Анта. «…конечно стоит признать, что Заповедный Лес является памятником Третей Эпохи, но не кажется ли вам, что существа обитающие там, как явные поклонники старых богов могут стать союзниками берханов. Ведь про это место мало что известно, Леший не любит раскрывать тайны своих земель…» Речь Мистраста Подозрительного на съезде Стражей 1056 г. от исхода Берхоса.
«Можно сказать, что город Анта, покоившаяся на дне Круглого озера Заповедного Леса, является одной из величайших загадок для людей Аримской империи, ибо никто из смертных, будучи не утопленником, не видел этого великолепного города макхайри» «Тайны Идиллиона» Индеа Джанса.
Ей хватило всего одного дня, чтобы изменить всю свою жизнь. Три года она терпела Фрила в надежде от него избавиться поскорее, считала его своеобразным наказание на время ее испытательного срока, который мог закончиться либо ее первым самостоятельным полетом, либо смертью. Но прошло три года, и она жива, а Фрила больше нет рядом. У нее есть крылья, и не простые, а иссиня-черные крылья Деи. У нее стало больше сил, и теперь пусть хоть кто-то из аркугов заикнется о ее происхождении – она тут сократит их и без того малочисленную популяцию, но вот кто мог подумать, что по одному чистокровному она будет скучать. За три года она привыкла к нему, к его помощи. Ей и самой было жаль, что их незаметно сформировавшаяся дружба не перейдет в нечто большее, как хотелось бы Фрилу. Оставалось лишь надеяться, что в Храме у него найдется много забот, чтобы в рутине забыть фиолетоокую берханку. Кела еще долго стояла на восточной стене, пока солнце не взошло в зенит. Лишь тогда она ловко спрыгнула вниз и побрела в жилую башню. В отличие от Храма, здесь дел было не так уж и много. Замок – всего лишь казарма, и Кела, как и большая часть ее жителей, солдат. Верховная Жрица в Храме отдавала приказы Замкам, где жрецы уже распределяли обязанности между воинами. Хуже всего приходилось тем берханам, что жили недалеко от Прайма, столицы Аримской империи, родины Пророка и его веры в Идалию. Стражей - тьма тьмущая, как и рыцарей короля Риккардо, ярого борца с берханами. Там битвы хоть и редки, но они самые кровопролитные. Замок, где жила Кела, хоть и парил над землями его величество Риккардо, но до Прайма нужно было пролететь сотни тысяч лиг, а ближайшие Стражи – всего лишь пара проповедников в городишке на северо-западе, на столько слабые в магии, что даже сил на них не стоило тратить. Поэтому промежуток между заданиями мог растянуться от трех дней, до полгода, и Кела решила убить это время, просто пойдя спать. Аркугы уставали медленнее и спали меньше, но вот для Келы две бессонные ночи давали о себе знать. Сон, сбитый Великой Жертвой, вновь накинул на нее свой полог, и девушка не могла дождаться, когда же она доберется до своей комнаты, если то, где она жила, можно было так назвать. В этой кладовке едва умещалась узкая деревянная койка, застеленная соломой и почти разваливающийся сундучок с ее личными вещами. Единственным источником света была узкая бойница, пропускающая тонкий поток света днем, ночью же в комнате царил мрак. Правда возле двери была прибита скоба для факела, но Кела не оставляла там огонь, боясь, что ее постель рано или поздно вспыхнет от отделившейся от пламени искры. Кела с огромным удовольствием растянулась на соломе, нагретой полосой света от бойницы, и незаметно для себя она заснула. Проснулась она глубоко ночью, резко, как будто ее окатили ледяной водой. А все из-за сна, точнее от осознания того, что ей впервые в жизни что-то приснилось. Обычно, когда она засыпала, девушка просто погружалась во тьму и находилась в ней, пока не наберется сил. Но сегодня все было иначе. Кела села на кровати, солома взметнулась вверх. Берханка потерла виски, вспоминая, что она видела. .Картинка была такой яркой и четкой, как будто она уже переживала это наяву. То, что этого невозможно, доказывало лишь одно: она никак не могла быть в Заповедном Лесу, ведь только там обитали макхайри. Ей приснилось гладь озера, солнце освещало его рассветными лучами, из-за чего вода искрилась бликами. И тут сверху в воду упал какой-то сверток, по глади побежали круги, и в ответ на это, из воды показался гигантский для обычной рыбы серебристый блестящий плавник. Он ударил по воде, во все стороны бриллиантами полетели брызги, они попали на Келу, из-за чего она и проснулась. «Говорят, сны – отголоски воспоминаний. Может, Брей-лор приснился мне из-за того, что я недавно пролетала над ним? Тогда почему мне раньше не снились события, пережитые ранее? Да нет, так близко я озеро никогда не видела. А может…»
Стена деревьев тихо покачивала ветвями, шелестя листьями. Под светом звезд и растущей луны, Зачарованный Лес отбрасывал неровную, еле заметную в ночи тень, как бы отчерчивая свои границы. Кела стояла в шаге от этой отметины, не решаясь ступить на территории Лешего. «Если он узнает кто я, он выкинет меня из Леса таким пинком под зад, что долечу до родного Замка без всяких крыльев». Идея прилететь в лес пришла к ней спонтанно. Сейчас она даже казалась Келе глупой. Она как девчонка примчалась сюда под влиянием всего лишь какого-то сна. Причем появляться здесь запрещено не только Лешим, но и жрецами, и за эту ночную выходку ее по крыльям не погладят. «Но с другой стороны жрецы не узнают, если только я сама не расскажу. А что до Лешего, так если не расправлять крылья, я вполне могу сойти за человека». И с этой мыслю, она вступила под полог деревьев. Опавшая листва тихо шелестела под ногами, то и дело раздавался хруст сухих веточек. Да еще шелест деревьев как-то поменялся. В нем звучало любопытство. Келу не покидало ощущение, будто за ней кто-то наблюдает. «Видимо Лес поверил что я – человек, но никак не может понять, зачем я здесь в столь поздний час: просто гуляю или я одна из охотников на магических существ. Не понимаю, мы никогда ничего плохого Лесу не делали, а в итоге доступ сюда закрыт нам, а не людям, которые не прочь поохотится за лесными обитателями, чтобы заработать». По всему Идиллиону высоко ценились все виды магической живности. За один только рог единорога могли отвалить гору золота. Да, и на любом рабовладельческом рынке в Восточном Идиллионе покупатели были готовы раздеться до гола, лишь бы приобрести в свой гарем лойру или лотфийку. Сколько раз схейлки поджигали Лес, лишь бы выманить из него его обитателей, а Леший все равно пускает их в свои владения. Конечно, жители Зачарованного Леса тоже не давали себя в обиду, поэтому Кела до сих пор никого не встретила. Все они наблюдали из-за тонкой занавесы, разделяющей Лес, существующий в Идиллионе, и тот Лес, который являлся подмиром этого. А здесь лишь стена деревьев, которая, где-то через час, расступилась перед Келой, открыв идеально круглое озеро. Вода как зеркало отражало ночное небо, и тихая гладь была похожа на гигантскую карту созвездий. Лишь подойдя к самой кромке, можно было увидеть, как со дна мерцает серебром галька – настолько вода была прозрачна и чиста. Правда это все равно не позволяло узреть город макхайри, Анту, которая покоилась на самом дне, в самой глубокой его части. Город, с тех пор как пали Старые Боги, от ненужных взглядов защищал черный купол. Он настолько сливался с темнотой царящей на дне, что попасть в город можно было только на ощупь, надеясь, что дыхания хватит хотя бы спуститься вниз и, случайно провалившись сквозь купол, перед смертью взглянуть на подводный город. Обычно именно с этой мыслей сюда и приходи топиться. Даже появилась легенда, что если утопленник увидит этот город, то потом станет русалкой, особенно если это невинные молодые девушки, решившие свети счеты с жизнью из-за несчастной любви. Правда, последнее утверждение появилось из другой легенды про макхайри. Давным-давно, наверное, прошло только столетие после исхода Берхоса, в Заповедный лес забрел охотник. Он целый день бегал по лесу за добычей, и не заметил (а может и лойры с козлоногими постарались), как сбился с пути. Долго он бродил, пока не наступила ночь, и не взошла луна. И тогда охотник услышал чье-то прекрасное пение. Охотник пошел на голос, думая, что если это его не выведет из Леса, то, по крайней мере, будет с кем просидеть ночь до утра. Шел он долго, пока не вышел к озеру. И там он увидел русалку, сидящий на берегу. Сверкающая жемчужным блеском кожа, искрящаяся в лунном свете серовато-зеленая чешуя, покрывающая хвост и грудь. Бирюзовые волосы рекой стекали вниз по ее спине. Завороженный ее видом и пением, охотник осторожно вышел из чащи, боясь, что русалка уплывет. Но та лишь улыбнулась, ласково взглянув на него своими серо-синими, лишенными белков и зрачков, глазами. После той ночи, охотник приходил в Лес каждый день. В конце концов, русалка обменяла свое бессмертие на человеческие ноги, и разделила свою жизнь с охотником, который увез ее далеко от Брей-лора. И жили они счастливо, пока макхайри не родила ему сына, неспособного жить на суше чешуйчатого монстра,. Тогда охотник внял слухам, ходившим в его селение, будто его жена его просто околдовала своим пением, чтоб породить существ, способных ввергнуть Идиллион в Мрак. Охотник прогнал свою жену, а чтобы та больше никого не очаровала своим голосом, отрезал ей язык. Бедная русалочка долго бродила по свету в поисках родного Леса. Много зла она претерпела от людей, и так возненавидела свою схожесть с ними, что вбила себе гвозди в ноги. И каждый шаг был для нее неописуемой болью, тем самым она сама наказывала себя за то, что когда-то полюбила человека. Лишь к концу своей человеческой жизни, она смогла добраться до круглого озера. И как только она опустила свои окровавленные ноги в воду, она расплылась белоснежной пеной. С тех пор ходит поверье, что если на поверхности озера появилась тонкая, как кружево пена, то недавно в озере утопилась женщина. Эта легенда была из немногих сказок, которые рассказывали птенцам с малолетства. Келе же эту сказку просто вдалбливали, чтобы мораль этой легенды навсегда уцепилась в памяти, раз ее не усвоила ее мать. «С схейлком поведешься – только бед наберешься. И эти беды распространятся не только на тебя, но и на твоих потомков. – Кела тяжело вздохнула. – Мама, ну почему? Что ты такое увидела в этом человеке, что пошла за ним, как и эта макхайри, не боясь ни смерти, ни богов? Хотя глупо задавать эти вопросы, ты ведь все равно не слышишь». Кела закрыла глаза и сосредоточилась на своем сне и на свертке, который она там увидела. Губы бесшумно произнесли заклинание поиска, и если оно не сработает, значит, она, как дура, зря сюда прилетела. Берханка так и думала, пока неподвижно стояла перед озером в течении получаса, дожидаясь какого-нибудь эффекта, и уже собиралась бросить все это и лететь домой, как вдруг сквозь веки она увидела как где-то под водой блеснул маленький огонек ориентира. «Поздравляю тебя, Кела. Тебе хватило убить потомка Пророка, чтобы самой начать видеть прошлое, и теперь тебе ничего не остается, как плыть в Анту». Девушка ступила в озеро. Несмотря на то, что было начало осени, вода не была холодной. Даже казалось, что она вовсе не имела температуры, была невесомой и совсем не чувствовалась кожей. Но это ощущение тут же пропало, как только девушка нырнула и поплыла в сторону дна. Вся водяная толща тут же навалилась ей на плечи, выдавливая остатки воздуха из легких, к счастью, Келе он был не нужен. Кела была единственной из берханов, кто мог дышать под водой. Жрецы ни как не могли понять это, ведь берханы по своей сути создания из огня и воздуха (ведь Берхос был сыном Феникса), и вода для них скорее враг, чем союзник. Девушку же радовало то, что эту ее особенность хотя бы не приписывают возможностям человеческой крови. Кхейла уверенными приближалась ко дну. Тьма вокруг нее становилась все плотнее и плотнее, но вдруг она неожиданно расступилась, и Анта ослепила берханку своим сверкающим великолепием. Макхайри, используя свою магию, сгущали несколько капелек воды, заставляя ее сиять ярко-синим огнем. И этот подводный огонь полужидкой сапфирной дымкой висел над мощенными перламутровыми ракушками улицами, которые по спирали уходили к центру города, где над всеми другими зданиями возвышался храм. Это здание, как будто из каменного кружева, с резными насквозь стенами и куполообразной крышей светился изнутри синим огнем, да так ярко, что чешуя проплывающих мимо макхайри и стайки рыб мерцали каким-то таинственным огнем. Как будто храм был ажурным отражением луны, что виднелась над озером сквозь толщу воды, ведь купол, охраняющий город, был непрозрачным лишь с поверхности. - Бейрхай, тира сан трей нейрхос схийкх? (Что ты здесь забыл, берхан?) Кела обернулась. Залюбовавшись огнями Анты, она не заметила, как к ней сзади подплыли два тритона-воина. От обычных представителей мужского рода макхайри они отличались более крупной и твердой чешуей, которая, покрывая хвост и часть торса, образовывали надежный и крепкий доспех. На лбу один сплошной нарост, похожий на полувенец, обрамляющий синие с легкой зеленой волосы тритонов. Но угрозу для Келы представляли коралловые наросты на тыльной стороне перепончатых рук макхайри. Такие каменные когти ничем не уступали копьям из раковин тритонов. Кхейла попыталась выхватить свой кинжал, как один из копейщик сделал молниеносный выпад рукой. Водный поток с неимоверный силой вышиб оружие из ее руки, а наконечник копья второго оказался приставлен к ее шее. - Лот дейлира чигра. (Не делай глупостей) - несмотря на то, что майкхари с крылатыми убийцами предпочитали не общаться, берханский они знали замечательно, хотя было странно слышать их голос не из ртов, а из пузырьков, которые они выпускали. - Кха трей муал тирабха эйрх зан шипарха трей ширла? (Ты не хочешь, чтобы мы снесли твою голову?) - Я и общий язык знаю. - недовольно буркнула Кела, старая скрыть, что родному языку она не обучена и что понимает тритонов только по интонации. Тритоны переглянулись. Судя по тому, что с губ лиловоглазого сорвалась новая порция пузырьков, он что-то спросил на русалочьем, напарник лишь коротко что-то ответил. - Поплывешь за нами. - сказал копейщик - А если попробуешь сбежать... - кончик копья чиркнул по коже, и в воде возле Келы стала растворяться легкая багряная дымка. Девушка поднесла ладонь к месту пореза, но его уже там не было. Рана была маленькой, и она тут же срослась. Но намек Кела поняла: отрубленная голова даже у берханов на место не прирастает. И ей ничего не оставалось как плыть с двумя тритонами. Любоваться красотой Анты под конвоем она не планировала. Да еще когда полгорода выплыло из своих ажурных домов, чтобы посмотреть на нее. Привыкнув срываться в тени и делать все, не оставляя свидетелей, Кела чувствовала себя весьма неуютно, плывя по улицам Анты, под разноцветными взглядами ее обитателей. "И даже в тень не уйдешь" - девушка со злостью посмотрела на излучающие свет синие капли, дрейфующие вдоль пути, по которому конвоиры вели ее к храму. Макхайри еще продолжали поклоняться старым богам, но в большей степени по привычке. Как можно черпать силу из того, чего нет? И все же жителям Леса как-то удалось наладить связь с прошлым для дальнейшей жизни в Идиллионе. Когда Кела вошла внутрь, она почувствовала странную щекотку в солнечном сплетение. Такое бывает у берханов, когда рядом с ними находится мощные источники силы - артефакты, такие как Зеркала, или алтарь Берхоса в Храме. Здесь же это была статуя Бога Воды - Тиатмора. Она, всего лишь с человеческий рост, скромно стояла на небольшом постаменте у дальней стены, ярко освещенная огнем, и казалось, что в ней нет ничего особенного, если бы не чутье Келы, которое крайне редко ее обманывало. Девушка решила подойти поближе. Статуя, как и все вокруг, была из белого мрамора, но приглядевшись, можно было увидеть, что она светиться изнутри яркой синевой, как будто была пропитана подводным огнем. Кела протянула руку, чтобы прикоснуться. - На твоем месте я бы этого не делала, - раздался тихий голос за спиной. Макхайри очень сильно отличалась от своих сородичей. Другие русалки были яркими и цветными, а эта казалось была целиком выплавлена из металла. Стальная чешуя блестела на жемчужно-серой коже. Глаза были похожи на наполненные грозовыми тучами колодцы. И только волосы были не серо-металлического цвета, а ярко белыми. По вытатуированному узору на лбу русалки и инкрустированным в него алмазам, Кела поняла, что перед ней местная жрица. Русалка подплыла к статуе и поставила перед ее ногами огромную раковину с подводным огнем, и синие капли тут же взметнулись вверх, образовав вокруг статуи ареол из маленьких звезд цвета индиго. Кела поймала одну из этих звездочек, и та слегка обожгла ладонь, за что безжалостно была раздавлена. Более мелкие капли искрами брызнули из кулака, и вновь собравшись, притянулись к статуи. - Ты никогда не поверишь, пока сама не проверишь. - русалка сказала это таким тоном, будто говорила упрямому ребенку, который стремился познать все вокруг, пусть и методом ошибок. - Что же тебя привело? Русалка подплыла поближе к девушке, и взгляд грозовых туч впился ей в лицо. - Сира трей ирм? (Как твое имя) - спросила русалка. - Айра ирм Кхейла дей Рхайвинра. (Я Кела, дочь Равины) - Кела ответила автоматически. Так как она была полукровкой, полностью берхе ее не учили, только тому, чтобы она могла понимать отдаваемые приказы и, стоя в строю, могла назвать свое собственное имя. - Кхейла, значит. Твои жрицы долго не думали, давая тебе имя. Ты любишь черный1 - макхайри не спрашивала, а утверждала. - Ты любишь ночь2. Да и кровь у тебя тоже черная3. - Следи за своими словами, рыба. – последние слова русалки девушке очень не понравились. - Я говорю только правду, как бы сильно она не нравилась остальным, Кела. На правду не стоит обижаться. Тем более не будь ты полукровкой, ты бы сюда не попала. Твоя кровь – твое преимущество перед другими берханами. - Это не преимущество, это позор. - Не стану тебя переубеждать, ты очень скоро сама во всем убедишься. – русалка махнула рукой, и огоньки, окружавшие статую, устремились к ней, заиграли на ее пальцах, украшенных длинными металлическими ногтями. – Зачем ты сюда пришла, Кела. - Мне приснился сон, - ответила девушка, с опаской поглядывая на руку макхайри. Такими ногтями русалка запросто могла бы ее убить, а у нее даже кинжала нет, чтобы защититься. – В это озеро упал сверток, и его подобрала русалка. При упоминании свертка, макхайри внимательно посмотрела на берханку. - Прошлое имеет свойство повторяться… - сказала она то ли Келе, то ли просто так. – Какого цвета твои крылья? - При чем тут мои крылья? - Какого цвета твои крылья? – русалка настойчиво повторила свой вопрос. - Кхейл. «А она права, слишком уж много во мне черного». - Прошлое имеет свойство повторяться …. И тебе нужно то, что было в свертке. - макхайри застыла, и лишь белые волосы тихими волнами развивались в подводном течении. Глаза смотрели куда-то вдаль. «Она – оракул! Хотя чему я удивляюсь, не один Пророк был провидцем. Правда с его смертью предсказателей стала меньше… не без нашей помощи. Интересно, что она видит» - Прошлое имеет свойство повторяться, поэтому я должна отдать тебе то, зачем ты пришла. – наконец сказала макхайри. Она вытянула перед собой руку с подводным огнем, и ногти начали уменьшаться. Сквозь ладонь, переплетаясь с жидким огнем и синей русалочьей кровью, пробилась струйка жидкого металла, потом еще одна. Макхайри стала терять свой тяжелый серый цвет, приобретая более мягкий серебристый окрас. За несколько секунд на ладони русалки появился тонкий стилет, и, не успела девушка чего-нибудь сделать, чтобы защититься, как русалка запустила его в Келу.
Крик младенца настойчиво требовал, чтобы она проснулась, но стоило ей открыть глаза, как плач прекратился. Кела подняла голову. Она лежала на берегу озера. Было утро. Солнце лениво выползало из-за макушек деревьев, золотя гладь воды. Никого рядом не было, только деревья все с тем же любопытством шелестели листвой, несмотря на отсутствие ветра. Кела попыталась встать, и ее тут же скрутил кашель. Девушка с отвращение выплюнула озерную воду вперемешку с кровью. Боли она не чувствовала, но ощущения все равно были ужасными. Кела с трудом села, рука невольно прижалась к груди. Рана зажила, но ладонь нащупала кусочек металла. У нее на шее висел кулон виде крылатого меча. Наверно, это и было тем содержимым свертка из сна. «Столько мучений из-за простого кулона. Кела, ты идиотка. Теперь, когда что-то присниться, вытряхни это из головы и иди спать дальше. Иначе в следующий раз тебе не легкое пробьют, а сразу голову снесут, или того хуже – отрубят крылья, и все три года кровопролития насмарку. Где я еще одного потомка Пророка найду, чтобы окрылиться… Стоп, кажется, та русалка что-то говорила по этому поводу». - Ты оставила свои дела незаконченными. – вспомнила она последние слова макхайри, перед тем как потерять сознание, когда стилет впился ей в грудь. – Лети туда, где окрылилась, и все поймешь. Невольно девушка повернула голову на южную сторону Леса. Там, где-то за деревьями, стоял замок Темноглаза. 1-"кхейл" - черный 2- кхейлмай - ночь 3- кхейлкуг - полукровка = кхейл куаг - черная, нечистая кровь
Три года она терпела Фрила в надежде от него избавиться поскорее, считала его своеобразным наказанием на время ее испытательного срока, который мог закончиться либо ее первым самостоятельным полетом, либо смертью. У нее стало больше сил, и теперь пусть хоть кто-то из аркугов заикнется о ее происхождении – она тут ЖЕ сократит их и без того малочисленную популяцию, но вот кто мог подумать, что по одному чистокровному она будет скучать. Кела с огромным удовольствием растянулась на соломе, нагретой полосой света от бойницы, и незаметно для себя она заснула. Проснулась она глубоко ночью, резко, как будто ее окатили ледяной водой. А все из-за сна, точнее от осознания того, что ей впервые в жизни что-то приснилось. - Тавтология, все "она" можно убрать и вообще убрать все местоимения. Сейчас она даже казалась Келе глупой. - коричневое убрать, не обязательно упоминать героиню каждый раз итак ясно, кому идея показалась не блестящей. Вода как зеркало отражала ночное небо, и тихая гладь была похожа на гигантскую карту созвездий. Правда это все равно не позволяло узреть город макхайри, Анту, которая покоилась на самом дне, в самой глубокой его части. - кого его? озеро не упоминалось, а отнести к воде (последнему написанному) из-за пола не получается. Обычно именно с этой мыслей сюда и приходили топиться. И там он увидел русалку, сидящий на берегу. - Он предложил красавица апельсины, если та уберет свой хвост, но русалка поскакала вдоль берега как горный козел и охотник остался одиноким орлом. Тогда охотник внял слухам, ходившим в его селении, Я и общий язык знаю. - недовольно буркнула Кела, стараясь скрыть, что родному языку она не обучена и что понимает тритонов только по интонации. Жду продолжения)
считала его своеобразным наказание на время ее испытательного срока- наказанием Стражи – всего лишь пара проповедников в городишке на северо-западе, на столько слабые в магии- настолько - вместе Жрецы ни как не могли понять это, ведь берханы по своей сути создания из огня и воздуха - никак тоже вместе) Кхейла уверенными ( чем? ) приближалась ко дну Другие русалки были яркими и цветными, а эта , казалось, была целиком выплавлена из металла - пропущены запятые.
Хмм, интересная интерпретация сказки про русалочку в середине. Даже сказать не могу, понравилась она мне или нет - просто необычно. Смотрю, вы не только придумали новые расы и места, но и новый язык. В целом, интересно. Жду продолжения.
0
