- Может присядешь? – он постелил на траву что-то похожее на одеяло. – А то твой фанатичный блеск в глазах уже пугает меня.

Я села, позволила впихнуть мне в руки большой ломоть свежего хлеба с толстыми кругляшками колбасы и начала жевать, по-прежнему не отрывая взгляда от искрящейся воды.

- Орин, а почему нас не знакомят с наследником? Я ведь даже не знаю, как он выглядит.

Блондин чуть не подавился.

- Вам же его представляли на балу.

- Я не видела. Он в этот момент чихнул, - призналась я. – А ты его знаешь?

- Знаю.

- Хорошо?

- Даже очень.

- И какой он?

- Какой?

- Ну красивы, умный?..

- Ну насчет красоты я больше по женской части. Но Андриана говорит, что красивый. Она однажды сказала, что не была б м… его сестрой, то влюбилась бы, - он усмехнулся. – Ты так не хочешь за него замуж?

- Начнем с того, что я вообще не хочу замуж. А тем более за какого-то там наследника, будь он хоть самым лучшим в этом мире. А кто выбирает из кандидаток правительницу? Или как она там называется?

- Совет десяти.

- Десяти чего?

- Десяти самых влиятельных людей и магов Валийи.

- И как на это смотрит сам наследник? Он ведь даже не знаком ни с одной из нас?

- Ну почему, - он опять усмехнулся. – Ему Парадикта отчеты пишет.

Орин уже не улыбался, а нагло ржал, как будто вспомнил что-то смешное, видимо те пресловутые отчеты.

- И что он об этом думает?

- Думает, что издевательство и протестует всячески из-за этого.

- Интересно как? – съязвила я. – Анализирует отчеты?

- Можно сказать и так, - он перестал смеяться, но по-прежнему светился весельем. – И еще на практике проверяет. Сидит сейчас с самой «наглой, вредной, невоспитанной и непоседливой кандидаткой» и удостоверяется в правоте Парадикты.

У меня отпала челюсть, а слова застряли в горле.

- Ты хочешь сказать?..

- Я уже сказал.

- Ах вот значит какой ты, цветочек аленький? – я снова злилась, чувствуя себя последней дурой. Красивый? Умный? Хороший? Милый? Да?!

Орин сделал два шага назад, поспешно вскочив на ноги. Еще шаг – и он плещется в ближайшем озере, а я стою мокрая от брызг. Побултыхавшись, он ушел под воду. Я была уверена, что Орин придуряется, даже когда он не появился и через минуту. Но посчитала нелишним заглянуть в мутноватую воду взбаламученного озера, за что тут же поплатилась, став мокрой с головы до ног. Решив, что терять больше нечего, я сняла сапоги и плюхнулась за Орином, создавая фонтаны брызг и мешая ему отплевываться.

- Ты – наглый, вредный. Я тебя нена-вижу, - выдохнула я.

В итоге мы сидели на берегу уставшие, мокрые и замерзшие. Одежду развесили на дохленьком деревце, а сами кутались в плащи и куртки. Мне так хотелось снять и мокрое белье, но я сильно сомневалась, что Орин когда-либо видел бюстгалтер, а просвещать его в мои планы не входило.

Одежда быстро сохнуть не желала, а солнце все больше приближающееся к горизонту этому не способствовало.

- Ну и как мы теперь обратно поедем?

- Точно также. Кто ж виноват, что ты такая истеричная?

- А почему ты сразу не сказал, что ты наследник?

- Ты не спрашивала.

- Зато сейчас спрашиваю.

- А ты бы стала вот так общаться со мной, если б знала?

- А тебе никто не говорил, что невежливо отвечать вопросом на вопрос? – съязвила я, но задумалась. Я бы к нему даже не подошла, наверное…

- Мне было интересно послушать, что ты обо мне думаешь, - он неожиданно улыбнулся, по-хорошему, без ехидства. И моя злость сразу куда-то улетучилась, грубить расхотелось… Хотя, нет…подошла бы.

- Наслушался? Я тебе и так скажу, что я о тебе думаю, - уже спокойнее сказала я.

- Валяй, - Орин откинулся на траву, сложив руки за головой. – Я весь внимание.

Я придвинулась ближе и принялась перечислять, загибая пальцы.

- Ты – наглый. Бессовестный. Ехидный. Циничный…

- Это я и так знаю. Что нового?

Я так и осталась сидеть с открытым ртом.

- Я от тебя устала, - выдохнула я и повернулась спиной.

К вечеру одежда так и не высохла. Я с содроганием натянула влажные узкие джинсы и такую же рубашку. Орин же, казалось, не обращал внимание на неудобства, хотя у него были мокрыми даже сапоги.

- Ненавижу, ненавижу, ненавижу, - бухтела я, застегивая противно холодящую тело рубашку.

Закат здесь  и вправду был потрясающим: десятки красных солнечных шаров отражались от поверхности озер, пуская по ним алую рябь. Казалось, что жидкое пламя перетекает из одного озера и другое.

- А теперь смотри,  - прошептал Орин, когда красный диск закатился за горизонт и неожиданно стало почти темно и тихо.

И я смотрела: смотрела, как из озер сначала свечкой всплыли и расстелились на поверхности два серебристых листа, смотрела, как между ними появился тонкий стебелек с бутоном, как бутон растет и раскрывается, разворачивая белые переливчатые листья. Как вокруг цветка начинает кружиться рой звездочек-светлячков, обдувая меня довольно прохладным ветерком. Я инстинктивно прижалась плечом к Орину, чувствуя тепло его тела через мокрую рубашку. Светлячки остановились и искристым дождем осыпались на белые пушистые цветы. Я почувствовала, как Орин аккуратно сжал мою руку, и для меня перестал существовать весь окружающий мир, и белый цветок, и озера… Только моя рука в его теплой ладони…

Вдруг заржала Фиалка, видимо устав ждать, пока мы придем в себя. Мы резко отдернули руки и оглянулись на оседланных, нетерпеливо перебирающих ногами лошадей. Ну почему все всегда так не вовремя? Ураган тоже заржал и пошел тихим шагом, вроде как, если мы сейчас не поедем, то потом пойдем пешком.

- Пошли, - кивнул в его сторону Орин и резко отвернулся.

- Угу, - сглотнула я комок в горле.

Обратно ехали молча, перемежая шаг с галопом. И только у самой двери дома Орин вдруг окликнул меня:

- Ольга!

- Да, - я резко обернулась.

- Прости меня за утреннюю скачку.

- Уже простила, - отмахнулась я и вошла в дверь.