Тристория вторая: об узлах, эвнах и Равновесии

Удивительно, все мы живем между небом и твердью, по которой ходим уставшими ногами, но с каждым новым взглядом становимся все выше к звездам, а с каждым вздохом – все ближе к земле. Между затягивающих нас миров жизнь сгорает, как одно мгновенье. А где ты будешь, когда тело твое остынет - среди звезд, примеряя новые одеяния, или в грязи, в рассыпающихся на ладонях родных и близких горстях «пуха», спускаясь по щекам из глаз и перетягивая последнее одеяло на себя?

Узлы непрощения

Старик сидел возле костра и, вслушиваясь в темноту, окружающую троих путников мягким покрывалом стрекочущих насекомых, чертил что-то на тонкой коре угольком. Таких свитков у него с собой было много, и частенько в местах отдыха, перешептываясь с невидимым другом, он рисовал на них линии, прощупывал, поправлял что-то и снова чертил, ведомые только ему, знаки. На ночлег к ним присоединился Искатель по имени Завтрашний, так назвали его при рождении, потому что несколько дней подряд его маме лекарь предсказывал завтрашние роды. Лисенок жадно слушал рассказы молодого светловолосого чужестранца о его поисках и путешествиях.

- Коробка? – вдруг спросил Странник. – Что за коробка?

Лисенок и Завтрашний посмотрели на него, но вопрос был адресован не им.

- С кем вы разговариваете? – поинтересовался Искатель.

- С таким же как я, но идущим другой дорогой, - пояснил старик. – А что ты все время чешешься? Заболел?

Парень действительно время от времени почесывал руку и живот.

- Не знаю, - ответил он,  - жжется и зудит и уже давно.

- Нужно распутать твои узлы,  - Странник протянул руку в направлении их гостя и потряс ладонью, будто размывая какую-то картинку.

- Что сделать? – недоумевал светловолосый.

- Все наши болезни от обид и неспособности прощать. Кровь – жидкость, и от сильных эмоций она сбивается в своем вечном жизненном ходе, образуя невидимые узлы, которые, в свою очередь, влияют на внутренние органы и кожу. Чем сильнее обида и чем дольше мы не прощаем, тем туже узлы.

- Как же их распутать? – Искатель выглядел явно обеспокоенным.

- Я делаю это с помощью воды. Вода – совершенная природная материя. Раньше я думал, что в ней просто отражается то, что происходит вокруг, но сейчас я знаю, что жидкость впитывает в себя все образы. Узлы некоторых болезней можно распутать просто водой, с которой передаются нужные слова, другие же не ослабевают сразу и приходится заваривать дурманящие травы, чтобы обмануть хворь. Сходи к ручью, набери воды, и попробуем вылечить тебя.

Завтрашний ушел, а Лисенка интересовало другое:

- Расскажи мне о тех, с кем ты общаешься и о том, что ты рисуешь.

Старик шмыгнул носом и поежился от ночной прохлады.

- Я вижу существования, похожие на наше, в них тоже живут и странствуют такие же, как я, слепцы, они рассказывают мне о том, что окружает их, а если пути совпадают, мы зарисовываем, чем отличаются наши миры, составляя карты тех мест, что одинаковы для них и для меня. В этих неизменных местах мы видим друг друга отчетливей и слышим, не прислушиваясь. Иногда мы собираемся там, чтобы обсудить что-то очень важное.

 Искатель вернулся с набранной в кожаном мешке водой и протянул его Страннику.

- Куда вы идете? – спросил он.

- В лес эвнов, - ответил старик, важно нашептывая что-то в воду.

- Только не заходите туда на закате: лес эвнов ночью непроходим.

- Почему? – Лисенка эти слова напугали.

- Когда тьма окутывает лес, его подлоги оживают: трава, коренья, даже сама земля хватает все, что ступает на нее и затягивает в свои черные глубины.  – Завтрашний изменился в лице, побледнел и охрип голосом. – Даже эвны строят дома высоко на деревьях и спускаются только под утро. Зачем вам туда?

- Мы идем к тому, чей дом на земле, кто на ночь не торопится забраться повыше, - сказал Странник.

- Но к нему никого не пускают!  - воскликнул Искатель от удивления.  – Я лишь издалека видел это жилище, похожее на шалаш, -  жутковатое. Мне даже показалось, что у входа стоят колья с черепами на остриях. Я прожил у них несколько дней и ночей, но ни разу не видел, чтобы кто-то входил или выходил оттуда. – Юноша перешел на шепот. – Мне кажется, что там вообще никого нет. Подумайте сами: кто бы мог выжить ночью в лесу эвнов? – Завтрашний медленно и глубоко помотал головой в знак согласия со своим ответом. – Вот именно – никто.

- А что ты сам там делал?  - спросил Лисенок. – Раз у них так страшно, не ходил бы.

- Там гораздо безопаснее, чем может показаться,  - объяснил Искатель. – Эвны не враждебные существа, они воюют только с Красными Охотниками. Путешествуя в поисках места или человека, рядом с которым мое зрение не покинет меня, я решил, что побывать в лесу эвнов – необходимость, ведь самое удивительное в них – это то… - он сделал многозначительную паузу, - что они не слепнут, когда взрослеют!

Старик наклонился к Лисенку и прошептал на ухо, хитро прищурившись:

- Поверь мне, это не самое удивительное.

Лес Эвнов

Лес встретил их холодным безразличием. Гигантские деревья вальяжно, всецело ощущая свое превосходство, покачивали шапками листьев. Кусты шиповника создавали непроходимый колючий ковер, защищая любой вход в эту таинственную обитель непознанного сплетения старых, как мир, историй.  

Они долго блуждали вдоль леса, он казался бесконечным, будто океан. Тот же ветер, что качал беззаботно верхушки исполинов, трепал и их волосы, пытаясь выяснить намерения незваных гостей.

Вдруг вдалеке послышался треск: из зарослей колючек, у самой земли, высунулась пара, прижатых друг к другу, гладких палок. В следующий миг они разъехались, приминая кусты, и в освободившийся проход выглянул человек.

 - Быстрее! – прокричал он, махнув рукой.

Путники заторопились. Старик и мальчик вошли в лес, следуя за незнакомцем, а временная просека сомкнулась, словно ее и не было, ветки встали на свое прежнее место, облегченно вздохнув за спиной Странника.

 - Меня здесь зовут Берег Ручья,  - проводник оглянулся, не останавливаясь. – Идите за мной, не отставайте!

Лисенок вел старика за руку. Юноша, что их сопровождал, шел уверенно и быстро, изредка оборачиваясь. Кустарника не было совсем, но трава оказалась высокой и мягкой. Кроме этого иногда приходилось пролезать под корнями деревьев, которые росли и над землей, извиваясь как змеи.

- Никогда не начинайте разговор с ними первыми, - предупредил провожатый. А если говорите, не смотрите на них.

- А куда смотреть? – мальчик явно не понимал, почему это так важно.

Берег Ручья улыбнулся Лисенку:

- Да ты их не бойся, но смотри лучше вниз, когда они рядом или когда что-то спросят. Мы уже близко. Будете жить у меня.

Искатель сказал им правду: их жилища действительно были умело вплетены высоко в деревьях и представляли собой перевернутые конусообразные шалаши из веток, смолы и корней.

Юноша вспрыгнул на дерево и так бодро вскарабкался наверх, будто делал это всю жизнь, цепляясь за ведомые только ему сучки и щели. Он скинул веревку:

- Обвязывай старика! Я подниму!

Но мальчик онемел: сердце его прижалось к ребрам, а ладони вспотели. Обхватив ногу Странника, он спрятался за него и зажмурился, прогоняя из глаз образы эвнов. Животный страх, тот, что повергает в оцепенение все нутро, когда стоишь на краю пропасти и не знаешь – восхищаться или стонать от леденящего ужаса, прикоснулся к его ладоням и прокрался через кости к животу. Они прошли в нескольких шагах, внезапно появившись – похожие на зверей с грубой лохматой шерстью, сгорбившись, как люди, на двух ногах, но, не выпрямляя их до конца в коленях. Голова опущена так, что подбородок казался ниже плеч, руки короткие, до пояса. Темных, у кого-то рыжеватых волос, не было только на лице, но кожа была  черной, сморщенной и жесткой. Глаза под нависшими бровями были похожи на человеческие и от того становилось еще страшнее. Носы были большими, оцарапанными у всех, искусанными насекомыми. Группа эвнов прошла мимо молча, и лишь один из них, чуть пониже остальных и быть может помоложе, посмотрел на гостей.

- Быстрее! – раздался крик сверху.

Лисенок вздрогнул, но стал обвязывать Странника.

- Это были они? – спросил старик, накрыв ладонями дрожащие руки мальчика.

- Да,  - ответил Лисенок.

- Старайся сильно не выдыхать воздух, дыши спокойно и расслабленно. Эвны говорят только на вдохе: они считают, что слова имеют такую же силу, как и само действие и не должны покидать своего хозяина. Они верят, что слова бессмертны.

Берег Ручья поднял Странника, а вслед за ним и Лисенка в свою обитель, которая оказалась просторной, умело сплетенной и вообщем-то надежной, если бы не постоянное покачивание из стороны в сторону.

- В нижней части мы храним съестные запасы, а тут спим. Располагайтесь.

- Когда нас примут? – Странник решил сразу выяснить то, что его волновало больше всего.

- Она скажет когда, - был дан ответ, - а пока отдыхайте.

Они не спали всю ночь – старик из-за волнения перед встречей с той, кто, может быть, укажет ему цель путешествия, мальчик из-за тихого, равномерного гула вперемешку с хрустом веток и дикими повизгиваниями, доносящимися снизу. Но было что-то еще. Этот лес казался живым. Когда находишься на земле, не слышно, как деревья дышат и шепчутся, соприкасаясь листьями - также мамы любят, закапываясь пальцами в ладошках своих малышей, играть и наслаждаться счастливыми моментами, мечтать, чтобы время остановилось и позволило этим мгновеньям заполнить все тело и душу.

Следующий день тянулся бесконечно долго, потому что они ни разу не спускались. Берег Ручья иногда уходил, потом возвращался, рассказывал о жизни эвнов и немного о той, что живет на земле.

- Ее зовут Равновесие. Те эвны, что живут тут, это охрана, основное поселение глубже, в лесу. Видели бы вы их предводительницу – это особенный эвн, у нее у единственной светлый волосяной покров и глаза и более светлая кожа на ладонях и лице, лишь вытянутые скулы выдают в ней эвна, но, между нами говоря, ходят слухи, что родилась она от человека. Равновесие с рождения опекала ее и воспитала очень сильного лидера.

- А правда, что эвны произошли от волков? – полюбопытствовал Лисенок.

- Не знаю, чушь все это и несусветный бред, как мне кажется.

- Расскажи о Равновесии, - попросил старик.

Берег Ручья поежился. Они сидели на смотровой площадке, закрепленной между двух гладких стволов невероятно высоких деревьев. Он посмотрел куда-то вниз, будто ждал чьего-то разрешение на продолжение беседы.

- На самом деле я ничего о ней не знаю, я просто провожаю к ней редких гостей. Я даже не знаю, почему некоторые из них выходят от нее только через несколько дней и ночей, а другие и вовсе пропадают. О чем они говорят и что делают мне тоже неизвестно. Я никогда не видел, чтобы она выходила из своего жилища, может быть ночью – не знаю. Видел ее несколько раз и готов пробыть здесь, рядом с ней, всю жизнь, потому что…

Юноша внезапно прервался, задумавшись о своем. Нарушать эту заполненную тишину никто не смел, но стало ясно, что продолжать он не собирается.

- Эвны охотятся краем леса, так как зверь сюда не заходит, - Берег Ручья уже рассказывал о другом.

- Из-за того, что происходит ночью? – предположил Лисенок.

- Да, и из-за них тоже.

- А кто это был? Я не спал, слышал, как они шумели внизу.

- Мы все гости этого леса, а они его коренные жители.

- А как же Равновесие? Она их не боится?

- Она не умеет бояться. Никто ее этому не учил.

- А откуда она, - не унимался мальчик.

- Ну, это вы сами у нее спросите, когда она вас примет,  - улыбнулся проводник,- но что-то мне подсказывает, что вряд ли есть такое место, откуда она могла бы придти или вообще появится на свет.

Большую часть дня они проспали, а ночью Лисенок подкрался к краю с тлеющей в руках палкой, смоченной чем-то умеющим гореть, и пытался разглядеть, кто же там, внизу, всю ночь рыскает в поиске съестного, но слабеющие угли лишь вяло освещали его лицо и кору дерева, но котором они жили. Он отпустил свой факел, и тот стремительно полетел к земле, выхватывая из темноты ледяной ствол. Мальчик жадно вглядывался, пытаясь поймать хоть каплю живого невидимого страха, что обитал в этом лесу, но упавшая палка не произвела никакого шума и лишь рассыпалась на искры, тут же исчезнувшие из виду, освободив место гулу недовольствия, и он не понимал, как можно спать в этом ужасном месте, как можно расслабиться, когда чувствуешь себя таким одиноким и загнанным на верхушку мачты корабля во время крушения, а под тобой только бездонная толща воды, готовая принять любого в свою голодную черную пасть.

Сказание о Равновесии

- Изо дня в день мне приносят кочан из тугих свернутых в клубок листьев светло зеленого цвета. Они хрустят, когда я их отрываю. На каждом есть свое пророчество. Разрывая лист пополам, я съедаю одну половину, а другую скидываю на пол. Один из них подбирает ее и делает в точности как я – для него это целый лист, но с половиной пророчества. И, кажется, что не должно быть этому конца, но всегда находится тот, кто доедает, не разорвав, и становится ближе остальных к выходу.

Ее хижина стояла на залитой солнцем поляне. Цветы и трава достигали в своем великолепии пояса. Пчелы старательно облетали каждый бутон, создавая своим танцем завораживающую музыку жужжания. У самого входа росли подсолнухи с огромными коронами ядовито желтого цвета.

- Как жаль, что ты не видишь это, - прошептал Лисенок, боясь спугнуть окружившую их красоту.

Но запахи тепла, специй и нектара ворвались в голову Странника, нарисовав картины прошлого впервые яркими красками.

- Несомненно, словно ребенок, зачатый в утробе матери, уверен, что его дом единственный и неоспоримый, так и мы воспринимаем тот мир, в котором живем, и, если и чувствуем отголоски другого, неведомого нам мира, боимся их, отрицаем и считаем несуществующими. Но, вопреки нашим ожиданиям, рождение, как и смерть, являются не только завершением одного, но и началом для другого, следующего существования, а между ними лишь строение. И цепь последовательных существований бесконечна.

Когда они зашли внутрь хижины, равномерно оббитой толстой корой, тьма навалилась и окутала их со всех сторон. Но чем больше глаза Лисенка привыкали к мраку, тем тяжелее становилось от охватывающего с ног невозможного чувства наполненности пространства вокруг: будто смотрели на них сотни, а то и больше, пар глаз, наблюдали, изучали и проникали глубоко, доставая до самого желудка.

- Как тут тесно, - проговорил Странник, почувствовав, видимо, то же самое. – Где мы?

Вопрос только на первый взгляд казался глупым. На самом деле никто из них не помнил, как сюда попал и есть ли что-то еще, кроме этого места.

- Вы там, где не происходит ничего, но случается всякое, - раздался слабый детский голосок, принадлежащий девочке, что сидела невдалеке, у стены. Она подняла что-то с пола и резко дернула рукой в сторону. Из появившегося отверстия в помещение ворвался тонкий луч солнца, упавший на скрещенные ноги ребенка. Она казалась того же возраста, что и Лисенок. Спутанные, грязные волосы закрывали часть лица. Одежда, что была на ней -  тряпки и обрывки шерсти. Запах страха и гнили блуждал вокруг, заглядывая в каждую клеточку живого сознания, и поглощал последние надежды, заполняя их место неизбежностью и пустынным равнодушием.

- Ничего не бойтесь, садитесь и рассказывайте, зачем пришли, - предложила девочка.

Они так и сделали, но Странник никак не мог собраться с мыслями. У него было так много вопросов к Равновесию, а сейчас он даже не был уверен, кто перед ним, один он или его окружают множества невидимых духов. Потихоньку стала возвращаться память, и он лихорадочно икал рукой присутствие Лисенка, а нащупав его плечо, успокоился.

- Как имя твое, странник? – вдруг спросила Равновесие. – То имя, что дали тебе твои родители при рождении?

- Одна Звезда, - ответил старик, хотя уже давно не проговаривал это имя и не верил, что когда-нибудь произнесет его вновь.

- Одна Звезда, - медленно повторила девочка, растягивая каждое слово на пределе слуха: казалось, что слова вот-вот порвутся, но она умело тянула их до возможного, а когда закончила, они повисли в воздухе и еще какое-то время витали дымкой. – А меня зовут Статера, Тола, Рамнотежа, Сантулана… Непривычные имена, не правда ли? И тут они не желают существовать, будто не из этого мира. Мне больше нравится, как называют меня эвны – Щьёмля. Это смешно: они так долго и нежно тянут «ёоо», что меня это всегда веселит, и я прошу их почаще меня так называть.

- Я пришел к Равновесию, - сказал Странник.

- Ты сомневаешься, что это я? Быть может тебе плохо видно меня? Ты чувствуешь этот луч света?

- Я чувствую его, - подтвердил старик.

Девочка вдруг дотронулась пальцем того места, где тонкая нить солнечного света касалась ее ноги, и луч, словно прилипший, последовал за рукой хозяйки, а та уже обводила им свое лицо, глаза, рисовала себя, и через несколько мгновений перед ними сидел силуэт, ярко светящийся по контуру. Закончив, она вернула луч на место и спросила:

- Так лучше? Теперь ты веришь мне? Расскажи, зачем пришел и привел этого мальчика с собой?

- Чтобы узнать, куда нам идти.

- Почему вы начали свой путь? Я слышала о его родителях. Тебе кажется, что они подарили вашему миру надежду, но сегодня ты не раз услышишь от меня, что ошибаешься. Я вижу, как рождался этот малыш, - Равновесие слегка покачивалась.- Он родился мертвым, как и должно было быть. Но в первые мгновения после рождения, его можно было вернуть к жизни. И хотя маму предупреждали, что делать этого не стоит, потому что, если ее малыш останется жив, умрут многие, но кто бы на ее месте позволил своему ребенку умереть, глядя на него и зная, что может спасти? Никто. Они отпустили с тобой свое дитя, потому что хотели знать, правильно ли поступили, и что можно сделать, чтобы предсказание не сбылось. Чтож, я этого не знаю. Но меня всегда удивляло возросшее стремление людей с этой стороны моря найти свою диву и остаться зрячими. Вот скажи мне, если бы я пообещала вернуть тебе зрение, но при этом лишить тебя возможности слышать дороги и видеть другие существования нашего мира, согласился бы ты на это?

Странник промолчал, но было видно, что ему не легко дается ответ на этот вопрос.

- Но ведь другие, повзрослев и потеряв зрение, не становятся такими, как я, - возразил старик.

- Мы живем в мире, в котором, как ты уже сказал, взрослея, лишаемся дара видеть, но ничто не исчезает бесследно: каждый получает одну из бесчисленного множества возможностей заменить эту утрату чем-то удивительным, непохожим ни на что чудом, которое ставит под сомнение преувеличенное значение зрения. Люди за морем давно поняли это, и никто из них не ищет див. Вот ты видишь другие существования нашего же мира, они мало отличаются друг от друга, но есть другие миры нашего существования. В некоторых из них люди рождаются и умирают зрячими и никогда не обретают возможности овладения чем-то большим, что находится за границами видимого. Ко мне приходил однажды такой же как ты, но с другой стороны моря, он видел подобные миры и их существования. Он рассказывал о враче, который жил в библиотеке прекраснейшего из городов – Ниневия. Поверь мне, Странник, не нужно искать див – ищите свои возможности.

- Я знал о море: на картах, что рисую с помощью моих друзей, есть огромная площадь воды, но никто из них не доходил так далеко, чтобы описать другой берег.

- А может быть и доходил, но не пожелал вернуться и не захотел рассказать тебе…

- Почему я должен был умереть? – прервал ее Лисенок.

Равновесие запнулась и тяжело вздохнула:

- Во многих из соприкасающихся существований нашего мира та возможность, которую получишь ты при взрослении, породит великую на тебя охоту и многие погибнут, защищая твою жизнь, другие же – пытаясь ее отнять. Одна Звезда пытается найти тебе диву, с которым ты не потеряешь зрение и не обретешь свое предназначение. Но он ошибается, если верит, что эти поиски завершатся успешно.

- Значит нужно было дать мне умереть? – голос Лисенка задрожал.

- Я этого не знаю, - успокаивающе ответила Равновесие. – Какими дорогами вы продолжите свой путь, кого встретите, какие истории услышите, и какие из них повлияют на выбор, который предстоит вам сделать, – вот от чего зависит ответ на твой вопрос. Ты еще очень слаб. Выбрось из головы подобные мысли – они делают тебя еще более уязвимым. Рядом с тобой сильный человек, учись у него. Будут и другие. Учись и у них.

- Можно ли спросить тебя о коробке?  - вдруг вспомнил старик.

- Да нет у меня никакой коробки! – вспылила девочка. – С чего он взял, что она должна быть именно у меня? Хотя постойте, - она пошарила рукой за спиной, - ну ладно, будь по-твоему, вот тебе коробка.

Равновесие протянула небольшой легкий предмет, высеченный из цельного дерева с выдвигающейся вбок плоской крышечкой. Странник потряс его.

- Пустая, - подтвердила подарившая безделушку. – Очень сомневаюсь, что она пригодится вам.

Девочка отвернулась от гостей и словно уснула. Ее профиль в темноте, подчеркнутый линией солнечного луча, был столь же прекрасен, как и отталкивающе безобразен.

- Ты никогда не выходила отсюда? – осторожно спросил Лисенок.

- С чего ты взял? Потому что я грязная и дурно пахну? – Равновесие залилась звонким смехом ребенка, которого развеселило нечто совершенно забавное. – Конечно же я выхожу. Ночью.

- И ты не боишься этих жутких тварей?

- Почему же сразу «жутких»? И вовсе они не жуткие. С ними намного безопаснее. Просто они больше всего на свете не любят быть чистыми, вот и приходится соответствовать их представлению о приличиях. У меня есть еще только один ответ для вас, постарайтесь правильно подобрать к нему вопрос.

- Зачем ты здесь? – Странника больше всего интересовало именно это.

Склонив голову, таинственная девочка, каждое слово которой было удивительным, задумалась, словно подбирая нужные слова.

- То, что связывает все соприкасающиеся миры и все последовательные существования – это перестроение. Все вокруг подвержено изменениям. Неправильно перестроившись, можно сократить продолжительность своей жизни. Даже неверное отношение к перестроению ведет к последствиям, которые могут затронуть предыдущие и будущие существования. Я здесь завершаю свое перестроение.

- Тогда кто же ты?

- Вам пора. У меня закончились ответы. Идите по левому берегу моря и не пытайтесь его переплыть. Остерегайтесь Ущелья Мертвых Странников и внимательно слушайте свои дороги.