7.

Почему-то до этого случая я всегда думал, что такое может произойти с кем угодно, только не со мной. Ведь все время у нас была какая-то непонятная натянутость в отношениях, а выплеснулась она наружу только сейчас. Может быть, такая мысль у всех? Все обманывают себя?

Это случится с кем угодно, только не со мной. Эту фразу когда-то говорил прораб возможно за секунду до того, как кирпич столкнулся с его головой. А надевать каску – это глупо для прораба. Ведь он работает здесь уже столько лет, и столько уже случаев было, когда казалось, все, уже ничего не поможет, но его проносило. Судьба давала ему шансы, а он всякий раз их растрачивал. Думал, что родился в рубашке. Но рубашка не поможет, когда на голову падает что-то тяжелое, вроде кирпича. Вот если бы он в каске родился, тогда другое дело. А  так, тело его лежит теперь на земле, чуть-чуть припорошенной снегом. И вряд ли его бы узнали по лицу, потому что голова полностью размозжена, лицо превратилось в одну огромную гематому, а мозг вытек на землю, и вокруг головы земля орошена яркими каплями крови. Люди глупы в своей самонадеянности. Или это чувство безнаказанности, не знаю. Но каждый в этом мире уверенно прокручивает каждый день в своей голове одно и то же: «Это случится не со мной». На что вы надеетесь каждый раз, повторяя это?

Это  случится с кем угодно, только не со мной. Именно с такими мыслями перебегал дорогу восьмилетний мальчик. Он думал об этом еще утром, когда говорил родителям, что не хочет идти в школу. И, наверное, как раз в этот момент их мысли совпали. Мама думала: «Ну что с ним случится в школе?». А малыш просто хотел в тот день посмотреть мультфильмы. Хотел так, как будто это была последняя возможность. Он знал, что это случится, но его обманула эта мысль, внушаемая нам с самого детства, что это случится с кем угодно, только не со мной. Выбегая из-за автобуса, он не заметил легковушку. Казалось бы, всего 60 километров в час, но мальчика отбросило на 20 метров. Мы долго еще обсуждали этот случай. Я даже не знал никогда этого малого, но, когда ловил себя на мысли, что со мной не должно ничего случиться, все время вспоминал его. Тело, беспомощно раскинувшее руки и лужа крови, сочащаяся из-под него. Видно было из-под разорванных брюк, как сломались его хрупкие кости, как они пытались разорвать плоть и выбраться наружу, но торчали непонятной уродиной под кожей, как его мозг кровавой кашей растекся по асфальту. Тяжело было смотреть на эту картину. Оцепление, мигалки, слезы, крик, обезумевший водитель. Да, его потом оправдают, но будет ли он спать спокойно – вот в чем вопрос. И все это происходящее вокруг, буквально ошибка нескольких секунд, дает нам новый толчок в уверенности в том, что с нами-то уж точно ничего случиться не может. Потому что уже случилось с ним. Поэтому в ближайшее время можно забить на правила. Чужое несчастье для нас уже становится оберегом. И мы тайком рады, что с кем-то случилось что-нибудь плохое, потому что с нами такого уже не будет. Будут другие беды, но при этом в душе всегда витает надежда, что они случатся с другими раньше, и тогда, скорее всего, мы снова будем в безопасности. Мы сами себя постоянно обманываем, только ради чего, остается непонятным.

Это случится с кем угодно, но только не со мной. Так думала 19-летняя девушка Даша, гуляя по берегу реки. Все случилось так просто и так банально. Вот никогда не мог понять, почему компании обычно тянет на природу, и не просто в лес, а к реке или озеру. Ну да черт с ними. Приехали и приехали. Сидели, отдыхали, выпивали, никого не трогали. Гитарку достали старую, спели всем хором пару песен. А потом потихоньку стали разбредаться кто куда. Кто-то просто уже упился до чертей, решил пойти в лес проспаться, у кого-то от таких посиделок всегда одна цель – натянуть кого-нибудь в палатке, размеренно покачиваясь в такт деревьям на мягком мху, они тоже уже вовсю пыхтят над своим архиважным делом, кто-то танцевать начал под музыку, орущую из динамиков машины. Вот и Даша решила прогуляться, надоело ей сидеть со всеми. Просто шла по берегу, любовалась красотой реки, ее могуществом, ее величием, ее силой. Река спокойна, она всегда работала только на пользу, все отдавала для людей. Но когда она начинает злиться, страдает все, что находится вокруг: дома, вышки, дамбы, мосты. Все уносится обезумевшим течением. Но сейчас река источает спокойствие. Даша ей доверилась, в конце концов, что может с ней случится, если она просто гуляет по берегу. Только не со мной, думает молодая, полная сил девушка.

Нога оступилась, одно неверное движение, и земля под ногами подводит, осыпается, и Даша летит с обрыва вниз, хватая в испуге ртом воздух. Она даже не успевает вскрикнуть, плюхается в воду. Жаль, но в свои девятнадцать Даша так и не научилась плавать. Она выныривает, барахтается в воде из последних сил, кричит, но там, возле машины, всем плевать. Там играет музыка, там веселье в полном разгаре, там вообще не заметили, что она куда-то ушла. Она осталась один на один со смертью, она боролась до конца. Но через минуты полторы, наверное, вода начала заполнять гортань, попадать в легкие. Кровь стала не такой плотной, сердце остановилось. 3 минуты, и она уже ничего не чувствует. Казалось бы, что значат эти 3 минуты, но для нее они тянулись целую вечность, она хваталась за любую возможность, но жизнь ей возможности не дала.

На кладбище парень, который собирался на ней жениться, кричал так, что дрожь пробегала по спине. От вида убитой горем матери слезы наворачивались на глаза. Одноклассники, друзья, знакомые не понимали, почему это произошло именно с ней, такой молодой и красивой. За что? А просто так. Чтобы подтвердить то, что с любым человеком может случиться все, что угодно, со мной, с тобой, с каждым, в любой момент, особенно тогда, когда этого не ждешь.

Это случится не со мной, думал я когда-то в детстве, когда старший брат вез меня на велосипеде. Я сидел сзади, на багажнике. А впереди нас была большая горка, спуск вниз со ступеньками, рядом с которыми просто рос газон. Даже в небольших городках такие стандартные картинки часто встречаются. И почему брат сказал мне тогда, что мы поедем именно по ступенькам? Мой младенческий мозг испугался так сильно, что просто вытерпеть я не смог. Мой недоразвитый разум нашел единственное решение – прыгать. Впечатленный боевиками, я думал, что смогу сделать так же, как и герои этих фильмов. Да и, в конце концов, что со мной может случиться? С кем угодно, только не со мной. Я нашел опору, встал на вилку рамы. Вскрик, и моя нога тормозит колесо на протяжении всей горки. Брат не понимает, что произошло. Он, наконец, останавливается и видит, что моя нога свернута на сторону, кроссовок слетел, кровь медленной струйкой стекает на землю. Спасибо ему, он не растерялся. Взял меня на руки, бросил велик (его потом прикатили друзья) и отнес меня домой…

Все обошлось, нога срослась нормально. Я теперь без проблем хожу и бегаю, иногда даже забывая, какая именно нога у меня была сломана. Но в воздухе все равно витает эта фраза, погубившая не одну судьбу, покалечившая не одну жизнь. Это может случиться с кем угодно, только не со мной. Это самообман, иллюзия, ложная надежда, которая всегда приводит к беде.

Нет, нужно в любой момент быть готовым ко всему, что угодно. Жизнь в любой момент может вставить палку в колеса, и тогда тебя опрокинет так, что подняться ты уже не сможешь. Жизнь невозможно просчитать, поэтому и загадывать уже не стоит. Просто живи, не думай о том, что может произойти – все варианты не предугадаешь. Но нужно хотя бы не так глупо разбрасываться своей уверенностью, иначе жизнь накажет специально, а бьет она всегда по самому больному месту.

8.

После того случая с мамой я сидел в комнате и думал, какой же я все-таки негодяй. Ведь мама – самый близкий и родной человек, ее надо уважать, любить. А я ее так обидел. Может быть, я не способен любить вообще никого. А любил ли я кого-либо хоть раз в жизни?

     Этот вопрос очень часто всплывал в моей голове, особенно после просмотра очередного фильма, или прочтения очередной книги, в которой главный герой страстно влюбляется, и на фоне всех бурных событий не забывает, в частности, и о делах амурных. Но вот сам переживал ли я когда-либо такие чувства? Не могу сказать с уверенностью, что переживал. Это было скорее умиление от того, что я могу так любить. Я был влюблен не в человека, а в то, как я кого-то люблю.

     А помните, как в детстве, когда родные спрашивали, как ты их любишь, ты обнимал их со всей силы, прижимал их к себе. Это, пожалуй, единственная искорка искренности, которая когда-либо существовала в моей жизни. А потом, потом ты повзрослел и выбросил все эти глупости из головы. Может быть, просто перестал ценить людей, которые тебя окружают, но с другой стороны, как можно ценить тех, кому на тебя, по сути, наплевать? Ведь в основном ты им нужен только тогда, когда рядом, когда от тебя можно что-нибудь получить. Или они просто перестали спрашивать, насколько сильно ты  их любишь, и чувства эти атрофировались до первобытных инстинктов.

……………………………………………………………………………………………………………………

Не знаю почему, но в школе за мной закрепилась репутация бабника среди тех девчонок, которых я знаю. Хотя на самом деле я всегда был стеснительным, робким и несмелым в этих делах. Наверное, репутация эта перешла ко мне от старшего брата. Я не видел в школе более популярного человека, чем он. Особенно сильно я ему завидовал, когда он, возвращаясь домой из школы 14 февраля, всякий раз, переворачивая свой рюкзак, вываливал на стол целую гору открыток-валентинок. Там были и анонимные, и подписанные. Ему явно это льстило, кому ж не нравится внимание. А я всегда служил посыльным для тех девочек, которых он обделял своим вниманием. Но это льстило уже мне, потому что они, для того, чтобы подкрасться к брату, уделяли внимание уже мне. Сколько раз я передавал ему записки от этих наивных глупышек с просьбами о встрече, или передавал эти просьбы на словах. А частенько случалось и то, что они мне звонили и просили рассказать им о брате, и так я проводил часы у трубки, и мне было жутко приятно это осознавать. Меня брала гордость, хотя я никому и никогда этого не рассказывал.

     Но годы шли, я взрослел сам, у меня у самого начал рождаться интерес к девочкам. После «Ласточки» я уже был достаточно осведомлен в этих делах, спасибо Аленке. Но с тех пор прошло уже без малого 3 года. Оля, моя одноклассница, по традиции пригласила нас на день рождения к себе домой, и собрались не только одноклассники, но и ее друзья – соседские ребята, которые были старше нас на год. Родители из дома уехали, чтобы не мешать нам праздновать. И естественно, после застолья, начались танцы, и нам, тогда нам было лет по 14, возраст самый любопытный, нам захотелось взрослых игр. Начали мы тогда играть в бутылочку. Специально для этих целей Оля достала откуда-то старую пустую водочную бутылку, и игра началась. Нет, я не был бабником, просто целоваться со всеми, на кого показывает бутылка, требовала игра. А потом я начал ставить рекорды по длительности поцелуев, просто вошел в кураж. Один из таких рекордов я поставил с девочкой Анжелой, соседка, которая была старше меня на год. А потом, потом за столом, я ее жутко обидел, вот только не помню как. Но обидел так сильно, что она расплакалась и убежала. Но я тогда совершенно не обратил на это внимания. Мне было плевать. Но в итоге я попросил у нее прощения за этот свой поступок, и мы вполне даже помирились.

     Каково же было мое удивление, когда, вернувшись домой вечером, мама сказала, что мне звонят. Уж чей голос я не ожидал услышать в трубке, так это голос Анжелы, она мне позвонила сама. Тогда мы говорили с ней 4 часа. Даже не заметили, как время пролетело, хотелось сидеть и говорить с ней еще и еще. Вот она, казалось мне, родственная душа. Казалось, что мы нашли друг друга.

     Потом первые встречи, первые поцелуи. Мы стеснялись, переживали, краснели, прятались. Тогда нам казалось, не дай Бог, кто-нибудь увидит нас вместе, неважно кто, родители, знакомые. Помню, так краснел, смущался, когда мама случайно нашла у меня в кармане валентнинку. Я вырвал открытку у нее из рук и убежал в другую комнату, а потом до вечера не выходил оттуда, чтобы не попадаться маме на глаза. Мне было так стыдно за какую-то открытку. Но позже она все равно начала допытываться, хотя, я думаю, и так хорошо все знала, скорее всего, от братьев. Да и все знакомые тоже знали. Наверное, я был первым в классе, у кого появилась девушка. Так мы гуляли почти год. С детской наивностью я представлял, что все это будет длиться всю жизнь. Я мечтал о том, как мы будем жить, какие у нас будут дети, и как мы вместе состаримся. Да, тогда это была самая настоящая первая любовь, чистая и светлая. Мы не задумывались о том, что будет дальше, нас не заботили никакие проблемы, мы просто жили, встречались, любили. Это, пожалуй, были самые долгие мои отношения, но они все равно пришли к концу.

     Однажды она позвонила, когда у меня было не очень хорошее настроение, пыталась выпытать, когда у меня день рождения. А я сорвался на ней, накричал, совсем по-детски. И мне не хватило смелости перезвонить, попросить прощения. Мне не хватило смелости подойти и все объяснить.

     Самое большое заблуждение всех влюбленных или счастливых людей, - что все это продлится вечно, как бы мы себя ни вели, что бы мы ни делали, все это будет вечно. Но мы не замечаем, насколько сильную боль и обиду мы приносим любимым. И все заканчивается, так же тихо, как и началось. Мы расстались очень глупо, просто забыли, что когда-то были вместе. Чувства угасали, как брошенный костер, но угли все равно остались, готовые снова вызвать пожар.

     Из-за этой неопределенности осталось чувство, будто отношения так и не закончились. Периодически мы снова сходились, угли снова разгорались, но это длилось максимум неделю. Я старался все вернуть, но у меня ничего не получалось. Наверное, один уголек, всегда тлеющий, будет греть мое сердце воспоминаниями до конца моих дней.

     С тех пор прошло уже 2 года, но никаких отношений, дружбы с девушками у меня ни разу не было. Были только попытки. У меня начался какой-то дурацкий синдром трех свиданий, так я его назвал. Ведь за это время была у меня и Таня – девочка с КВНа, и Марина – девочка с соревнований по волейболу, и та Таня, которая сама ко мне навязывалась, но я долго не мог с ними встречаться. Как правило, проходило не больше 2-3 встреч. Начиналось все обычно довольно-таки приятно, интересно, но потом…

     Марину я заприметил на волейболе. Сначала, как обычно, играли девочки, поэтому я сидел и ждал своей игры, а ее команда была на площадке. Она просто попалась мне на глаза, случайно. Высокая и стройная, с русыми волосами, заплетенными сзади в пучок. Она играла старательнее всех. Брала подачи, сама вбивала мяч в площадку соперниц. Сначала я просто подошел к ней, познакомился, а потом мы стали общаться в интернете.

     Она оказалась на год младше меня, но уже тогда с конкретной целью поступать в педагогический. Очень прилежная ученица, она училась на "хорошо" и "отлично". Так же, как она старалась на волейбольной площадке, она и училась, и работала дома. Старательная во всем, за что берется. Мы созванивались, списывались, ходили вместе гулять. Это все снова было робко, несмело. И вот в одну из таких прогулок, при прощании, мы, наконец, поцеловались. Боже, каких пухлые у нее губки. Их я не забуду никогда. Так пролетел целый месяц, мы болтали, гуляли. Мы очень нравились друг другу. А потом, я не знаю, что именно случилось, может быть, мне  просто надоело. Я начал исчезать. Перестал звонить, писать, и все закончилось. Дурацкий синдром трех свиданий.

     Потом была Таня-КВНщица. Именно на КВН мы и познакомились. Все то же самое: прогулки, разговоры, потом поцелуи. Может, меня угнетало это однообразие, что всегда можно действовать по одному и тому же сценарию, и все получится. Но хотелось чего-то нового, и я исчез. Дурацкий синдром трех свиданий.

     Но зато до сих пор я с этими девушками поддерживаю дружеские отношения. Может быть, и не нужно больше ничего другого. Просто надо было прийти в итоге к этой дружбе.

……………………………………………………………………………………………………………………

     Перед мамой я, конечно же, извинился. Странно осознавать, как легко она восприняла эту историю. Обида утонула в материнском сердце, там, где она хранит свою любовь ко мне, нерадивому сыну. Я все понимаю, но как будто назло пытаюсь ей напакостить, сделать плохое, хотя и знаю, что я зловредный сосунок, который в жизни не видел абсолютно ничего. И вот, в очередной раз набравшись наглости попросить у мамы денег на очередную попойку, я снова нажираюсь и иду на гребанную дискотеку.

     Вспомните те мутные пьяные разговоры, они захватывают абсолютно все темы. Выпил, и вдруг становишься гениальным политическим обозревателем, хотя на самом деле ты не знаешь ничего в этом вопросе, но пьяные оппоненты не могут противоречить, потому что сами ничего не знают. В детском пьяном мозгу появляются уродливые идеи по поводу того, как сделать жизнь лучше, хотя на деле это просто бред, всеми поддерживаемый. И в этот момент идея эта кажется настолько идеальной для будущих поколений, что ты жалеешь только о том, что никто ее не записывает, и ты не сможешь ее воплотить в жизнь. Хотя нет, тебе на это плевать, ты удовлетворен только мыслью о собственной гениальности. Достаточно только того, что ты привлек внимание.

     Или вдруг ты становишься заправским шутником, не хуже тех, что развелись на ТВ, как опарыши в дерьме. Саркастично высмеиваешь все вокруг, подкалываешь остальных, обращаешь внимание на их недостатки, при этом жутко лицемеря, потому что то, что ты пытаешься высмеять, те проступки, на которые ты обратил внимание, ты сам повторяешь чуть ли не каждый день. Но этого ведь не знает никто, никто не сможет этого доказать, и это оставляет тебе право обдать дерьмом всех окружающих, оставаясь при этом кристально чистым в их глазах.

     А через каких-то полчаса, ты уже философ. Пытаясь придать пьяной роже умное выражение, ты рассуждаешь о жизни и смерти, перемешивая свои душевные излияния через слово с благим матом. Тебе ведь кажется, что так любые философские рассуждения будут выглядеть красочнее и интереснее. Ты рожаешь какую-то мысль, постоянно путаясь в словах, пытаешься вспомнить хоть что-нибудь, тобой прочитанное, но ничего не получается, потому что ты не слушаешь родителей и учителей, которые советуют тебе читать, и не открыл за последние четыре года ни одной книги. Даже газет ты не открываешь, разве что листаешь иногда глянцевые журналы, с выпученными глазами рассматривая там фото голых развратных девиц, торгующих своим телом. Удивительно, как ты вообще до сих пор не разучился разговаривать.

     Наша сегодняшняя попойка – это не исключение из правил. Все проходит точно так же, как и всегда. Замерзшая водка, которую я насильно проталкиваю в глотку, потому что она все время норовит вылезть наружу. Заледенелый дешевый лимонад, в бутылке одни льдинки, и я посасываю их, как конфеты, они растворяются у меня во рту, и освобожденные пузырьки углекислого газа приятно щекочут мне небо. И хлеб, с намазанным противным майонезом, весь испачканный в снегу. Это только техническая сторона вопроса. И все душевные излияния, подтверждаемые собственной гениальностью, конечно же, тоже присутствуют при этом процессе. Все, как и заказывали, начали с политики, закончили философией. Как бы это парадоксально ни звучало, но каждый раз, выпивая в одной и той же компании, речь всегда волей неволей заходит о любви. И вот Витек, подогреваемый водкой изнутри, в пылу разговора, решается открыть душу передо мной, выбрасывая на стол все козыри:

     - Знаешь, Димон, все они суки. Вот моя Люда, она же уже с другим шляется. Мы ведь только пару дней назад поругались, а она… Я ведь, люблю ее, и она это знает, у меня никогда такого не было раньше. А она с каким-то слизнем таскается, - больше Витя не смог выжать из себя ни слова. А я, похоже, в его лице, нашел свободные уши, в которые можно смело ссать о своих проблемах:

     - Так набей ему табло, слизняку этому. Да и не хер связываться с ней, если она тебя так опрокинула. А вот я, дебил, так и не смог в свое время признаться, вот теперь жалею. Как вижу, что она с каким-то уродом отирается, так аж тошно становится. Бля, и куда я раньше глядел, что мне нужно было от жизни?

     - Так иди к ней, и скажи, что любишь. И сразу все нормально будет.

     Черт, как же я раньше об этом не подумал. Ведь Анжела только этого все это время и ждала. Ведь она так пыталась выудить из меня это признание первое время. На разговоры меня вытягивала, спрашивала постоянно. А вот пойду, и все ей скажу, как на духу, как есть.

     На счастье, она здесь, на дискотеке. Та самая Анжела, с которой мы уже года два толком не общались, но которой, я, как верный пес, все это время хранил духовную верность, пытаясь изменить лишь физически и то, с той только целью, чтобы забыться от этой любви. Но ведь у меня и не вышло ничего с этой изменой.  

     Я уже изрядно потряс свое пьяные тело под очередную дискотечную хрень, теперь жду «медляка». Настроился я крайне решительно, и назад пути уже и быть не может. Хватит прыгать, сажусь в кресло, нахожу ее в зале и начинаю следить. Мы уже несколько раз встретились взглядами, и она уже поняла мою решительность, прочитала в глазах. И вот, наконец, начинает играть долгожданная медленная музыка. Молодежь потихоньку начинает разбираться по парам и расползаться по залу. Весь взмыленный, потный, с плотным запахом перегара, я немного грубо хватаю ее за локоть, притягиваю ее к себе, хватая в охапку, и только после этого выдаю охрипшим голосом:

     - Потанцуем? – но это звучит уже не как вопрос. Это уверенное утверждение, констатация факта, и она сразу поняла, что сопротивляться здесь бесполезно, слишком решительно я все делаю. И меня не смущает в этот момент ни реакция ее подруг, ни то, что с ней может быть какой-нибудь парень. Я просто выпускаю это обстоятельство из внимания, просто не замечаю этот факт. Слава Богу, что с ней никого не было тогда. Я пытаюсь заговорить с ней прямо сейчас, но музыка в колонках орет так, что я не слышу даже самого себя, поэтому я ору ей на ухо:

     - Пойдем на улицу! У меня к тебе будет серьезный разговор!

     Она сама тащит меня за руку, выводит на улицу, и, признаюсь, я немного опешил от этой ее смелости. Мы зашли за клуб, она поворачивается ко мне и становится почти вплотную. Мы действуем, как давний дуэт, как будто мы знаем каждое движение друг друга. Я стою перед ней, как на исповеди, готовый вылить все, что кипит у меня на душе:

     - Анжела, для начала, я хотел бы извиниться за то, что натворил когда-то.

     - Кто старое помянет, - перебивает она, глядя мне прямо в глаза. Боже, как она смотрит. Дрожь пробегает по всему телу, меня всего трясет только от одного взгляда.

     - Помолчи, пожалуйста, и послушай, что я тебе скажу сейчас. Прости меня за то, что я сделал, - начинаю я снова, уже собравшись, - но тот день я ненавижу больше всего. Я до сих пор каждый день упрекаю себя в том, что был таким ослом, что был так горд и не позвонил тебе, чтобы извиниться. Ведь мы были счастливы, и знала бы ты, как мне больно было видеть тебя с другими парнями. – И тут я произнес самые важные слова, то, ради чего все здесь и происходило, - Анжела, я люблю тебя, и всегда любил все это время, и всегда буду любить.

     Она не отвечает ничего, только обнимает меня, начинает целовать, также страстно, как тогда, 2 года назад.

     - Ты будешь со мной?

     - Да, буду, - отвечает она и продолжает свои поцелуи, но глаза ее уже опущены, - пойдем танцевать.

     Мы возвращаемся обратно, и это самый лучший вечер в моей жизни, так я думаю. Я как будто протрезвел в один момент. Как будто голова очистилась от всех проблем. Как будто я катаюсь на качелях, и внизу живота чувство восторга от падения.

……………………………………………………………………………………………………………………

     После этого прошла почти неделя, а от нее никаких новостей. Ну как так? Я же признался, открыл ей душу, неужели это можно игнорировать? Так больше продолжаться не может.

     Всю эту неделю я не находил себе места. В школе постоянно искал встречи с ней, пытался отпросить ее с урока. Дома не мог есть, просто кусок в горло не лез, а по ночам ворочался по нескольку часов, пока, наконец, не засыпал. Это безразличие так истерзало меня, что я сам на себя уже перестал быть похожим. А в голове только мысли, мысли, мысли…

     Стою, караулю ее у подъезда, скоро она должна вернуться с тренировки. Продрог весь, ведь не май месяц на дворе. С этим нужно покончить раз и навсегда. А вот она как раз и идет.

     - Анжела, постой! поговорим?

     - Чего ты хочешь, что тебе от меня нужно?

     - Подожди, я же тебе в субботу все сказал.

     - Да ты никакущий был, на ногах не стоял. Разве тебе можно верить?

     - А я бы трезвый к тебе не смог подойти.

     - Нет, Дима, слишком много времени прошло с тех пор, слишком многое изменилось. Я тогда подумала, что ты бабник, что я тебе не нужна была, - задумывается буквально на секунду, и на лице у нее появляется легкая улыбка, она вспоминает то время, когда нам было хорошо вдвоем. Но потом выражение ее лица резко меняется, и она строго добавляет, чеканя слова - Мы с тобой никогда не сможем быть вместе.

     - Это ты так решила?!

     - Да, и не спрашивай больше ничего, отпусти, мне больно, - в порыве гнева я даже не заметил, как схватил ее за плечо и сжал его слишком сильно. Я испугался, отпустил, развернулся, и пустил со всех ног. Только для того, чтобы она не видела мои слезы. «Тряпка, слабак, плачешь как девчонка», - говорю я себе, но не могу остановить этот сплошной поток. Бегу и плачу, и мне плевать, что я кого-то могу встретить. С предательством смириться труднее всего, особенно когда предает любимый человек.

     Я горевал недели две, не больше. А потом понял, что что-то потеряв однажды, не стоит никогда об этом жалеть. Нужно просто забыть, сбросить с плеч этот камень. Чтобы жить дальше. Эти два года я жил, будто порабощенный своими чувствами, словно я был ей чем-то обязан. Но теперь такого уже не будет.