История моей смерти или последний банан Степень критики: Любая. Буду благодарна.
Короткое описание: Рассказ о дружбе, смерти, о любви к мужчинам и бананам:)) Из личных воспоминаний. Может быть особенно полезен для тех, кому "жизнь не мила".
Почему рассказы уретральницы? Потому что я уретральница. Для тех, кто не знает что это такое - это один из векторов из системно-векторной психологии. Есть система Бурлана, есть Толкачева. Если вам интересно - почитайте. Я лично для себя много интересного узнала - и о себе и о своих близких. Стало понятно, почему они действовали так или иначе. И про себя стало все понятно. Смысл в том - что “врожденный” вектор определяет твое поведение в экстремальных ситуациях. И мне захотелось вспомнить эти ситуации. Все которые смогу. Мне бы хотелось узнать о том, как вам понравился этот рассказ. Как это описано. Было ли вам интересно, понятно, приятно или может быть противно... Как вам стиль моего изложения - и есть ли он вообще? Хочу отшлифовать эти истории до удобочитаемости, может быть когда-нибудь опубликую и подарю всем своим бывшим мужьям и внукам. Первые пусть знают то, что я им никогда не рассказывала, вторые - будут знать, какой была их бабушка. Обещаю ничего (в смысле себя) не приукрашивать. Постараюсь рассказать как на самом деле было. Рассказы будут не в хронологическом порядке, а в каком угодно. Хронологию потом в книге сделаю. Заранее благодарю всех за комменты! И конечно буду вне себя от счастья, если вам понравится!
Было это в тот период, который я не могла бы назвать золотым. Хотя мне и было 17, и казалось бы, жизнь моя должна была бы быть счастливой и полной надежд. По крайней мере, люди старше меня хотя бы на 10 лет, считали, что это так. НО
У меня была семья, которая меня не понимала и не пыталась понять. Поэтому своей настоящей семьей я считала подруг.
У меня был защитник и заступник – мой брат. Но он в это время служил в армии…. И поэтому мне приходилось защищаться самой.
У меня было ощущение – что именно ко мне большинство особей мужского пола относятся особым образом – чаще всего, хотят просто поиметь. При этом, идеально для них было бы сделать это немедленно или хотя бы быстро. Ни ухаживаний, ни цветов, ни подарков. Те, кто считал себя сильным и имеющим право, пытались напугать меня или получить силой. Попытки были постоянными. Поэтому я считала, что я не красива, не умна, и не достойна «настоящей» любви.
У меня была одна ценность. Дружба. В то время это было самым главным и важным. Важнее чьего-то мнения, важнее родителей и родни, важнее парней и даже любви.
У меня была жизнь. Но я не ценила ее. Поэтому я готова была отдать ее, не раздумывая, подругам, или за подруг, или даже просто так…
У меня было представление о смерти, вернее о том, как лучше всего умереть. В нем не было ничего романтического. И так уж получилось, что главным в этом представлении был… банан.
Итак, я в то время училась в педагогическом училище. И у меня было две настоящие подруги. Но данный рассказ будет касаться только одной. Она училась со мной в одной группе. Ее звали Наташкой. Именно она первая сказала мне о том, что я очень красивая девочка, и любой молодой человек должен быть счастлив быть рядом со мной. Я ей сначала не верила, хотя мне и было приятно слышать от нее такое. Тем более что ее я считала верхом красоты и совершенства.
Наташка - обладательница прекрасных, густых, длинных волос цвета спелой пшеницы. У нее изумрудные глаза, и прекрасные пропорции тела. При этом она всегда выглядела немного старше меня, так как была крупнее. Но я никогда не считала ее толстой, да они и не была такой. Просто у нее шире кость и больше размеры. А еще у Наташки отличные белоснежные зубы, открытая улыбка и ямочки на щеках.
У меня же в то время были тоже длинные, но не такие шикарные волосы, они были темнее и не такими густыми. Глаза у меня зеленые, а иногда темно серые, это наверное зависит от освещения или от моего настроения, не знаю. А фигуры у меня в то время вообще почти не было… Нулевой размер лифчика, небольшая задница, но правда, ровные ножки и тонкая талия. И никаких тебе ямочек на щеках…
В общем, мы с Наташкой были очень разными внешне. Зато очень хорошо понимали друг друга и обладали похожими взглядами на жизнь.
С Наташкой мы проводили время в училище, потом вместе делали уроки и «гуляли». Расставались мы с ней в то время только для того, чтобы переночевать дома. При этом, придя домой, мы созванивались, и еще часами могли говорить по телефону. Понятно, что у нас не было друг от друга секретов. И что мы в подробностях знали друг о друге поминутный расклад – кто где был и что делал в то время, когда мы оказывались не вместе.
Наташка была чрезвычайно яркой и энергичной девушкой. И необычайно влюбчивой. Правда, я тоже была влюбчивой, вернее, мне бы хотелось влюбиться… Но, как (наверное) понятно из предисловия, влюбляться мне особо было не в кого, так как в основной своей массе мужчинам или молодым людям хотелось от меня одного. Те же мальчишки, которые пылали ко мне платонической любовью, очень тешили мое самолюбие, но не вызывали ответных чувств., так как были младше меня. Поэтому, когда у Наташки складывались очередные «отношения», я конечно бывала в курсе всех подробностей. И конечно она всегда знакомила меня со своими ухажерами.
Есть такое мнение из литературы и кино, что подруг знакомить со своими парнями нельзя. Потому что парень может переметнуться к ней… Мы же этого никогда не боялись. Не помню как у нас так сложилось, но если парень сначала знакомился и начинал ухаживать за одной, а потом увидев подружку, начинал клеится к ней, то такой парень «выбраковывался» как неподходящий никому из нас. Поэтому из-за парней мы никогда не ссорились. Да и вообще, честно говоря, не помню случая, чтобы мы ссорились или обижались друг на друга.
В тот день Наташка встречалась со своим «возлюбленным». И я уже не надеялась ее увидеть. Но тут она позвонила, и по ее голосу я поняла, что случилось что-то страшное, и что она на грани самоубийства. Я ей просто сказала, чтобы она никуда не уходила и ничего не делала. Потому что я совсем скоро к ней приеду, и тогда все будет хорошо.
И я помчалась. И на выходе из метро я увидела БАНАНЫ!
Надо вам сказать, что бананы в то время продавались не везде и не всегда , так что за ними моментально выстраивались очереди. А если бананы продавались не зелеными, а желтыми – то это было просто счастье. И конечно мы с Наташкой их обожали! А иногда мы даже прогуливали уроки только потому, что не могли бросить очередь и уйти без бананов. Поэтому, когда выйдя из метро я увидела, как тетенька распаковывает первую коробку, и еще никто не успел выстроиться в очередь, я просто ошарашила продавщицу своим натиском. Самое обидное было в том, что у меня было очень мало денег. Стипендия была давно, и оставались какие-то копейки. Поэтому, когда этих копеек хватило на бананы, я стала самой счастливой девчонкой на свете. Мало того, я собиралась если не осчастливить, то хотя бы отвлечь с их помощью Наташку, ведь я смогла купить целых 2 банана!
Итак, возбужденная я поднялась к Наташке на 4 этаж и позвонила в дверь. Когда она открыла, сердце мое сжалось от боли. Потому что ее выражение лица отражало всю вселенскую печаль и тоску, которая существовала в мире! Она обняла меня и разрыдалась. Честно говоря, я уже не помню, что именно произошло при общении с ее возлюбленным, то ли он что-то не так сказал, то ли она увидела фотографию его девочки с которой он оказывается встречается, то ли она саму эту девочку увидела. Не важно. Важно то, что когда она рассказала мне, в чем дело, я вздохнула с облегчением. Я то думала, что с ней случилось что-то страшное! Я боялась, что он ее изнасиловал или побил. Но Наташка воспринимала эту ситуацию иначе. Для нее это был конец света! Жизнь была ей больше не мила, и вообще она уже все решила. Единственное, чего она еще не решила – это способ самоубийства. Я посмотрела на нее и поняла, что ей сейчас невозможно ничего объяснить. И тогда я ей сказала, что если ее на этом свете не будет, то и мне здесь делать нечего. И она согласилась, сказав, что если бы я решила покончить жизнь самоубийством, то она тоже не стала бы мне мешать, а просто «ушла» бы вместе со мной.
И тогда мы стали обсуждать с ней разные способы, которые вообще существуют. Вспомнили все, что об этом читали. Решили, что боли при этом не хочется, поэтому вариант прыжка с балкона отмели в первую очередь. Крови тоже не хотелось, поэтому вариант пореза вен отмели следующим. От повешения мы отказались, так как читали, что при этом мочевой пузырь и кишечник человека опорожняется, и нам не хотелось, чтобы нас нашли мокрыми и вонючими. Оставались таблетки. Это показалось нам лучшим вариантом. Мы достали аптечку. Стали перебирать таблетки. Я в них вообще никогда ничего не понимала, так как редко болела. Наташка была в этом подкована гораздо лучше, так как ее мама часто болела и она ей покупала лекарства, и вообще интересовалась какие таблетки от чего.
В результате перекопки аптечки обнаружился “тазепам.” В аптечке оказалось почти одна целая упаковка 16 штук от 25 положенных . Наташка сказала, что лечащая доза – таблетка , а 10 таблеток – это верная смерть. Но у нас получилось не по 10, а по 8 таблеток. Но мы решили, что на наш вес, который меньше взрослого, как раз хватит.
Мы уже решили выпить их, как я вспомнила про бананы.
«Наташка, у меня же для тебя сюрприз!» вскочила я и побежала в коридор за своей сумкой. Гордая я принесла на кухню бананы. У Наташки на мгновение загорелись глаза, а потом потухли.
«Знаешь, меня даже бананы уже не радуют. Зачем мне бананы, и вообще жизнь, когда я не могу быть с любимым!» она думала, что с помощью бананов я ее собираюсь отговорить от самоубийства. Но я уже и не думала!
Мы помолчали, каждая думая о своем. Не знаю, о чем в этот момент думала Наташка. Я же думала о том, что будет там, где мы окажемся после нашей смерти, и будем ли мы вместе.
Я всегда считала, что если человек хочет что-то сделать, то надо позволить ему это. Даже если это ошибка. Даже если ты потом будешь жалеть. Просто потому, что это его выбор. А ты тоже просто можешь сделать выбор – быть с ним или пойти своим путем. Правда, раньше я не думала так о смерти, а думала о каких-то других вещах и ошибках. А тут уж мне пришлось задуматься и о ней. Если какой-то час назад я еще надеялась на то, что она передумает, то теперь понимала, что все серьезно.
И тогда я еще раз сделала выбор идти с ней до конце и разделить судьбу на пополам.
Если честно, не знаю, как бы я поступила сейчас. Вернее знаю. Я бы использовала другие слова, я бы задавала вопросы, я бы пробовала помочь человеку сделать другой выбор. Но если бы ничего не помогло, и человек бы решился на такой шаг, я бы все равно взяла бы половину таблеток себе. Ведь с половиной дозы таблеток у человека был бы шанс выжить.
Наверное у Наташки произошло в голове примерно то же самое, то есть осознание выбора. и последствий. Потому что она сказала:
“Знаешь, спасибо тебе конечно, но тебе не обязательно пить эти таблетки. У тебя еще все впереди, и у тебя нет причины для смерти.”
И я ответила:
“Не говори ерунды, единственная вещь, которая меня радует в этой жизни - это наша дружба с тобой. Я же тебе сказала, не будет тебя, и мне здесь делать нечего. Единственное, о чем я жалею, это о том, что у нас всего два банана. Можно было бы попробовать умереть от переедания бананами… “ Мы рассмеялись, а потом поняли, что нужно торопиться, потому что скоро придут домой Наташкины родители.
В общем, представьте картину. Двухкомнатная малогабаритная квартира. На маленькой кухне за белым столом сидят две девчонки и делят таблетки – тебе, мне,тебе, мне. Потом они их пьют, запивая водой из прозрачных стаканов и чокаясь при этом. А потом… они начинают носиться по квартире – надо до прихода родителей все убрать. Надо выбросить мусор, чтобы в ведре не нашли упаковки от таблеток и не стали задавать лишних вопросов. Надо спрятать аптечку на место. Надо разложить учебники, чтобы было видно, что девочки делали уроки (До сих пор не пойму – зачем?) Надо выкурить сигарету. Надо найти все дневники и уничтожить их, чтобы родители после их смерти не прочли их и не узнали наших секретов . Надо написать предсмертную записку, чтобы никого не винили. Надо помыться и помыть голову, высушить ее и переодеться в чистое, чтобы маме не пришлось краснеть за потные подмышки или стрелку на колготках. Боже, так надо же еще успеть съесть банан! Это как последнее желание у осужденных перед смертью. Последнее удовольствие, последняя связь с жизнью.
«Может сначала съедим банан, а потом будем делать все остальное?»
«Да ты что, банан должен быть последним , что мы почувствуем! Это же кайф – умереть с удовольствием »
«А вдруг мы умрем раньше, чем съедим его?»
«Нет не может быть, мы все успеем! »
И мы стали выполнять все задуманное, т.е. завершать дела перед смертью. Бананы лежали на столе и пахли так, что их запах, казалось, был слышен на улице!
И вот уже все сделано, записки написаны, следы уничтожены, и мы вдвоем возбужденные от того, что вот-вот должно что-то начаться… Что должно начаться? Боли? Головокружения? Как это будет? Или наоборот мы возбуждены оттого, что все должно закончится? Мы берем по банану и начинаем их есть. Маленькими кусочками, смакуя и облизывая, откусывая и посасывая, в общем, куражась и смеясь. После того, как мы съедаем свои бананы, прощаемся друг другом, признаемся в том, что мы были замечательными подругами. Ложимся одетыми на кровать, складываем на груди руки и начинаем ждать. Мы лежим в тишине и понимаем, что ничего не происходит. И тут приходит с работы Наташкина мама. Мы вскакиваем с кровати. Увидев нас , она спрашивает, куда это мы такие красивые собрались. Наташка тут же выдает, что она просто идет меня провожать до метро. И мы выходим с ней на улицу. Обсуждаем появление хоть каких-то симптомов отравления и признаемся, что ничего не чувствуем. Решаем, что таблетки были плохие. Доходим до метро, и Наташка идет к себе домой, а я еду на метро к себе. Договариваемся созвониться по моему приезду домой.
Сажусь в метро и еду. И тут на какой-то станции понимаю, что меня начинает подташнивать. Еле успеваю выскочить из вагона, сажусь на лавочку и меня тошнит в урну, стоящую рядом с ней. Кстати, как жаль что сейчас урн в метро нет… Многие подростки не рассчитавшие дозировку алкоголя сейчас выворачивают содержимое желудков на платформу или даже в вагоне, отчего вокруг них становится очень свободно.
Что было дальше, как я доехала до дома, что вообще происходило со мной последующие два дня, я не помню. Да и Наташа тоже. Когда на третий день после принятия таблеток мы пришли в себя, и осознали, какое сегодня число, мы долго этому не верили. За неделю после этого мы от наших одноклассников, знакомых и друзей по крупицам узнавали и восстанавливали события этих двух дней после принятия таблеток. И очень удивлялись тому, что в это время мы ездили в училище на лекции, ходили и курили с подругами на переменах, были в столовой, встречались с друзьями, и при этом, мы это делали в каком-то куматозе. Практически ничего из событий этих дней мы не запомнили. Но зато люди видели, как мы ходим, что-то делаем , что-то говорим… Правда, все отметили, что мы были какие-то странные, отстраненные, но никто не стал допытываться в чем дело.
Вот и вся история моей смерти, которая не случилась. Кстати, бананы я до сих пор обожаю… И еще с тех пор очень люблю песню Кипелова «Ни ведьма, ни колдунья». Потому что я ее очень хорошо понимаю…А еще я очень люблю жизнь и понимаю, что в этом мире нет ничего более ценного, чем она... И что до тех пор, пока ты жив, ты еще можешь все исправить.
0
