Жнец.

Едва он приоткрыл дверь таверны, как в голове раздался гулкий и писклявый звон гуслей. Моряки пели знакомую песню о русалках, во всех красках описывая бурлящие волны под килем корабля, местные придурки щипали девок за ягодицы отчего те пристыженные уносились прочь, торговцы, в основном приезжие, обсуждали типичные для своей профессии вещи и только толстосумы горячо играющие в карты, не интересовались ни песнями, ни ценами, ни девками. 
Незнакомец прошмыгнул к барной стойке никем незамеченный, кроме трактирщика, внимание которого привлекли грязные стоптанные сапоги, собравшие на себе всю портовую грязь. 
- Анисовой водки, - проговорил незнакомец, скрывая лицо в тени капюшона. Трактирщик не прекратил протирать барную стойку, не прекратил, и пялиться на гостя, выуживая его непокорный взгляд из темноты, - либо налей мне выпить, либо перестань так смотреть. 
- С оружием нельзя. 
- Где написано? 
- Нигде, - тихо проговорил трактирщик, теперь уже рассматривая значок фехтовальщика на бригантине незнакомца, - вы страж порядка? должны в таком случае понимать, с оружием нельзя… 
Гость и не заметил, как по углам дома зажгли лучины, из-за чего в таверне настал полумрак. Едва не заметил и то, как вошел человек, благо скрипучая дверь предательски выдавала всех. Трактирщик не обратил на него никакого внимания. «Видимо сапоги у него были чистые». 
- Анисовой водки, - бархатным голосом промурлыкал человек, так же бесшумно прильнув к стойке, - и доброму господину тоже, за мой счет. Если не откажет. 
- Откажет, не откажет, - буркнул трактирщик, сплюнув рядом с грязными сапогами гостя, - для него у меня ничего нет. Покуда он с оружием.
- В таком случае, анисовой водки. Только мне, - промолвила она, повернувшись в сторону потенциальной угрозы, и ее голос прозвучал неуверенно, - меня зовут Суна, а вас? 
- Евер - Грамс, - прохрипел незнакомец, сильнее натягивая капюшон. Все же краем глаза он видел ее красоту. Черные волосы, голубые глаза. Чувствовал аромат апельсинов. Но почему же было так тревожно? Словно что-то потустороннее и злое растекалось по поверхности мозга, отдаваясь в глубину неприятным шоком. Он потянулся к чашке не принадлежащей ему анисовой водки, но остановился, вызвав у девушки улыбку. 
- Так значит вы страж порядка? 
- С недавних пор, - кисло улыбнулся Евер, - работа хорошая. Если вас интересуют подробности... 
- Меня интересуете вы, Евер-Грамс. 
На этот раз он рассмеялся, а девушка быстро вскинула на него глаза. 
- Почему вы смеетесь? 
- Не знаю, - проговорил он, придушив в себе желание, смеяться дальше, - если честно вы напоминаете мне мою жену. У нее такие же красивые волосы и глаза и от нее пахло апельсинами. 
- Расскажите мне про вашу жену. 
- Вот, еще одно напоминание, - сказал Евер, осмотрев ее вызывающие формы с полуоборота. Она носила серый вельветовый камзол обособленный мехом черного волка и юбку, ниспадающую чуть ниже колена. Девушка запрокинула ногу на ногу, оголяя тело больше чем требовалось, - моя жена умерла. Леди Суна. 
- Я сожалею, - она легонько коснулась его черного стеганого дублета, - должно быть я поступаю несколько не правильно, но такова моя природа. Люблю приставать к людям, которые в этом нуждаются. По вашим глазам капитан Евер я вижу, что вы не против. Можно у вас кое-что спросить? 
- Спрашивай. 
- Если ли у вас человек, готовый разделить горечь потери жены вместе с вами? 
- Это не человек, Суна, - он легонько постучал пальцами по значку фехтовальщика, - это моя работа. 
- Понимаю. 
«Странно это все. Очень странно. Почему она так сильно напоминает мне мою Минару? Каждое ее слово, каждое прикосновение». Евер взглянул в знакомые, наивные глаза девушки, дабы убедиться, что это точно не его погибшая жена. «Но как же она похожа, почему это все не по-настоящему? Почему?» 
- Что не по-настоящему? – заметила Суна, очевидно испытав неловкость. Только потом Евер осознал, что последняя мысль сорвалась с губ. Он коротко рассмеялся, - вы недооцениваете меня как собеседника? 
- Я очень устал, госпожа, - ответил он, оглядываясь в сторону гостиничных номеров. Но вдруг замер, словно что-то осознал и развернулся, с непревзойденным любопытством и удивлением взглянув в глаза девушки, - кто вы такая? 
- Простите? 
- Кто вы такая? – мучимый интересом, балансирующим на гране с безумием, он все повторял и повторял, - Отвечайте, немедленно?! 
- Какие-то проблемы миледи? – трактирщик все это время занятый переговорами с какой-то местной шишкой, перегнул через стойку большую часть своего мясистого тела, максимально близко приблизившись к Еверу-Грамсу. - Послушай сюда капитан, в этом месте запрещено несколько вещей: во-первых, носить оружие, как я уже говорил, во-вторых, грубить девушкам, по крайней мере, прелестным и в-третьих… 
- Вы что все слепые? – с ноткой истерики хихикнул капитан, обращаясь к постояльцам которые его не слушали, - она не отбрасывает тень. 
«Повернулись. Заметили. Так немного надо для того чтобы завладеть их неприступным вниманием». 
Трактирщик приглянулся к стене, куда черной и густой рекой стекались все тени. И действительно. Тени прекрасной Суны среди них не было. 
- Призрак, - тон трактирщика был холоден как горное бездонное озеро, - мне это, верно, чудится, да? Чудится… 
- Я не знаю кто ты – с трудом выговорил Евер. В ответ на него глядели два блистающих в свете лучин, сапфировых камня, два сияющих на дне глубокого ручья стеклянных осколка, в которых отражалась луна. Вода над ними разливалась теплая. Теплая, как воспоминание, - я не знаю, почему ты выглядишь в точности как моя жена, но догадываюсь, что это не случайность. Я уверен, это как-то связанно со мной. 
На дальнейшие слова у него не было времени. Девушка встрепенулась. На месте дивного личика выросли сшитые между собой лоскуты мертвой сереющей кожи, вместо юбки рваные куски полупрозрачной ткани, вместо прекрасных девичьих ног, два прута напоминающие старые кости с гниющими остатками мяса. Вместо чашки с водкой в руках, ржавая, зазубренная коса. 
Она прыгнула, занесла лезвие и, воспользовавшись инерцией своего, на первый взгляд, совершенно невесомого тела попыталась отсечь капитану голову. Евер использовал момент, ловко прошел под ударом, из-за чего коса угодила прямо в центр барной стойки, высвободив тысячи мелких щепок. Орудие засело крепко. Капитан сделал выпад, вложив в него всю скорость и отточенное мастерство. Жнец завопил, издав свистящий и одновременно воющий звук, не уступающий крику подавальщиц. Удар пришелся совершенно не мастерски, пронзив бедро, едва отличимое от ножки стола. Разъяренный жнец схватил Евера за горло, попробовал его шею на прочность когтистыми лапами и швырнул в сторону камина на опустевшие столики. Вся мебель, на которую пришелся вес капитана, тут же превратилась в топливо для камина. 
- Я за стражей! Держись! Я за стражей! – впопыхах прогремел трактирщик, хватая за руки двух кричащих служанок, - задержи ее, только не разгроми тут все! 
- Надо же, не клюнул, - все так же сладко проворковала Суна, только на этот раз голос двоился, отдавался чем-то металлическим, - проявил свою человеческую догадливость. Только знай человек. Каким бы ловким и догадливым ты не был, от смерти не уйдешь… 
Она приближалась. Шла. Нет, не шла. Плыла, не касаясь настила. Ее сопровождал холод, несущий смерть на острие косы. Евер чувствовал это острие, догадывался, что смерть на наконечнике предназначена ему, но, тем не менее, нашел в себе силы подняться. 
Вдруг небо над таверной заскрежетало. И без того драные лоскуты туч окончательно разорвались под натиском грома, оглушительный треск ворвался в таверну, ворвался светом, будто тысячи молний одновременно пронзили небо. Жнец занес и опустил косу. Капитан почувствовал леденящий холод на груди, переходящий в жгучую боль, но успел выставить меч под удар. Лезвия едва хватило на то, чтобы задержать древко. Он не стал ждать. Собственным мечом опустил остановленную в защите косу, занес лезвие для колющего удара и всадил клинок в брюхо призрака. 
Небеса взорвались снова и он увидел лицо своей жены. Лицо, напоминающее покрытое снегом озеро, испещренное красными пятнами крови. «Это конец. Конец ее притязаниям на мою жизнь, конец моему страху». Тихий стон сорвался с ее губ, зазвенел в голове миллионами колокольных набатов. Ничего не происходило. Вздохи. Только слабые вздохи и приподымающиеся в порыве ярости ноздри Евера. Не было ни громыхания неба, ни стуков дождя, ни гула голосов любопытных людей за окном. 
Суна вздохнула последний раз. С последними силами высвободила очередной стон, в бессилии навалилась на гарду меча, проталкивая лезвие дальше. Евер отступал до тех пор пока это было возможно, но стена застала врасплох. Он сдался. Зарыдал. Зарыдал безутешно, между всхлипами выкрикивая долгожданное «прости», которое не успел сказать своей жене. Еще очень долго он не мог сбросить обессиленное тело девушки. Не решался. 
Суну накрыли плотным брезентом козлиной кожи и передали в руки местных властей. Евер сидел за барной стойкой, получив свою долгожданную чашу анисовой вотки. Руки у него тряслись. 
- Капитан, - сказал трактирщик, от неловкости поглаживая затылок, - можно тебя попросить? 
Евер-Грамс не ответил. 
- Не приходи сюда больше никогда, слышишь? Никогда. 
Евер-Грамс не ответил и в этот раз, но многозначительно улыбнулся, осознавая скорый конец рассудка. Ведь он снова, сделал это. Снова убил свою жену. 
-------------------
Если ты дочитал(а) до этого момента, то спасибо тебе огромное. Для меня это очень важно, ибо я столкнулся с непониманием, после которого не мог долго оправиться. Сейчас, если тебе интересно, планирую написать сотню коротких рассказов, не превышающих 1500 слов. Буду вдвойне благодарен за отзыв. Так я пойму, что не напрасно истязаю себя подобными мега сложными рассказами.