ГЛАВА 1

У вас есть мечта?

Не путайте с целью. Цели, как правило, приближены к реальности. Вы определяете их для себя и надеетесь, что рано или поздно достигнете. Возможно, на вашем пути будет много проблем и сомнений, падений и взлетов, радостей и разочарований... Ваша цель может занимать все ваше сознание, но она никогда не затронет ваше сердце.

Другое дело – мечта.

Мечта может быть любой. Рациональной или безумной, сбыточной или недостижимой, маленькой или великой... Невозможно составить классификацию грез. Ведь мечта – она у каждого своя.

И порой это – самое ценное, что есть у человека...

В ту ночь мне снилось небо. Ярко-голубое, чистое, прекрасное небо. А я сам стоял посреди бесконечной равнины и заворожено смотрел на него. На сказочное голубое небо, которое я видел только на картинках. На небо, которое давным-давно стало моей заветной мечтой.

Приятный теплый ветерок обдувал лицо, трепал волосы; трава шуршала под его порывами, а солнце, казалось, согревало саму душу.

Я улыбался. Мне хотелось смотреть на это небо целую вечность.

Но рано или поздно приходится проснуться. Небо мечты растаяло, как ветер, как солнце. Остался только предрассветный мрак холодной комнаты и одинокая кровать.

Обычно сны забываются. Мне редко везет запомнить собственное сновидение. Но в этот раз оно четко отпечаталось в моем разуме. Настолько, что я мог закрыть глаза, и перед моим взором снова появлялось то далекое небо.

Я протянул руку и включил лампу. Сел на кровати.

На часах было семь двадцать восемь. В последнее время у меня выработалась привычка – просыпаться за несколько минут до звона будильника. Я заранее выключил его, поднялся и, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить маму, прошел в ванну.

Холодный свет, журчание воды, зеркало... Почему я так от всего этого устал? Мне всего шестнадцать, а все вокруг кажется таким надоевшим и скучным.

Я пробовал бороться с этим, находил себе новые увлечения. Но они надоедали. Одни раньше, другие позже, но все без исключения со временем становились для меня пустыми. В конце концов, и эта борьба мне наскучила. Я перестал искать себе увлечения, я просто стал терпеть.

Только одна вещь не давала мне совсем сложить руки.

Моя мечта.

Я посмотрелся в зеркало. Не могу сказать, что я был недоволен своей внешностью, но и назвать себя красавцем тоже не мог. Я высокий, но при этом, естественно, худощавый. Волосы темные, средней длины – по утрам всегда торчат во все стороны, и мне приходится смачивать их водой. Глаза же у меня карие, очень темные.

Но трудно самим оценивать свою внешность, гораздо проще это делать посторонним.

Я умылся, почистил зубы и пригладил торчащие волосы. Потом вернулся в свою комнату и застелил кровать. Оделся, схватил рюкзак и вышел из квартиры.

На лестничной площадке гулял ветер. Здесь уже не было ни капли уюта. Все, я вышел за порог и окунулся в пучину серости и однообразия.

Грязные серые стены, холодный свет ламп, старый поскрипывающий лифт... Душная бетонная коробка – вот что это. Это может показаться немыслимым, но восемьдесят процентов всего населения Айслига живет либо в таких серых пятиэтажках, либо в крошечных деревянных домах (за городом).

Я вышел на улицу, и лицо обожгло ледяным ветром. Холод пробежал по коже, пополз по подбородку, но наткнулся на теплый шарф и вынужден был ретироваться.

Я задрал голову и посмотрел вверх. Вот оно – мое небо. Тяжелые серые тучи. Вечные тучи Айслига. У каждой планеты есть какая-нибудь особенность. Иногда именно эта изюминка привлекает туристов и спасает жителей от скуки. Почему на Айслиге этой особенностью стал плотный облачный покров? Ни в одной точке планеты никогда не видно чистого неба.

И некоторым жителям Айслига остается о нем только мечтать.

Уже почти рассвело. Я шел по дороге в сторону остановки, где меня уже ждал Грем.

У меня не было друзей – никогда. Были знакомые, приятели, а друзей не было. Но винить в этом можно только меня. Я слишком замкнут, слишком необщителен. Увлечения моих ровесников кажутся мне пустыми, скучными...

С Гремом мы познакомились два года назад, и мы сразу сдружились. В отличие от меня, он был более коммуникабелен и не так стеснителен. Но при всем этом он меня понимал и... сочувствовал что ли.

Я помогал Грему в учебе. Мы оба хотели поступить в Университет Айслига, но у меня на то шансов было куда больше. Учился я всегда хорошо и при этом тратил очень мало сил на уроки. Мне все давалось легко. А вот Грему приходилось часами зазубривать то, что я мог усвоить за десять минут.

Грем же пытался помочь мне наладить личную жизнь. Да-да в свои шестнадцать у меня еще ни разу не было девушки. Причина все та же – моя необщительность и стеснительность. К тому же я не люблю шумные компании, не курю и не пью.

Скоро подъехал автобус – старый «икар» на воздушной подушке.

На Айслиге мало современного транспорта. В основном старые колесные автомобили да несколько вездеходов. Есть правда и транспорт на воздушной подушке, но им может обзавестись не каждый.

Автобус можно было назвать современным с очень большой натяжкой. Он хоть и был на воздушной подушке, но внешне казался еще более убогим, чем колесные автомобили. Весь потертый, в царапинах, вмятинах – будто не школьный автобус, а мусоровоз, спущенный с конвейера еще до Зеркальной Войны.

Мы зашли внутрь и заняли свободные места. Пока мы шли, я увидел Римму и подмигнул ей, чем вызвал улыбку на лице девушки.

Римма мне нравилась, чего уж скрывать. Она училась в параллельном классе. Грем знал о моей симпатии и всячески подталкивал меня к решительным действиям, но я каждый раз находил предлог оставить все как есть. Впрочем, мы с ней общались и довольно часто, но ни о каких свиданиях и речи не шло. Мне казалось, что я еще к этому не готов. А еще боялся, что Римма откажется, и мы перестанем общаться.

Грем называл мою позицию «ямой» и пытался всеми путями меня из нее вытащить. Безуспешно.

Я просто не видел смысла что-либо менять. Зачем мне куча друзей? Чтобы пить пиво по вечерам, тратить на них свое время, а может, и деньги? До встречи с Риммой я считал, что мне не нужна и девушка. Ведь это ужас, сколько надо тратить времени и нервов на поддержание отношений с противоположным полом.

Мы подобрали еще нескольких учеников и скоро выехали на шоссе. К нам присоединились другие автобусы.

Мимо проносились серые коробки пятиэтажек и немногочисленные машины. Снегоуборочные машины ползли по улицам... Обычный пейзаж для моего родного города – Нью-Лейпинга.

Скоро мы оказались за чертой города и свернули с дороги. Впереди виднелись корпуса моего учебного заведения. Всего их было три: корпус начальной, средней и высшей школы.

Наш автобус подъехал ко второму корпусу, и мы стали выползать наружу.

Разумеется, ни о каких архитектурных излишествах и тут речи не шло. Монотонные серые стены, обыкновенные окна и двери... Пожалуй, только герб школы над входом можно было назвать творческим элементом, да и то с большой натяжкой.

Мы с Гремом сразу поспешили в столовую. Как выяснилось, не зря. Мы успели во время и заняли места в начале очереди. Уже через пять минут смогли подобраться к стойке и взять тарелки с кашей. Рядом стояли автоматы с чаем, кофе и соком. Я традиционно взял себе кофе, Грем – чай.

Мы заняли свободный столик, расстегнули куртки и принялись за завтрак.

— Слышал новости? — спросил Грем. — Обещают скорый конец войны.

— И что?

— Как «что»?! Если война закончится, все вздохнут легче. Может, и к нам станут чаще летать. Инвестиции и все такое...

— Ага, жди больше. Сколько лет пройдет, пока Айслиг поднимется до уровня Сибири, а? Нас с тобой уже не будет... Нет, надо сваливать отсюда.

— Сам знаешь, мне это вряд ли светит.

— Ерунда, техником пойдешь. Ты же в физике лучше меня разбираешься.

— Толку-то, — вздохнул Грем. — Не возьмут меня техником. Даже уборщиком не возьмут. — Про себя я подметил, что на кораблях нет должности уборщика, но промолчал. — А даже если и улетим, что дальше-то? Без денег, без нормальной работы и жилья. По мне, так лучше жить на Айслиге в чистоте и уюте, чем валяться в грязи где-нибудь на Гелионе.

В этом было наше главное отличие. Грем готов был смириться и остаться жить на Айслиге. Я нет. Свое будущее я представлял где угодно, но только не на этом космическом айсберге. И пусть мне придется многое вытерпеть, но я буду жить на другой планете, где небо не круглый год затянуто тучами.

— Внимание! Внимание! Всем ученикам и воспитателям немедленно собраться в спортивном зале. Повторяю...

Мы с Гремом переглянулись. Впервые на моей памяти звучало такое распоряжение. Иногда по громкой связи сообщали о времени каких-нибудь школьных мероприятий, но просто так собирать всех в спортзале – нет, такого не было.

Мы в спешке расправились со своим завтраком и поспешили в спортзал. В коридорах уже было не протолкнуться. Видимо, все восприняли предупреждение с максимальной серьезностью.

Минут через пять мы оказались в забитом людьми спортивном зале. Там нас встретил наш классный, Мартин Кос.

— Грем, хорошо, что ты здесь. Собери всех наших в кучу, ладно. Я сейчас приду.

Сказав это, Мартин отправился к стоявшим в стороне учителям. Вид у них был встревоженный, и мне это не нравилось.

Грем тем временем принялся собирать одноклассников. У него отличные организаторские способности. Я бы сказал, он прирожденный лидер. На всех соревнованиях именно он становился капитаном. Но в остальное время вел себя тихо и особой активности не проявлял. Вот такой у меня друг.

Через несколько минут все были собраны, учителя стали пересчитывать своих подопечных. Удивительно, опоздавших было совсем немного.

Когда в спортивном зале собрались все, директор вышел в центр и сообщил:

— Уважаемые педагоги, опоздавших нет? — Молчание. — Хорошо. Я собрал вас здесь, чтобы сообщить чрезвычайно важную новость. Около тридцати минут назад служба гражданской обороны объявила тревогу К-3.

Красный код третьей степени – вспомнил я. Угроза планетарного масштаба. Мы проходили это на занятиях социологии. Но сам факт тревоги К-3 не укладывался в голове.

По спортивному залу прокатилась волна шума. Не один я был удивлен этой новостью.

А директор продолжал:

— Согласно предписанию, мы должны немедленно эвакуироваться в ближайшие убежища. Классные руководители уже проинструктированы. Начинайте эвакуацию.

— Сохраняйте спокойствие! — кричал кто-то из учителей. — Без паники!

Но спокойствием тут уже и не пахло. Все кричали, толкались, стремились как можно быстрее покинуть спортивный зал и оказаться на улице.

Наш классный не растерялся: быстро собрал нас кучкой вокруг себя и провел к запасному выходу, про который остальные в суматохе забыли.

Дверь распахнулась, и мы окунулись в морозное февральское утро.

Уже окончательно рассвело, начался снегопад. Мы и еще три класса пошли одной группой. Я думал, что мы отправимся в сторону города, но нет – мы двинулись через поля.

Идти было неудобно. Ноги проваливались в снег по колено, отчего скорость нашего передвижения была очень невелика.

По пути мы с Гремом стали перебирать все возможные причины тревоги К-3.

— Может, солнце гаснет, — предположил он. — Или астероид какой-нибудь вот-вот врежется в нас.

— Сомневаюсь, — поморщился я. — Скорее уж нападение чужих. Тех же градианцев. Не наигрались во время Зеркальной Войны и решили захватить маленькую слабую планетку.

Эта версия действительно была самой, на мой взгляд, разумной. Градианцы или какая-нибудь другая раса вполне могла захотеть взять под свой контроль независимый Айслиг. Ни к какому космическому государству он не принадлежит, собственной армии не имеет... Запасы алмазов не такие уж и скудные, но скрыты слишком глубоко под слоем промерзшей земли. Их добыча раньше считалась попросту невыгодной. Но кто знает, может, кто-нибудь нашел более экономный способ добычи.

Минут через сорок учителя сжалились над нами и разрешили сделать привал.

— Только пять минут, — сказал наш классный. — До бункера осталось всего ничего.

В этот момент прогремели выстрелы. Фонтанчики снега взметнулись справа и слева, все в панике бросились врассыпную.

— Стоять! — орал классный.

Невидимые стрелки вторично открыли огонь, показывая пулями границы запретной территории. На этот раз автоматные очереди прошли прямо у ног разбежавшихся учеников.

Это подействовало куда лучше, чем возглас классного.

Мы собрались в кучу и замерли, оглядываясь по сторонам. Я не сразу заметил, что со стороны леса к нам приближается несколько фигур с оружием.

— Не похожи на градианцев, — шепотом подметил Грем.

Мой друг был прав, хотя разглядеть под шлемами лица нападавших было невозможно. Но тот факт, что это не градианцы, сомнений не вызывал: форма головы сильно отличалась.

— Не бегите. Молчите, пока не спросят. И ничего не бойтесь, — сказал классный. — Все будет в порядке.

  Стрелки приблизились к нам. Их было пятеро. Встали перед нами и замерли. Один вышел вперед и громко спросил:

— Откуда?

Без всякого акцента.

— Мы из школы. — Наш классный вышел вперед. — Общеобразовательная школа Нью-Лейпинга. — Его голос дрожал, но он старался никак не показывать своего волнения. — Эвакуировались согласно предписанию.

Я поднял взгляд на одного из стрелков и непонимающе уставился на эмблему, нарисованную у него на груди.

Не чужие. На Айслиг напали люди. Альянс.

Но почему?!

— Прием, гнездо, я джи-четыре-ноль-два. У нас тут группа детей из школы. Да, много. Какие указания?

Командир отряда дождался ответа, повернулся к своим бойцам и сказал:

— Ждем транспорт.

В этот момент наш классный выхватил из-за пояса невесть откуда взявшийся пистолет, направил его точно в голову командиру и выстрелил.

Кровь брызнула через разбитое стекло шлема на снег, и он упал. Мартин перевел пистолет на другого солдата, но выстрелить ему не дали.

Застрочили автоматы. Пули рвали его одежду, кровь летела во все стороны. Наш классный упал на спину.

Девчонки пронзительно закричали, но один из стрелков пустил короткую очередь в воздух и прокричал:

— Заткнулись!

А я стоял и смотрел на труп нашего классного, чувствуя, как комок подступает к горлу. Через несколько секунд меня вырвало.

— Мать вашу! Еще хоть один дернется – огонь на поражение!

Я прокашлялся, сплюнул, посмотрел на побледневшего от страха Грема. Я не мог поверить, что все это происходит на самом деле. Казалось, что все вокруг – дурной сон. Еще пара минут – и прозвенит будильник. Семь тридцать, пора в школу, Джей.

Транспорт – пять больших платформ на воздушной подушке – прибыл через четверть часа. И уж теперь ни о каком сопротивлении и речи идти не могло, поскольку с каждой машины на нас смотрели стволы пулеметных турелей.

— Пошли! Шаг в сторону – открываем огонь!

Сначала до упора забили первую платформу, потом остальные. Мы с Гремом попали в пятую, которая оказалась наполовину пустой. Но радоваться было нечему – вместо детей к нам подсели солдаты.

Мы даже боялись шептаться. Устав армии Альянса запрещает излишнее насилие над пленными, но сейчас, после того, как классный убил их командира, я бы не поручился, что они будут соблюдать все пункты этого устава.

Айслиг – планета хоть и отсталая, но не лишенная источников информации. Каждому известно, что самым главным принципом для генералов Альянса, Красного Союза и других государств был, есть и будет один: цель оправдывает средства.

Ехать было холодно. Это солдатам в их защитных костюмах и закрытых шлемах наплевать: плюс пятьдесят или минус сорок. А вот нас ветром продувало насквозь так, что аж зубы стучали.

Ехали, к счастью, недолго – минут двадцать. Но не в город, как я сначала решил, а в лес. Удивительно, как они в такие сроки успели здесь обустроиться: вышки, заграждение, палатки, даже небольшой командный штаб, скорее всего построенный из быстрозастывающего цемента – я читал про такой в экстранете.

Платформы миновали посты, проехали через ворота и закружили по периметру базы.

— Куда сгружать этих? — крикнул сержант с нашей платформы.

— Строй их на плацу, — ответил тот, что стоял на пороге большого грузовика с антеннами. — У меня приказ всем пленку крутить. А потом определим по клеткам.

— Капитан уже прибыл? Может, обойдемся без пленки?

— Нет. Еще не прибыл, но если узнает, что я приказ нарушил... Сам понимаешь.

Сержант махнул рукой.

— Ладно. Выгружаем!

Платформа остановилась, слегка прижалась к земле.

— Пошли! Рядами по пятнадцать человек посреди плаца. Сюда! Сюда, я сказал!

Нас ровно выставили на плацу, после чего сержант повернулся к грузовику и показал большой палец.

— Жители Айслига, к вам обращается глава Единого Космического Альянса, маршал Кейн. — На нас со всех сторон были нацелены стволы автоматов. Они будто шептали: вы обречены, вам не сбежать, все для вас кончено. — Красно-синяя война, как ее прозвали обыватели, достигла критической точки. Силы равны, и это может привести к тому, что и Альянс, и Красный Союз сгорят в пламени войны. А разгоревшийся пожар заденет и другие государства Ближнего Космоса. — В этом голосе что-то было. Что-то гипнотическое, заставляющее верить каждому слову. — Но если одна сторона станет сильнее, она сможет прийти к победе с минимальными жертвами, как для себя, так и для всего мира. Вы можете сделать свой вклад в нашу победу, и она станет победой для всего человечества. Я не призываю вас брать в руки оружие. От вас требуется лишь одно – честный труд. И после победы Альянса, мы вместе построим новый мир. Мир, в котором нет места насилию и преступности. Мир равных возможностей и свободы самовыражения. Мир, где каждый сможет начать новую жизнь. Вы хотите, чтобы ваши дети жили в таком мире? Так помогите нам его построить...

Голос замолчал.

— Все. Под замок их. Тюрьму обещали возвести к вечеру – тогда и переправим.

Мы перестали быть людьми. Нас лишили свободы, нас подчинили, нас сунули в клетки, как животных – загнанных, но еще живых.

Двери захлопнулись, щелкнули замки.

И, пожалуй, каждый из нас понимал, что ему нет места в том новом мире, о котором говорил маршал Альянса.

Нам оставалось только молиться и верить...