Глава тринадцатая

Сумерки подкрадывались незаметно. Сначала удлинились тени, охватывая своими щупальцами подножия домов. Вскоре повисла легкая марля заката, меняя свой цвет с легкого багрянца на серое марево. Длиться это будет недолго – тяжелые капли скорого ливня безжалостно сомнут, скомкают чудесную серую шаль.

Звуки труб со сторожевых башен проникли в дома горожан. В обычный день они призывали засидевшихся в пивной крестьян возвращаться домой, пока не закрыты ворота. В эти дни мост был поднят большую часть времени и опускался только для того, чтобы принять продукты, привезенные из окрестных сел. Расчеты проводились на месте – таков был указ городского совета.

Когда на опушке леса появилась группа людей, тени уже растворились в темноте ночи. Дождь вовсю хозяйничал над городом и его окрестностями. Отсюда лагерь графа не просматривался, но издалека доносились голоса. Короткими перебежками горожане начали приближаться к цели. Делалось все в полном молчании: никто не знал как далеко выставлены посты графских наемников.

Внезапно тишину прорезал крик.

- Дремон пытает Броде, - прошептал Петер Яну, находившемуся ближе всех остальных. – Надо торопиться, иначе Серваций не сможет нам помочь.

Вскоре стал слышен разговор стоящих на страже. Петер снял со спины лук, достал стрелу и подождал, пока подойдут остальные. Хоть друзья и были против того, чтобы посвящать в план еще кого-то, Петер настоял на привлечении Бруна. Прекрасный лучник и наездник, он мог существенно помочь нападающим.

Жастин и Жерар провожали всю группу до подземного хода, который должен был вывести их к лагерю неприятеля. Обняв возлюбленного, девушка надела ему на шею оберег – золотое сердечко, которое должно было защитить юношу от врагов. Последний поцелуй, крепкое пожатие Жерара – и четверка направилась в чрево туннеля...

Петер жестом показал Бруну приготовиться к стрельбе. Две стрелы были выпущены почти одновременно и обе достигли цели. Не было сомнений, что это не последний пост, поэтому продолжали двигаться медленно. Через пятьдесят метров нападающие увидели трех графских наемников. Не надеясь на умение своих друзей стрелять, Петер призвал всех отойти немного назад. Решили рискнуть: Лазарус попробует обойти стражу и оказаться между ней и лагерем. Остальные будут стрелять из лука, но если кто-то из них не попадет в цель, портной должен будет остановить убегающего, постаравшись захватить пленника живьем.

Прошло минут пять и раздалось глухое уханье филина.

- Лазарус на месте, - прошептал Ян. Три стрелы просвистели, нарушая равномерные очереди дождевых капель. Два наемника упали замертво, но третий, схватившись за руку, вскрикнул и побежал по направлению к лагерю. Он не переставал кричать, предупреждая основные силы о нападении. Внезапно его голос смолк – очевидно наемник встретился с Лазарусом. Но было уже поздно. Лагерь зашумел, лесок наполнился криками, изредка заглушаемыми раскатами грома. Друзья встретились и стали быстро передвигаться в сторону лагеря, волоча за собой и раненого. Когда стали видны огни, нападающие приостановились, чтобы решить как быть дальше.

Лазарус подтащил к себе пленника. Тот корчился от боли, смотря жалобными глазами на горожан.

- У нас нет времени, поэтому, или ты расскажешь все, что нас интересует ия оставлю тебя здесь, или я использую тебя как живой щит во время нападения на лагерь.

Наемник закивал головой в знак согласия сотрудничать...

***

Когда поднялся шум, граф, выскочив из шатра, попытался понять в чем дело. Он довольно быстро понял, что ничего еще не произошло и подозвал начальника стражи. Тот рассказал об услышанных в лесу криках.

- Это мог быть кто-то из твоих солдат? – спросил граф. Получив утвердительный ответ, поинтересовался: - Сколько людей у тебя сейчас?

- Около тридцати человек, не считая постов.

Дремон задумался. Если это действительно нападение, то он ошибся в своих предположениях. Сто человек он отправил вчера на лодках под стены города со стороны реки. Столько же охраняют пространство на подступах к городу. Еще пятьсот человек должны были присоединиться к нему завтра, но несколько часов назад граф послал человека с приказом возвращаться назад. Расчет был прост: если город выдал Броде, значит военных действий не предвидится. Да, глупо было остаться с таким малым количеством воинов.

Приказав привести к нему пленного, Дремон вошел в шатер. "Начальник стражи знает свое дело", - подумал он. – "Ему не нужны мои приказы".

Два человека втащили бесчувственное тело Сервация и бросили его на ковер. Посмотрев на пленника, граф с удовлетворением отметил, что палач знает свою работу. Запах горелого мяса заполнил пространство помещения, но это не мешало Дремону. Глаза Броде заплыли, одна рука его была прижата к телу – очевидно сломана. Вокруг рваной раны в плече запеклась кровь, а рядом чернело пятно ожега, которое и являлось источником запаха. Связанные ноги, согнутые в коленях тоже явились предметом пыток. Одна из них кровоточила; присмотревшись, граф увидел, что на ней не хватает мизинца.

В это время вошел начальник стражи. С его одежды стекали ручьи воды – дождь не прекращался ни на минуту. Он доложил о размещении людей: первое кольцо вокруг шатра, и еще одно вокруг лагеря. Упомянул он и о том, что крики больше не повторялись. Затем он приоткрыл полог и вошел человек в длинном плаще с капюшоном. Дремон жестом приказал начальнику стражи выйти...

Боль завладела всем телом пленника и, едва сознание начинало возвращаться, тут же принималась команда боли, и мозг снова погружал Сервация в небытие. После нескольких таких циклов Броде удалось понять, что жизнь еще теплится в его израненном теле. Первая попытка открыть глаза закончилась ничем - будто кто-то положил тяжелую горячую тряпку на веки. Голова, казалось, до сих пор находилась в тисках палача. Постепенно ему удалось приподнять левое веко.

Вскоре, Серваций смог разглядеть силуэты двух людей, ведущих беседу: лицо собеседника графа было скрыто капюшоном. Возвратилась способность мыслить. Ужасно хотелось пошевелить онемевшими членами, но Броде понимал опасность такого действия. Голос гостя Дремона, тем не менее, показался знакомым.

- Вы не понимаете, Ваша Милость, - сказал он. – Мне пришлось это сделать, чтобы замести следы. Но еще немного - и я буду раскрыт. Возвращаться в город опасно.

- Глупости, - возразил граф, разрезая ножом яблоко. – Ты предлагаешь мне остаться без осведомителя? Тебе мало денег? Я удвою, нет утрою твое жалование.

- Для чего мне деньги? Если меня поймают, что я буду делать с ними? Я верно служил долгие годы, а теперь Вы бросаете меня на произвол судьбы. Горожане растерзают меня на плошади без суда, как только узнают обо мне все...

В шатре стало светло как днем. Разряды молний слепили, оглушительно гремел гром. Граф и его гость молчали, выжидая когда буря утихомирится. Они стояли у полога, прикрывая глаза при очередной вспышке. Серваций пошевелился: он решил, что может сделать это не опасаясь быть разоблаченным.

Внезапно, одна из молний попала в деревянное перекрытие шатра. Балки, находящиеся внутри, моментально вспыхнули. Незнакомец моментально выбежал на открытое пространство. Граф же, наоборот, кинулся внутрь и лихорадочно принялся искать что-то в одном из сундуков. Серваций приподнялся на локте и исхитрился схватить нож, лежащий на скамье. Он откинулся назад, но не рассчитал и, падая на спину, опрокинул скамью. Граф обернулся на шум, но, видя Броде лежащего на земле, продолжил свои поиски, решив, что находится в безопасности.

В это время, совсем рядом, раздалось уханье ночной птицы. Это был условный знак для пленника. Серваций, превозмогая боль, поднялся и занес нож над графом. Тот увидел тень в сполохах разгорающегося пламени и, отскочив в сторону, кинулся к выходу из шатра, зовя на помощь стражу. Едва он откинул полог шатра, новый разряд осветил лагерь. Для сидящих в кустах горожан, не могло быть лучшей мишени: три стрелы одновременно, пробив кольчугу, вонзились в грудь Дремона. Тот откинулся назад от сильного удара и наткнулся на нож стоявшего позади Сервация. Когда граф упал, все увидели Броде с ножом, на котором блестела кровь. Его всклокоченные волосы и, черное от ожегов тело, произвело ужасное впечатление. Стоящие рядом начали разбегаться. Вдогонку им летели стрелы защитников города.

Только один человек не поддался всеобщей панике: он скользнул за шатер и начал пробираться сквозь лес. Таинственный гость графа уверенно шел к своей цели. Наконец, он подошел к лазу, откуда некоторое время назад вышли Петер и его друзья, и протиснулся в узкое отверстие подземного хода. Почти сразу отверстие расширялось и позволяло выпрямиться в полный рост. Сделав несколько шагов, знакомец графа понял, что внутри довольно светло. Тотчас его окликнул голос:

- Покажись кто ты, добрый человек! – Жерар, а это был он, поднял фонарь над головой. В планы "доброго человека" не входило раскрывать себя; он быстрыми шагами преодолел расстояние, отделявшее его от банщика и нанес тому несколько чувствительных ударов в челюсть. Жерар, не ожидавший нападения упал, но (сказалась старая закалка) успел подсечь незнакомца. Тот завалился на спину. Жастин, находившаяся за спиной отца, бросилась к выходу, рассчитывая позвать на помощь. Но, выбравшись наружу, никого не увидела. Она успела крикнуть один раз, взывая о помощи, как цепкие руки обхватили ее и потащили обратно к лазу. Отчаянно сопротивляясь, девушка сбила рукой капюшон незнакомца, но в темноте не смогла разглядеть его лица. Ярость его только усилилась и кулак то и дело прикладывался к телу и голове дочери банщика.

И тут послышался топот ног, и к месту действия выбежали три человека. Это были Ян, Лазарус и Брун. Увидев борьбу, Лазарус подскочил к нападавшему и с ревом оторвав его от земли, отбросил в сторону. Тот не растерялся и кинулся в сторону, стараясь скрыться за деревьями. Брун, державший лук наготове, выстрелил не целясь. Послышался крик боли и по лицу сына жестянщика пробежала ухмылка удовлетворения.

- Ты убил его, - спросил Ян стрелявшего.

- Не волнуйся, только ранил, - ответил тот.

Ян нырнул в кусты, чтобы убедиться в справедливости утверждения Бруна. Пройдя несколько метров, он скорее услышал, чем увидел, ползущую фигуру. Приблизившись, суконщик заметил стрелу, торчавшую из бедра. Убегавший продолжал отчаянные попытки скрыться, но вдруг ему пришлось остановиться: он уткнулся в ноги Сервация, который догонял друзей, поспешивших на зов помощи. Поняв, что скрыться не удастся, человек подполз к дереву и прислонился к стволу. Правая рука его полезла в пояс; затем на свет появилась тряпица. Достав оттуда какую-то бутылочку, раненый открыл крышку и отправил в себя все содержимое. Серваций упал на незнакомца, вырвал из его рук пузырек и отчаянно попытался открыть последнему рот. Но было уже поздно. Тело раненого затряслось в конвульсиях, раздался предсмертный хрип и через минуту все было кончено.

Ян, открыв рот недоуменно смотрел на то, что происходило. Броде поднялся, опираясь на дерево и обратился к суконщику:

- Оттащи его к подземному ходу.

Там их с нетерпением ждали остальные. Ян положил тело у входа в лаз, откуда появился пошатывающийся Жерар с фонарем. Он осветил лицо мертвеца. Это был член городского совета Якоб Дамм. ...