Короткое описание: Скажем так, издание второе, исправленное и дополненное. Северная Британия, 9 век.
1.
Когда в вечерних сумерках густой, как молоко, туман пал на речку, называемую туземцами Левин, девять лодей отчалили от берега. В тумане норманы, привычные к плаванию вслепую, выстроились в правильный клин. На том берегу шумела на ветру листва плакучих ив, начисто заглушая негромкое скрипение снастей, плеск вёсел и лязг оружия. Словно речные духи, драккары крались по тихой водной глади. Умелые гребцы без плеска погружали тяжёлые вёсла в свинцовые воды. И только когда драконья пасть передовой ладьи взрыла илистый грунт, ярл Уббе первым спрыгнул на чужой берег и огласил сонный лагерь врага боевым кличем. Сталь сверкнула в руках норманов, ратный крик огласил окрестность. Скотты считали, что норманы подойдут только к утру, и мирно спали в своём лагере. Те, что побогаче в шатрах, остальные – просто вповалку среди потухших костров и телег с вооружением. Теперь, когда тревога разбудила лагерь, когда звуки близкого боя наполняли ночь, они вскакивали, на бегу выхватывали оружие, спешили к воротам лагеря. Они понимали, что норманов совсем немного, что нужно выстоять, выиграть немного времени, отстоять ворота, чтобы остальные успели надеть броню и принять настоящий бой. Но воины в рогатых шлемах уже хозяйничали в лагере. Это была резня. Ночь озарялась пожарами и стонами. Ярл Уббе во главе своего герада рвался к шатру в центре лагеря, который вздымался выше и был украшен богаче остальных. Заняв круговую оборону, сотни две дружинников отбивались от наседающих норманов. В центре круга статный шотландский граф кричал что-то призывное на незнакомом языке и размахивал тяжёлым двуручным мечом. Шотландцы слаженно отбивались, медленно отходя к дальним воротам лагеря. Уббе бросился в гущу боя, ведя свою сотню, и два стройных отряда сшиблись в жестокой схватке. Охрана графа состояла не из скоттов, это были англы или ирландцы, более дисциплинированные, но менее стойкие. Герад Уббе три раза бросался на их строй и три раза они отбивались. На место павших становились новые воины из задних рядов, холодная решимость читалась в их озарённых пожаром лицах. К отряду графа как к ядру стекались выжившие в резне шотландцы, но и норманов становилось всё больше. Слыша звуки яростной сечи, они стекались к Уббе. А Уббе в бессильной злобе в четвёртый раз повёл свой верный герад на отряд графа. Он увидел как сам граф, отстранив одного из своих воинов, бился где-то правее, он спешил туда, но дружинники загораживали ему путь. Их было двое: совсем молодой ещё и старый с покрытым шрамами лицом. Оба бились умело, оба стояли насмерть, как и все в дружине графа. Уббе в первое же мгновение их схватки всей тяжестью обрушил клинок на шлем молодого, и тот кулем осел на землю под ноги своих и чужих. От ответного удара старого его спас только щит, подставленный рукой воина его герада. В бою Уббе был неистов, не замечал никого: ни своих, ни чужих. Он грубо отпихнул своего спасителя и ринулся на старика. Он вложил всю силу в единственный колющий удар, и тот попал в цель. Кольчуга затрещала на груди врага. Фонтаном брызнула кровь. Но тут же на место павших заступили новые. Уббе обрушивал тяжёлый меч на их броню, мял и коверкал, крушил и рвал. Он горел яростью, горячкой боя, но не мог пробиться к графу. Он видел, как тот сразил дюжего воина его герада, потом ещё одного, и пелена злобы застилала ему глаза. Он дрался как сам чёрт, но сквозь бессильную ярость видел, что граф уходит. Сколько он врагов сразил, сколько ударов принял, он не знал. А высокая фигура графа в изрубленных доспехах мелькала то тут, то там среди дружинников, и Уббе не мог до него дотянуться. “Трус! Песье отродье!” - кричал он графу, но тот не знал языка, и оскорбления ярла тонули в предсмертных криках и звоне стали. Норманская стрела, пущенная верной рукой, пропела над кольчужниками и пробила плечо графа. Тут же несколько рук его охраны втянули его в центр круга. Воодушевлённый, герад с удвоенной силой налёг на кольчужников графа, и шотладнцы не выдержали, стали, всё ускоряясь, отходить. Норманы навалились всей мощью, всеми нерасплёсканными в сече силами, и шотландцы побежали. Тела графа не нашли. Раненым, его вынесли с поля боя несколько верных дружинников.
2.
Было очевидным, что дерзкий наскок Уббе на лагерь младшего брата короля Константина не останется не отмщённым, что вскоре скотты явятся для битвы. Ярл Уббе выполнял наказ своего брата: выманить шотландцев в поле. В течение трёх дней к норманам по одной, по две подходили ладьи с подкреплениями и вливались в дружину Уббе. Немало людей стекалось к нему пешком из разных уголков страны. Прежде грабившие и резавшие мирное население, они хотели настоящей битвы. Всё это время его люди укрепляли доставшийся от врагов лагерь. Норманы не были очень искусны в сооружении полевых укреплений и ограничились насыпью в рост человека. Когда появился король Ингвар, у Уббе было шесть тысяч воинов и укреплённый лагерь. Уббе встретил королевскую ладью на берегу, на удалении от лагеря. Речка делала излучину, огибая небольшой холмик. Здесь Уббе поставил свой шатёр и сюда привёл он свой герад. Королевская ладья не выделялась особо богатой отделкой, это был самый обыкновенный драккар, разве что немного больше обычного. Поднялся Уббе на него по обычной доске, приставленной к борту. На драккаре был сделан небольшой помост и поставлен трофейный английский шатёр. Ингвар не особо любил роскошь, но этот шатёр, взятый им в Нортумбенленде, был ему дорог. Норманы в той битве уступали саксам числом почти вдвое и выиграли лишь благодаря хитрости Ингвара. – Приветствую тебя, брат, - сказал Ингвар, король норманов, избранный ярлами вести войска пяти фюлков. – Здравствуй, брат, - ответил Уббе. – Твоя слава разносится по всей Британии. “Тоже мне слава, вырезал спящий лагерь, - в сердцах подумал Уббе. - Да и то, графа не захватил, людей мог многих сохранить, какая уж тут слава. Но брату виднее, он не из тех, кто будет льстить без повода”. – Поздравляю с победой. Много добычи захватил? - поинтересовался король, поглаживая окладистую бороду. – Много, брат, - без обычного для него гонора ответил Уббе. - Я захватил шатёр брата местного короля. Мои люди готовы принести тебе подарки... – Не надо, - властным жестом оборвал его король. - Я и люди мои сыты и довольны. Лучше поделись с ярлами. Среди ярлов всегда находилось много недовольных по поводу и без повода. Особенно когда их вёл король моложе их самих. – Как скажешь, брат. – Много ли у тебя припасов? - спросил Ингвар обеспокоенно. С провизией было туго. – Немного. Края здесь дикие, а жители разбежались. Но до битвы хватит. – А если Константин будет дольше собирать войска? Уббе не думал об этом. Ему казалось простым и очевидным, что шотландцы выступят в течение нескольких дней. – Брат, я думал ты разумнее. Сегодня же прикажи нескольким герадам объездить окрестности и собрать провизию. – Я сделаю, - Уббе не хотелось распылять свои силы, но приказ короля не обсуждается. – Ты разослал разведку? – Нет, брат, я... - он не хотел будить недовольство в своём лагере, давая одним возможность пировать и делить добычу, а других заставляя ночевать в чистом поле, выслеживая врага. – Что? - Ингвар гевно сверкнул очами. - О чём ты думал, Уббе? Ты хочешь чтобы вас также как их тёпленькими взяли? Быстро езжай в свой лагерь и не заставляй меня посылать ярла потолковее взамен родного брата. Уббе развернулся и вышел из шатра, немного обиженный. – Я расположусь лагерем на другом берегу реки,- сообщил король уже в спину брату. На тот берег уже выгружались войска со ста восьмидесяти пришедших с королём драккаров.
3.
Опасения Ингвара подтвердились: скотты не появлялись больше двух недель. Уббе разослал восемь герадов на поиски провианта, с оставшимися заперся в лагере. Мелкая речка совсем разлилась, превратилась в бурный грязный поток и стала несудоходной, ладьи пришлось отправить к излучине реки, где вода была поспокойнее. Войско было недовольно и начинало тихо роптать, когда Константин наконец появился. Шотладнцев было вдвое от того, что ожидал король. Они шли по берегу, на котором расположился лагерь Уббе. Ярл срочно отправил гонцов ко всем, находящимся вне лагеря, но многие из них были перехвачены скоттами. Ингвар из-за разлившейся реки никак не мог помочь. Положение было угрожающим. К вечеру второго дня с тех пор, как появился Константин, Уббе со своим войском оказался обложенным врагами со всех сторон. Шотландцы не хотели идти на штурм лагеря, хотя штурмовать-то толком было нечего. Они рассудили, что норманы сами вылезут из-за голода, и произойдёт это раньше, чем река войдёт в своё русло. В лагере норманов горели костры и было шумно. Уббе созвал ярлов на совет, и каждый воин присутствовал у шатра шотландского графа, что занимал Уббе. Воины оживлённо спорили друг с другом. Молодые рвались в бой, кто постарше, неуверенно качали головами. – Тихо, - негромко призвал Уббе, и через некоторое время тишина была полной. - Воины мои, я никогда от вас ничего не скрывал и сейчас скажу всё как есть. Нас здесь нет и пяти тысяч человек, а врагов по меньшей мере двадцать тысяч, если мы выйдем за стены лагеря, то все поляжем. Старики согласно закивали в толпе. – Я предлагаю, - продолжил Уббе. - вытерпеть до тех пор, пока король не сможет подойти к нам с помощью, и тогда уже всем вместе ударить по шотландцам. – А до тех пор сидеть как крысы в лагере, - над толпой разнёсся зычный голос Олафа, ярла северного фюлка. - Достойно ли чести викингов сидеть в лагере, закрывшись от врага, и пухнуть с голоду? Неуверенный гомон одобрения пронёсся по толпе. Уббе поднял руку, призывая к тишине. – Достойно ли чести викингов выйти в поле и глупо сложить головы? Гомон одобрения стих. – А как же наши товарищи, которые сейчас рыскают по стране в поисках пищи для нас? Если они выйдут на скоттов, им конец. – На всё воля богов, - сказал Уббе. – Воля богов, - ядовито передразнил его Олаф. - Так веди нас в бой ярл, и Один рассудит кто сильнее. Речист Олаф, речист и находчив. Хотя разум и на стороне Уббе, но Олаф убедит воинов и уведёт их за собой на верную смерть. Он старый, ему терять особо нечего, его сила воина медленно уходит, а среди воинов Уббе немало и таких, кто в первый раз в походе. – Вы слышите? - спросил Олаф. Мёртвая тишина повисла над лагерем, и сквозь эту мёртвую тишину отчётливо прорезался звон оружия и крики. Как только старик расслышал сечу в то время, как молодые были глухи, может быть, и правда воля богов? – Это герады, посланные ярлом Уббе дерутся с шотландцами не имея ни малейшего шанса на победу, - вскричал Олаф. - Они знают, что никто из них не вернётся с этого поля, но всё равно бьются, потому что они викинги, потому что они – дети богов. Вальгалла ждёт нас! Веди нас в бой, ярл, такова воля воинов. Норманы забили в щиты, закричали во всю глотку. Звон стали о сталь и крики далеко разнеслись над леском и разлившейся рекой, разбудили дремавших духов, всполошили вечные звёзды. Уббе встал, поднял руку, вновь призывая к тишине. – На рассвете мы выступим, - сказал он и удалился в шатёр. Всю ночь в лагере готовились к завтрашей битве: точили мечи и секиры, смотрели, ладны ли кольчуги и панцири, примеряли на себя доспехи убитых две недели назад скоттов. В лагере врагов слышались возгласы ликования и какие-то боевые песни под неведомый пищащий инструмент.
4.
В предрассветной мгле послушался стук копыт. Копейщик в дорогих одеждах на быстрой лошади скакал к воротам лагеря. Дозорный лучник натянул тетиву, всадник вильнул, и стрела прошла мимо. Он бросил к воротам продолговатый предмет, лихо развернулся и поскакал восвояси. Две стрелы, пущенные вдогонку так и не достигли цели. Продолговатым предметом оказалась голова Эриха – герсира одного из посланных накануне герадов. Это стало последней каплей для норманов. Кругом раздавались негодующие крики и призывы покарать врагов за павших товарищей, по всему лагерю вооружались, надевали кольчуги и шлемы, готовились выступать. Они вышли бы даже без приказа, но во главе их стоял Олаф, его люди уже открывали ворота. Среди кутерьмы во главе своего герада с длинным мечом на плече шествовал Уббе. Викинги вышли за ворота и встали нестройной толпой. Густой туман оседал на стали, стекал по шлемам и кольчугам крупными каплями. – Строиться в ромб! - пронеслась над полем зычная команда Уббе. Скандинавы встали в ромб, построение для атаки. Может быть их храбрый ярл перестал малодушничать и поведёт их навстречу врагам? Уббе нельзя было упрекнуть в трусости, он крепче всех дрался в первых стычках, он поведёт их к победе. Все до одного были полны праведного гнева и решимости. Все готовы были драться насмерть, и никого не пугало число врагов. Пять тысяч глоток взревели одновременно, пять тысяч воинов, спаянных в единый организм, начали своё движение на шотландцев. Впереди ромба, раздвигая собой стену тумана, шёл герад Уббе. Вдруг передние воины закричали в ярости: под их ногами лежали обезображенные тела товарищей. Тех, что ночью вышли на лагерь шотландцев. И весь ромб, увлекаемый передними воинами, ринулся вперёд, где нестройной толпой маячили в тумане скотты. Ромб разметал передовой отряд в несколько сотен человек за считанные минуты и ринулся дальше. Из тумана прилетела туча стрел и вонзилась стальными наконечниками где в щиты, где в кольчуги и шлемы, а где и попав в цель. Несколько норманов упали, но это не могло остановить их порыв. Они неслись навстречу своей славе и смерти. Наконец на самой кромке вражеского лагеря они встретили наспех построенные ряды скоттов: пехота в центре, кавалерия на флангах.
5.
Внизу на бурых от грязи водах покачивались полтора десятка драккаров. Река ревела и неистовствовала. Среди грязных вод неслись стволы вековых деревьев, вырванных с корнем. Бурными волнами с берега сносило огромные пласты илистого грунта. У короля не было ни малейшей возможности переправиться на тот берег и помочь брату. – Уббе, что ты наделал! - говорил король и хватался за голову. Он беспомощно метался по дальнему берегу, смотрел то на бурную реку, то на сечу и в бессилии сжимал кулаки.
6.
К полудню Уббе понял, что допустил фатальную ошибку. С самого начала нужно было пробиваться к ладьям и там принимать бой. Норманы с боем взяли лагерь шотландцев, на одном порыве ярости разогнали превосходящее по численности охранение. Построения и норманов, и шотландцев давно распались, на поле сражались толпа на толпу, только толпа шотландцев была в пять раз больше. Не было никакой возможности собрать войска в единый кулак снова. При определённом везении в данных условиях можно было разбить саксов или пиктов, но не шотландцев. Они бились храбро и умело. Уббе с остатком своего герада как затравленный зверь носился по захваченному лагерю, вступая то в одну, то в другую схватку и всюду видел, что норманы обречены, что шотландцы одолевают и теснят его воинов. От них едва ли половина уже осталась, а те, что остались едва способны биться от усталости, а скотты всё прут и лезут, и нет им числа. Несколько раз он видел короля Константина, на белой лошади проносящегося за рядами своих воинов. Он вновь кричал ему проклятья как тогда графу, и король вновь не слышал его страшных оскорблений. Когда солнце начало потихньку клониться к западу, герсир его сотни сказал ему, снимая шлем в минутной передышке: – Ярл, тебе надо уходить. – Я не могу уходить. Я останусь здесь со своими воинами, - Уббе уже не имел никаких иллюзий по поводу исхода сегодняшней битвы. – В поражении нет твоей вины, ярл. Воины убедили тебя идти, а их убедил Олаф. Олаф уже пал. Ярл, мой долг вывести тебя отсюда. В дальнем конце лагеря я видел с пяток лошадей, мы можем уйти. Немногочисленная каваленрия скоттов была истреблена, когда ещё не спал туман. Её зажали в мешок, когда воины Уббе ещё сохраняли некое подобие строя. Преследовать вроде особо некому, можно попытаться, герсир прав: долг Уббе – служить своему королю дальше. Ярл снял с пояса большой рог и протрубил три раза, что означало сбор. Через какое-то время, когда пришли все, кто хотел и мог, Уббе объявил как только мог быстро: – За излучиной реки стоят наши драккары, мы можем попробовать пересечь реку. – Двум смертям не бывать, - ответил старый воин, зажимавший рану на правой руке и держащий окровавленный, весь в зазубринах меч в левой. Вернулся герсир: – Ярл, лошадей нет, - выкрикнул он. – Будем прорываться так, - ответил Уббе твёрдо. Норманы спрятались за повозками – ограждением лагеря – за телами товарищей и врагов. Скотты шли на них двумя волнами. Первыми лучники, за ними – мечники, конницы, слава Одину, нет. Когда они пустили по стреле, рог Уббе скомндовал атаку. Викинги, закрываясь порубленными щитами от стрел, кинулись на скоттов. Лучники ринулись назад и смешали ряды второй линии. Две толпы сшиблись. Эти шотландцы ещё не были сегодня в бою. Мечи у них остры, на бронях нет ни царапины, куда против них уставшим норманам с затупившимися о панцири врагов мечами и секирами. Скотты шли неглубоким построением в пять или шесть рядов, поэтому норманы, несмотря ни на что, достаточно быстро пробились сквозь них. Фланги скоттов закруглились и отрезали примерно половину норманов, и те остались биться в окружении. Оставшиеся пытались организованно отступить к реке. Они медленно, шаг за шагом, постоянно отбиваясь от врагов шли к своим драккарам, поджидающим их на излучине реки. И тут Уббе услышал то, чего больше всего боялся – топот копыт. Выходит, у скоттов ещё осталась конница. Из-за леса показалась сотня всадников, другая и ещё, и ещё... Впереди на белом коне скакал король Константин. Король сжимал в руках тяжёлое метательное копьё. Норманы были наслышаны о ловкости Константина в метании дротиков. Говорили, что он может поразить муху. Король скоттов бросил копьё в строй норманов, рядом с Уббе кто-то захрипел. “Это всё”, - подумал Уббе. Часть норманов побежала, остальные, в основном старики, стояли. Вдогонку убегающим ринулась часть всадников. Каждый из удирающих со всех ног к кораблям видел и слышал лишь одно: приближающийся топот копыт и синеву меча, занесённого над головой. Другая часть всадников охватила тыл скандинавов и не дала им двигаться к реке. Пехота напирала спереди, конница прижимала сзади, это был мешок, из которого не выбраться. Скоро пехота охватит со всех сторон, и тогда никаких шансов. Рядом с Уббе в теснине образовалась небольшая проплешина, там лежал герсир, сражённый тяжёлым метательным копьём. Уббе вынул короткое древко из тела товарища. Он оглядел поле боя. Основной напор скандинавов приходился на конницу чуть левее Уббе, а прямо перед ним образовалась небольшая проплешина в строю скоттов. Уббе перехватил окровавленное копьё и метнул его в ближайшего всадника. Он попал очень удачно, копьё пробило плохенький панцирь из нашитых на кожу металлических полос в области живота. Всадник согнулся пополам и сверзился на землю. Какая удача! Ярл подбежал к коню, запрыгнул на него, рубанул в спину близкого к нему скотта и как мог быстро поскакал к реке. Вдогонку пронеслось две стрелы. Одна пршла совсем мимо, другая пробила кольчугу под правой лопаткой. Добрая микклагардская броня спасла своего хозяина: стрела лишь оцарапала кожу. Конь был совсем свежий, он быстро нёс ярла навстречу его спасению. Ветер бил в лицо и даже немного прибавлял сил. Уббе услышал сзади стук копыт. На скаку оглянулся через плечо и увидел одного преследователя. Он знал по опыту, что длинный его меч почти бесполезен, если биться верхом, да и сил держать его в руках почти не осталось. Он пошарил по луке седла и (о, чудо) нащупал метательный нож. “Боги благосклонны к тебе сегодня”, - сказал он сам себе. Ярл лихо развернулся и метнул кинжал в противника. Тот захрипел и на полном скаку и свалился под копыта собственного коня. “Похоже, я ему в шею попал”, - мелькнуло в голове Уббе. Удача повернулась к нему в фатальный час. Он уже почти не сомневался, что до драккаров скотты не добрались и речку корабли форсируют беспрепятственно. Он вихрем пронёсся по сходням и прокричал хриплым голосом: – Все в один драккар и к тому берегу, руби канаты. Бурная река бросала ладью из стороны в сторону, издевалась над ней, как хотела. Трещало дерево, лопались снасти, разбило рулевое весло. Драккар дал течь в десятке мест сразу, но вывез-таки на противоположный берег. – Король смотрит на тебя с холма, ярл, - сказал лодочник, указывая рукой. Но Уббе не слушал. Он сделал несколько шагов и упал в изнеможении как раз тогда, когда первые скотты появили на дальнем берегу. Прикрывая щитами, лодочники вынесли его из-под стрел.
7.
Уббе ходил на медведя с рогатиной и плавал на утлом драккаре в снежный ураган. Он без страха ходил на полчища врагов, он не боялся ни богов, ни демонов, но сейчас он страшился показаться на глаза брату. Страшно было то, что Уббе положил напрасно столько храбрых норманов, но к своему позору сам остался жив. Он не будет оправдываться пред королём, всё равно никто не поверит. Казнь так казнь, смерть так смерть, не она его пугала. Ему следовало остаться там, на том берегу речки, называемой туземцами Левин. Тогда бы крылатые валькирии уже несли бы его душу к богам, тогда скальды слагали бы саги про храброго и безрассудного Уббе. Но он выжил, бежал трусливым зайцем от врагов, бросил доверившихся ему воинов. Быть ему теперь вечным изгнанником, потому как он не осмелится посмотреть в глаза ни одному норману. Брат позвал его, и Уббе не мог не подчиниться воле короля. Ингвар морщил лоб и мерил трофейный английский шатёр своей размашистой походкой. Уббе, склонив голову, стоял пред ним. – Что стоишь, брат, садись, - бросил Ингвар. В шатре стояли две длинные деревянные скамьи, на которых обычно заседали ярлы военного совета. Уббе покорно присел. – Когда река войдёт в своё русло, скотты переправятся на этот берег для битвы, - сказал король. - А пока мы можем уйти. “Он насмехается?” - не понял Уббе. – Что будем делать, брат? - спросил король. – Я бы спросил мнение ярлов и воинов, - понуро ответил Уббе. – Правильно, - изрёк Ингвар. - А как мне быть с тобой? Уббе, что ты натворил? Зачем ты вывел своих людей на заранее обречённую на провал битву? Ты ведь не глупец, ты всё понимал. – Мой король, видят боги, я сделал это против своей воли. Клянусь костями предков, я бы сидел в лагере, но воины и ярлы потребовали вести их в бой, и я повёл. Я пытался вразумить их, они не слушали. Гнев застил им глаза. Они хотели отомстить за погибших товарищей. Ингвар недоверчиво сверлил его взглядом прищуренных злых глаз. Он хорошо знал своего брата, он ему верил. Вот только никто другой не примет этих его слов на веру, все посчитают, что Уббе пал до оправданий. – Я понимаю, что никто не поверит мне, а подтвердить некому, поэтому брат, я с чистой совестью приму смерть или изгнание. Ингвар позволил себе мимолётную улыбку. Отрадно, что и Уббе это понимает. – Твою судьбу также решит совет, - определил король.
8.
В этой части шотландии не было дорог, как таковых: они были без надобности. Только армии враждебных кланов и самые отчаянные торговцы из Англии осмеливались путешествовать по этим предгорьям. Сами норманы, объездившие весь свет от Исланда до Микклагарда, впервые ступили на эту землю. Три всадника восемь дней ехали по разорённой норманами земле, не встретив ни одной живой души. Местные жители ушли севернее, норманы - западнее, к реке Левин, и остались вокруг только поросшие чертополохом отроги недалёких гор. Только серые камни и низкий колючий кустарник. И серое небо, низко нависающее над головой, давящее, мешающее думать. Холодными утренними сумерками росистая мгла спускается с вершин на землю, медленно оседая в низины. Чёрные вороны наводят тоску и тревогу своим граем. Волки и лисицы беспокоят по ночам лошадей. Ни души вокруг, только трудный путь на запад, к жестоким дикарям, пришедшим из-за студёного моря. Аглийский граф Бруерн был пропылён и измучен долгой дорогой. Он весь извёлся, размышляя, как вести себя с норманами, с дикими язычниками, двадцать лет наводившими ужас на всю Британию. Собираясь в дорогу, он прихватил с собой блудного Рубальда – нормана-изгнанника, осужденного за убийство брата и похищение его невесты. Он коряво говорил на языке англов, так что его можно использовать в качестве толмача. Кроме того, от него Бруерну посчастливилось получить массу полезных сведений об обычаях и порядках норманов. Граф вёл свой маленький отряд вдоль по реке. Всегда тихая речка Левин разлилась в сильном половодье и являла собой грязный бурный поток. Она неслась в своём нешироком русле, причудливо извиваясь меж холмов и отрогов, неистовствовала на порогах и тащила за собой громадные валуны и целые рощицы начисто вырванных с корнем деревьев. Пару раз Бруерн видел какие-то покорёженные доски, напоминающие обломки разбитых кораблей. Несколько раз вниз по течению неслись вздувшиеся тела людей без доспехов. Уже после сумерек на восьмой день пути отряд взобрался на холм, и два лагеря открылись их путников. – Ну и в каком из них норманы? - спросил Буерн скорее себя, нежели своих спутников. - Да и есть ли здесь норманы вообще? Его сопровождающий, старый умудрённый сединами Ал, молчал. Глаза его были уже не те от медленно поедающей его старости. Сам он чуть держался в седле от усталости. Долгий путь дался ему заметно труднее, чем его двум молодым, полным сил спутникам. Он ничем не мог помочь своему господину. Можно, конечно, дождаться утра, и тогда норман опознает стан соотечественников, но, чёрт, как же надоело спать на голой земле! – Рубальд, скачи узнай, - приказал граф. Беглый Рубальд был достаточно беспутен, чтобы не очень дорожить своей молодой жизнью и рисковать по пустякам. Понукая измученного коня, он спустился с холма, и его силуэт исчез в ночи. Ал и Бруерн стояли на холме, их скакуны устало переминались с ноги на ногу. – Если драпать придётся, далеко не ускачем, - сказал Ал. - Коняшки того и гляди помрут. Бруерн немо согласился с ним. Тускло светили лагерные костры: чуть поярче на том берегу и неярко, как звёзды в ночи, на этом. Только два больших костра дрожали на фоне россыпи маленьких и дохлых. “Дрова экономят или войска у кого-то меньше? - подумал граф. - Или может быть, настолько беспечны, что спят все мёртвым сном через два часа после заката?” Вдруг он заметил искру, вибитую подковой о камень, на полпути от холма к лагерю. На всякий случай проверил, легко ли ходит меч в ножнах – клинок словно ждал, когда его вынут для боя. По стуку копыт Бруерн определил, что всадник один. Рубальд? Граф двинул коня навстречу, опытный Ал забрал чуть правее, его конь ступал по каменистой земле совсем неслышно. – Это норманы, господин, - это и в самом деле был Рубальд. - Они приглашают тебя в свой стан. Не говоря ненужных слов, Бруерн запонукал коня к норманскому лагерю. Скакун пошёл под горку валкой рысью. Перед воротами лагеря, составленных из двух больших телег, горел большой костёр. Один из тех двух, что Бруерн видел с холма. Очень умно: все подходящие к воротам оказываются на свету, в то время как дозор невидим на фоне яркого огня. Рубальд крикнул что-то во тьму на своём наречии, с одной из телег послышался сердитый отклик. Бруерн заслонил глаза ладонью от яркого света костра и увидел на телеге рослого викинга. Рядом с ним лежала расчехлённой большая секира с коротким древком. Позади него, за невысоким валом показались ещё люди. Бруерн насчитал пять или шесть теней, и это только те, кто показался из-за вала. Не иначе как поднялись по тревоге. Бдят заморские гости, ждут нападения. Дозорный смотрел на графа с нескрываемой враждебной подозрительностью. Прежде чем вступить в лагерь, всадники спешились. Норманы не любили лошадей и немного презирали тех, кто не надеясь на свои ноги, использует чужие. Англы вошли в лагерь. Рослый норман из дозора взял с вала ещё двоих и под конвоем повёл их внутрь стана. Рубальд о чём-то коротко спросил его, тот так же ёмко отрезал в ответ на своём грубом северном языке. – Король Ингвар ещё не ложился, просит вас к себе, - причудливо коверкая английские звуки, сказал Рубальд. Бруерн кивнул. Шатёр короля был явно английский, даже с каким-то гербом, но в темноте не различить, каким именно. Не иначе трофей. Внутри стояли две длинные лавки, в стороне грудой лежали меха. В походе норманы не признают удобств и спят на шкурах даже в герцогских шатрах. В грубом деревянном кресле между лавками сидел король. Бруерн поклонился, Ингвар ответил приветливым усталым кивком. Он произнёс короткую тираду, Рубальд, неслышной тенью стоящий за спиной графа, вторил ему, подолгу задумываясь над переводом отдельных фраз: – Ты пришёл неожиданно, назови себя. – Я Бруерн, граф земель, что к югу и востоку от того, что вы называете Нортумберлендом. – Обширны ли владения твои? – Ленные земли моего рода немного уступают владениям Альфгейра или Гудрека, - тут Бруерн позволил немного польстить себе. Его земли едва составляли половину от их. Ингвар наморщил лоб, Бруерн смотрел на него осоловевшим от усталости взглядом, и ни один мускул не дрогнул на его лице под тяжёлым взором короля. – С чем ты пришёл к нам? - медленно растянул слова Ингвар, но Рубальд перевёл в обычной манере, ничуть не обращая внимания на интонации короля. – Слава о твоих походах разнеслась по всему Альбиону, - тщательно подбирая слова, начал Бруерн. - Я пришёл, дабы стать со своим войском под твой стяг... Бруерн осёкся, вспомнив, что нет у норманов никаких стягов, но Рубальд не растерялся и перевёл как-то так, что король понял, о чём идёт речь. – Где же войско твоё? - полунасмешливо спросил король. Бруерн подумал, что переборщил с лестью, не любят суровые северные гости длинных восхвалений. – Войско моё в двух или трёх дневных переходах отсюда, - ответил он и продолжил, предвосхищая вопрос Ингвара: - Я веду пять тысяч пехотинцев и тысячу всадников, они отстали из-за большого обоза с провизией. Услышав это, король стал ещё мрачнее. – И почему ты считаешь, что норманы нуждаются в чьей-либо помощи? – Я лишь надеюсь на твоё благоразумие, король. В моей армии есть люди, знающие язык скоттов, их можно использовать в качестве лазутчиков, в моём обозе провизии хватит и для моей, и для твоей армии. Просто прими мою помощь в знак уважения. – А что ты будешь делать, если я откажу? – Это зависит от многого. Возможно, вернусь домой, но скорее всего буду биться со скоттами. Не затем я шёл в эти горы. Король кивнул, удовлетворённый ответом. – Отдыхай, граф. Завтра будет видно, что мы сделаем дальше. Бруерн поклонился учтиво, не роняя собственного достоинства. Выходя, он вблизи рассмотрел герб на шатре и понял, что когда-то он принадлежал самому Ательстану, владетелю всей Нортумбенлендии.
9.
Ингвар не мог не понимать всех плюсов неожиданно свалившейся на него помощи. До сих пор у него были только обрывочные и противоречивые сведения о численности скоттов, с помощью лазутчиков Бруерна он получит более или менее полную картину вражеской армии, а это нужно сейчас как воздух. Нельзя биться вслепую. Уббе говорил, что у Константина есть с полтысячи всадников, и это даёт ему некоторое преимущество. С войсками Бруерна преимущество в коннице окажется у Ингвара. И самый важный вопрос – провизия. Негде достать её в разорённой стране. Ингвар понимал всё это. Не мог он не понимать, что практически невозможно убедить в этом ярлов. Как же, принять помощь от вчерашних врагов, это унизительно для чести викинга. Король плохо спал этой ночью, а под утро велел позвать Уббе. Зевая и протирая сонные глаза, ярл ввалился в шатёр и сел на скамью, не утруждая себя приветствиями. – Разговор есть, брат, - начал Ингвар. – Я слушаю, - подавив зевоту сказал Уббе. Ингвар встал со своего кресла и прошёлся по герцогскому шатру взад-вперёд, прежде, чем приступить к делу. – Приехал тут ко мне один английский граф... - сказал он хрипловатым голосом. Уббе уже знал об этом, весь лагерь уже знал об этом. – Он предлагает помощь. Пять тысяч пехотинцев, тысячу всадников и обоз с провизией. – Ну так чего тут думать, надо принять его помощь, - сказал Уббе безразлично. – А ярлы? - спросил Ингвар зло. - Что ты думаешь скажут на это ярлы? – Поднимут тебя на смех, - ответил Уббе. - А потом предложат перерезать англов и забрать обоз. – Точно, - ответил король, садясь. - Так что нам делать? – Я не знаю, ты король, - бросил Уббе равнодушно. Брат вперил в него холоднй острый взгляд. – Я не затем разбудил тебя, - сказал он, яростно чеканя слова. – Я и вправду не знаю, что делать, - ярл развёл руками. - Я уже один раз не справился с речистыми ярлами, и ты помнишь, что из этого получилось. Вижу только один способ – услать самых рьяных куда-нибудь подальше. – Куда? – Да пусть ещё раз прочешут местность в поисках съестного, может найдут пару мешков желудей. Ингвар сначала не мог понять, издевается брат над ним или говорит серьёзно. – А потом вернутся, - весело продолжил Уббе. - а ты им прямо с порога: “Вот, мол, привезли вы желудей только, а я целый обоз достал”. И на чьей стороне после этого будут воины? Братья рассмеялись. – Брат, - сказал король сурово. - я не отправлю тебя в изгнание. Я не могу позволить себе лишиться такого ценного советчика.
Текст пестрит терминологией, характерной описываемым действиям, что порой немного напрягает. Само же историческое событие, как факт, передано с нужной атмосферой, что не может не радовать.
КАк то сразу резанули слух и глаз туземцы и все интерес пропал.Кроме имен и титулов мне больше ничего историю и не напомнило.и сочувствия не вызвало.Сори.
Произведение, как и любое историческое, грешит многими неточностями и недостоверными сведениями. Но никому никогда не дано узнать как все было на самом деле у норманнов или других народов. Поэтому - твердая четверка! Если как следует порабртать над стилем и сюжетом выйдет добротное историческое произведение.
а чего не написали, что это только часть? сам не сразу просёк. Карта, согласен, мелкая получилась, но лучше по размеру не влезает, тут ограничение на полметра стоит. Блин, был уверен, что норманы с одной н. Но, бляха-муха, не переделывать же всё теперь. . Как говорил мой физик ещё в школе: "Любой научный сотрудник должен иметь здоровую лень".
"Ясен дуб нет сюжета, потому что это не всё." - а чего не написали, что это только часть? "Норманы с одной н, это не немецкое, а французское слово" - подскажите, пожалуйста, литературку, где пишут "норманы". Мне так, для развития кругозора. "Ленные от слова лен (не лён!) - наследственное родовое владение." - Вот за это спасибо. Правда, не знал. "Там типа всё отмечено: и Галлоуэй, и Мерсия, и Нортумберленд" - прошу прощения, не увидел. Вернее, как ни вглядывался - не разглядел.
«наказ своего брата: выманить шотландцев в поле» - по-моему, в данном случае двоеточие совсем не нужно
«Нортумбенленде» - НортумбеРленде
«гевно сверкнул» - буковки не хватает
«было вдвое от того, что ожидал король» - Вы, Виктор, после слова «вдвое» случайно не пропустили слово «больше»?
«и каждый воин присутствовал у шатра» - как-то странно здесь смотрится слово «присутствовал»
«до тех пор, пока король не сможет подойти к нам с помощью, и тогда уже всем вместе ударить по шотландцам. – А до тех пор сидеть как крысы» - повторение «до тех пор»
«глупо сложить головы» - а можно ли головы сложить «умно»?
«Может быть их храбрый ярл перестал малодушничать и поведёт их» - в принципе, предложение построено правильно, но в глаза все же бросается наличие двух времен сразу
«кто хотел и мог, Уббе объявил как только мог быстро» - «мог», «мог»…
«Первыми лучники, за ними – мечники, конницы, слава Одину, нет» - слово «конницы» читается как элемент перечисления, то есть лучники, конницы… Вы бы, Виктор, выделили его
«Одна пршла совсем мимо» - буковку пропустили
«Удача повернулась к нему в фатальный час» - разве может удача повернуться в фатальный час? Фатальный час на то и фатальный, что никакой удачи рядом нет. Иначе он не фатальный
«их скакуны устало переминались с ноги на ногу» - по-моему, неудачный эпитет - переминаются с ноги на ногу только люди. Но это только лишь мое мнение
«немо согласился с ним» - не лучше ли «молча»?
«Только два больших костра дрожали на фоне россыпи маленьких и дохлых» - еще две характеристики костров во-первых, стоят слишком далеко от определяющего слова, во-вторых, у Вас, Виктор, костры «маленькие», но в то же время «большие»
«с нескрываемой враждебной подозрительностью» - а бывает подозрительность «дружелюбная»?
«Он произнёс короткую тираду» - статья из Толкового словаря под ред. Ожегова: «ТИРАДА -ы ж. (книжн. и ирон.). Длинная фраза речь произносимые в приподнятом тоне. Гневные обличительные тирады». Получается, «он произнес короткую длинную фразу»
«Ленные земли моего рода» - это типа льняные? Или опечатка в слове «лесные»?
Вы уже, Виктор, поняли, что я люблю прикапываться к конкретике больше, чем к произведению в целом. Здесь же все-таки отмечу о всем рассказе… Мне читалось очень сложно. Или стиль не мой, или язык действительно тяжелый… Сюжета я как такового тоже не увидел. А по поводу «учебника истории» я, честно говоря, совсем не согласен. Я, конечно, не историк, далеко не историк. Да что уж там – мне до истории как до Камчатки (привет Орешику), однако, по-моему, обилие «ярлов», «драккаров» и др. еще не все, чтобы написать подобного рода текст. Из интересного нашел только одну фразу:
«нет у норманНов никаких стягов»
Это правда, Виктор?
В общем, извините, но только «неплохо».
ПЭ. СЭ. Кстати, карта в начале для красоты что ли?
Не знаю, насколько хорошо можно изучить историю, читая беллетристику. Вообще я уже многих достал своими нападками на недостоверность. . Блин, опять недоглядел, что не всё поместилось.
0
. Как говорил мой физик ещё в школе: "Любой научный сотрудник должен иметь здоровую лень".
