Ярко-алое закатное солнце медленно спускалось за горизонт. Радиоактивный ветер небрежно играл с ветвями больных, искривленных деревьев, крохотные торнадо гоняли пыль по старой асфальтовой дороге, испещренной сетью трещин с пробивающейся жухлой травой.

Тоскливый вой стаи слепых собак разорвал гнетущую тишину.

- Слишком близко, - задумчиво произнес коренастый солдат с короткой стрижкой темных волос.

- Что, Ридько, страшно? Домой хочется? – залился лающим смехом высокий и худощавый постовой.

- Заткнулся бы ты, Старый! Не ровен час, ворона прилетит, или кулак последние зубы выбьет, - сквозь зубы процедил Ридько.

- Ты мне угрожаешь? – Внутри Старого мгновенно разгорелся огонь ярости и начал медленно пожирать его здравый рассудок.

- Предупреждаю… - зло съязвил еле сдерживающийся солдат.

- Подраться хочешь? – Взбешенный Старый не выдержал и сорвался на крик. Руки непроизвольно сжались в кулаки.  – Давай! Чего ты ждешь?! Трусишь? Тогда беги к своей мамочке, девочка-целочка!

Кровавый туман поглотил последние остатки разума Ридько, безудержный гнев железной хваткой вцепился в колотящееся сердце, из горла рвался звериный рык.

Он не любил свою маму за излишнюю дотошность и безмерную опеку. Но ее частые трогательные письма, полные материнской нежности и заботы, и посылки, до отказа набитые едой, вкусностями и теплыми вещами, были теми самыми маленькими радостями жизни, которые не давали бойцам всего блокпоста сойти с ума от постоянного напряжения. Старый перешел все мыслимые границы.

Ридько резким движением отбросил автомат в сторону, следом полетели разгрузка и бронежилет. Бесконечная ярость текла по жилам рядового, наполняя мышцы невиданной силой, отметая все здравомыслие и хладнокровие.

- Не трогай маму! – выкрикнул он и замахнулся рукой.

- Отставить! – на пост разбушевавшимся торнадо ворвался капитан Михайлов. – У вас совсем мозгов нет?! Что вы тут арену устраиваете! – И Ридько и Старому досталось по крепкой оплеухе. – Значит так. Обоих на ночь в дальний караул. Там быстро подружитесь!

Маршрут ночного патрулирования уводил бойцов в переменчивые недра загадочной Зоны. Временами дозоры не возвращались.

Обескураживающая новость выжгла все мысли в голове Ридько и превратила в пустыню, оставив на песке лишь одну резко вычерченную надпись: «Что же теперь делать?»

Солдат лихорадочно перебирал в голове всевозможные развязки, концовки рискованного обхода. Одинокий в окружении сослуживцев он знал, что может быть завтра его здесь уже не будет. Упивающаяся горем мать медленно раз за разом, словно чеканя монеты, будет читать короткое бесчеловечное предложение: «Ваш сын погиб при исполнении воинского долга».

Но может случиться иначе. Через долгий месяц закончится почти вечное действие контракта, и Ридько с кругленькой суммой в заплечном мешке вернется домой, в Хабаровск. При всем его желании и стремлении именно к такому завершению службы, благодаря его вспыльчивости, «дембель» откладывался. Возможно, навсегда. Будущее туманно в месте, где каждый день подобен большому блюду желе. Вкусно, но не знаешь, хватит ли тебя на всю тарелку. А в эту пору и саму посуду покрывалом обволакивал туман неизвестности.

- Капитан! – позвали сверху. Темный силуэт дозорной вышки на фоне ванильного закатного неба огромным картонным монстром нависал над капитаном и двумя бойцами. Из съеденной ржавчиной оконной рамы высовывалась голова солдата. – С востока приближается стая слепых псов. Идут прямо по дороге.

- Дай по ним очередь, пускай разбегутся. – махнул рукой офицер.

- Есть дать очередь, - сказал дозорный.

Он с усталым вздохом вытащил из-за спины потрепанный автомат с царапинами на обшивке, прицелился в потрескавшуюся оптику и выстрелил.

Три пули, три маленьких огненных мошки, подрагивая и вибрируя, сверкая во тьме пороховыми крыльями, устремились вперед. Визг рикошетов и чувство страха перед смертью разметали стаю собак в разные стороны от дороги. Серые, бурые и одно грязно-белое тела затерялись в высокой траве. Но что-то не отпускало их, держало за незримые поводки, давя на шею, не позволяло сбежать из этого адского места, где в тебя летят куски расплавленного свинца, а злые люди в зеленой форме норовят всадить их в тебя как можно больше. Вожак стаи наблюдал за всем происходящим глазами своих подопечных. Он жаждал одного – мести. Какой-то человек после Обновления отстрелил ему хвост. И пса изгнали его же сородичи. Но способности управлять другими, более слабыми и податливыми, мутантами у него никто не мог отнять. Своим извращенным и затуманенным жаждой убийств и мести разумом вожак это прекрасно понимал.

После нескольких минут тишины стая зашевелилась вновь. Словно ветер струями воздуха, как своими руками, шевелил верхушки трав, играл с ними. Картина умиротворенной природы в прелестном, забытом всеми захолустье была обманчива. Тела собак, сливаясь с землей, растворяясь на ее фоне, сползались к дороге. Невидимые поводки дрогнули, и псы встали во весь рост, трусцой выбежали на асфальт и принялись царапать его грязными когтистыми лапами.

Боец на вышке смотрел в бинокль и пытался понять, что же они делают? В голове настойчивая трель подозрений никак не унималась. Сами по себе слепые псы невероятно глупые животные, но вожак своим телепатическим интеллектом с лихвой компенсировал этот недостаток. Стая действовала на редкость слажено, даже движения их лап были необыкновенно синхронными.

- Товарищ капитан! – крикнул дозорный.

- Чего тебе боец? – командир вышел из караульной.

- Собаки вернулись, товарищ капитан. Они что-то роют. Или ищут.

- Интересно… - задумчиво пробормотал капитан, глядя в бинокль. – Спугни их снова.

- Есть.

Солдат выстрелил. Разноцветные тела вновь скрылись в траве, но на этот раз за пределом видимости людей.

- Что же они там рыли? – сам себя спросил офицер. – Эй, новенький! Как там тебя?.. – он наморщил лоб, пытаясь вспомнить фамилию новоприбывшего. – Хомин! Сходи, проверь то место.

- Есть проверить! – с готовностью ответил Хомин, но все же в его голосе промелькнула крохотная нотка опасения.

Боец поправил автомат и неуверенно пошел.

- Только будь начеку, - напутствовал вслед капитан.

С каждым шагом все ближе к смерти. Из-за дерева слева может выскочить мутант, например, кровосос. Что? Кровососы на окраину Зоны редко забредают. Нет, кровосос не выскочит. А вот зомби может! Но зомби по одиночке не ходят, их всегда огромное количество, и ими управляет контролер.

Хомин прислушался.

Едва заметного звона в ушах и тошноты не чувствовалось, других зомби нигде не видно. Ни шороха, ни дуновения ветра. Солнце светит в спину, значит, любой враг сперва будет ослеплен его лучами, а это несколько секунд форы. Он успеет выстрелить.

Хомин снял с предохранителя автомат, взвел курок. На всякий случай. Он осторожно, как можно тише ступая ногами, обошел дерево… Никого. Обычное дерево с обычной травой у корней, слегка выпирающих из земли.

Хомин вздохнул с облегчением и в миг дошел до подозрительного места. На рассохшемся асфальте виднелись следы ногтей. Хомин огляделся. Холодный пот застилал глаза, рука страха не желала отпускать бешено бьющееся сердце. Словно его пытались заманить сюда обманом, заманить в ловушку. На верную смерть. Но ведь это всего лишь страхи! Никчемные опасения. Ну, конечно же! В Зоне первое время всегда так. Наверное…

Не важно кому мстить, главное, чтобы человек хотя бы отдаленно был похож на того самого. Врага номер один. Человека, отстрелившего его прекрасный хвост. А для вожака стаи безумных мутантов-собак все люди и вовсе были на одно лицо.

Грязная капля пота сорвалась с брови и с грацией неумолимого айсберга пересекла глаз Хомина, на неимоверно короткий миг отвлекая его от всего происходящего. Но этого безумно скоротечного мига хватило вожаку, чтобы дернуть один из незримых поводков; одна из собак выскочила из густых кустов неподалеку и вцепилась в ногу рядовому, с хрустом рвущихся сухожилий челюсти сжались.

Пот расплескался по асфальту мириадами крохотных брызг.

Нервный импульс донес до мозга солдата неимоверную боль. Хомин неистово закричал.

Вдалеке с дерева вспорхнули птицы, а двухметровый кабан с огромными клыками нервно всхрапнул и насторожился. Человек все еще кричал.

Хомин сначала опешил от боли, но взрыв адреналина и злости придал ему сил. Он схватил автомат и выпустил длинную очередь в голову собаки, не заботась о том, что может поранить самого себя.

Боль немного ослабла, кандалы из челюстей, которые остались от головы бедного пса, ставшего орудием мести свихнувшегося вожака, с тихим стуком опали на землю. Хомин с облегчением выдохнул. Опомнившись, он огляделся, нет ли поблизости еще собак, но остальная стая уже давно скрылась из виду.

Вожак удовлетворенно рыкнул. Первый пункт  плана возмездия успешно выполнен. А одна мертвая собака… всего лишь необходимая жертва.

Неожиданно боль вновь выстрелила в сознание рядового, нога непроизвольно подогнулась, и он упал. С блокпоста уже бежали несколько солдат с носилками.

Краем уха Хомин услышал голос Ридько:

- Это же нога! Жить будет. – После чего от боли потерял сознание.

***

- Ты что, разом ослеп?! – орал капитан на молодого бойца, того, что следил за всем с вышки. – Не мог его прикрыть?! Или хотя бы спугнуть собак получше?

- Товарищ капитан, но она же, как молния, из кустов выскочила! – оправдывался боец. – Я даже автомат поднять не успел! А потом он сам… Ну, не успел, товарищ капитан!

- Ты чего мне голову морочишь?! Не успел он! Раньше надо было думать!

- Виноват! Исправлюсь.

- Исправляться в дозорах будешь! Месяц у меня из них не вылезешь.

- Есть, месяц не вылезать из дозоров! Разрешите идти? – боец своей покладистостью надеялся умилостивить майора.

- Разрешаю. Возвращайся на пост, после дежурства еще поговорим. Молись, чтобы майор не узнал, салага…

Бледный рядовой умчался так быстро, словно его и не было, и только топот бегущих ног развеивал сомнения.

Капитан по рации дал все необходимые указания доктору и вышел из караульной. У шлагбаума все так же стояли на посту Ридько, Старый и еще несколько солдат. Они словно прогуливались вдоль дороги и как праздные зеваки смотрели по сторонам. Но капитана интересовало не это. Ему бы занять чем-нибудь главных свидетелей до прихода майора. Иначе…

Хомина лучше, конечно, отправить в госпиталь, но машина со сменой придет нескоро, а вертолет ради одного бойца вызывать накладно. Начальство будет не в восторге. Да и вместе с машиной прибудет злополучный майор. Нет, так дело не пойдет. Ранение же несерьезное, всего-то укус ноги! Медики рану обработают, вколют лошадиную дозу антибиотиков, и хоть снова в строй. Да… точно. Так все и будет.

Капитан задумчиво почесал затылок. Ах да! Он же обещал отправить Старого и Ридько в дальний дозор. Так и сделает.

- Ридько, Старый! А ну идите оба сюда.

Бойцы спешно подбежали.

- Значит так. С поста я вас снимаю, идете в дальний дозор. Побегаете за стаей этих собак. Действовали они слаженно, наверняка у них есть вожак. Вот им и займетесь. Задача ясна?

- Так точно! – хором отозвались бойцы.

- На сборы пятнадцать минут.

***

Собирать особо и нечего. Все необходимое бойцы носили с собой. Патроны, небольшие бинокли, - для всего этого было место в разгрузке. Разве что несколько сухпайков они запихали в заплечные мешки. Мало ли.

Придется теперь как-то уживаться. Вечно цапаясь, как кошка с собакой, в дозор лучше не ходить. Оба не вернуться. Перебороть себя, перебороть чувство презрения и ненависти друг к другу, вот что придется сделать Ридько и Старому. Все это для того, чтобы выжить.

Капитан не стал читать лекцию по выживанию в Зоне, лишь напутствовал напоследок:

- Как сказал наш «очень меткий и умелый» дозорный, стая ушла на восток. Солнце почти село, значит, будете идти ночью. И с невыполненным заданием не возвращайтесь!

Бойцам ничего не оставалось, как уныло плестись в направлении своих все растущих теней. И сомнений. Выживут ли?

***

Ночью Хомину снились кошмары, где главными действующими лицами были он и свора диких собак. Каждую клеточку его тела пронзали десятки зубов, боль поднималась все выше и выше, подминая под себя здравый рассудок и ломая волю солдата. Смердящая пасть с капающей слюной и гнилыми клыками смыкалась на его горле. Все сильнее, сильнее! В уши ворвался мерзкий звук перегрызаемых позвонков.

Хомин проснулся в холодном поту, все тело словно горело в огне погребального костра. Рядовому казалось, что он вот-вот сгорит дотла.

Хомин с трудом переложил ногу под лунные лучи, которые падали в окно санитарной палатки, и задрал штанину. Он не сразу сообразил, почему не видит своих рук и ногу, словно он и не задирал штанину.

Пальцы и кожа вокруг раны мерзко смердели и были покрыты черными пятнами, как потолок от копоти. Хомин истошно завопил и вот уже в который раз за день окунулся в успокоительное беспамятство.