Когда путь лег вниз, по склону, Око Ашаата  уже скатывалось с неба.

 Скар потоптался на месте, осмотрелся вокруг: серые барханы, оранжевое небо, и желтая линия песка до горизонта. Все как обычно… Свистом позвал ящерицу.  Ему ответил маленький барханчик, будто затрубил в рог, всколыхнул в недрах песка разогретый воздух.

Скар поборол желание бросить мешок с плеч, сесть на него, вытянув ноги, колени сводило от усталости.

Тем временем, бархан задрожал и распался на разноцветные паутинки. Паутинки затрещали, искрясь как маленькие молнии. И сползли  в пыль оплывшим воском,  обнажился костяной хребет, блеснули золотистые глаза, длинный хвост вильнул, не скрывая раздражения, ярко вспыхнул зарей костяной гребень. Ящерица, мимикрон – способна менять окрас, и даже обратиться в камень, если того пожелает. Ее гнули к песку два бочонка с водой. Веревка держала их, тугими узлами за ручки, с двух сторон.

Скар сдержал вздох сожаления, два бочонка это мало. Но Холера не такая сильная, как даккары… Зато жилистые лапы способны нести ее по пескам, как махолет. Такой что поднимает высоко в небо, и бьет лопастями по воздуху. Но лапы не лопасти, к сожалению, и ящерица не умела летать, зато с легкостью взбиралась на скалы, врезаясь в выступы когтями. Когти  загибались, как крючья, и даже могли прошить шкуру желтой кошки. Передние же лапы перепонками липли к камню как присоски, и она, ползла точно паучиха.

Скар поправил лямки заплечных мешков, но ехать не торопился.

– Я караван видел, – он скользнул взглядом по ящерице, – И знаешь, кто его сопровождает? Ташары.

Новости были абсолютно безрадостными. Скар покривился и сплюнул в пыль. Противоречивые чувства раздирали на части. Ящерица отвернулась.

Он уныло вздохнул:

–  Как ты не понимаешь? Я не могу переждать или пересидеть. Это мой единственный шанс, Хал!  Пусть хлипкий, пусть маленький, но все же шанс заработать настоящие деньги. Золотом! Конечно, если  я обгоню их или попытаюсь, они сначала вобьют мне болт в затылок, и только после зададутся вопросом, собирался ли этот сопляк ограбить вооруженный караван или просто ехал мимо.  Если зададутся…

Он помолчал, решаясь. Путь, по которому  ехал караван, конечно,  был не единственным, но нормальной дороги до Джуна, утоптанной и более-менее безопасной, больше  не было. Да и какая это  дорога, так – направление. Это в степи, ближе к Тихому кряжу дороги. А здесь? Только следы на песке, да и то недолго… И радуйся, если ничто не норовит всосать тебя в саму толщу… Можно подождать до лучших времен, когда вероятность встречи с ташарами станет равна нулю, но от бездействия проку никакого. Когда следующий раз прибудут торговцы из Орлака? Ну хотя бы из Друджама?

Скар укусил ноготь большого пальца, виски кольнуло. Он привычно промокнул потеплевший от крови нос, и крикнул:

– Холера! Поднимайся! Торговцы не будут нас ждать.

Ящерица неохотно зашевелилась, чешуйки на боках вспыхнули закатом, как литая кольчуга бронника. Задние ноги   расползались,  а передние  она  поджала, как вставшая на лапы крыса.

–  Устала, да? И что мне теперь пешком идти, а?   

Ящерица широко раздула ноздри,  встряхнула головой. Движение волной прошло через позвоночник, тело   выгнулось, разминая суставы. Скар оперся на стремя и перекинул ногу через седло.

– А знаешь, почему я взял тебя? – устраиваясь, проворчал он. – Не интересно? А ты послушай. Темно там было. Кто слепой? Я просто не видел. Торопился. С самцом было бы проще. У тебя гонор и… Что? Девушки всегда такие? – Холера повернула голову, и посмотрела немигающим глазом. –  Я…эм… ну… у меня была девушка… Вернее, не было. Но…

То ли соглашаясь, то ли насмехаясь, ящерица пошлепала мясистыми губами, и когти застучали по сетке капилляров. Ухо задергалось, как тряпочка. Скар заерзал на месте, хватаясь за щетинистый гребень и луку, и все же скатился в бок. Хлопнулись бурдюки о песок, взметнулось облако пыли.

Холера опустила когтистую лапу, и окаменела, прищурив глаза. Скар утер лицо, ремни седла оказались на диву прочными, он ухватился за них и встал.  

–  Вот сдам тебя на беговые игрища, будешь знать… Тупое животное!

Ящерица выдохнула осевшие в носу пылинки, облизала морду, извиняться она не собиралась. Скар взъерошил волосы, и потряс головой, как собака. Пыль заклубилась,  что-то, кажется, удалось стряхнуть. Попытка привести себя в порядок, выглядела бессмысленной. Скар даже хихикнул, испытав необъяснимое спокойствие. Так, наверное, чувствуют себя приговоренные перед казнью.

– Я как фукса[1]… И воняю… – сказал он, подбирая силок[2]. Обмотал вокруг запястья лямку, и зашагал. Пыль курилась под ногами, оседала на сапогах, – Хал, как думаешь, Маршга это оценит?...  – Дочь торговца Бахычара была, наверное, единственной девушкой, с кем Скару пришлось общаться. Ну как общаться… «Воду брать будете?» – Ну почему сразу чушка?! Вон, от ташаров тоже разит за версту… И ничего. Они еще этим хвалятся. Как там… Про дух, да про силу… А! – он вскинул указательный палец вверх, – Тот силен в любви, кто пахнет как муж, ибо от запаха девки падают и гм… Ну да ладно… Это срам, да простит  меня Ашаат. Глупцы иногда тоже про себя много чего говорят. Ну-ка вспомни эту баечку про   Егошу-валуна…А? Как он…Хе!

Скар помолчал, прислушиваясь.

– Хал?

Холера дернула руку за силок, и опустила голову.

– Ты обиделась? – спохватился он и притянул ее за морду. Туповатый нос  горячо дохнул  в лоб. – Прости Хал. Ты не животное. Ты мой друг. Только  не чешись так больше. Ладно?

Солнце закатилось за рыжие пики скал, и теперь изливало огнь на спину.

 Скар откупорил баклагу и только смочил губы, почти с ревностью думая о том, что Холера без воды может спокойно пережить сорок рассветов.  Не отпуская силок, мерно покачиваясь на спине ящерицы, он растер по шее красноватую смесь из охры, пепла и жира скорее по привычке, осознавая бессмысленность затеи. Скар обгорал почти всегда, искренне удивляясь – почему? Ведь родом из племени скъёров и мать, и отец. В кого он уродился таким неженкой?

Северная окраина осталась позади, когда обозначились штрихи колес, отпечатки детских ступней и трехпалые, глубоко посаженные в песок следы.

Даккары тяжелы… Эти великаны способные утащить вес больше своего. Не удивительно, что караванщики выбирали их для перевоза грузов. Следы не занесло песком и пылью, а значит, караван прошел здесь недавно. Догнать грузовых ящеров не сложно, всего пара бликов солнца, но получить арбалетный болт в затылок, хотелось меньше всего.

Скар мог обойти караван  через долину Данжиль, что собственно и собирался сделать.   

Это было опасно.

В тех местах обитал владыка песков Тахару, что глотает нечестивых по пояс или шею,  а потом их тела объедают бродячие собаки. По ночам, сквозь толщу песка, слышаться стоны грешников. Там находиться обитель смерти, в песчаных глубинах…. 

Скар усердно поскреб облезающий нос.  Он знал, что рано или поздно ему придется расплачиваться за то, что воровал и обманывал. И все же иногда, хотелось понять, почему боги так и не наказали людей, что отняли у него родителей и вместе с больным стариком вышвырнули из дома без серебряника в кармане.

И существую ли эти боги?

Были те, кто говорил, что нет. Несколько лет назад Скар закаливал тоненькие резаки для  знающего, так называл себя один из тех, кто проповедует иные истины. Ученный муж рассказывал то, что сильно возмутило дедушку, когда услышал от внука, это не стоны грешников, всего лишь шумит подземная река Герия. Да и Тахару не существует. Просто подземные воды разжижают грунт, и пески становятся жидкими, как каша. И будь ты хоть трижды праведник, пески все равно проглотят тебя, если ступишь неосторожно.

Дед заставил выбросить скверные деньги иноверца. Скар кривил душой, отправляя  блестящие монеты в недолгий полет. К знающему он больше не ходил, но запомнил из его разговоров немногое, и конечно же то, что ему говорили о Тахару.

Но рассуждать о подобном всё равно, что хулить богов. Загрубевшие пальцы оплели солнечный камень на груди, а губы зашептали:

Я раб твой мой Господин,

Недостойный говорить с тобой,

Просить тебя, думать о тебе,

Ибо делаю это неправильно.

Прости за все, что оскверняет твое имя.

Я делаю это не из зла,

Это во мне говорит глупость.

Освети мой путь, Отец богов.

Только твой свет несет истину.

Освети мой путь.

Амулет, доставшийся от отца, опалил ладонь.  Жар был мягким, щекочущим… Он напоминал, что зоркость Отца богов вездесуща.

Холера впитала беспокойство хозяина и инстинктивно замедлила шаг.

Скар погладил ящерицу по шее.

– Все хорошо, Хал.

 Он врал.

Все было очень скверно. Противный холодок щекотал пятки.  Долина Данжиль пугала Скара. Приходилось вспоминать, что слишком рано стал взрослым, чтобы боятся. Хотя взрослым ли? Скар так и не прошел обряд Рахо, и не получил серьгу, что значила бы то, что он муж, а не мальчик. Да и пройдет ли теперь?

Взгляд уцепился за чернеющие зубья скал, за ними кровью плескался закат. Им туда, где садится солнце.

Для откровенного самоубийства Скар был недостаточно несчастен.

Но Ашаат редко предлагал удобные варианты….

Скар тронул силок, и ящерица чуть отклонилась от маршрута. Гибкие лапы подняли тучу песка, работая как широкие опахало махолетов. Она понесла наездника  туда, где маячили высокие тени скал, и лежали темные пески долины Данжиль.