Вечер наступил предательски быстро. Я договорился с Бэйзилом, что он будет ждать меня у старинных часов на втором этаже. Однако, ждать пришлось мне.
План был прост до безобразия. Я должен был проникнуть во флигель, выключить дядюшкин генератор, затем вломиться в пустой «номер» мистера Торнотта, что бы стащить шедевр, и тут же рвануть на станцию в Стоунбридж Виллидж. Там я сяду на первый же поезд и рвану в этот чертов Илкли к Хардванам на праздник. Единственное, что омрачало этот продуманнейший план – я толком не представлял куда деть эту самую картину. На то что бы сжечь её просто не было времени, а оставлять её в станционной камере хранения мне бы не удалось, поскольку в это время они закрыты. Ну, а про то, что бы сплавить картину Бэйзилу не было и речи.
По ходу составления плана возникли некоторые вопросы. Во-первых, как по исполнении получить от Мэриэн интересующий меня документ? Во-вторых, не будет ли комната мистера Торнотта заперта так же, как в свое время было с комнатой Мэриэн? И, наконец, в-третьих – не выйдет ли мне всё это боком.
На первые два вопроса ответы нашлись сами собой. Платежку за «Дедал Клаб» в мое отсутствие получит Бэйзил. А, что бы не волноваться по поводу торноттовской двери, я решил раздобыть ключи у какой-нибудь горничной.
Третий вопрос был, скорее, риторическим.
Бэйзил появился с получасовым опозданием. Я не скрывал своего праведного гнева.
- Слушай! Я опоздаю на поезд если ты… Кстати, о поездах… Билеты принес?
- Да, да. Вот они. Продавали только во второй класс. Видимо до Илкли вагоны первого класса не ставят. Хотя раньше ставили…
- Хватит молоть ересь! Лучше скажи Финчерсу, что вещи стоят у порога моей комнаты. Пусть отнесет их в машину.
- Уже сказал.
- Хорошо. Ладно, Бэйзил. Иди, жди в автомобиле. А! Да… Ты попросил горничную оставить ключи?
- Этого не потребовалось. Я одолжил их у Финчерса. Держи.
Закатное солнце зашло за кроны деревьев. День тихо отдавал свои форпосты, уступая ночи. Бэйзил ушел к автомобилю. Для моего побега был выбран дядин паровой автомобиль. И если вам кажется, что моя учесть была много хуже участи Бэйзила – попробуйте сами кочегарить подобного монстра!
Я же, выйдя из дома, отправился к флигелю. Он, слава богам, не был заперт. Рядом с флигелем лежала старая лестница. Нужно сказать, хорошие идеи приходят в самый разгар таких дел, ровно, как и аппетит приходит в самый разгар еды. Я решил, что будет странным, если картина пропадет из запертых апартаментов художника. Начнут разбираться, выяснят, что я просил у дворецкого ключи. Необходимо симулировать ограбление. Или что-то в этом роде.
Посему я взял лестницу и кинул ее под окнами, где приблизительно выходили окна Герберта. Сначала я хотел прислонить ее к окну, но, во-первых: я точно не знал какое из окон именно его (и вычислять это было долго и не слишком-то нужно), во-вторых: лестница, стоящая у окна, хорошо видна издалека, и уже сама по себе наводит на мысли об ограблении. А так всё выходит довольно логично: вор украл бесценное творение, вылез по лестнице, и как смог замел следы.
Я вошел во флигель. Строение было небольшое, но все же внутри его поделили еще на три части: кладовую, дровяник и комната с интересующим меня генератором. Помимо генератора в комнатке находился еще всякий хлам – канистры с топливом, швабры, метлы, лопаты, садовая тележка, целая куча тяпок и даже – железный лом. Над генератором был пульт с лампой накаливания, по работе которой можно было судить о работе генератора в целом.
Машина пыхтела, и делала электричество. Я стоял рядом, смотрел на часы и думал: как, черт возьми, обезвредить это чудо двадцатого столетия! Как-то до этого я не слишком думал о том, что стану делать, что бы вырубить это механическое счастье. Во всяком случае, я ожидал увидеть здоровый рубильник или красную кнопку. Но на пульте была дюжина каких-то вентилей, которые я крутил в разные стороны минут десять. Иногда лампочка тускнела, иногда начинала гореть раз в пять ярче. Но выключить ее я не мог.
И тут я вспомнил про лом.
Дело в том, что из корпуса аппарата выходил вращающийся маховик. Ну, или что-то в этом духе – такое большое чугунное колесо с тремя толстыми спицами. Вероятно, во мне проснулся древний человек-дикарь, который решил, что если что-либо не выходит понять, то это «что-либо» надо сломать, тупо долбанув по этому «чему-либо» кремневым топором.
Как вы верно уже догадались, я схватил лом и сунул его между спицами. Лом зажало. Маховик остановился, в чреве мотодинамо что-то дважды весьма колоритно лязгнуло – и свет погас.
Я вышел из флигеля. Было уже довольно темно. Но, не темноты я боялся, господа! Мне было по-настоящему боязно столкнутся с кем-нибудь на выходе из флигеля. Ведь, потом будет необычайно сложно объясниться.
Озираясь, я пошел к парадному входу. Там у входа стоял уже под парами автомобиль. Бэйзил курил неподалеку. Проходя мимо, я подал знак, что, мол, всё хорошо. Впрочем, и сам Бэйзил наверняка понял, что все идет как надо – дом, еще пять минут назад утопавший в электрическом свете, был темным, словно склеп.
Войдя в дом, я понял, что совершил первый просчет – не взял фонарь. Это может показаться мелочью, недостойной особого внимания, но можете мне поверить – добраться до заветной двери комнаты мистера Торнотта было задачкой не из легких.
Мэриэн была права в одном – в доме царила паника, как на тонущем корабле: прислуга и дядины гости носились по слабоосвещенным коридорам, натыкаясь друг на дружку, ругаясь, падая, роняя свечные упаковки. Бардак был дикий. Пока я путешествовал по дому, на меня, кажется, налетел старик Торнотта (или кто-то еще весьма упитанный), извинился, и побежал дальше.
Так, в обычной обстановке и при нормальном уровне освещенности, на то, что бы добраться до апартаментов Герби было нужно пара минут. Но сейчас! О боги! На это самое путешествие потребовалось полжизни. Скажем, Одиссей, будь он на моем месте, проклял бы всё, и сбежал назад на Итаку к жене и детям. Но я был несколько из другого теста, нежели этот сказочный грек – и потому, растолкав всех по углам, и даже дав два смачных пинка по корме одного из дядиных гостей, который плотно застрял в лестничном проходе, я-таки достиг цели своего странствия!
Отперев дверь, проник вовнутрь. М-да. Да же без электрического освещения комната выданная мистеру Торнотту выглядела на сто очков вперед всех прочих комнат. В ней были два широченных окна, выходящих на запад (вернее, на северо-запад – но это к делу не относится) так, что лучи умирающего закатного солнца богато освещали её алыми красками. Конечно, Герби, как знатная свинья и растяпа, успел превратить эту комнату в полный бедлам, раскидав кругом свое художничье барахло: краски, мольберты, полотна, - но даже такой эта комната была великолепной!
Впрочем, меня сейчас куда больше интересовала возможность опоздать на илклинский поезд, нежели полудохлое солнце и творческий сумбур, залитый алыми красками.
Кстати, о красках. Отыскать работу «портрет Мэриэн, тонущей в океане» оказалось не так-то просто – кругом лежали легионы картин, одна краше другой, и орды тубусов. Откуда у человека, который отбыл из Лондона с одним тубусом, через два-три дня их появился целый выводок – было для меня загадкой почище, знаете ли, загадки того же Сфинкса. Но, как говорится, кто ищет – тот всегда найдет.
Через двадцать минут я был на станции «Стоунбридж Виллидж», а нужный тубус стоял среди моего багажа. Безил крутился рядом. Он был необычайно счастлив, что мы обдурили всех, а главное – мистера Герберта Торнотта, которого он не мог терпеть, и, по его мнению, тепереча этот неудачник сядет в такую глубокую лужу, со дна которой долго будет всплывать.
- Я вот что подумал. – обратился я к Бэйзилу, который любовался тубусом немного издалека.
- Да?
- А что если меня обнаружат с картиной… ну…до того, как я её сожгу или что-нибудь в этом духе?
- Обнаружит?
- Ну. Скажем, приеду я в гости к Хардванам в Илкли, а там меня спросят: «что это за тубус такой, молодой человек?». Не пошлю же я к черту хозяина дома, сказав что это не его ума дело!
- Да, Эд, в этом есть рациональное звено. Но, есть выход. Можно эту картинку модернизировать.
- Модоизи… Что сделать?
- Обновить. Да так, что бы её сам автор не узнал. Ну, скажем, закрасить… или нарисовать что-нибуть поверх. – сказал Бэйзил и куда-то смылся. Тоже мне – мастер интриги! Как её закрасить или модернизировать? У меня минут пять до поезда. Кровью, что ли!
Как бы в ответ на это Бэйзил возник, словно из-под земли. В его руке было ведро с дёгтем.
0
