Портрет Вита Грея Степень критики: Критика свободная
Короткое описание: Это рассказ-фантасмагория... На что и на кого, узнаете при прочтении.
В кабинете следователя было темно. Только тусклым желтым светом горела настольная лампа, освещая несколько чистых листков бумаги и черную гелиевую ручку. Колпачок от нее лежал рядом. На стуле следователя сидел никто иной, как сам следователь – пузатенький лысый мужичок в больших роговых очках. По его внешнему виду – вываливающееся из-под охряного пиджака волосатое брюшко, не заправленная в брюки розовая рубашка, вспотевший высокий лоб и жилистая толстая шея – было ясно, что рабочий день давно закончился, и следователю быстрей хотелось уйти домой, к жене и детям – двум маленьким ребятишкам, Саше и Диме. Три дела за пятничный день вымотали его сильнее, чем краба, которым запрягли двуколку. Но осталось еще одно, последнее на неделе – именно по этой причине жене и детям следователя придется принимать поздний ужин без него самого, кормильца семьи, любимого мужа и заботливого отца. А потом можно будет с распростертыми объятиями встретить выходные. На стуле напротив сидел юноша лет семнадцати с густыми черными волосами, очень симпатичный и чертовски харизматичный. Его только-только привели, он не успел промолвить ни единого слова, а по комнате уже веяло такой харизмой, какой позавидовал бы любой из гениальнейших актеров. Юноша не улыбался, но лицо его было довольным и таким беззаботным, будто его привели не к следователю на допрос, а в дорогой ресторан на романтический ужин при свечах. Выглядел он как типичный аристократ конца XIX века: пальто, фрак, брюки (все черное) и белая рубашка с кружевами. Карманные золотые часы на цепочке, дубовая трость с посеребренным круглым набалдашником и шляпа-цилиндр остались на входе у дежурного. Невзирая на до-бесстыдности элегантную одежду и не соответствующие XXI веку аксессуары (что могло говорить о неплохих заработках или огромном наследстве своего владельца), в карманах задержанного не нашлось ничего, кроме нескольких десятирублевых монет. Ни паспорта, ни каких-либо еще документов при нем не было. Случай был занимательный (если данный эпитет вообще мог быть применим к делам, любым делам, следователя) – улики и доказательства против задержанного отсутствовали напрочь, зато свидетели происшедшего неустанно твердили о его виновности. Вдобавок ко всему, знакомые задержанного или те, кто хоть единожды имел с ним какое-нибудь дело, подливали масла в огонь, утверждая, что он свинья, лицемер, ублюдок, лгун, проныра и еще много других слов-прозваний, которые нельзя печатать в приличных издательствах. Одна сомнительная гражданка разгульного поведения и вовсе назвала его «самим Дьяволом». Ознакомившись с делом, следователь лишь надеялся скорее разобраться с ним и явиться домой не позже полуночи. – Значит, вы утверждаете, – сказал следователь, зевнув, – что совершенно ни в чем не виновны. Юноша кивнул: – Разве порядочный джентльмен может опуститься до такой тривиальной низости. Руки его аккуратно лежали на столе, и следователь видел выглядывающие из-под рукавов пальто кружевные манжеты, на которых, кстати говоря, были аметистовые запонки. – Очень симпатичные запонки, – сказал следователь, меняя тему – специальный маневр любого профессионального детектива. – И, надо думать, не из дешевых. – Приобрел на Востоке, когда путешествовал, – ответил юноша без эмоций. – Путешествуете? – В данный момент, как видите, нет. Вернулся на родину. Ненадолго. На лет пять, может быть, шесть. Следователь даже бровью не повел, но заметку на чистом листке все же черканул. Колпачок от ручки остался нетронутым. – Где проживаете постоянно? На этот раз юноша улыбнулся. Слегка. – Как у любого другого джентльмена, верного Королеве, у меня одно постоянное место проживания. Великобритания. Следователь подумал и снова сделал заметку под предыдущей записью. На листке грязным неаккуратным почерком появилась надпись «Псих?». – Говорите по-английски? – уточнил он. – Кроме родного языка знаю русский, немецкий, французский, португальский и польский. – Простите, а родного это, какого? Юноша усмехнулся. – Ну, как же? Языка Ее Величества Королевы. – Какой Королевы? – следователь догадывался, о какой королеве идет речь, но хотел, чтобы чокнутый юноша сам сказал. Разговор слово в слово записывался на пленку. – Извиняйте, извиняйте, сэр следователь, – засмеялся юноша, и в темноте блеснули белоснежные ровные зубы. – Королевы Виктории, конечно же. Гелиевая ручка записала что-то на листке. Колпачок по-прежнему лежал на столе. – Какой, по-вашему, сейчас год, молодой человек? – учтиво спросил следователь. Задержанный юноша вновь прыснул смехом, но не развязно, а тактично, как настоящий джентльмен. – А вы не без чувства юмора, сэр следователь! Тысяча восемьсот девяносто третий, разумеется. Какой же год еще может быть. «1893» – записала ручка в руках следователя, а сам он поправил очки, сползающие с носа. – Ясно. Так вы считаете, что находитесь сейчас в Англии, которой правит Королева Виктория? – Альтернативы и быть не может. – Понятно, – вновь буркнул следователь и поставил жирную точку на бумаге. – Итак, вы утверждаете, что кинулись с кулаками на того мужчину, потому что приняли его за своего знакомого? – Боже мой, сэр следователь! Разве может честный джентльмен кинуться на своего знакомого с кулаками! Я подошел к тому мужчине, чтобы поблагодарить и пожать ему руку. Но, увы, как правильно вас осведомили, я обознался. – Да, да, – послышался короткий голос следователя. В его руках, откуда ни возьмись, появилась небольшая папочка, перевязанная розовой тесьмой. Следователь открыл ее и теперь рассматривал содержимое. – Это не первый случай, когда вас застают инициатором подобных беспорядков. – Дамы и господа просто невнимательны. Вот и винят в различных вакханалиях честных и порядочных джентльменов. – Да-да, конечно, – сказал следователь и оторвался от папки. – Так за кого, вы говорите, приняли того мужчину? Юноша глянул на следователя равнодушно. – А вы тоже невнимательны, сэр следователь. За кого я принял того джентльмена, я утаил от вас. Но если вы настаиваете... – Настаиваю. Расскажите о вашем знакомом больше. Юноша терпко вздохнул. Очевидно, эту историю он рассказывал уже не один десяток раз. – Что ж, как вам будет угодно. Начну. Своего знакомого я не видел очень давно. Гораздо дольше, чем вы можете себе представить, сэр следователь. Честно говоря, я встретился с ним всего однажды, но знаю о нем все до мельчайшей детали. Вам, вероятно, он тоже должен быть знаком. – Почему вы так думаете? – Потому что он – известный писатель. – Неужели? И как его зовут? Юноша помедлил, а потом ответил: – Оскар Уайльд.
Тогда был жаркий безоблачный день. На улице стояла поздняя весна. В тот год я заканчивал одиннадцатый класс в лицее. Оставалось сдать последние экзамены и получить аттестат. Я возвращался домой, жутко разозленный оттого, что девочка-одноклассница отказалась пойти со мной на выпускной бал. Очень уж сильно хотелось мне пойти именно с ней. Впрочем, это не так важно. К моему знакомому это никакого отношения не имеет. Я шел по скверу и недоумевал, почему оный был абсолютно пустым, хотя обычно в нем яблоку негде упасть. Представьте мое удивление, когда я уже почти вышел за пределы парка, как услышал позади себя чей-то голос. Вроде бы шел, и никого не было, а тут вдруг как снег на голову. Я обернулся и увидел на лавочке темноволосого мужчину, одетого почти так же, как я сейчас. У него была длинная трость, на которую он опирался одной рукой, и цилиндр – тот лежал на лавочке сбоку. Незнакомец звал меня по имени. Я приблизился к нему и спросил, откуда он знает, как меня зовут. – Я знаю о тебе все, – ответил странный незнакомец. – Вы что, следите за мной? – поинтересовался я. Я не боялся его. Совсем наоборот. Мужчина не оставлял желать о себе лучшего. Такой приятный он был. – Совершенно верно, – подтвердил мою догадку он. – Но в моих действиях нет никакого гнусного умысла. – То есть вы не маньяк и не извращенец? Незнакомец только затейливо хмыкнул, и я понял – он не тот и не другой. – Чего же вы хотите? – спросил я. – Хотел лично с вами увидеться, Вит, – ответил мужчина. Мое настоящее имя было Виталий, но я предпочитал, чтобы меня называли Вит. – Хочу, чтобы наша встреча отложила отпечаток на вашей судьбе. Тогда он говорил загадками, но сейчас мне предельно ясен смысл его слов. Наперед хочу сказать, что та встреча отложила отпечаток не только на моей судьбе, но и на моей душе. Мужчина пригласил меня сесть на лавочку, и я принял его предложение. На время нашего разговора он даже дал мне подержать свою трость – тем самым он доказал свое доверие ко мне. Я не был каким-то жуликом, и омрачать его безоблачное мнение обо мне не желал. Не знаю, что на меня нашло, но тогда я превратился во весь слух. И незнакомец рассказал мне свою историю. Он был писателем и жил при Королеве Виктории. Да, моим случайным собеседником в тот солнечный весенний день был человек из прошлого. Он очень хорошо высказывался по-русски, но был англичанином. Хотя, быть может, на самом деле он говорил по-английски, просто я его прекрасно понимал. К делу это особенного отношения не имеет. Он сказал, что прибыл в будущее, чтобы найти материал для своего романа. Это как художник ищет модель для позирования. И, как выяснилось позже, он его нашел. Меня. Тогда я еще не знал, каким образом я мог помочь ему в написании романа. Незнакомец поблагодарил меня за содействие (хотя я, впрочем, ничего и не сделал), заверил, что мы еще встретимся, отвлек мое внимание наивным детским приемом и исчез. А вместе с ним исчезли его шляпа-цилиндр и трость, которую в течение всего нашего разговора я сжимал в руке. Да, он был типичным англичанином. Ушел, не попрощавшись. Я было подумал, что у меня случилась галлюцинация, но все же решил испытать судьбу. Я знал одно – раз тот незнакомый писатель собрал материал для романа и отправился в викторианскую Англию, значит, роман был написан. Оставалось его только найти в нашем времени. И вот, спустя пару месяцев, уже когда я получил аттестат, мне порекомендовали посмотреть фильм о человеке, который заключил сделку с дьяволом, мол, все бы отдал за вечную молодость и красоту, а вместо меня старел мой портрет. Мне жутко понравился этот фильм, и я нашел книгу, по которой была снята эта картина. Книга называлась «Портрет Дориана Грея». И что же я увидел, когда открыл книгу на первых страницах? Я увидел портрет писателя. Это был тот самый загадочный незнакомец, который повстречался мне в сквере. Итак, теперь я знал его имя – Оскар Уайльд. Не помня себя от радости и предвкушения, я погрузился в чтение романа, в создании которого принимал, пусть и косвенное, но все же участие. Я был уверен, что это именно тот роман, что я искал целых два месяца. И мои гипотезы подтвердились в тот же вечер. Я читал историю про Дориана Грея, но видел в роли главного героя всего себя. Образ Дориана был точной копией образа меня. Тот же нрав, те же привычки, то же мировоззрение. И когда я дочитал последнюю страницу, я еще долго не выпускал книгу из рук. В тот вечер (или, правильнее было бы сказать, ночь, потому что я читал много часов кряду и не заметил, как город за окном уснул) меня пронзило то же желание, что и главного героя романа. Я захотел вечно оставаться молодым и красивым (чего у меня было не занимать). Но вот ведь неувязка – у меня не было портрета! Никто никогда в жизни не писал моего портрета. И тогда меня осенило. Раз Оскар Уайльд списал образ Дориана Грея с меня, значит, в романе и описан мой портрет. Бэзил Холлуорд создал портрет Дориана посредством кисти и красок, а Оскар Уайльд написал мой портрет с помощью пера и слова. Чем не портрет? Портрет Вита Грея, как я прозвал себя тогда. Не выпуская книгу из рук, я сказал мысленно: «Все бы отдал, чтобы бы всегда оставаться таким молодым и красивым, а этот роман – «Портрет Дориана Грея» – старел бы вместо меня». Потом я отложил книгу в сторону и подловил себя на мысли, какой же глупостью я занимаюсь по ночам. Весело рассмеявшись, я лег спать, чтобы вскоре проснуться и встретить новый день. На протяжении следующих нескольких месяцев я рекомендовал своим друзьям и знакомым, родственникам и случайным прохожим, словом, всем, прочесть «Портрет Дориана Грея». И когда люди читали этот роман, я ощущал, что они прощупывают мою душу. Познавая характер Дориана, они познавали меня. И мне нравилось это. Разве не этого хотел Оскар Уайльд? В отличие от Безила Холлуорда он не стеснялся выставлять свое творение на показ. Миллионы людей на планете заглянули в его душу, так же как и в мою собственную. По случаю и без случая я цитировал «Портрет»; такие фразы как «естественность – это поза, и самая ненавистная людям поза», «совесть – официальное название трусости» и «единственный способ избавиться от искушения – поддаться ему» были моим жизненным кредо. Я жил этим романом, потому что, не будь меня, не было бы и романа. А затем я обнаружил то, чего больше всего на свете желал и чего больше всего боялся. Я не старел. Дни все шли и шли, за ними недели, месяцы, годы, мои друзья взрослели, женились, рожали детей, родственники умирали, а я по-прежнему видел в зеркале семнадцатилетнего юношу. Люди со всего мира читали «Портрет» и каждый находил в нем что-то для себя; кто-то от него фанател, кто-то – презирал, мнений было каскад, и они всегда менялись, а я оставался прежним. Роман старел, как я того когда-то пожелал, а я оставался прежним. Молодым и красивым. И тогда я понял, что это не проклятье, а дар. И им надо пользоваться. Им надо наслаждаться. Я менял друзей, лучших на худших, и наоборот. Я знакомился с девушками разных возрастов; не скрою, среди них были и совсем молоденькие девочки, и взрослые замужние женщины. От меня все были без ума. Я много путешествовал, потому что семнадцатилетнему юноше – ВСЕГДА семнадцатилетнему – сложно оставаться на одном месте. Нужны новые университеты, новые школы, новые города. С каждым годом я становился умнее и мудрее, мой кругозор расширялся до невероятных размеров, я изучал разные науки: физику, химию, естествознание, философию и историю разных стран, иностранные языки. Я испробовал себя в шкуре бродяги, наркомана, гомосексуалиста, преподавателя, заключенного, сутенера, содержателя паба в Ирландии, тибетского мудреца, мастера боевых искусств. Всего и всех не перечислишь. Я любил. Любил очень многих девушек. Девушек разных национальностей и цветов кожи. Но со временем мне начала докучать такая жизнь. И тогда я вспомнил, что Оскар Уайльд обещал встретиться со мной еще раз. У меня появилась новая цель – найти этого гениального писателя. Увидеть его еще разок и пожать ему руку. Без него моя жизнь была бы совсем иной. Я благодарен ему за такой подарок.
– А что дальше? – спросил следователь, поглощенный историей юноши. – Дальше я только и делал, что искал по всему свету Оскара Уайльда. Начал я свои поиски, конечно же, с Англии. – И как успехи? – Если бы я завершил свои поиски, я бы не обознался сегодня на улице, и меня не доставили бы к вам. Следователь закивал головой, мол, верно, верно. – То есть вы, Вит Грей, не собирались причинять увечья сегодняшнему мужчине? – спросил он. Вит Грей отрицательно покачал головой. Лицо его снова лишилось эмоций. – Вы когда-нибудь перечитывали «Портрет Дориана Грея»? – поинтересовался следователь больше из любопытства, нежели по делу. – Никогда. Но я помню его наизусть. Слово в слово. Это ведь роман обо мне. – А, да-да, – вновь закивал следователь, будто запамятовал, и черканул на уже изрядно исписанном листе слово «Псих!». На этот раз колпачок он надел на гелиевую ручку. Больше писать никто ничего не собирался. Случай был очевиден. Сумасшествие на лицо. Сколько таких случаев было за время пребывания следователя на этой должности? Десятки? Может быть, сотни? Всех и не счесть. Правда, нынешний случай мог показаться особенным – слишком уж складно задержанный говорит. Что ж, просто очень бурное воображение и отшлифованные ораторские навыки. «У парня просто поехала крыша!» – заключил следователь и начал завязывать тесьму на папке. Придумал какие-то басни про перемещение во времени и бессмертную жизнь. Да еще такого замечательного писателя подключил! Ищет он его, конечно. Видать, один из сдвинутых фанатов Оскара Уайльда, что-то вроде тех, кто считает себя самим Оскаром Уайльдом. Только этот втюрился в одного из героев его романов. Какой же все-таки псих. В психушку его надо, не иначе. «Может, задать последний вопрос? – подумал следователь, покончив с папкой. – Так, для проверки». – Сколько вам лет, молодой человек? Вит Грей равнодушно ответил: – Пятьдесят три года. Уже тридцать шесть лет я семнадцатилетний. – Понятно, – только и сказал следователь и засунул ручку с листочками в карман пиджака. Времени на часах было уже далеко за полночь. Надо закругляться. – Прежде, чем принять окончательное решение насчет меня, – медленно произнес юноша, – вспомните, что у меня есть цель. «А у меня ее как будто нет!» – возмутился мысленно следователь. – Нет, – коротко сказал Вит Грей. – Что «нет»? – не понял следователь. – Нет у вас цели. Вы живете и не знаете, зачем живете. Жена? Вы думаете о ней также часто, как и я о вас. Дети? Вы ждете не дождетесь того момента, когда они станут взрослыми и самостоятельными и оставят вас в покое. Работа? Мы оба знаем, что она нужна вам не более чем мне нужен мой паб в Ирландии. У вас нет цели в этой жизни. Вы просто отживаете свой век. Следователь напыжился и побагровел, натурально став похожим на краба. Его задели слова сидящего напротив юноши. И задели они его именно потому, что были чистейшей воды правдой. Никогда в жизни он не видел и не слышал более точного попадания. Попадания прямо в душу. – Поверьте, – сказал Вит Грей, – я повидал разных людей, и почти все они мало, чем отличались от вас, сэр следователь. Лоб следователя выпрямился, злоба исчезла с его лица. Он такой не один. Следователь встал, выключил настольную лампу и направился к выходу. – А со мной что? – без эмоций спросил задержанный юноша из темноты. Следователь с папкой в руке остановился и через плечо ответил: – Можете идти. Получите свои вещи у дежурного. Вит Грей молчал. Молчал, но следователь спиной чувствовал, что этот дьявол улыбается. – Знаете, почему я не сдал вас в лечебницу? – сказал следователь, не поворачиваясь к собеседнику лицом. – Потому что психов в больнице объединяет одно главное свойство – у них нет цели. Они просто доживают свой век, как вы правильно заметили на мой счет. А у вас есть вера. Вера в то, что вы найдете этого писателя, несмотря на то, что он уже более века лежит в могиле. Идите же и двигайтесь к своей цели, какой бы иллюзорной она ни была. Потом он скрылся за дверью.
Вит Грей, получив свои вещи у дежурного, прогуливался по ночному городу. На дворе стояла осень – любимое время викторианских романтиков. Вит Грей мог побыть наедине с самим собой. Окружала его только ночная осень. Следователю он рассказал чистейшую правду. В этом-то и заключалась вся соль удачно сыгранной партии. В правде. На шахматной доске играли только две фигуры – сам Вит Грей и следователь. Вот только следователь не знал, что сослужил в роли пешки, в то время как Вит Грей был ферзем. Философия Вита Грея в последние тридцать шесть лет заключалось в одном – обманывать, обманывать и обманывать ради достижения целей. При помощи лжи и обмана он разбогател. Обманывая всех и вся, он стал таким, какой есть сейчас. Ложь, лицемерие, похоть, порок за пороком – все это было в Вите Грее, как ингредиенты были в коктейле под названием «жизнь». И вот однажды его посетила мысль: я всегда выбирался из разных переделок путем обмана, почему бы хоть раз не попробовать выйти сухим их воды безо лжи? Использовать в своем арсенале только правду. Рассказать все, выговориться, поведать свою историю человеку, которому она покажется совершенно неправдоподобной. Вот чего захотел Вит Грей. Эксперимента. Тут и случай представился соответствующий. Вит Грей встретил человека, очень похожего на Оскара Уайльда, и накинулся на него со своей тростью, готовой пересчитать кости. Да, только в этом пункте пришлось немного исказить истину. Вит Грей действительно собирался убить того мужчину, но его вовремя задержали власти, избавив и без того порочную душу от очередного греха. На такой поступок имелась своя причина. У Дориана Грея, в отличие от Вита Грея, было явное преимущество – он в любой момент мог покончить со своей бессмертной жизнью. Его душа переместилась в портрет, в вещь, в единственный вариант, в подлинник. Вит же заточил душу в роман. Роман. Не книгу, которую можно сжечь, утопить, проткнуть кинжалом или прострелить револьвером, а роман – нечто абстрактное, то, что после прочтения откладывает след в человеческой памяти и душе. Рукописи не горят, как верно сказали великие мудрецы. Подписываясь на сделку с дьяволом, Вит Грей не предполагал, что контракт нельзя будет расторгнуть. По данной причине он возненавидел человека, создавшего этот роковой роман. Оскара Уайльда. Вит Грей действительно мотался по всему свету в поисках Оскара Уайльда, но не для того, чтобы пожать тому руку, а убить. Тот весенний день тридцать шесть лет назад испоганил всю его жизнь. Он навечно остался семнадцатилетним юношей, видел смерть родных и дорогих ему людей, его презирали, ненавидели и хулили. И все это из-за того, что Оскар Уайльд написал «Портрет Дориана Грея». Именно поэтому Вит Грей должен убить Оскара Уайльда. Именно поэтому он вернулся на родину. Он объездил весь земной шар, истоптал каждый метр. Кроме одного – последнего – места. Сквер. Сквер, где впервые встретил ЕГО. Дьявола в человеческом обличии. Он должен убить Дьявола. И тогда он уничтожит портрет Вита Грея. И тогда он обретет покой.
Итак, обо всем поподробнее. Цитирую: "А вы не без чувства юмора, сэр следователь! Тысяча восемьсот девяносто третий, разумеется. Какой же год еще может быть. «1893» – записала ручка в руках следователя, а сам он поправил очки, сползающие с носа. " - так что с двадцатым веком пролет. Ну а насчет почему так вышло... Тут еще проще. Да, есть проблема одного героя, есть проблема того, что повествование идет именно в форме рассказа "прямой речи", но все это фигня - вы задачу выполнили. А если сравнивать ваш текст с общей кучей начписов на сайте - вы задачу перевыполнили. Ваш текст БЕЗ ПРОБЛЕМ дочитался до конца, а это просто таки охрененно. В большинстве случаев приходится делать над собой усилие. поэтому и рейтинг, поэтому и похвала. Правда, малость повыеживаюсь, читал бы этот текст на каком нибудь конкурсе Журнал.либ.ру - обматерил бы со всей дури. Но журнал либ - это одно, а писатели укоз - это другое. Тут есть три кита - Кроатоан, Алексбол, и Анвонави - все, на них сайт и держится (в плане литературной полноценности)
Разве вы не поняли, что Вит Грей просто глумился над следователем?.. Он строил из себя невинную овечку, притворялся сумасшедшим. Поэтому и сказал, что сейчас 1893, выбрав совершенно спонтанную дату (в период Викторианской Англии, конечно). Он прекрасно знал, что на дворе уже 21 век. В конце 20 века он встретил Оскара Уайльда, прибывшего из прошлого. Через 36 лет, в 21 веке, Вит Грей попался следователю. Не думал, что это окажется так запутанно...
За "ваш текст БЕЗ ПРОБЛЕМ дочитался до конца, а это просто таки охрененно" - говорю большое СПАСИБО
« Разговор слово в слово записывался на пленку» - логично, что пленка врать не будет. « Колпачок по-прежнему лежал на столе» - вы уже дважды сказали про колпачок. Зачем? « записала ручка в руках следователя» - коряво «Юноша терпко вздохнул» - как?! « Вроде бы шел, и никого не было, а тут вдруг как снег на голову» - предложение не окончено. « Незнакомец звал меня по имени» - как – долго и заунывно? Надо полагать, что скорее всего, он позвал его единожды, поэтому не звал, а ПОзвал. «Мужчина не оставлял желать о себе лучшего» - простите, стилизация стилизацией, но перегибать палку – тоже не хорошо. Предложение получилось дикое «- То есть вы не маньяк и не извращенец?» - извращенец? Этакое слово в девятнадцатом веке? Не думаю. « что та встреча отложила отпечаток» - ОСТАВИЛА! Отложить отпечаток – это, простите, перебор « я превратился во весь слух» - во весь?! То есть и слух старушки в доме за углом, и слух королевы, и даже мир животных не ушел от него, раз персонаж превратился ВО ВЕСЬ слух. Следите за тем как составляете предложения! « мои друзья взрослели, женились, рожали детей» - друзья рожали?! Нда… У них рождались дети и никак иначе «Люди со всего мира читали "Портрет"» - со не надо « кто-то от него фанател, кто-то - презирал, мнений было каскад, и они всегда менялись, а я оставался прежним» - переход на сленг разбивает стилистику, так же когда вы говорите что мнений было множество, а приводите два куцых и совершенно лишенные частностей мнения… Короче обманывать читателя - не хорошо. « И тогда я понял, что это не проклятье, а дар» - не понял… А с чего бы ему думать, что это проклятье? Сам же заказывал, да и особых душевных метаний у него не было, чтобы заявить – мол де проклятье! С чего?! « мой кругозор расширялся до невероятных размеров» - расширялся подразумевает то, что впоследствии он уменьшился, что не соответствует действительности. Мой кругозор РАСШИРИЛСЯ «- То есть вы, Вит Грей, не собирались причинять увечья сегодняшнему мужчине?» - какому мужчине? А вчера, или завтра, он кем будет – мужчина этот? Девушкой? Бабушкой? Почему сегодняшнему то?! Так, выясняется сколько ему лет и так же выясняется, что он нифига не из англии, так зачем же нужна была та ересь в начале произведения? Простите – большой логический ляп допустили « или прострелить револьвером» - самим револьвером? Однако! Может все таки удобнее и лучше стрелять ИЗ револьвера? А?
Подведу итог. Мнение о произведении сложилось дико двоякое: 1) В произведении очень часто используются очень неумелые фразы 2) В произведении присутствуют логические ляпы, свойственные начписам 3) В произведении присутствуют описания, написанные столь неудачно, что прям диву даешься – как же автор так лихо закрутил, что даже с поллитрой не разобраться?! То бишь, как видите, не все спокойно в Датском королевстве, но тут же имеется следующее:
1) В произведении построена удачная, да что там – очень хорошая общая композиция 2) В произведении присутствует замечательная стилизация 3) В произведение хорошо проработаны участвующие в повествовании характеры 4) В произведении хорошо проработана временная динамика, есть ощущение места событий – повествование не висит в воздухе Итого выходит так, что произведение скорее хорошее, нежели чем плохое, или даже среднее. Странно как то получается… Что тут скажешь? Чуток доработайте текст и ему можно будет поставить этак баллов восемь из десяти. Пока же на шестерочку.
Спасибо за рецензию. Заставили задуматься о том, что никогда бы в голову не пришло. Согласен со всеми вашими поправками, только смутило то, что вы назвали "большим логическим ляпом". Я не понял вас еще когда прочитал "извращенец? Этакое слово в девятнадцатом веке? Не думаю". Должно быть вы не правильно поняли. По моей задумке Оскар Уайльд явился в конец 20 века и отыскал юношу по имени Виталий. Встреча прошла НЕ в 19 веке. А потом мэтр вернулся в викторианскую Англию и написал роман.
Еще я удивлен следующим: когда читал вашу рецензию, думал, что с каждым предложением меня вилами колют и к концу вообще убьют. Но приятно удивился, когда прочитал, что "произведение скорее хорошее, нежели чем плохое, или даже среднее". Действительно странно как то получается…
« На стуле следователя сидел никто иной, как сам следователь» - звучит глупо. Все равно что с удивлением сказать, что на постаменте памятника Пушкину, как ни удивительно, стоит сам Пушкин! «По его внешнему виду - вываливающееся из-под охряного пиджака волосатое брюшко, не заправленная в брюки розовая рубашка, вспотевший высокий лоб и жилистая толстая шея - было ясно, что рабочий день давно закончился, и следователю быстрей хотелось уйти домой, к жене и детям - двум маленьким ребятишкам, Саше и Диме» - АААААААААААААА!!! Жуть! Во первых получается так, что рубаха у него поверх пиджака, и через все это торчит неубиваемое брюшко (кстати, не понятно – как брюшко могло торчать из под пиджака, тогда как рубаха была не заправлена, и все же оно должно было торчать из под рубахи. Так же непонятно, как потный лоб и жилистую шею можно связать с тем, что он собирался домой. Или же у него тщедушная цыплячья шейка во время рабочего дня, а как только… Следите за тем, что пишете, ведь до смешного доходите. « Три дела за пятничный день вымотали его сильнее, чем краба, которым запрягли двуколку» - не понял… «Но осталось еще одно, последнее на неделе - именно по этой причине жене и детям следователя придется принимать поздний ужин без него самого, кормильца семьи, любимого мужа и заботливого отца» - вы просто убиваете такой злостной, такой неумелой текстовкой. Нах… Зачем вы ляпаете такие жутко перегруженные, такие экивочные, так неправильно составленные предложения? Их же попросту читать невозможно! «На стуле напротив сидел юноша лет семнадцати с густыми черными волосами, очень симпатичный и чертовски харизматичный» - последние два утверждения практически равнозначны и следовательно взаимоисключающие
вываливающееся из-под охряного пиджака волосатое брюшко – он пиджак на голое тело носит у вас? сначала теоретически должна вывалиться рубашка. ну по крайней мере, волос не будет видно. какой-то он у вас очень уж неопрятный – пиджак на голое тело носить. А потом можно будет с распростертыми объятиями встретить выходные. – ну прямо как я после учебной недели))) Это не ошибка, это я ностальгирую) типичный аристократ конца XIX века: пальто, фрак, брюки (все черное) и белая рубашка с кружевами. – не забудьте – они носили еще шейные косынки. ну это так, к слову. Задержанный юноша вновь прыснул смехом, но не развязно, а тактично, как настоящий джентльмен. – просто тактично, не надо отрицание вписывать. это отвлекает и в голове наоборот остается про развязность. есть такая фишка. Юноша терпко вздохнул – терпко не вздыхают. чай бывает терпким. Мужчина не оставлял желать о себе лучшего. Такой приятный он был. – да просто напишите, что он – приятен, изыскан или что там еще. опять же – в голове остается, что он оставлял желать лучшего, то есть был неказист. На время нашего разговора он даже дал мне подержать свою трость – тем самым он доказал свое доверие ко мне. – боже, я все таки извращенец)) что тут такого в том, чтобы кому-то сунуть подержать свою трость? они не особо то дорогие. не знаю автор. Я не был каким-то жуликом, и омрачать его безоблачное мнение обо мне не желал. Не знаю, что на меня нашло, но тогда я превратился во весь слух. – каким-то – сорняк. его – тоже и не обо мне, а о себе. я не желал омрачать безоблачное мнение о себе. далее. но – сорняк, тогда – тоже. я превратился в слух. во весь – смешно звучит. наивным детским приемом и исчез – это каким же? Да, он был типичным англичанином. Ушел, не попрощавшись. – вы делаете вывод. поставьте хоть тире. но видел в роли главного героя всего себя – просто себя вполне достаточно. без всего. Портрет Вита Грея, как я прозвал себя тогда – не себя, а роман. Не выпуская книгу из рук, я сказал мысленно: «Все бы отдал, чтобы бы всегда оставаться таким молодым и красивым, а этот роман – «Портрет Дориана Грея» – старел бы вместо меня». – вы уже не выпускали романа из рук. тремя строчками выше. мнений было каскад, и они всегда менялись, а я оставался прежним – мнений было много. я с трудом себе представляю каскад мнений. менялись кто? друзья? или мнения? Роман старел – а как это простите, выражалось? Больше писать никто ничего не собирался – следователь не собирался. Случай был очевиден. Сумасшествие на лицо. – зачем два раза подчеркивать очевидность события? хватит и одного. Следователь напыжился и побагровел, натурально став похожим на краба. Его задели слова сидящего напротив юноши. – натурально – убрать бы. а то как то жаргонно звучит. то же – насчет пояснения про сидящего напротив юношу. мы знаем уже, что он там сидит. больше юношей в комнате нет. незачем подчеркивать этого. Лоб следователя выпрямился, злоба исчезла с его лица. Он такой не один. – ага, ему в душу влезли, а он так легко это принял. и сразу же отпустил его. подозрительно. и накинулся на него со своей тростью, готовой пересчитать кости. – трость была готова пересчитать кости? может ребра? и не трость, а владелец? Рукописи не горят, как верно сказали великие мудрецы. – Булгаков. По данной причине он возненавидел человека, создавшего этот роковой роман. – «по данной причине» звучит протокольно. пояснение – этот – сорняк. понятно о чем речь идет.
Ладно. Пишем итог. Сюжет: Оскар Уайльд я думаю в гробу переворачивается. Я читал роман "Портрет Дориана Грея". Мне, честно говоря, неприятна эта ваша пародия на очень сильную вещь. Вы выглядите смешно. Не она. Поэтому насчет сюжета я лучше промолчу. Образы: блин. следователь - картонка. Вит - циничная картонка, малость нелогичная и непоследовательная. То он доволен, то недоволен своим положением. Да еще и винит невиновного человека. Сам же пожелал быть вечно молодым, верно? И да, кстати, вы бы определились сколько он уже живет. Вроде как одет под викторианскую эпоху, а живет всего пятьдесят шесть лет. И за такой короткий срок он что, сумел перепробовать столько всего? да нет же, не смог бы он. Это слишком мало для совершения всего того, что вы вписали в его достижения. Подумайте над этим. Язык: ну как. не то чтобы очень плохо, но и не блеск. Стиль изложения детский. Мало образов, одно повествование. Не рассказывайте. Покажите. Вырвите сорняки - его, ее, она, мое, ее, он, она, который, этот, тот и прочие. Не вешайте планку "дерево" на каждое дерево. Фраза должна быть емкой, упругой. Короче - работать. Не надо измываться над чужими произведениями. Пишите свое.
asch, спасибо, что не поленились написать тако-о-ой длинный и подробный комментарий. Подобные посты мне очень нравятся, ибо благодаря им совершенствуешься. Прежде всего хочу выразить вам признание. Но ответное слово все же напишу:
"вываливающееся из-под охряного пиджака волосатое брюшко" - вы написали, что он пиджак на голое тело носит. Почему же? Вот: "не заправленная в брюки розовая рубашка". "типичный аристократ конца XIX века" - вы упомянули шейные косынки. Буду знать. "Задержанный юноша вновь прыснул смехом, но не развязно, а тактично, как настоящий джентльмен" - вы посоветовали не вписывать отрицание. Согласен. "Юноша терпко вздохнул" - терпко. согласен. "Мужчина не оставлял желать о себе лучшего" - не я первый, не я последний, кто употребляет такую фразу. По мне, она придет тексту определенный колорит. "На время нашего разговора он даже дал мне подержать свою трость – тем самым он доказал свое доверие ко мне" - будь вы англичанином, вы бы дали кому-нибудь подержать свою трость? Англичане даже в гости друг к другу ходят со своим чаем и печеньем. "Я не был каким-то жуликом, и омрачать его безоблачное мнение обо мне не желал. Не знаю, что на меня нашло, но тогда я превратился во весь слух" - насчет сорняков согласен. "наивным детским приемом и исчез" - я думал, не сложно догадаться, о чем речь: "Смотри!" Вит повернул голову направо, но ничего необычного не увидел. А когда вновь повернулся к собеседнику, обнаружил лишь пустую лавочку. Детский прием. "Да, он был типичным англичанином. Ушел, не попрощавшись" - вы предложили поставить тире. Можно и так. "но видел в роли главного героя всего себя" - насчет сорняка согласен. "Портрет Вита Грея, как я прозвал себя тогда" - не себя, а роман. Согласен с этой ошибкой, заметил ее еще до публикации на сайте. Но не исправил по той причине, что данная версия рассказа уже опубликована в интернет-журнале, а разные версии на разных сайтах я делать не хочу. "Не выпуская книгу из рук, я сказал мысленно" - во-первых, не "я", а главный герой не выпускал из рук, а во-вторых, я намеренно сделал на этом акцент. "мнений было каскад, и они всегда менялись, а я оставался прежним" - насчет каскада согласен, лучше "много". А насчет "менялись кто?" - конечно же, мнения. это понятно из-за структуры предложения. Если бы менялись друзья, я бы так и написал. "Роман старел" - вас смущает, как он мог стареть? Не вижу здесь ничего странного. Вы, наверно, сами не раз говорили: "Это мой старый рассказ". Так же и тут. Ведь "Портрет Дориана Грея" не молодой. "Больше писать никто ничего не собирался" - использовал именно такую форму, чтобы передать абстрактность и небольшую ироничность рассказа. "Случай был очевиден. Сумасшествие на лицо" - вторым предложением я дополнил первое. "Следователь напыжился и побагровел, натурально став похожим на краба. Его задели слова сидящего напротив юноши" - насчет "натурально став" - мне понравилась такая фраза, решил оставить. Насчет "юноши" - я мог бы написать "человека", но это ничего бы не изменило. "Лоб следователя выпрямился, злоба исчезла с его лица. Он такой не один" - если вы узнаете, что вы не один такой несчастный, что есть люди, которые вас понимают, думаю, вам тоже станет легче на душе. Самую малость. "и накинулся на него со своей тростью, готовой пересчитать кости" - пересчитать именно тростью и именно кости. Хотя "ребра" тоже неплохо бы звучало. "Рукописи не горят, как верно сказали великие мудрецы" - я читал "Мастера и Маргариту". Но не хотел чтобы в одном рассказе фигурировали и Уайльд, и Булгаков. Поэтому абстрагировал фразу. "По данной причине он возненавидел человека, создавшего этот роковой роман" - насчет "по данной причине" - возможно. насчет "этот" - я думаю, так звучит приятнее.
Я ожидал негатива со стороны поклонников Уайльда и готов принять самые грубые отзывы. Сам я Уайльда очень люблю, поэтому не пытался его чем-то оскорбить. Скорее это в знак уважения. И это не пародия. Это фантасмагория. Разные вещи. Дориан Грей тоже САМ хотел вечно оставаться молодым, но разве под конец он был розовым и пушистым? Такой же озлобленный на весь мир. Насчет возраста Вита: ему 53, а бессмертный он уже 36. это четко ясно в тексте. То, что он одет под викторианскую эпоху, не значит, что он жил в ней. Я сейчас тоже могу расхаживать во фраке и в цилиндре. А насчет того, что малого срока для совершения всего - согласен с вами, в такой промежуток времени сложно уложиться. Но нет ничего невозможного Насчет языка, сорняков и "деревьев" с табличками - я тоже читал книгу Никитина, я понимаю вас
Короче - работать. И фантасмагорию (не измывательство над чужими произведениями) я написал единожды. Все остальные мои рассказы - мои.
Я очень благодарен вам, что вы так скрупулезно отнеслись к моему рассказу. Который сам я идеалом не считаю. Написал и выложил его на суд, а не на забрасывание цветочками
"вываливающееся из-под охряного пиджака волосатое брюшко" - вы написали, что он пиджак на голое тело носит. Почему же? Вот: "не заправленная в брюки розовая рубашка". У вас сначала идет строчка о брюшке, а потом уже о рубашке. соответственно такая рисуется картинка - голое волосатое брюхо под пиджаком) "Следователь напыжился и побагровел, натурально став похожим на краба. Его задели слова сидящего напротив юноши" - насчет "натурально став" - мне понравилась такая фраза, решил оставить. Насчет "юноши" - я мог бы написать "человека", но это ничего бы не изменило. - я не про юношу, а про "сидящего напротив юноши". Совершенно ненужное дополнение. Ну что, я прокомментил, автору виднее А никитин кстати, классный. Я в детстве читал "Трое из леса".
Да, какой-то батл сложился Конечно, ваши замечания очень полезны. Но я ведь упрямый: "вываливающееся из-под охряного пиджака волосатое брюшко" - то, что сначала идет строчка о брюшке, а потом о рубашке - да, в ваших словах есть правда. картинка представляется такая) Но насчет "не заправленная в брюки розовая рубашка" - это не значит, что она надета на голое тело) она просто не заправлена в брюки, поверх ремня) Насчет "сидящего напротив юноши" - теперь понял, о чем вы) В Англии я, к сожалению, тоже не был, но об англичанах мне рассказывала моя преподавательница по английскому в универе. Я от Никитина читал только "Как стать писателем". Думаю, она вам известна
0
и всё же я не понимаю... Потрудитесь объяснить. И причем здесь прокурор и Нобелевская премия?