Солнце, завершая свой дневной путь, скатывалось к горизонту, окрашивая дома и деревья в красно-оранжевый. Уставшие крестьяне возвращались с полей, смолкли ритмичные звуки ударов молота о наковальню в кузнице. Всё вокруг дышало, подступающей с гор, вечерней прохладой. По улицам деревни, в несколько десятков домов, плыли запахи готовившейся к ужину еды. Деревня Роска готовилась ко сну.

Одинокий полуживой, от количества выпитого алкоголя, шатаясь на всю ширину улицы, шел молодой человек лет двадцати пяти. Звали его Шеном. Он, как и его покойный отец, был охотником. И, надо признать, не плохим.

- Шен! – крикнул мне Квирья, местный мельник, как всегда в мучной пыли после работы.

- О! Квирья, дружище!! У меня тут осталось немного настоечки на орехах! А выпить не с кем!

- Ты домой-то дойдешь?! – с усмешкой спросил он меня. – Или опять у бабки Надин под забором спать ляжешь?

- Да ну тебя. А мне еще Олаю выслушивать – ответил я, представляя предстоящий разговор с женой.

Хотя, когда я пьян, разговоры эти, в основном односторонние. Придется, как всегда, выслушать все соображения жены на этот счет, и лечь спать.

- А вот и заборчик мой! – сказал я, сообщая самому себе о прибытии в конечный пункт моего путешествия от хромого Парри. 

Открыв покосившуюся калитку, я прошел через некошеный двор. Уже середина лета а руки до него так и не дошли. Войдя в сени, повесил лук с колчаном на стене и , опустив голову, пошел на встречу громогласным упрекам.

- Олай, привет. Ты извини. Я… так вышло.

- Шен, я забираю Ниишу и ухожу. К матери.

- Как… Ты же моя жена! Как ты можешь уйти и забрать дочь?

- Ну неужели, вспомнил, что у него жена с дочерью есть. Да мы как женились, трех месяцев не прошло а ты уже в кружке с настойкой утонул! Вот сколько мы вместе живем?!!

- Чуть меньше года – сказал я, уже понимая, что она не шутит.

- Да, десять месяцев. У нас нет ни денег на еду, ни еды. Потому что ты трезвым не бываешь! А мне уже как вдове, то мельник муки принесет, то соседка молока. Я даже ножи к кузнецу точить хожу!!! И обещаний твоих я наелась уже! Все, говорит, наладится! В общем, ухожу я. К родителям вернусь. Может поймут да примут. А если и нет, все одно к тебе не вернусь уже.

- Давай-давай иди куда хочешь. А можешь оставаться. Я сам уйду. Зачем срам тебе этот? Взаправдашней вдовой останешься, я завтра в Легион пойду наниматься!

- Кто тебя пьяницу возьмет-то туда? – не скрывая иронии, спросила Олая.

Видит бог, я не хотел такого исхода. Я очень любил свою жену и дочь но ничего с собой поделать не мог. Столько раз отказывался от алкоголя, но выпив хоть глоток уже не мог остановиться. И я понимал, что никакие увещевания уже не помогут сохранить семью. А обида и стыд уже не давали отступить назад.

- Больше я не выпью ни капли!! – внезапно крикнул я и вышел во двор.

Расстелил полотнище палатки и лег на улице спать. Олая, конечно, не поверила, но на этот раз я сказал это не ей. Я пообещал это себе, злясь на свою слабость и от жуткой боли понимания того, что уже не вернуть ни любимую женщину, ни, не менее любимую, дочь. Я долго не мог заснуть, ворочался и все сильнее и сильнее рвал свою и так кровоточащую душу на части. Мне было очень жаль, что лишь от всепоглощающей боли от утраты смог я понять насколько сильней меня оказался хмель. Но дальнейшие действия уже не ставились под сомнение. Завтра, когда последние следы хмельного вечера исчезнут, иду к рекрутерам Легиона.

Долен – крупнейший портовый город Соединенного Королевства. Ежедневно сюда приходит больше сотни торговых кораблей со всех сторон света. Именно сюда приезжают доверенные богачей, чтобы приобрести тончайший награнский шелк, сталь Северных Общин, южное вино и множество других редких и дорогих товаров. Долен, как и любой другой крупный портовый город, приютил в своих стенах все возможные сословия. Здесь могли в двадцати метрах от центральной улицы, по которой едет крупный заморский купец, в полутемных переулках нищие зарезать ремесленника за пару медяков. И ухоженная помпезность купеческого района сменялась затхлой вонью разваливающихся, серых трущоб.

В одном из районов с сомнительной репутацией стояла таверна «Сытый Кот». После захода солнца из нее вышел полный, средних лет мужчина. Он прошел пару кварталов и повернул под арку выходящую на соборную площадь. Где в него врезался нищий, худой мальчонка лет двенадцати.

Ганза бродил в поисках ночлега. В свои четырнадцать с небольшим лет он не знал ни кто дал ему имя, ни кто его родители. Сколько он себя помнил, знакомые бездомные ребята всегда звали его Ганза. Сегодня он не смог ничего поесть. Шел в надежде найти какой-нибудь укромный уголок, что бы переночевать. Ганза знал, что хотя бы во сне его не будет мучить голод. 

С Базарной площади он пошел в сторону Серого района Долена. Ганзе нужно было пройти несколько кварталов на запад, пересечь Соборную площадь с величественным Храмом  Гейры, богини морских пучин, и свернуть под арку слева от лавки оберегов.

Ганза не поверил в свою удачу, когда наткнулся на какого-то неповоротливого толстяка, как раз под этой аркой. Он успел снять с его пояса увесистый кошель и не оборачиваясь пошел прочь. Но не успел он пройти и дюжины шагов, как услышал сзади спокойный голос незнакомца:

- Кудрявый, подержи мальчишку – произнес он.

Из тени бесшумно появился жилистый мужчина с короткими кудрявыми волосами и взял Ганзу за руку. Полный мужчина подошел к нему. Теперь его можно было рассмотреть. Ганза вздрогнул, он узнал в незнакомце Горда, главу воровской гильдии. Вдоль всего предплечья тянулся знаменитый шрам. Говорят, когда Горд еще не пополнел, став главой Гильдии, и был простым вором, шрам этот ему оставил стражник. И хоть их было четверо, хорошо вооруженных и одетых в кирасы, Горд убил обоих простым ножом.  

- Ловок – ловок. Как зовут? – усмехнулся Горд, и у Ганзы побежали мурашки.

Еще бы. Он только что попытался обокрасть главу Гильдии!

- Г… Ганза.

- Без ножа! Кошель снял! Ха-ха! Да так, что я почти не заметил – Ганза не понимал этого веселья. Если бы не Кудрявый, который держал его за руку, он бы упал на подкосившихся ногах – Слушай мальчик, - при этих словах все его веселье как рукой сняло – Я жду тебя завтра в таверне «Сытый Кот». Если не придешь – тебя найдут. Кудрявый, отпусти мальчонку.