чтобы в кратчайшие сроки доставить до места группу нетребовательных к комфорту людей, он подходил идеально. Я покинул пассажирский отсек и пригнув голову дошёл до кабины пилота. Устав запрещал подобные шатания во время полёта, но я прекрасно знал, что никого, кроме нас с пилотом на звездолёте уже не было. Оно и понятно. Кому ж ещё понадобится лететь в такую глушь, как восьмой сектор? Знал я также и то, что Роман, пилот корабля, не откажется от компании в последние полчаса полёта.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                        

В кабине пилота царил полумрак. Единственным источником света служили перемигивающиеся лампочки на контрольной панели приборов. Я пробрался к свободному месту рядом с капитаном корабля.  

- Вот скажи, Роман, вы, летуны, когда-то насолили инженерам-проектировщикам? – сказал я, держась за ушибленную макушку. Низкий потолок и мой рост не оставили шанса голове остаться в целости и сохранности. Роман, пилот опытный и бывалый, на мой вопрос лишь ухмыльнулся. 

- Размеры пилотных отсеков говорят о том, что они вас как минимум ненавидят.  

- Дело привычки. – пожал плечами Роман и продолжил пялиться в приборную панель звездолёта. Я украдкой наблюдал за ним. Почти любую тему он сводил к одному. Требовалось лишь время.  

- Джимми, а я не рассказывал, как пару лет назад точно в такой же кабинке…  

- Рассказывал… -  неумолимо отрезал я. Роман помолчал несколько секунд. Он сжался, как гепард перед рывком. Следующая порция информации была готова выйти в эфир. 

- Летела со мной, значится, одна баба с одного пафосного спутника из 4-го сектора. – выпалил он в два раза быстрее, чем в прошлый раз. 

- Я уже слышал. 

- Так вот… 

- Знаю. 

- А потом мы с ней… 

- Ты говорил. 

Роман вновь пожал плечами. 

- А история между тем была просто атомная. 

Я кивнул, давая понять, что осознаю всю трагичность потери. Истории Романа сводились к одному сценарию. Он развлекался с очередной случайной знакомой, а потом бросал её, хотя та долго и навязчиво искала повторной встречи. Являясь по сути человеком добрым и безотказным, он превращался в говорящую озабоченную обезьяну, стоило только самой завалящей девчонке попасть в поле его зрения. Количество похабщины, которая лилась из него тугими струями, заставило бы покраснеть нашего сержанта из учебного корпуса. 

- Ну здравствуй, жопа мира! - продекламировал я, глядя в панорамный иллюминатор. Редкая россыпь планет мне не ответила. Две ближайшие звезды, освещающие их, тоже предпочли сохранять молчание. 

- Сам же вызвался, чего теперь ноешь? Наверняка мог бы выпросить стажировку в седьмом секторе. Вылез бы на одной остановке вместе с лейтенантом тошнотником.  

- Да не случилось у нас дружбы. Так что, если выбирать между ним и восьмым сектором, я предпочту восьмой сектор. 

- Дерьмо человек. - отрезал Роман. - Я таких на раз замечаю. От офицера в нём только форма. Был бледным, как мел, чуть не вывалился на взлетную площадку, а всё равно умудрялся вести себя, как говно. Не свезёт же кому-то с руководством. Признавайся, сильно его там расплескало? 

- Пацаны прибрались, но запах еще дежурит. 

Роман ругнулся и некоторое время мы летели молча.  

- Вон – мотнул головой пилот на иллюминатор. – Видишь? Чуть левее эмиссионной туманности. 

Я присмотрелся.  

- Не вижу. Это потому что там ничего нет. 

- Все так говорят в первый раз. – хохотнул Роман. – На самом деле там кое-что есть. Твоя остановка. 

Я бы принял это за неудачную шутку, если бы не увидел, как летун начал снижать скорость. 

Через несколько минут я тоже начал различать контуры той самой планеты, на которой мне предстояло провести следующие несколько месяцев. Если бы не одна из двух звёзд, чей свет отражался от её поверхности, я бы так ничего и не увидел. 

- Вот ведь… - только и смог произнести я. 

- Все, кого я сюда доставлял, в первый раз также реагировали. Здорово, да?  

- Да. Здорово. 

Йотунхейм был окутан недоброй славой, и избытка желающих проходить стажировку на единственной уцелевшей базе среди моих сокурсников не было. Когда я объявил о своём желании, сержант взглянул на меня с подозрением. Скорее всего он пытался понять, розыгрыш ли это или действительно выжил из ума. Разрешение на прохождение стажировки он мне тем не менее дал. Вплоть до вчерашнего дня я изучал всё, что связано с этим мрачным местом и считал, что у этой планеты не осталось от меня никаких секретов. Разве я мог подумать, насколько ошибаюсь? Видеозаписи, просмотренные мной на трёхмерке, не передавали и десятой части тех эмоций, которые вызывала эта планета в обрамлении двух звёзд. Они, как два огромных софита, делали её ещё более загадочной и уникальной.    

- Мы с мужиками называем её «восьмёркой». Знаешь, почему? 

- Потому что она похожа на чёрный бильярдный шар? – предположил я. Оторвать глаз от приближающегося объекта никак не получалось.  

- Соображаешь. – кивнул Роман. – Сядем минут через двадцать. Любуйся пока.  

Йотунхейм являлся экзопланетой, много миллионов лет покрытой сотнями метров льда. Из-за особого состава вода на планете изначально была чёрного цвета. Теперь же мы могли лицезреть огромный шар, покрытый чёрным льдом. Планета была обнаружена совсем недавно. Ничего удивительного – она отражает лишь малую долю одного процента света. Йотунхейм словно хотел как можно дольше оставаться незамеченным.  

Пластиковый автоматический ремень защелкнулся на моей груди и деликатно вжал меня в кресло. Через несколько минут Звездолёт начало трясти. Мы начали входить в атмосферу. Как и все крутые летуны, Роман не доверял посадку автопилоту. 

- Притяжение здесь комфортное. – он, видимо, заметил, как моя рука с силой вцепилась в подлокотник и решил меня отвлечь. Говорил же, отличный мужик. – Где-то девяносто процентов от земного. 

- Восемьдесят девять и три. – я всматривался в приближающуюся поверхность в попытке разглядеть хоть какой-то ландшафт. Ощущение падения в чёрную бездну не покидало ни на секунду. 

- Всему-то вас учат. – Роман наклонился вперёд и отключил искусственную гравитацию на корабле. Это почти не ощутилось. Действительно, комфортная гравитация. – Про лейтенанта Фиори, поди, тоже слышал? 

Этот вопрос был лишним. Общественность, возможно, и не особо интересуется освоением таких вот планет. Их больше волнуют миры, куда вскоре после освоения открываются экскурсионные туры или появляются рабочие места. Зато в среде военных Эльза Фиори уже два года была живой легендой. Корпус Тени, к которому принадлежала лейтенант Фиори, сам по себе был источником слухов. Подразделение, о котором простые вояки, вроде нас, не знали почти ничего. Их называли по-разному: диверсанты, нейтрализаторы, разведчики… за тысячи лет  увлеченного истребления себе подобных, люди так и не научились называть вещи своими именами. Корпус Тени выпускал из своих стен высококлассных убийц, умеющих делать свое непростое дело почти в любых условиях. Ни одна агитационная брошюра, выпущенная за пару лет, не выходила без изображения Эльзы Фиори. Она, одетая в «теневой» комбинезон, смотрела на нас, зеленых салаг, со страниц буклетов, являя нам живое олицетворение воительницы. Будущую встречу с ней я представлял многократно, пытался учесть все нюансы и не ударить в грязь лицом. Даже выискал одного сержанта, своего предшественника. Он проходил стажировку на Йотунхейме под началом Фиори год назад. «Не думай слишком много» - посоветовал он мне: «Не лебези, не пытайся выслужиться. Делай ровно то, что сказано. Ни больше, ни меньше. Она… она другая, в общем». Насчёт другой было непонятно, но советом я всё же решил воспользоваться.  

- Она сумела закрепиться здесь, после того как планета уничтожила целый аванпост  – вещал Роман.  

- Планета уничтожила? – переспросил я. – Ну-ну. 

- Да не цепляйся ты к словам! – отмахнулся летчик. - Она-то выжила. И держалась, значится, пока оборона не была развёрнута.  

- Она будто бы была не одна. - сухо напомнил я. 

- А, ну да... был с ней ещё один, из ваших. Не выжил. Жаль, конечно. - что-то в моём голосе заставило Романа стать деликатнее. - Это, значится, всегда так. Запоминают выживших, остальные - сопутствующие потери, статисты. 

- Статисты... - задумчиво повторил я. 

- А Эльзе... пардон, лейтенанту Фиори, на роду было написано тут остаться.  

Я бросил на него вопросительный взгляд. 

- У неё с Йотунхеймом много общего. Издалека привлекает, а вот побудешь подольше рядом… Вот она и вписалась в местную среду. Планета решила ее оставить. 

- Ага, решила. После недели боёв. 

- Это да. - признал Роман. - В последние пару дней даже связь пропала. Списали их обоих в потери. А потом сигнал появился. Вышла на связь, как ни в чём не бывало. Ну то есть не совсем. От парня-оператора рожки да ножки остались, а она вполне себе живая. Одно слово - Корпус Тени.  

Звездолёт принял горизонтальное положение и начал посадку. До поверхности оставалось не более километра. Я отстегнул ремни и подвинулся ближе к иллюминатору. Бесконечная чёрная почва уходила вдаль, где отделялась от фиолетового неба идеально ровной линией горизонта.  

- Вся планета такая. – поделился Роман. - Вот вообще вся. Ни тебе гор, ни разломов. Кое-где холмики небольшие, кое-где впадины. 

Очертания «Шилтрона», оборонительной  колониальной базы, выделялись светло-серым кольцом на фоне антрацитового льда. Эти строения можно было увидеть на любой из планет, где была обнаружена хоть какая-то мало-мальски враждебная активность. Комплектовались они по-разному, в зависимости от угрозы, которую представляла собой местная флора или фауна. 

Звездолёт опустился достаточно низко, чтобы можно было рассмотреть высокие – выше стандартных – стены. От их вида по спине у меня пробежали мурашки.  

- Видал, как они тут веселятся на «восьмёрке»? Я как-то смотрел, как стены «Шилтрона» испытывали на прочность. Били из протонной пушки почти в упор – хоть бы хны, только чёрное пятно осталось. А здесь…  

«Шилтрон» считался универсальной защитой от любой напасти, которая может ожидать беспечных военных в закоулках коварной вселенной. Роман был прав – стены базы практически невозможно было не то, что уничтожить - даже повредить. Здесь же им досталось по полной. Звездолёт завис на высоте 5 метров от поверхности, и я мог как следует рассмотреть глубокие выбоины, оставленные силой, которую мне было сложно осмыслить.  

- «Ноги» выпускать собираешься или ещё повисим? – наблюдать за тем, как пилот примеряется к абсолютно ровной поверхности, мне порядком надоело. 

- Совсем дурной? – поинтересовался он и продолжил производить какие-то сложные манипуляции со штурвалом. – Я с год назад уже сел - чуть навсегда тут не остался. Ты вообще как, в курсе, что тут делается или только про гравитацию запомнил? Сейчас вот зависну в метре от поверхности, мы с тобой тихонько спустимся на этот сволочной лёд, быстрым кабанчиком метнёмся на базу, там я, значится, сдам тебя на руки Эльзе и после этого свалю отсюда так быстро, что ты даже не успеешь поставить свой вещмешок на землю. 

Словно услышав нас, динамики ожили и мы услышали женский голос. 

- Привет, Роман – донесся женский голос. – Новенького привёз или просто соскучился? 

- Так это… ну да, привёз… этого самого паренька, Джимми… стажёра – общение с лейтенантом Фиори действовало на словоохотливого Романа, как удар молотком на граммофон. 

- Через две минуты открою центральный вход. Да, и скажи пареньку Джимми, что на улице холодно, пусть оденет шарфик и варежки. 

- Лейтенант, вы это, не спешите... мы минут через пять, значится… еще корабль не выровнял… но через пять - точно будем! 

- Хорошо, открою через пять. Не могу ничего поделать перед твоим красноречием. – мягкий голос никак не вязался с грозной репутацией и статусом легенды.  

Я надел скафандр и выпустил из него воздух, после чего из обвисшего мешка тот сразу же превратился в подобие гидрокостюма. Роман справился быстрее и теперь смотрел на меня с видом человека, которого распирает изнутри. Я прекратил сборы и вопросительно взглянул на него. 

- Ты, Джимми, не расслабляйся. – заговорил он, ещё немного покряхтев. - Она ж из Теневого Корпуса. Я вот тоже по началу с ней, как со своей, а она мне… вот попробуй взять камень, опусти его в мёд, а потом положи в рот. Будет сладко, пока не попытаешься укусить. Так и с ней.  

Динамик вновь ожил.  

- Если ты приближаешься к «Шилтрону» ближе, чем на километр, все приборы корабля переходят под контроль командующим базой, в том числе и голосовая связь. – от неожиданности Роман резко выпрямился и стукнулся головой о частотный преобразователь. – А метафора хорошая, мне понравилось. 

Роман потёр ушибленную голову и хотел сказать что-то ещё, но решив не наступать дважды на одни и те же грабли, заявил: «Сраные проектировщики!».  

За бортом было -54. Лейтенант не шутила про холод. Боевой шлем закрылся, немного сократив обзор, но зато позволив мне видеть во всех световых диапазонах, а также пользоваться оптической системой. Я выкрутил подогрев скафандра на максимум и сразу же почувствовал себя, словно в тостере. Ощущение быстро прошло, когда открылся люк корабля, и меня обдало ледяным дыханием Йотунхейма. Я сбросил на чёрный лёд вещмешок и спрыгнул следом. Роман последовал за мной. Звездолёт остался тихо леветировать за нашими спинами. До стен «Шилтрона» было порядка 100 метров. Я огляделся. Чёрная долина, мрачное фиолетовое небо с двумя блеклыми пятнами звёзд, чей свет с трудом пробивался сквозь атмосферу. Сложно было представить, что эта безжизненная пустошь таила в себе хоть какую-то опасность. Впрочем, рядом с «Шилтроном» пейзаж оживал. Глубокие рытвины, оставленные орбитальными залпами, несколько ям, в два-три метра глубиной от подорванных самоходных мин и целые созвездия крошечных дыр, уже подернувшихся свежим льдом – следы активного использования протонных пулемётов. Несколько холмиков из остатков искорёженных боевых машин являлись ещё одним подтверждением серьёзного боя.  

Роман махнул мне рукой.  

- Чего ждёшь, солдат? – в шлеме раздался его голос. – Красной дорожки или фейерверка по поводу прибытия? 

И не дожидаясь ответа, быстрым шагом направился к воротам «Шилтрона». Я последовал за ним. 

До входа оставалось всего ничего, когда Роман перешёл на бег.  

- Шевелись, мать твою!  - завопил он. – Внизу! 

Я посмотрел себе под ноги. Где-то глубоко под толщей льда угадывалось еле заметное оранжевое свечение. Может быть, просто кажется? Проверять не хотелось. Я помчался следом за Романом. 

Мы были в 10 метрах от базы, когда двери «Шилтрона» бесшумно ушли в толщу стен, и так же бесшумно закрылись за нашими спинами.  

- Пронесло. – выдохнул пилот. - Вот тебе урок первый. Смотри не только по сторонам, но и под ноги. Увидел огонёк или решил, что увидел - беги, что есть сил. Если есть джет-ранец - взлетай, да повыше!  

Мы поднялись по невысокой лестнице и оказались на платформе размером с половину футбольного поля. Я знал, с какими бедами мог столкнуться непрошенный гость, окажись он во внутреннем дворе «Шилтрона». Огромные пятна засохшей тёмно-зелёной слизи служили подтверждением моих слов. В центре базы располагалось двухэтажное цилиндрическое здание. «Первый этаж – жилые помещения, второй – командный центр» - вспоминал я учёбу. На крыше его располагался цилиндр поменьше. Это была телескопическая дозорная башня, которая в случае необходимости могла вытянуться вверх на пару десятков метров. Сверху можно было вести прицельный огонь и корректировать наводку орбитального оружия. Мы были уже у дверей командного центра, когда я услышал за спиной негромкое гудение. Обернувшись, я увидел автоматизированную боевую станину или по-простому САБа. Тот появился невесть откуда и теперь с любопытством уставился на нас всеми своими шестью дулами. Размером с крупного телёнка, этот боевой робот передвигался на четырёх лапах и умел совершать умопомрачительные прыжки. Многие считали эту модель устаревшей - как-никак пороховые пулемёты Гатлинга в наше время были уже не столь актуальны. Однако я видел, что может натворить этот приятель в руках опытного оператора и знал, что военные откажутся от такой компактной машинки для убийства очень нескоро.  

- Не боись, Она этого таракана никогда не отключает. Он для нее, значится, как собака на цепи - не остановит, так хоть шумнёт. Видишь, зелёный огонёк? Значит, режим наблюдения. А вот если бы горел красный... 

- Мы бы стали ещё одним пятном на платформе.

- Верно. - одобрительно кивнул Роман. - Вижу, ты с ними знаком. 

САБ, деликатно держась чуть позади, проследовал за нами до входа в командный центр. 

Двери, едва различимые на гладкой поверхности, разошлись точно также, как и на входе в базу. 

Выйдя из переходного отсека, мы оказались в помещении. 

- Привет, военные! - донеслось сверху. - Поднимайтесь наверх!