Потерянный во снах Степень критики: Критикуйте меня, критикуйте меня полностью!!! Разорвите на кровавые полосы строк)))
Короткое описание: Первая глава произведения (пролог см. ниже) Собственно, знакомимся с главным героем Егоркой, и быстренько запихиваем его в другое тело с помощью... а впрочем, читайте сами))
Глава 1 «Проводник»
Егор раскрыл тетрадь в потрепанной синей обложке. Ветер перелистывал исписанные мелким почерком страницы, но конец записей нашелся без труда. Тяжелый неприятный осадок внутри давил и угнетал. Это вошло в привычку - писать, выплескивая на бумагу чувства, которыми не с кем поделиться. Егор не задумывался, почему в безмолвном диалоге с самим собой становится легче. Место уединения никогда не менялось. Он и сейчас собирался вести дневник, сидя на крыше невысокого сарайчика, в котором доживала век поломанная мебель, старые оконные рамы и прочий ненужный хлам. Страницы шелестели и трепетали, словно упрямый ветер пытался вырвать их из рук. Наспех захваченный из дома карандаш заскользил по желтоватой бумаге, за ним потянулась первая запись: «Двадцать восьмое апреля». Мелкие буквы превращали обрывки мыслей в серые карандашные строки.
«Как-то не думал, почему закат кажется мне красивей, чем рассвет… Наверное, потому что заходящее солнце предвещает покой, отдых, а еще временное забытье. В последнее время мне хочется торчать во сне вечно, только чтобы не думать об этом. Спрятаться, провалится сквозь землю, да что угодно! Я трус? Пожалуй, так и есть…». Из рядом стоящего дома послышалась ругань. Уже в который раз за день родители выясняли отношения. Это стало обычным делом. Отец приезжал из командировки разбитый, усталый и злой. Хорошо еще, если поездка прошла удачно, иначе глава семьи напивался, и все вокруг становились виноватыми. Егор нервно посмотрел в сторону дома. Карандаш замер, но ненадолго. «Мне нравятся краски вечернего неба. Особенно сейчас, весной, когда уже появилась молодая зелень. В садах бушуют пчелы и шмели, в палисаднике расцвели первые тюльпаны. Кажется, что вместе с весной все обновляется. Чувствуешь прилив сил, испытываешь радость от пережитой зимы… ну да, как же… ». Егор оборвал сам себя. Он не чувствовал ни весны, ни прилива сил. Он походил на нарывающий нервный комок и все еще пытался врать внутреннему голосу, что все в порядке. Ругань затихла. Егор облегченно вздохнул, но осадок внутри продолжал глодать наболевшую язву, и на бумаге появлялись все новые и новые строки. «Забавное ощущение я испытываю. Сейчас все яркие и радостные весенние впечатления прогнивают внутри меня, так что не успеваю ничего почувствовать. Больно… и эту боль причиняют мысли, поэтому так хочется избавиться от них. С другой стороны, что толку ни о чем не думать…». Егор поставил троеточие и отложил карандаш. Небо походило на холст, покрытый мазками облаков. Плотный у горизонта слой розовато-белой краски, уходя в синь неба, становился тоньше, как будто белила заканчивались, а в конце художник рассеянно водил полусухой кистью по небесному холсту, оставляя тонкие полосы, полупрозрачные пятна и ребристые мазки, похожие на следы от плоской щетинной кисточки. Егор смотрел на облака и чувствовал, как хочется оторваться от земных проблем и окунуться в чистоту прозрачного весеннего неба. Туда, где никого нет, где никто не потревожит одиночество, и где не нужно ни о чем думать.
*** До того, как погиб Лешка, это неприятное чувство появлялось куда реже. Раньше Егор не замечал, как засыпает, а теперь постоянно казалось, будто он проваливается куда-то в темноту. Мысли в голове путались, становясь непонятными и бесформенными, но их однообразная кутерьма мешала заснуть.
Перед глазами то и дело появлялся образ Лешки: его дурацкая улыбка, взъерошенные выгоревшие на солнце светло-русые волосы, зеленые глаза. Лучший друг так и остался в памяти долговязым загорелым пареньком в потертых джинсах и мятой футболке. Совсем, как в последнюю встречу, перед каникулами. Лешка вместе с отцом собирался к дальним родственникам на пару дней. Услышав об этом, Егор был немного раздосадован, но не подавал виду. Лешка виновато улыбнулся и хлопнул друга по плечу.
- Да ты не кисни! Это всего на пару дней, туда и обратно. Приеду во вторник, и махнем на рыбалку с утречка! Как тебе? - он бодро улыбнулся. - Неплохо бы, – пожал плечами Егор, - только, сам знаешь, на утренний клев часов в пять надо, пока солнце не взошло. Ты хоть проснешься? - А то! – Лешка хохотнул. - Все равно ночами за компом просиживаю, можно просто не ложиться. - Ну да, а потом дрыхнешь до вечера, – укоризненно заметил Егор.
До конца дня друзья решали, чем займутся на каникулах. Лешка болтал без умолку, жаловался на кучу домашней работы и просил подтянуть его по русскому. Но планы провалились в тот самый момент, когда в машину Лешкиного отца врезался грузовик.
Егор повернулся на бок. Ему было тошно от этих мыслей, невыносимо от пустоты, разливающейся внутри.
«Как же теперь Ленка - пронеслось в голове».
Ленка - младшая сестренка друга, черноволосая девчушка лет пяти, у которой после несчастного случая из близких родственников осталась только бабушка. Мать умерла два года назад. Егор не знал, от чего. Лешка не грустил, говоря, что те, кто умер, вряд ли захотят смотреть на кислые рожи потомков, так что надо жить с улыбкой, а остальное - сущие пустяки. Егор не мог улыбаться. К горлу подступали слезы. Он уткнулся в подушку и зарыдал.
Заснуть удалось только под утро. За окном пошел дождь. Звук падающих капель проник в сон и заставил выплыть в полудрему. Почти тут же появилось неприятное давление в области живота, следом - знакомое ощущение падения.
Провал длился несколько секунд, и Егор уже приготовился погрузиться в сновидения, но никаких образов не появлялось. Сначала перед глазами была темнота, а через несколько мгновений он отчетливо почувствовал, как плавно поднимается вверх. Тело казалось сплошной бесформенной массой.
Сквозь сонную дрему проскользнул страх. Ровное дыхание где-то внизу казалось чужим. Нескольких секунд хватило для осознания, что душа выходит из тела.
Страх проколол полузабытье, нарушив подъем. Егор резко открыл глаза. Он по-прежнему лежал на спине и таращился в потолок, не понимая, померещилось, или, в самом деле, только что парил над кроватью. Высвободил руку из-под одеяла и приложил к груди. Сердце билось спокойно, и, судя по всему, никакого подъема не было.
- Совсем с ума сходить начал. Нервы шалят – еле слышно пробормотал он и, перевернувшись на бок, закрыл глаза.
Егор брел по тротуару, смахивая со лба пот и щурясь на небо, без единого спасительного облачка. Солнце жарило так, что казалось, асфальт вот-вот расплавится и начнет прилипать к подошвам. Белая футболка взмокла и неприятно прилипала к спине. С каждой секундой все больше хотелось снять ее и швырнуть в ближайшую урну. Отросшие пряди каштановых волос раздражали, и Егор корил себя за то, что так и не сходил в парикмахерскую. Солнце наполняло светло-карие глаза россыпью ярких бликов, а их владелец нехотя перебирал в руках разноцветные брошюрки высших учебных заведений. «Эх, так ничего и не выбрал толком, - раздосадовано думал Егор. - Реклама рекламой, а на деле – полный бред. Да, плевать. Выберу что-нибудь востребованное. Главное, на бюджет попасть, чтоб родителям не в напряг. Буду получать стипендию и жить в общежитии. Не так уж и плохо, если посмотреть».
В поселке городского типа, где он прожил все свои восемнадцать лет, кроме захудалого техникума да школы на триста человек, достопримечательностей не имелось, а потому пришлось ехать в ближайший город и подбирать себе что-нибудь по вкусу. Не пропадать же золотой медали, в конце концов. Взгляд еще раз скользнул по ярким надписям, но ни «замечательный преподавательский состав» ни «современная программа обучения» Егора как-то не впечатлили, и брошюрки были безжалостно выброшены. «Сейчас бы на речку, – мечтательно вздохнул про себя неудавшийся абитуриент. - Или хоть в бассейн. Забросил тренировки с этим поступлением, да и одному как-то не хочется». Шум машин, гул и болтовня раздражали. Глаза слезились от пыли и яркого солнца. Солнечные очки сломались перед самым началом каникул, а тратить деньги на новые не хотелось. Егор устало брел среди торопливых горожан, невольно ловя обрывки фраз. Морщился, если прохожие обдавали приторным шлейфом одеколона. Через полчаса предстояло ехать домой, а в переполненной раскаленной маршрутке духи смешивались с запахом пота, так что невозможно было дышать. От делать нечего парень принялся разглядывать прохожих. Среди толпы идущих впереди людей Егор заметил полную пожилую женщину в темно-синем платье. Она вела за руку маленькую девочку в розовом легком сарафанчике с гелиевым шариком в руке. От ветра шарик поворачивался, показывая Егору забавную рожицу. «Ленка что ли? – подумал, присматриваясь. - Ну, точно она». Темные волосы девчушки собраны были в два коротких хвоста и украшены розовыми заколками в виде цветков. Егор хорошо помнил их, потому что сам помогал выбирать подарок Лешкиной сестренке. Малышка звонко смеялась, дергая бабушку за подол, и без умолку что-то рассказывала. Галина Егоровна несла тяжелую тряпичную сумку, из которой выглядывала верхушка батона. «На базар ездили» – подумал Егор. Он улыбнулся, глядя на веселую Ленку, и ускорил шаг, чтобы поздороваться. Галина Егоровна остановилась у пешеходного перехода. - Егорка! – радостно вскрикнула девочка. Она, наконец, научилась выговаривать «р», хотя и не твердо. - А мы на базар ходили, а еще в парке были, а еще… - Привет, Лен, - Егор сел на корточки и погладил малышку по голове. - А у меня, смотри, какой шарик! Розовый! - Ага, красивый. - Бабу-уль, смотри! Егорка пришел! – Ленка назойливо дергала бабушку за подол. - А, здравствуй, Егор, – женщина устало улыбнулась и поставила тяжелую сумку. На пешеходном светофоре загорелся красный. - Здравствуйте, – помедлил, не зная о чем говорить. - Жарковато сегодня. - Уф. И не говори! - А Леша с папой еще не приехали, – сообщила Ленка, прыгая от нетерпения, – они далеко-далеко уехали, совсем далеко. Да же, бабуль? Наверное, папа купит мне много подарков! Он обещал! Внутри все сжалось, Егор потупился, не в силах посмотреть на малышку. Та бегала вокруг бабушки, заливисто хохоча. - Леночка, детка, постой спокойно! Галина Егоровна достала из кармана застиранный платочек и принялась отирать пот с лица и шеи, незаметно смахивая блеснувшие слезинки. За последнее время она сильно осунулась и постарела. - Ой, шарик! – вскрикнула Ленка. Веревочка выскользнула из ее руки, и шарик гонимый ветром, помчался через пешеходный переход. - Ленка, стой! – заорал Егор. Девочка была всего в паре шагов от него, но успела-таки выскочить на дорогу, где черная тонированная «тойота» торопилась проехать начавший мигать светофор. Доли секунды хватило для осознания, что затормозить машина не успеет. Страх за ребенка заглушил инстинкт самосохранения. Егор рванул на дорогу вслед за Ленкой. Водитель пытался затормозить, неприятный скрежет шин по асфальту резал уши. За секунду до столкновения Егор догнал малышку и прижал к себе, закрывая от машины. В тонированных стеклах промелькнули слившиеся силуэты. Последовал сильный удар, и дикая боль. Окружающие звуки: крики, плач Ленки, шум машин – все казалось приглушенным. Боль исчезла, и вместе с ней притупились все ощущения. Он пытался разглядеть, что твориться вокруг, но перед глазами, по началу, были только белые разводы. Постепенно проявлялись цвета и мельтешащие фигуры. С удивлением осознал, что смотрит на окружающих откуда-то сверху. Внизу толпились люди, обнимая внучку, причитала Галина Егоровна, Ленка ревела, сидя посреди дороги в испачканном сарафанчике. «Слава Богу, – подумал Егор. – Царапинами отделалась». Он старался не смотреть на распластанное внизу тело и мысленно успокаивался. «Вышел опять. Это от болевого шока, наверное… ничего, сейчас в чувство приведут». Несколько раз он пытался резко открыть глаза. Во сне это обычно помогало, но не сейчас. Вообще-то, Егор привык бывать в эфирном теле. Не то чтобы это было очень приятно, но страх к подобным вылетам давно пропал. По началу, ссылался на расшатанные нервы и бредовые сновидения, затем наткнулся на интернет статью об астральных путешествиях, и все встало на свои места. Оказалось, подобных случаев не мало. А многие даже пытаются выйти специально, пишут об этом книги, вырабатывают техники… Силуэты людей казались размытыми и неестественными, звуки все больше искажались и сливались в монотонный гул. Егор не сразу понял, что поднимается. В сознании возник образ гелиевого шарика, медленно уносимого потоками теплого воздуха. Он отгонял от себя дикую мысль, что уже умер, и его не приведут в сознание. Приступы страха усиливались, на мгновения делая окружающий мир более отчетливым, а голоса внизу - различимыми. Отчаянные попытки вернуться в тело не дали никакого результата, и чем больше Егор пытался переместиться, тем быстрее воздушный поток уносил бесформенную душу вверх. Расстояние с каждой секундой увеличивалось, делая город, а вместе с ним и реальную жизнь далекой и размытой. Вместе с подъемом мысли угасали. Егор равнодушно смотрел на подъехавшую машину скорой помощи, фельдшеров в белых халатах, покореженное тело, темные пятна крови на асфальте. Страх перед неизвестным почти растворился. Воздух становился вязким, и Егор поднимался все медленней, ощущая сопротивление. Сознание то терялось, то выплывало из забытья. «Я умер?» – промелькнула слабая мысль. Хотелось закрыть глаза и забыться, но прозрачные веки не могли скрыть картину шумного мира. Воздух продолжал становиться гуще, словно желе. Теперь Егор мог ощущать его, он водил руками перед лицом, но не видел привычных пальцев, только вязкую подрагивающую массу. Медленно пришло ощущение чьего-то присутствия. «Это еще что… – мысли текли ровно, почти без эмоций». Впереди показался нечеткий силуэт. Он двигался медленно, с трудом преодолевая сопротивление воздуха. - Ты кто? – попытался сказать Егор, но не смог произнести ни звука. - Проводник, - слов Егор не услышал, но чужие мысли отчетливо зазвучали в голове. Сознание прояснялось, но вместе с ним накатывал страх. - Следуй за мной, – пришел новый поток информации. - Куда? В рай что ли? – опешил Егор. - Не совсем. - Тогда в ад? Лихорадочные попытки вспомнить что-то из ряда вон выходящее, чем можно было бы заслужить такое, оборвал ответ проводника. - Не в ад. - А куда еще? Есть что-то среднее что ли? Я вообще умер? - Нет. - В смысле еще нет? Поток информации проводника был ровным, в то время, как мысли Егора, зашкаливали от эмоций. - Твое тело сильно повреждено, и ты сейчас не можешь вернуться. - А когда смогу? - Вне тела ты теряешь энергию, необходимую для существования в физическом мире. Я здесь, чтобы предотвратить это. - Ого, так ты мой ангел что ли? – обрадовался Егор. - Можешь называть это так,– силуэт проводника слегка покачнулся. - Верни меня обратно, тогда. - Ты не слушал меня? – поток информации нервно задрожал. – Ты уже потерял много энергии, и, если вернешься в поврежденное тело, вряд ли тебе хватит сил остаться в нем. В то же время, пока находишься здесь, энергия продолжает разлагаться, и скоро ты потеряешь память. На время тебе придется побыть в другом теле. Пойдем со мной. Проводник потянулся к Егору. Тот с усилием отпрянул. - Мне не нужно другое тело! Волны страха делали сознание ясным. - Иначе исчезнешь, – без эмоций заключил проводник. - С чего это? – не понял Егор. - Жизненная энергия сохраняет твое сознание и память. Без нее ты разложишься на элементы материи, станешь частью тонкого мира. - Стоп, а как же рай и ад? – запротестовал Егор. - Хочешь сказать, их не существует? - Физически ты не умер, а потому не можешь попасть ни в рай ни в ад, или что у тебя там. Даже если сознание исчезнет, тело продолжит жить. «Кома, – медленно осознал Егор». - Решение за тобой, я подожду, но если будешь долго думать, не смогу ничем помочь. Егору было плохо, хотелось кричать изо всех сил, чтобы проснуться, но он мог только мыслить. После непродолжительного молчания память начинала мутнеть, вспышки перед глазами усиливались. - Ты же вернешь меня потом? – с надеждой спросил он. - Само собой. Когда возобновишь энергию. Дай руку. От прикосновения стало невыносимо больно, вспышки в глазах мелькали с невероятной скоростью. Егор пытался уловить движение, но ощущения постоянно менялись. Казалось, что его ладонь срослась с ладонью проводника, и в этом месте все неприятно горело. Со всех сторон чувствовалось сильное давление. Еще через несколько вспышек появились мрачные разводы. Проводник резко отделился и остался где-то сбоку, а Егор продолжал падать, до конца пытаясь сохранить сознание.
Тема давно известная... Мягко говоря. Такое впечатление, что пересказываете сериал. Нет хороших метафор и сравнений... "Страх проколол полузабытье, нарушив подъем."- УЖАС!
Прочитал 1 и 2. признаюсь не искушен в этой теме , все воспринимаю как в первой, так что интересно. Язык изложения очень располагает к прочтению. Думаю дальше тоже будет что почитать, честно - нравится. Есть все предпосылки болеть за Егора дальше!
У меня никто мир не спасает, и троллей нет, как впрочем и гоблинов и эльфов и прочих непременных атрибутов фэнтези(ну разве что магия))) Глава эта одна из самых нудных, но, к сожалению, убрать ее не могу, надо же вас потроллить))) Мнение вы тоже вряд ли измените, прочитав остальные, а потому большое спасибо, что так помучили себя, изучив сей ничей не привлекательный текст))
Кстати, Содомит, вы стали последней каплей в океане сомнений, терзавших меня почти месяц))) В общем хороню данный "высер" и пишу сначала, без попаданства и нудного Егора (он меня саму бесит) Хдд))
Ну что тут критиковать-то? А тем более разрывать на полосы.
Ощем, смотрите, автор. Есть темы нетленные, вроде любви там на крайнем севере превозмогающей смертельные холода и атаки разумного ягеля. А есть темы неумирающие, вроде этих ваших парапутешествий, вампироборотней и деревенских парней с нелегким будущем в авангарде спасения мира от троллей. При этом темы эти "неумирающие" ровно в том же смысле, что и зомби. Они изжили себя, но продолжают скитаться от пера к перу в образе романов состоящих из одной главы на две-пять вордовских страниц.
Такие люди как вы, автор, не дают этим настрадавшимся мотивам погрузиться, наконец, на дно классики.
Я понимаю, что нужно же с чего-то начинать. Ради бога, пишите хоть про "он очнулся в полнейшей темноте, не помня себя и чувствуя страх". Просто помните, что вы, в сущности, занимаетесь херней. С другой стороны: руку там набить, присмотреться к собственным способностям, потроллить Содомита своим высером, - оправданные цели, не спорю.
А так-то молодец, конечно. Засчет простого, почти грамотного языка прочтение материала не нарушает внутреннего спокойствия.
Кстати, я не понял значение дневника, описанного в самом начале. Это просто дань подростковым инстинктам или он в дальнейшем должен сыграть? Если не должен, - плохо. Вы вообще уделяете каким-то посторонним атмосферным (как бы) деталям гораздо больше внимания, чем самой фабуле. Фокус, вероятно, должен быть на эфирных похождениях Егора.
0
