Другая жизнь

Стоял летний день – ясный и погожий. Солнце стояло в зените. Пышная и вольная степь раскинуло зеленое, в это время года,  одеяло из всевозможных цветов и трав была просто великолепна.  Переливаясь , от аспидно-черного, до ярко-голубого,  она казалась будто – бы изящным платьем на плечах принцессы.  Величественный и древний лес, окаймлявший её со всех сторон, казался короной. Создавалось удивительное и странное наваждение – как будто пред взором расстилается не степь, а удивительной красоты девушка, принцесса. Вся красота здешних мест была вложена в её облик. Неземной красоты зеленое платье переливает множеством удивительных цветов и сочных красок, что кажется невозможно отвести от него взгляд.  На её челе с величественным спокойствием покоилась корона, о которой мог мечтать сам император. Она лучилась нежным, янтарным светом, словно солнце в это время года. В ней стояли изумительной красоты изумруды. Они не лучились подобно короне, но в их отблеске  было спокойствие и величие здешних лесов. На плечах девушки лежала синяя лента из тончайшего шелка. В ней была глубина и мудрость местной реки. Если всмотревшись в неё можно было увидеть изумительные блики, как – будто солнечный лучик играет на спинках грациозных рыб, которые резвятся возле самого берега. На великолепных, ухоженных ногах девушки были замечательные туфли. Они напоминали сами горы. В них причудливо перемешалась чистота и свежесть горных ручьев, и кристальная белизна мрамора.

 Внешность девушки была потрясающей красоты и гармонии.  Пышные и длинные волосы, цвета колоссов пшеницы, золотыми потоками ниспадали на спину. Два глаза были такими же кристально чистыми и глубокими как местные озера. Идеально правильный, словно точеный, разрез рта был так же прекрасен как и выход из долины – ущелье между двух скал, где так любят вить свои гнезда белоснежные птицы Грома. Припухлые губы, странного золотого цвета, напоминали о тучных и богатых пашнях. Правильный, чуть вздернутый носик,  представлял собой силу и характер людей живущих тут.

 Видение резко начало исчезать, убегая, как вода сквозь пальцы. На смену ему приходили странные и тумманые образы. Пред  взором предстали смутные очертания горящих крепостей. Со странных трехмачтовых кораблей летели зажигательные снаряды. Мрачные, неведомые, закованные в сталь племена людей, орков и других – неизвестных  никому племен, бесконечной железной змеей тянулись по пыльному тракту куда – то за горизонт. Неведомые летающие твари, тяжело взмахивая перепончатыми крыльями, парили в воздухе. Диковинные осадные машины, подобно черепахам, медленно позли по бокам войска.  Мороки жестоких и кровавых сражений вставали перед глазами. Но они были затуманены, словно приходили издали. Но отчетливо было видно знамя. Багряный, словно пылающий предначальным пламенем, вогнанный в скалу меч на золотом фоне…

«- Дикая, дикая боль… Её невозможно терпеть. Она разрывает меня всего из нутрии. Мне кажется, что мне привиделся удивительный сон, но какого черта так больно? Что со мной произошло? Мне кажется...что…что я слышу какие-то голоса. Они пытаются дозваться до меня.… Надо открыть глаза…Ах, черт! Первая попытка не удалась и меня вознаградили. Как – будто меня разрывают тисками на куски. Что – то легло на лоб. Я чувствую, как по лицу потекла вода.  Кажется, стало немного легче... Попытаюсь еще раз открыть глаза. Да! Я смог! Я их  открыл! Но Дазар Всемилостивый как, же мне больно! Надо мной наклонилась какая – то дама. О черт! Это же мои родители. Что же со мной было?»

 -Хеорт. Сын мой ты очнулся. Мы думали, черт опять пытался овладеть тобой.

 «-А вот это уже гораздо интересней. Кто – то пытался завладеть мной. Ладно, разберемся в более подходящее время».

 -Ховр. Муж мой. Сын очнулся.

 «-Ого! У меня еще есть отец! И наверняка еще сестрички и братики. Тьфу! Гадость! Ненавижу эти семейные сопли. Но почему я вижу лицо отца как в пелене тумана?»

 -Хеорт! Хеорт! Сын! Ты в порядке?!

 «-Он истерично кричит. Даже слишком. Значит, они меня любят. Правда, мать более сдержанна чем он…»

 -Хеорт! Скажи хоть слово! Умоляю тебя!

 -В…воды.

 -Аовин! Принеси воды брату! Живо!

 «-Это лучше чем я думал. Пред мной сейчас все готовы плясать скажи я им это. ТАК! СТОП! Откуда у МЕНЯ такие мысли?! Мне же всего двенадцать лет!»

 Перед глазами Хеорта предстала корона. Он четко знал её, но не мог объяснить откуда. Она внушала темную, подсердечную злобу. Он её помнил. И с благодаря ней рухнули все ЕГО мечты.  Корона резко, ослепительно вспыхнула, и Хеорт провалился в небытие

  Тело парня выгнулось дугой. Глаза, наполненные ужасом, широко раскрылись. С уст сорвался непонятный, хриплый крик. Руки судорожно шарили по нарам будто ища что – то.  Прошло еще несколько минут, прежде чем Хеорт опал. Руки безжизненными путами свесились, глаза закатились, грудь перестала вздыматься и по телу стремительно разливалась смертельная белизна.

 В комнате послышался женский вой. Вой матери. Мать, женщина лет пятидесяти, кинулась к мальчику, положила голову на его грудь и зарыдала.

 -Элизабет. Смирись. Он уже в Запредельных Чертогах. Его чистая душа будет смотреть за нами с неба. И.. – говорящий запнулся, с трудом сдерживая слезы – Я не сомневаюсь, он займет место за Его столом.

 -Ховр! Что будет дальше?! – Элизабет спрашивала с черным отчаянием – Что будет со мной дальше?! Я же не проживу без него! Не проживу! Мне не будет покоя! Это я виновата что он ушел от нас!

 -Не кори себя. – Ховр, не молодой мужчина подошел к ней и обнял за вздрагивающие плечи – Ты не виновата. Каждого из нас в определенное время взывает к себе. Его воззвали раньше. Значит, Он его любит и поэтому избавил его от этого ужасного мира.

  Хорв сумел отвести жену от сына и усадить на стул. Элизабет плакала уже без слез. Она хотела провалиться под землю, потому – что она не уберегла сына. Её прекрасное лицо сейчас исказилось до неузнаваемости. Румяные, полные щеки ввалились, чуть вздернутый аристократический носик сейчас был похож на клюв хищной птицы и только глаза были неизменными. Они все так же были молоды, но из них ушла жизнерадостность. В них сейчас поселилась черная, беспросветная тоска.  Элизабет хотела сказать что – то сидящему напротив мужу, но слова застыли на языке, так и не сорвавшись с её губ…

 Мертвый, как казалось, мальчик глубоко и тяжко вздохнул.  По чуть полноватому лицу парня обильно струился пот. Кулаки судорожно сжались. Он с трудом поднялся на локтях и огляделся.

 Элизабет, не веря своим глазам, кинулась к сыну, обняла и заплакала. Это были слезы радости. Она до сих пор не  могла поверить в это.

 -Сынок. Не иначе как Дазар Всемилостивый, да прибудет спокойствие на его челе, отпустил тебя к нам – по лицу женщины катились слезы – Обещай мне! Обещай мне, что ты никогда от нас больше не уйдешь!

 -Матушка. Что произошло со мной. Я помню только яркую вспышку,- парень тяжело дышал, и слова давались ему с трудом.

 Но мама и не думала ничего говорить сыну. Она лишь плакала и целовала его. Рассудок её помутился от чудесного оживления ребенка.

 -Сын. Ты нас всех здорово перепугал. – Отец обнял Элизабет за плечи и смотрел на сына с родительской любовью. По щеке мужчины уже текли слезы. – Ты бредил и мы думали что, ты отправился в Запредельные Чертоги. Но Он смилостивился над нам и отдал нам тебя.

 -Но, я не понимаю…-Хеорту не дал договорить резко поднявшийся на улице шум и крики.

 Через мгновение дверь распахнулась, и в дом вошел устрашающего вида детина с мечом на голо. Следом за ним вошли еще пять человек. Они все были с обнаженным оружием.

 -Стариков убить! Детей с собой! И смотрите не убейте товар! – прорычал детина взглядом обшаривая дом.

 -Бежим. Разбойники в городе. – крикнул Хорв резко распахивая окно.

 -Куда собрались! – рычал амбал, не двусмысленно идя на них.

 -Беги Хеорт! Спасайся! – мать резко встала, закрывая сына грудью.

 Для мальчика эти мгновения пронеслись за секунды. Сильные руки отца вытащили его за плечи и швырнули в окно через окно. Парень вышел из оцепенения, лежа на грязной и залитой нечистотами улице.

 - Беги Хеорт! – выкрикнул отец.

 Эти слова для него были приказом. Он резко поднялся и побежал, не разбирая дороги. Он не видел как его мать упала пронзенная мечем, а отец , до последнего закрывая окно своим телом, упал с тремя стрелами в груди.

  - За пацаном! Живо! Не дайте ему уйти! – ревел разбойник, выбегая за дверь.

 Мальчишка бежал не озираясь. Ему было главное унести ноги. Сейчас он о другом и не думал.  Он резко остановился. Ноги привели его в гавань. Корабли поспешно отходили. И только орочий  корабль принимал бегущих с города людей и ждал всех до последнего. Хеорт побежал к нему в надежде на спасение.

 -Сто-о-о-ой червяк! Думал улизнуть? -  Хеорта грубо одернули за воротник и развернули спиной к кораблям.

 -Прошу! Умоляю! Пощади! Я очень хочу! Жить не убивайте меня! Очень вас прошу! Помилуйте! Я все для вас исполню! – Хеорт очень боялся и сквозь слезы просил жизни. Он боялся смерти и боли.

 -Х-ха! Червяк на колени! Целуй мои ноги, если жить хочешь! – говоривший нагло издевался над мальчиком.

 Хеорт послушно опустился на колени и, давясь слезами, целовал грубые, кожаные башмаки. Он очень хотел жить и был готов исполнить любую вещь.  

 -Очень хорошо червяк! – говоривший засмеялся – А теперь встань! Я хочу посмотреть на твое лицо! 

 Хеорт молча, повиновался. Он медленно поднялся на ноги. Оторвав взгляд от пола, он направил его на говорившего. Перед ним был парень, чуть постарше его самого,  на нем был роскошный зеленый камзол, явно с чужого плеча. На поясе небрежно болтался меч в потертых ножнах. Сильное, волевое лицо выдавало в нем выходца из крестьян.  Его руки бугрились мозолями и явно знали тяжелый труд на поле.

 У меня упал кинжал! – парень вытащил нож – засопожник и бросил на землю – Подними его! РАБ!

  Мальчик нагнулся за мечом,  тут в его голове гонгом ударило слово «РАБ». Его НИКТО и НИКОГДА не называл РАБОМ. Несчастный разбойник, он не знает что выписал себе смертный приговор.

 Резко распрямившись, Хеорт смотрел на разбойника. Без страха. Он чувствовал только ненависть. Ненависть и отвращение к нему. В руках он держал тот «кинжал».

 - Ты больше не назовешь меня рабом! – Хеорт говорил спокойно – Ты больше никого не назовешь рабом.

-А то что? Что ты сделаешь? Опять расплачешься? РАБ!

 Это было последней каплей. Хеорт драться не умел, считая это глупым занятием, он мечтал стать ростовщиком и вести тихую, спокойную жизнь и быть всегда при деньгах. Он сжал нож обеими руками и с плеча рубанул по наглецу. Лезвие перебило яремную вену, кровь обрызгала Хеорта.

 Дальнейшее мальчик не видел. Он вдруг ОСОЗНАЛ, что он отнял великий дар – человеческую жизнь. Выронив окровавленное оружие, он упал на мостовую ,и его вывернуло наизнанку. Он потерял счет времени и, глядя далеко вдаль что – то бормотал. Ему было безразлично на чужие руки, которые грубо взвалившие его на плечи и потащившие к кораблям. Он не чувствовал боли когда шальная стрела разбойников ударила ему в плечо. Ему было уже все равно…

 Когда старый орк зашел к пареньку, чудом избежавший лап разбойников, он увидел, что еда так и осталась не тронутой. Шла третья неделя их плаванья. Парня кормили и поили силой. Он не сопротивлялся. И каждый раз, заходя в его каюту, старый орк находил его в одной и той же позе – сидя по-восточному, он устреми взор в просмоленную стену повторял одни и те же слова:

 - Я убийца. Нет мне прощения. И никогда не будет…