Переводчик Степень критики: Конструктивно и по делу
Короткое описание: Решил немного опробовать себя в историческом жанре, а в частности коснувшись тематики Великой Отечественной. Самостоятельных произведений у меня вобще крайне мало, а потому это по сути первый рассказ, так что надеюсь на ваши отзывы)
Пыльно, пыльно и грязно сегодня в этом райском уголке, что раскинулся на берегу безымянной речушки, светлой и прозрачной как чан со святой водой. Большое и оранжевое, словно спелое наливное яблоко, солнце медленно но верно заходит за далекую черную линию горизонта, которую любовно украшают кроны деревьев. Денёк сегодня был жаркий, и душный, кое-где даже видна пожухшая от этой самой жары некогда сочная и зеленая травка…так и лица людей, пожухли и посерели за бесконечный и жуткий летний день. Если встать посередине этой замечательной лесной опушки то можно заметить торчащие из земли, словно астраханские арбузы, зеленые каски. То тут, то там прошмыгнёт чья-то голова, запачканная грязью кровью и потом. А с того берега этого зеленого, притоптанного сотнями сапог и парой десятков лязгающих железных монстров, изрытого и израненного мириадами свистящих осколков на пару с бесконечным количеством пуль, поля можно то и дело услышать то пьяные песни, то какие-то грубые команды на незнакомом и лающем чужом языке. Это немцы гуляют, отмечая очередную победу. Хотя победой это назвать сложно-но лишний повод выпить рядовым обалдуям не помешает. И всё же расслабляться рано, иначе свежие части тут же сотрут в порошок остатки частей советских, вернее то, что осталось от очередного невезучего полка. А вот со стороны другой подкреплений пока дождёшься…тоскуют люди, волнуются. А некоторые просто спят или ошиваются без дела…на войне слишком много страхов и без этого…осознание конечно приходит не сразу, но оно приходит и, наверное, только это сохраняет целостность человеческой психики в свинцовом аду. Вот мы видим запыленную зеленую фигурку, присевшую на каком-то бревне, что боком упирается в темнеющий сруб блиндажа. Человек, секунду назад откручивавший крышку грубой жестяной фляжки восхищенно уставился куда-то вдаль, наверное, тоже наблюдая вместе с нами завораживающую картину заката. И о чём-то думая…о чём может думать этот, казалось бы маленький на фоне всего происходящего человечек? О семье наверное думает…а что если её нет? О доме наверное думает…а что если и его тоже нет? Ну тогда нашему невольному герою остаётся думать только о прелестях уходящего солнца…Наконец он прикладывает к потрескавшимся грязным губам заветный сосуд и тихо чертыхается, обнаружив что воды там нет и в помине. Его взгляд опускается на гладкий металлический корпус и обнаруживает в том смачную небрежную дырку с рваными и широкими краями. Туда свободно залезет даже палец, неудивительно что и жидкость вся вытекла. «Слава Богу что хоть жив остался»-ободряюще думает про себя человек и высосав досуха всё ещё катавшиеся по внутренностям фляги капли выбрасывает её в стоящие за линией окопов кусты, не вставая со своего бедняцкого ложе. Кусты то они конечно кусты, вот только все они нашпигованы горячим железом и оттого потеряли добрую половину листвы…или это от жары? Да какое солдату сейчас до того дело? Солдату надо поспать хотя бы чуточку… Кто был в армии, тот умеет засыпать по команде, а кто был на войне, тот умеет засыпать без команды. Каждую свободную минутку можно урвать для этого, безусловно, важного и нужного занятия, а уж когда для него имеется целая ночь, то от такой подачки судьбы отказываться просто глупо. Вот и уставший боец, забыв о жажде, решает отдать дань доброй традиции-мало ли, вдруг завтра с утра пораньше вражина опять начнёт свой «дранг нах остен»? С этими мыслями пока что безликий и безымянный для нас персонаж поднимается и, сделав несколько шагов по стоптанной сапогами защитников земле, проникает внутрь землянки. Что предстанет его взору внутри блиндажа? Да ничего особенного…это будет темная и сжатая до невероятных размеров комнатушка, тесная и душная. На столе (если выпирающий из стены слой грунта можно назвать столом) одиноко скачет веселый огонёк, поселившийся на конце фитиля плавящейся под натиском тепла свечи. «Свеча?»-удивитесь вы, «да, свеча»-отвечу я вам. Керосиновые лампы обычным солдатам не положены, да и неудобно их таскать с собой повсюду. Именно поэтому роль осветителя, такую древнюю и важную, выполняет простая восковая свечка. Правда свет она даёт довольно спорный, но всё-таки даёт, и потому исправно выполняет свою работу. Работу, после которой её тлеющий огарок выбросят как старый ненужный хлам…она погибнет, но выполнит своё предназначение-она подарит людям свет, а значит и надежду на лучшее. В чём-то вошедший человек имеет сходство с этой вещицей-он ведь тоже может погибнуть на своей работе и без этой самой же работы обойтись ну никак нельзя. Война это тоже суть профессия, грязная и жестокая наука убивать. Наука ненавидеть и побеждать…побеждать в первую очередь себя, ибо не преодолев себя ты никогда не сможешь пойти в атаку. Если в обороне инстинкты играют на твоей стороне, и ты лишь защищаешь свою жизнь, то в атаке они же встают вопреки. Их то и нужно преодолеть, ради того чтобы не сойти с ума в пахнущей гарью кровавой бане. Каждый делает это по своему-одни днями и ночами убеждают себя в том что «кого угодно, но только не меня», а другие вместо этого просто забывают о страхе и жалости к врагу. Ведь пока он держит в руке винтовку и её зияющее дуло направлено тебе в голову трудно быть гуманистом и проявлять милосердие…Вот и наш всё такой же безымянный герой думает об этом…вернее думал когда-то. Сейчас его закостеневший и обозленный разум волнуют только вопросы насущные, те без которых не выжить и не пробиться сквозь каждодневную суету войны. Человек безмолвно оглядывает чадящую тишиной и безмолвием землянку и, прыгнув на лежанку, задвигает на глаза потертую в сотнях боёв пыльную пилотку. Инстинктивно прислушавшись и не заметив ничего, что могло бы привлечь его внимание, боец погружается в сладкую и затягивающую дрёму…ту самую, которой не видать кому-бы то ни было ещё. Этот сон был чуткий и в то же время крепкий, ибо организму нужно было восстановиться после очередного дня изматывающих боёв…а бои на этом участке были довольно часто. Впрочем, как и везде в этот период Великой Войны. Войны не ради славы, а ради самой жизни на земле-как где-то и когда-то написал то ли поэт то ли писатель…почему именно эти строчки всплыли в воспалённом мозгу солдата в этот момент объяснить сложно, как и сложно, например, объяснить природу шаровых молний. Точнее практически невозможно…но уставшего и замученного бойца это мало волнует-он моментально засыпает, даже не заметив этого. Ну вот герой и погрузился в объятия Морфея и у нас появился своеобразный антракт для того чтобы осмотреться…траншея спит…траншея спит с открытыми глазами, чутко как осенний лист на ветру, стараясь выловить и профильтровать любой шум этой тихой и душной ночи. Выловить осознать и понять-не прячется ли где подлый враг, который, выпустив сигнальную ракету, нашлет на этот оплот несметную толпу фашистской саранчи? Нет, не сидит. Только где-то вдали стрекочут пулеметы-видать сегодня разведчики опять не вернуться назад…замолчали. И снова тишина… -Котчетков! Вот ты где…Подъем! Так вот банально мы и узнали имя нашего персонажа. Алексей Котчетков, тысяча девятьсот тринадцатого года рождения, человек в прошлом женатый и живший счастливой жизнью обычного гражданина, работая учителем немецкого в сельской школе. А сейчас…машина войны без прошлого, но с остервенением сражающаяся за будущее, вгрызаясь в него всеми своими тридцатью зубами. Куда делись ещё два? Да выбили в драке по молодости…ну с кем не бывает? Человек нехотя разлепил глаза и с отстраненным лицом, но бодро вскочил со своей лёжки. -Здравия же… Начал было наш знакомый, но вошедший-сухощавый офицер с нашивками старлея прервал его жестом правой руки. Левая у него была на повязке, крепко притянутой к груди и оттого на вид казавшейся неотъемлемой частью униформы. -Отставить...ты ведь хорошо владеешь немецким, верно? Вопрос довольно глупый, но не отвечать на него было нельзя. Это понимал и боец, нехотя протянувший: -Так точно! Владею. -Вот и прекрасно…нужна помощь в допросе одного немецкого цырика. В общем, пойдёшь со мной и переведёшь-что он там лопочет. Солдат согласно кивнул, проорав какую-то подтверждающую фразу. А что ему ещё оставалось делать? Приказы не обсуждаются…и наш герой, через силу натянув пилотку, последовал за командиром. Преодолев небольшую балку на входе они оказались во власти чистого ночного воздуха, освежающего и моментально прочищающего лёгкие. В мирное время в такие моменты человека охватывает какая-то эйфория, хочется жить, дышать и видеть эту лунную ночь, где косые отблески далеких звёзд падают на блестящие от влаги листья деревьев…но война вносит свои коррективы в эти ощущения. Они усиливаются во много тысяч раз, заменяя собой ту огромную дыру, что образует в сердце сразу после первой атаки…сразу после первого обстрела…этого не передать. Никогда и никому. А потому мы лишь можем перемещаться вместе с двумя такими обыденными и жалкими человеческими фигурками, словно муравьями, ползущими по своему крошечному лазу на пути к какой-то ведомой только им цели. Вот они заходят в штабную землянку и картинка вновь меняется…перед нами раскидывается такая же тесная и душная комнатушка, правда выложенная бревнами и этим отличавшаяся от солдатских пристанищ. В углу тикали какие-то заводные часики, с весело бегающим в разные стороны небольшим маятником. Стол…стол раскидистый, как сень дуба из этого же дуба и выструганная. Сложно сказать откуда он появился но сейчас вместо карт за ним сидели несколько человек: капитан, поджарый и мускулистый мужик с глазами большими…ну и…глубокими что-ли. Невозможно описать. Рядом в невыгодном свете смотрелся особист-полный и с одутловатым красным лицом. Ну и собственно герой всего этого представления-болезненно ерзающий на жёстком стуле немец в слегка заляпанной кровью серой гимнастерке. От него несло какими-то духами и перегаром, но видать от страху-то он сразу протрезвел и сейчас затравленно тыкал остроносой мордой куда-то в потолок, наверное, пытаясь задрать нос повыше. Капитан постучал по столу тяжелой железной ручкой и бросил короткий взгляд на вошедших. -Что, привели толмача? -Старорежимные выражения, Владимир Иванович… Скучающе и с некоторой долей то ли укоризны то ли иронии протянул сотрудник НКВД. -Знаю, знаю…проходите, садитесь. Он ткнул пальцем, избрав направлением одиноко стоящий в углу стул, не менее грубый и жесткий чем те, что находятся под всеми присутствующими. Старлей понятливо кивнул и, держась за матовый козырек офицерской (хоть так тогда и не принято было называть) фуражки, спешно покинул землянку. Боец тоже всё понял и занял отведенное себе место…скучная работа переводчика-не так ли? Но уж всяко лучше чем ползать под пулями-думал он, лихорадочно перебирая в голове все немецкие фразы, которые знал. Конечно он чувствовал ненависть и отвращение к этому проклятому языку, но…приказ есть приказ. -И так, для начала извольте представиться. Снова «по-старорежимному» спросил офицер у сжавшегося немца, чем вызвал неодобрительный взгляд особиста. Наш герой суматошно брякнул что-то на дойче, вероятно далёкое от подобного деликатного выражения. Немец молчит. -Зовут-то как спрашиваю? Немец молчит. -Звать тебя как, паскуда?! Уже не выдерживает капитан и с силой стучит по столу своим огромным кулачищем. Алексей, конечно, переводит всё это, и хоть ему не удается сохранить эмоциональную окраску речи, «языка» пробрало от тона этого русского. -К-курт...Штейнхель… Блеет про себя пленник, с опаской глядя на здоровенного капитана. -Так то лучше…звание, номер части?! И снова гробовое молчание. И так каждый раз и при каждом вопросе-вышеупомянутый Владимир Иванович уже почти охрип от криков и угроз. Честно говоря и бойцу уже поднадоело переводить одни и те же слова по нескольку раз, а потому он больше слушал…и того что он там услышал нашему толмачу хватило надолго…очень надолго…на всю жизнь. Вначале он молчит и препирается, но когда получает по наглой арийской роже от взбешенного капитана то тут же приходит в чувства. Оказывается этот самый Курт есть никто иной как оберштурмфюрер СС из какого-то N-ого батальона N-ской части. В общем-то рыбка не крупная попалась, да и знает маловато для офицера. Возможно даже врёт чтобы не шлёпнули…однако ведь что-то он знает и всё чем знает активно делится…после хорошенькой взбучки от командира конечно. Особист уже начал косить на оба глаза, чтобы тот прямо тут не прикончил горе-вояку. И ерзает и ругается и плачет-и что только не делает этот товарищ лишь бы ещё раз протянуть время…до чего? Он серьёзно надеется на спасение?... -Так зачем же ты на нашу землю-то пришёл, болезный? Али в родных Бавариях плохо кормят? Уже под завязку этого спектакля с иронией спросил офицер. -Убивать русских свиней! Без запинки оттараторил немец и тут же замер, осознав, что жутко сглупил. Всё замерло. Убивать русских свиней…да кто он такой?! Это говорит человек, только что бессовестно засыпавший все, что он слышал и видел в своём стане. Нет, наш герой видел немцев и отважных и бросающихся со своими бредовыми идеями прямиком на пулеметы, но этот…он ведь даже в бою ни разу не участвовал…и ведь точно такие же врываются в села и города, сгоняя людей в воняющие бензином сараи, переезжают грудных детей танками и с жуткими ухмылками творят всякие непотребства…и ведь точно такие же лишили его семьи, любви и дома…точно такие же…НЕТ! Боец не выдерживает и выхватывая из кобуры Наган. Выстрел…ещё выстрел…боль заломленной руки и застывшая в предсмертных мучениях фигура немца…навсегда застывшая…застывшая в его памяти… Наш герой после случая этого два месяца пробыл в штрафбате, после чего его вернули в обычные части. Участвовал в освобождении Белоруссии, где и был ранен в обе ноги-пулеметная очередь всё-таки вещь очень страшная и опасная. После войны он несколько лет провёл в инвалидной коляске, после чего работал сторожем на ночном складе. Но этот образ…этот образ он запомнил навсегда. Это образ смерти. И…мести…
Автор, слишком приторно литературно написано, поэтому я не поверила ни единому слову. Рассказ читается без эмоций, персонажи кажутся именно персонажами, а не живыми людьми, которыми каждый автор пытается сделать своих героев: "Так вот банально мы и узнали имя нашего персонажа." Подобные авторские отступления только сбивают читателей. Слишком много природы. Это также отвлекает внимание от сюжета. Уберите лишнее. Оставьте только то, что влияет развитие сюжета и героев. Попробуйте не просто красиво писать ( с этим вы переборщили), а описать чувства, ощущения персонажей, создайте атмосферу. Можете прочесть хорошую статью Леонида Каганова на эту тему: http://www.mirf.ru/Articles/art3267.htm Удачи)
Конструктивно сложно. Тема военного героизма особенно актуальна в преддверии 9 мая. Сюжет интересный, не замыленный. Допускаю реальные корни. Однако над воплощением истории в литературное произведение надо еще поработать. У меня сложилось впечатление будто автор не историю рассказывает, а упражняется в поэтическом описании. Слишком много отвлечений, из-за которых теряется трагизм и накал страстей. Чем описывать природу лучше более ярко опишите сам допрос. Как вздувались вены на шее у капитана, когда он орал на немца. Как немец презрительно осматривал своих мучителей, чтобы гордо вскрикнуть: «Убивать русских свиней». В Ваших описаниях мало эмоций. Но для первого рассказа просто замечательно.
0
