Лето зовет! Отдых, шашлыки, озеро, ночные прогулки! Как же долго я вас ждал. Ну, медалистом мне уже не быть. Все эти десять лет меня за уши тащили к золотой медали, но вот случай вмешался в планы школьного начальства, и я уже разваливаю всю статистику успеваемости. Правда, сам я к получению медали никогда не стремился, и ни на какие уговоры того же начальства, исправить хоть как-то оценку, никак не реагировал. Видимо, Света тоже пошла на принцип, и ничего не исправила. Правильно, хоть где-то она проявила характер. Но это уже не важно, это все позади, а теперь нас зовет улица, с ее дневной духотой и вечерней прохладой, нам можно гулять, пока хватит здоровья.

     Но почему-то гулять в нашем понимании – беспробудно пить. Сначала мы отметили последний звонок, потом выпускной. Как же мы завидовали выпускникам, как хотелось и нам поскорее стоять среди них. А потом… я даже не помню, что мы праздновали потом, мы пили просто так, без повода, потому что гулять на трезвую голову – скучно. Пьяному и шутки всегда кажутся смешнее, и солнце - ярче, и закат – красивее.

     Но сегодня не простой день – сегодня суббота, и у Сани день рождения. Об этом я знал давно, легко запомнить, ведь у нас даты похожи, поэтому я уже утром набрал ему:

      - С Днем рождения, братишка! Ну что, гуляем сегодня?

      - Конечно гуляем. Часиков в пять заскакивай.

      - Не вопрос, - с улыбкой на лице я положил трубку, и весь слонялся по дому в ожидании заветного времени. А тянулось время очень долго, потому что занятия никакого я так себе и не нашел: компьютер уже изрядно надоел, убирать в квартире лень, хотя неплохо было бы просто закинуть свои вещи в шкаф, читать тоже не хотелось, никакого настроения для этого не было. Так я без дела весь день и прослонялся, а около пяти уже звонил в Санину квартиру. Он не заставил себя долго ждать. Мы посидели немного, поболтали, потом решили, что нужно выпить пива. Сходили вместе в магазин, вернулись домой, а когда допили пиво, пошли гулять по городу. По дороге Саня обзванивал всех, кого хотел сегодня видеть, и у нас подобралась неплохая компания, всего человек 10. Сначала все шумели, веселились, поздравляли, а потом было решено идти в магазин, чтобы отметить такое событие, посидеть на Маркса – на нашем постоянном месте.

     Так вышло, что среди гостей была и Анжела. Понятно, что между нами все уже давно было решено, но все равно мне не очень хотелось проводить вечер с ней в одной компании. Плевать, это Санин вечер, его праздник.

     Мы зашли в магазин, закупились, и уже сидим на лавочках во дворе на Маркса. Сегодня просто чудесный вечер. За крышами домов виднеется зарево заката. Красное умирающее солнце дарит свою жизнь рыхлым облакам, которые отсвечивают розовым, фиолетовым, бронзовым. А вокруг тем временем все темнеет, но воздух по-прежнему остается теплым, и долго еще будет согревать землю. За это я и люблю летние ночи. Солнца уже нет, но тебе еще тепло, воздух вокруг будто пледом заботливо укрывает тебя от ночной прохлады. Единственное наваждение летом – это комары. Здесь, во дворе, их столько, что можно убивать их целыми роями. Но после парочки рюмах никакие комары уже не страшны, и нас согреет алкоголь, благо водки мы набрали сегодня с запасом. Нам уже ничего не страшно, хоть дождь пойдет, хоть снег, хоть мороз ударит, лишь бы водка не закончилась.

     Один за одним наливаются стаканчики, один за одним произносятся тосты, и тут ко всеобщему удивлению Анжела заявляет:

      - Саша, спасибо тебе, но я домой пойду, я не очень хорошо себя чувствую сегодня.

      - Да ладно, посиди с нами еще немного, ведь сегодня такой вечер…

      - Да, оставайся, - подхватываю я, - еще только начало, потом еще в ДК сходим, и настроение улучшится.

      - Ну, хорошо, посижу еще чуть-чуть, но в ДК не пойду. Мне и правда, не очень хорошо. Да и маме я сказала, что сегодня долго не буду гулять.

      - Да ладно, если переживаешь, я тебя домой провожу, передам маме лично в руки, - улыбаюсь я ей, ведь маму ее я знаю довольно-таки хорошо.

     Но Анжелу будто кто-то подменил, она гордо подняла голову, фыркнула в мою сторону и заявила с надменной усмешкой:

      - Не в твоем возрасте меня домой провожать.

     Что? Да ты старше меня всего на год, и такое заявляешь. Я начинаю краснеть, вены на шее вздуваются, глаза выкатываются, и ноздри начинают гневно хватать воздух. Гроза в этот тихий вечер уже на подходе. Всегда так, тишину летнего вечера разрывают раскаты грома, потом начинают сверкать молнии, и ливни грязи выливаются друг на друга. Я уже готов обрушить на нее все дерьмо, которое мгновенно рождается у меня в мозгу, чтобы не просто им ее облить, но чтобы она в нем захлебнулась. Чтобы все знали, что так поступать нельзя. Я только открыл рот, но в этот момент я чувствую, как кто-то трогает меня за плечо, а потом берет меня за локоть и разворачивает к себе.

      - Что?! – чуть ли не ору я, и, развернувшись, вижу перед собой Саню.

      - Успокойся, она не знает, что говорит.

     Я оглядываю остальных, и всем как будто бы плевать, никто даже не смотрит в нашу сторону. Но я бы тут же привлек всеобщее внимание, если б сорвался. Только Саня не дал мне этого сделать. Как он смог заметить то, что меня так зацепили ее слова, как ему удалось заметить это, я не знаю, но он спас сегодняшний вечер от неприятной разборки. Но, видимо, он меня знает уже слишком хорошо. Такое происходит уже не впервые, когда он, остерегает меня от глупых поступков. Он мне за это время стал старшим братом, всегда помогает избежать неприятностей.

      - Пускай уходит, если хочет. А ты не обижайся на нее, у нее, наверное, просто плохое настроение сегодня.

     Я стою и ничего не могу сказать. Хлопаю глазами, хватаю ртом воздух, весь красный и разгоряченный. Вокруг веселье, шум, все радуются, и у меня такое чувство, что нас с Саней здесь нет. Звук словно приглушенный, и я ничего не слышу вокруг себя, кроме Саниных слов. Я чувствую, как колотится мое сердце, как оно отстукивает свой бит у меня в висках. А откуда-то издалека за нами спокойно наблюдает Анжела. С ехидной улыбкой, с наглым выражением лица, нет, она настроение у нее как раз-таки поднялось после этой фразы. Она специально надавила, чтобы унизить меня, чтобы разозлить. Как будто давно уже хотела это сделать, только не могла дождаться случая.  

     Но Саня всего лишь парой фраз смог все уладить, он просто очень вовремя вмешался. Не знаю, до чего бы дошла наша ссора, возможно, тут дело не обошлось бы даже малой кровью, но Санино спокойствие как будто медленно передается мне. Я медленно успокаиваюсь, остываю, как чайник, который вскипятили и забыли, и ко мне возвращается ощущение реальности всего происходящего. Туман в глазах исчезает, идиотские мысли выходят из головы. Я мгновенно трезвею, и уже могу по-другому смотреть на вещи, с правильной стороны.

     Вдруг я понял, что меня уже ничего не связывает с этой девушкой. Все время, проведенное вместе, я удаляю из памяти. Я уже не понимаю, как я мог вообще с ней водиться, как у нас могло быть что-то общее, ведь в конце осталась только ненависть друг к другу. Я хватаюсь за эту мысль, и единственное логичное завершение этой истории, которое рождается в моем мозгу – это показанный поднятый средний палец правой руки. Я улыбаюсь, я счастлив, что все заканчивается именно так. У меня больше нет ничего общего с этим человеком, и я шлю ее в задницу от всей души, со всем радушием, на которое я только способен.

      - Пошел ты, дебил, - вырывается у нее, и она разворачивается и быстро уходит.

      - Скатертью дорога! – кричу я ей вслед, а она отвечает мне тем же жестом, которым послал ее я, и даже не оборачивается.

     Саня совершенно спокоен, он смотрит на меня и улыбается:

      - А я почему-то знал, что все закончится именно так. Слишком у вас все хорошо начиналось, а вулкан рано или поздно должен был взорваться, вот только лавы в вас накопилось слишком много, всех нас сможет накрыть.

     Так чего же ты раньше молчал? Может быть, мы с ней продержались и подольше. Но вулкан уже разбужен, и лавы в нем хватит на всех. Я просто смотрю на него пару секунд, киваю, и тут меня понесло…

……………………………………………………………………………………………………………………

     О том, что было в тот вечер, я узнал от Сани только через несколько дней…

      - Ты помнишь вообще, что вчера было? – спросил он, когда мы с ним встретились.

      - Да какое там? Так, фрагментами.

      - Как лез голый в ДК на сцену, помнишь? – отрицательно качаю головой, напрягая мозг изо всех сил, чтобы вспомнить хоть что-нибудь, - А как нассал в середине танцпола, помнишь? – снова качаю в стороны, - А как к пацану приставал с длинными волосами, целоваться лез к нему, помнишь? – после этого вопроса Саня заливается смехом, а мне, между прочим, не до этих глупых шуточек.

      - Да хорош прикалываться, Сань, реально, я ничего не натворил?

      - Да ничего плохого, напился просто. Как только Анжела ушла, ты молча подошел к лавочке, налил себе стакан водки, выпил до дна, занюхал хлебом, потом пивом запил. Ты начал бегать по двору и орать, что все бабы суки.

      - Да ладно, стыдно-то как…

      - Слушай дальше. Прибежал к нам, и с фразой «Похуй, пляшем!», включил музыку на телефоне и начал танцевать, если это можно танцем назвать.

      - Я хоть до дискотеки дошел?

      - Если честно, Шаман, то нет. Ты потом еще выпил со всеми, а потом кто-то с этого двора предложил гитару вынести. Ты согласился, принесли гитару. Ты такой берешь ее в руки, пытаешься что-то сыграть, аккорд какой-то зажал, потом протягиваешь гитару обратно и головой мотаешь. Тебя спрашивают: «Шаман, что, не сыграешь?», а ты в ответ: «Неа», и все, больше ты в этот вечер уже ничего не сказал. Ты хоть помнишь это?

      - Что-то смутно с гитарой припоминаю, а дальше что было?

      - Повеселил ты народ конкретно. Потом все разбрелись по компашкам, стояли, болтали. Сначала ты к пацанам подошел, слушал что-то. Пацаны рассказывали: «Стоим мы, болтаем, и тут слышно, вода откуда-то льется». Короче, Шаман, ты в круг к ним когда зашел, ширинку расстегнул и начал в центр круга мочиться. Так одну компанию разогнал, тебе чуть свои люлей не навешали, а потом приперся в кружок к девчонкам и наблевал прямо в центр.

      - Блин, неудобно как. А домой я как вообще попал?

      - Какое домой? Мы тебя еще на дискач волокли.

      - Как? Блин, не помню.

      - Очень просто – ты на плечах у нас висел, а ноги по земле волочились. Ты еще блевал по дороге. Вот так и несли.

      - Я хоть в ДК не сильно опозорился?

      - Мы тебя на лавочке за ДК положили, там ты всю дискотеку и проспал. Не хватало тебя еще вовнутрь тащить. Прикинь, рядом парочка сидела, пацан девахе что-то про звезды затирает, а мы тебя положили, и ты сразу блевать начинаешь, – Саня смеется, а я ничего этого не помню. – Всю романтику ребятам испоганил. У Лехи даже фотки есть, он тебе не показывал разве? Так что, Димон, испортил ты пацану какому-то вечер, ему, наверное, не перепало.

      - Да и хер с ним, не фиг было сидеть за клубом, тоже мне, место нашли. И все-таки, как я домой-то попал?

      - Своими ногами дошел, правда, тебя под руки вели. Когда к тебе во двор пришли, ты такой: «Пацаны, посадите меня на лавочку, я дальше сам». Ну, мы тебя даже в подъезд не заносили. Так на лавке и оставили, а сами домой пошли. Это-то ты хоть помнишь?

      - Ни фига. Я только часов в шесть утра от холода проснулся. Просыпаюсь и понимаю, что протрезвел уже, а домой идти в падлу. Поднимаюсь на площадку, дверь дергаю, закрыта, а у меня звонок не работает. Маме позвонил на мобилку, она с порога мне: «Где был?», а я ей: «Гулял», так и не предъявишь же, я-то трезвый уже. Мать так ни фига и не просекла. Я спокойно спать пошел. А на утро даже голову не дурила, походу не поверила, что я мог трезвый домой прийти, но молчала. Ладно, Саня, пойду я, а то засиделись мы с тобой чего-то.

      - Ну, давай, до встречи.

      - Пока.

     Выйдя из его дома, я решил еще прогуляться. Пошел на центральную площадь к фонтану, сел на лавочку, чтобы переварить все то, что я за тот вечер сделал. Вечер был как никогда теплым. Солнце клонилось к закату, подкрашиваю контуры домов и облака, малиновым цветом. В такой вечер даже облакам лень куда-то бежать, они застыли на месте и наблюдали за людьми с этой недостижимой высоты. По улицам гуляли молодые парочки, все время держась за руки и краснея, попадаясь кому-то на глаза. Молодые мамаши выкатили коляски с младенцами. Одинокая старушка проковыляла мимо домой, поделившись с соседкой последними сплетнями и довольная, что хоть кто-то у нее еще остался. Кучка школьников вывалилась из интернет-кафе, громко обсуждая, кто из них получил больше фрагов.

     А я сижу среди этого маленького идеального мирка и думаю, насколько я порой бываю мерзким. Нет, это все она. Вообще все проблемы человечества из-за баб. Все началось еще тогда, когда Ева уговорила Адама вкусить запретный плод. Если бы не бабья дурость тогда, жить нам и по сей день в раю, не думая ни о каких проблемах. А Адам тоже хорош, вместо того, чтобы прикрикнуть и отправить жену на кухню готовить, он повелся на уговоры, и обрек нас на страдания. Еще и Христу приговор на распятие подписал…

     Вот опять я оправдание себе ищу. Возраст, глупость, максимализм? Как еще я себя попытаюсь отмазать, как оправдать? Всегда отговорки, оправдания. Всегда себя жалею, выгораживаю. Нет, это не я виноват, это все вокруг. Лучше смотреть правде в глаза. При первой же неудаче, при первом же скандале, первым делом я напиваюсь, как свинья. Я нашел самый простой выход из любой ситуации – ужраться. Бросила девушка? Ужрись! Появилась девушка? Ужрись! Купил что-нибудь новое? Ужрись! потерял что-нибудь? Тоже ужрись! Универсальное средство для любой ситуации. Нет, надо останавливаться, иначе так день за днем я буду опускать все ниже и ниже, все глубже заглядывать в бутылку. Это сейчас все кажется игрой, детской шалостью, но с этой шалости обычно все и начинается. Пора завязывать с такой жизнью. Все, с понедельника начинаю новую жизнь.