Задумывались ли вы когда-нибудь, какая смерть самая ужасная? Этот вопрос почему-то звучит в моей голове сейчас, когда я лежу на холодном, жестком камне этого проклятого места. Места, которое должно было меня озолотить, а стало моей могилой. Парализованный, ослепший и даже оглохший от яда, я могу чувствовать лишь то, что происходит внутри меня, пытаться заглушить это мыслями. Думаете физическая боль, это худшее, что доступно человеку? Тогда вы сильно ошибаетесь. Простая боль ничто в сравнение с той, которая возникает, когда все органы разъедает кислота. А осознание собственной беспомощности и предательство гада, которого я считал другом, лишь добавляет страданий.

   Но самое удивительное, что даже в этот момент я не хочу умирать. Пускай будет вечна эта боль, пусть все оставшееся время превратиться в страдание. Главное не умирать. Только не так, и только не здесь. Глубоко под землей, рядом с этой отвратительной тварью, в которой, наверняка, все еще торчит мой меч.

Кислота, наконец, заканчивает разъедать мое сердце, и из проеденного клапана брызжет кровь. Вместе с ней вытекают последние капли моей жизни.

Глава 1. Пробуждение.

  Сколько времени прошло? Час, день, год, быть может столетие? А я все гнию и гнию, лишенный чувств и ощущений. Неужели это и есть ответ на извечный вопрос? Возможно ли, что душа никуда не улетает после смерти, а остается навсегда пребывать на месте гибели? Но что-то мне подсказывает, что это не так.

  Ведь я понимаю, что есть тело, которое было моим, и останки твари, которая меня убила. И где-то бродит тот, кому  я должен отомстить. Неужели все эти мысли остались после смерти? А еще рядом пустая ниша. Когда-то в ней находился…Что же в ней было? Ведь это так важно, как я мог забыть! Осознание утраты отдается болью, которая меня удивляет. Выходит, я еще могу чувствовать…

  Стоп. Но как я узнал о нише, ее ведь нет в моей памяти? И нет в моей памяти существа, которое стоит сейчас неподалеку. Существа из вкусного живого мяса. Подойди ближе, ближе, умоляю!!!

  Каким-то образом я понял, что оно приблизилось. Трупоед – мерзкая маленькая тварь, напоминающая помесь крота и гиены. То, что она стоит возле меня, означает, что мои дела совсем плохи. Но, какая к черту разница, я так голоден! Вкус крови и живой плоти пропитывает мое тело. Зверек не дергается, ведь мои руки быстро умертвили его. Теперь гамма моих ощущений просто зашкаливает. Представьте себе голодного аскета, скрывшегося от чужих глаз и, наконец, улучившего момент отобедать вкусной куриной ножкой. Думаю он не испытает и половины того, что испытывал сейчас я.

  Но все же чувство голода не пропадает. Оно грызет меня изнутри, и это вытесняет все остальное. Поэтому я поднимаюсь и иду к проходу. Мое прогнившее тело шатается, как у матроса, не просыхавшего три недели. Не удивительно, что я падаю. Но голод продолжает толкать вперед, и не пытаясь больше встать, я ползу. Ориентироваться в пространстве становится легче, возможно, потому что я поел?

   И тут моего нюха достигает изумительный запах. Солоновато-болотный, с примесями любопытства и страха. Нет, мой милый, не бойся, я не буду тебя мучить и съем быстро. Похоже, вид ползущего трупа достаточно впечатляющ, так как жабо-краб ускакивает с нечеловеческой скоростью. А его запах так приятен, что я продолжаю ползти по его следу.

   Стоп! Что я вообще делаю? Какого черта, неужели я, правда, хочу сожрать жабу? Притом, что совсем неподалеку  находиться живая, а главное разумная тварь? И она приближается ко мне! Решение пришло само собой – притвориться трупом. Не так уж это и сложно в моем положении. Я жду, пока запах живой плоти не становиться сильнее. А…. понятно, хорейская лягушка – человекоподобное существо, обитающее в пещерах. Некоторые просто называют эту слаборазвитую расу троглодитами из-за их огромных лягушачьих ртов и выпученных в стороны глаз. 

   Похоже, она что-то заподазривает, так как останавливается невдалеке от меня и начинает разглядывать. Боже, как же хочется встать и броситься на эту лягушку. Но нельзя, не угонюсь, терпи! Наверное, это были самые долгие моменты в моей загробной жизни. Наконец, она подходит и тычет в меня какой-то палкой. Мне хватает доли секунды, чтобы выбросить вперед руку, и сломать лягушке ногу. Она падает, пытается отползти, но куда ей соревноваться с тем, кто обшарпал пол всей пещеры? На этот раз мой пир более продолжителен.

   Как ни странно, но, наевшись, я почти забываю о голоде. А ведь пару минут назад я ни о чем другом и думать то не мог. Продолжая поглощать почти полностью съеденное тело, я пытаюсь вспомнить о своей прошлой жизни. И понимаю, что нет ничего, кроме двух вещей: воспоминание о друге, который меня в чем-то предал, и которому я хочу отомстить. И о последнем бое с ядовитой тварью, названия которой не знаю, и знать не желаю.

   Почему-то понимание, что есть тот, кому я обязан отомстить доставляет не меньшее удовольствие, чем утоление голода. Ощущая душевный подъем, я встаю и иду вперед. На этот раз мое тело сильнее и не падает. А ощущение пространства такое ясное, будто я вижу окружающее глазами. Вкусненькими, сочными растекающимися зрачками, которые недавно съел.

  И тут меня пронизывает страх. Невероятный, животный инстинкт самосохранения, который заставляет меня пятиться назад. Так же резко, как начался, страх проходит. Пытаясь понять, что же это было, я снова иду вперед. То же самое. Ощущение чистой и благодатной силы исходит из помещения впереди. Впрочем, кто сказал, что мне надо вперед?

  Насвистывая в уме мелодию «проклятые души Издердона», я возвращаюсь к развилке, где встретил ранее троглодита. Его кости все так же беззаботно лежат на сырой земле, и это вызывает у меня умиление. Впрочем, любоваться красотами потом буду, надо сначала осмотреться. От первого пути веет знакомо, оттуда я вначале пришел. Значит, пойду по туннелю, в котором скрылась крабо-жаба.

   На строке «Темные души сожгли их дома, разграбив амбары и закрома» я учуял впереди выход на поверхность. И еще мерзкое, оранжевое солнце, так и готовое засветить добрых путников до смерти. Ну уж нет, умирать второй раз неохота. Я делаю то единственное, что мне в этой ситуации остается. Грохаюсь на пол и отрубаюсь. Нет, я не засыпаю. Скорее я просто укорачиваю свое время-ощущение. Как? Умрите разок и поймете.

 ***

 Когда снаружи темнеет, я ощущаю это моментально. Словно бы я смертельно болен чем-то, и в один миг болезнь уходит. На этом радостные новости не заканчиваются. Выйдя на поверхность и оглядывая унылый болотный пейзаж близ скал, я вдруг чую знакомый запах. Вонь предателя, которому я обязан отомстить! Это понимание заставляет меня рвануться вперед, в покрытые густым мхом трясины…

   Возможно, тонуть в топкой жиже, когда ты не нуждаешься в воздухе и не так ужасно. Но осознание, что из-за этого я теряю время, невероятно злит. Когда я достигаю дна, то сталкиваюсь с еще одной проблемой. Болотный каменный крокодил просто обожает питаться тухлятиной. А его длинная туша приближается с невероятной для таких размеров скоростью. Усеянная мелкими острыми зубами пасть раскрывается, и все, что мне остается, это выставить вперед руку. Как ни смешны мои потуги, но они спасают меня. Тварь, с застрявшим в горле осколком кости, начинает метаться из стороны в сторону. Ее порывы приводят застоявшуюся воду в движение, и это помогает мне выбраться на поверхность.

  Несмотря на то, что левую руку оторвало полностью, боли я не ощущаю. Однако не успеваю я подумать об этом, как невдалеке от меня выныривает виновник моего увечья. Похоже, он справился с застрявшей в пасти помехой и готов продолжать ужин. Как бы ни так! Пускай в воде я ему не ровня, но уж на суше все будет по-другому. Несясь на своих четырех коротких лапах, крокодил щелкает пастью, пытаясь цапнуть меня за ногу. Но я успеваю отставить ее назад и что было сил пнуть монстра в морду. А затем нанести размашистый удар по спине.

   Болотного крокодила не зря называют «каменный». Чешуя на его спине напоминает мелкие камушки. Очень прочные, как показали мои раскрошившиеся пальцы. Но времени удивляться у меня нет. Уклонившись от очередного броска, я поддеваю тушу и неимоверным усилием переворачиваю ее. Прежде чем крокодил успевает вернуться в нормальное положение, мне удается парочкой ударов разорвать ему мягкое брюхо.

  Сильно раненый монстр намеривается ретироваться, но я вхожу в азарт настолько, что бросаюсь за ним в воду. Даже в болотной жиже ощущается кровавый след, и вскоре я нахожу его укрытие под сгнившим бревном. Забившийся в угол, он оказывается легкой жертвой, которую я затем выволакиваю на поверхность. Голод не сильно мучает, но не давать же такому добру, как глаза, сердце и мозги пропадать? Заодно я проверяю брюхо в поисках своей руки, но, похоже, ее сильно раздробило.

  Странное дело, но, подкрепившись крокодилом, я снова ощущаю прилив сил. Словно мне становиться по силам горы свернуть. Хотя, для этого рук не хватит. Что же делать? С горечью в сердце (или что у меня там) я понимаю, что преследование придется отложить. Что-то подсказывает мне – с моим давним другом будет справиться намного сложнее, чем с крокодилом. С еще большей осторожностью я продираюсь через болото, пока не ощущаю под ногами тропинку. А если есть тропинка, значит поблизости должны быть люди.

***