Знаешь, бывает такой сон тяжелый, тягучий, душный. И чувство, как будто ты находишься между двух миров - сна и реальностью. Закрываешь веки, и стены, душившие твое сознание, исчезают. Появляется чувство потусторонности происходящего, а тело теряет вес, и только веки тяжелы и движения скованы.

И вот в один из этих моментов на горизонте появляются чьи-то тени. Пока слышен  только шепот, а скользящая поступь обманывает зрение. Зыбкий бег времени неумолимо стирает расстояние между вами.

Их голоса все еще еле слышны, будто легкомысленный ветер относит чьи-то крики в сторону. Цепкие пальцы ужаса сжимают горло в предчувствии худшего. Тебе неизвестны намерения этих существ.

Через какое-то время силуэты становятся более отчетливыми, а в тоне голосов слух различает непривычные сладострастные нотки. Ты оборачиваешься. Нет никого, нет никаких предметов, которые могли бы стать твоим укрытием и возможной защитой.

Они приближаются. Нет сил в ногах, чтобы бежать куда-то. Обратно в свой мир.

Наяву твои соседи услышат только тихие всхлипы. Смыкаешь веки, чтобы не видеть тех, кто тебя так ужасает. Но твои веки прозрачны и не имеют телесной оболочки.

И вот из сумрака окружающего безмолвия выплывают четыре фигуры. Они перед тобою - четыре женщины. На их губах играет легкая улыбка. Каждая из них – абсолютная противоположность другой.

Первая, самая высокая, чей взор высокомерен и недобр, а осанка горделива как у царицы, и белоснежная туника, чьи швы, казалось, еще минута, разойдутся под давлением ее пышных форм. Темные как омут глаза, зовущие и неприступные. Человек раз заглянувший в них распрощается с душой и чистыми помыслами.

Вторая ее спутница гибка и грациозна. Тяжелая волна роскошных огненно-рыжих волос, ниспадающая до самых колен. Хрупкие запястья тонкой змейкой обтянуты массивными браслетами цвета тусклого золота. Взгляд брошенный ею способен приковать и очаровать, подвигнуть человека на подвиги и безумства, но, пожалуй, можно заподозрить, что ее гнев ужаснее ее милости.

Ты стоишь, потупив взор, не смея взглянуть на них, не смея потревожить их волшебный смех, не смея даже думать о чем-нибудь. Лишь бы ничто не вспугнуло этих богинь. Хотя сердце бьется в мелкой дрожи от ощущения прекрасного и ужасного одновременно. Ни одна эмоция не сравнима с той эйфорией, которая буйствует в сознании и на душе. Это дикие и страстные сполохи грядущего безумия.

От третьей женщины случались многовековые войны и смертоубийства. Ты уверен в этом, как в том, что сон это явь. Ее лицо как небо. Ночное и дневное. Ты жмуришься от ее красоты как от обжигающего солнца, и тут же оно манит как звездный небосвод в зимнюю пору.

Слышно твое учащенное дыхание, а бешеная пульсация в висках от одного ее присутствия сводит с ума. Ласковый взор синих глаз напоминает одновременно и материнский, и всех женщин, когда-либо живших и влюбленных на земле.

Четвертая - совсем еще ребенок, трогательный и нежный. Как дитя лани, стройна и гибка, с еще не сформировавшейся грудью, но в ее манере разговаривать и держать осанку уже чувствуется облик молодой женщины, которая осознает свое могущество над неискушенными сердцами и в предвкушении соревнований со своими более взрослыми спутницами.

Когда они стоят на расстоянии вытянутой руки, прекрасные и порочные, свет и тьма, ощущение реальности или фантазии испаряется как редкие дождевые капли на горячем раскаленном воздухе. Тебе хочется облизать вдруг иссохшие губы и сглотнуть.

Они разговаривают между собой, смеются, запрокидывая свои прекрасные головы. Тебе неведом их язык и ты для них невидим. Сознание непричастности к их разговору, невозможность дотронуться до них приводит к горькому разочарованию. Эти существа эфемерны, бесплотны, они плод моего воображения, говоришь ты себе. Кто они такие? Где я? Уверен, каждый бы хотел оказаться здесь, на том месте, где стою я, невольный зритель и пленник этого мира.

Тем не менее, картина вокруг начинает меняться, вырисовываются новые детали.

Со вздохом просыпается древняя колыбель. То ли с приходом этих четырех женщин, то ли с приходом нового дня, силе, которой покоряется восход и закат солнца, жизнь и смерть всех живых существ, населяющих эту мифическую землю.

В нос ударяет роскошный букет запахов, опьяняющих и тревожащих воображение. Глаза широко распахиваются от буйства красок и контраста света. Волна эйфории накрывает мозг. Все вкупе - ласкает и опьяняет, возбуждает и успокаивает.

Женщины проходят мимо тебя. Ты смотришь им вслед, и обуреваемый жадным любопытством следуешь за ними. Кто бы они ни были, каким бы в итоге явился этот мир, все стремления и желания сходятся в одном: узнать.

Переход из пространства, наполненного сумраком и тенями, где вероятность сойти с ума от ужаса выше, где так или иначе битва с собственными страхами, которые порождает твое сознание, проиграна, переход в страну снов, в реальность моих снов – мой восторг беззвучен, а сумасшедшие повороты головы в попытке охватить взором как можно больше деталей – невидимы.

С каждым шагом картина вокруг меняется. Будто кто-то неведомый заряжает сам воздух жизнью. На востоке простирается широкая равнина, покрытая ковром изумрудной травы и цветами, о существовании которых не подозревал ни один натуралист. Вдалеке видны силуэты каких-то животных, мирно пасущихся и беззаботно резвящихся. При взгляде на этот удивительный пейзаж другое занятие сложно придумать.

По левую руку обрыв, откуда доносится шум реки. Ее ширина и глубина не так впечатляют как мощный и жадный упор воды, которая проносится мимо. За рекой виден лес, за лесом горы, горы.

И тут ты просыпаешься...

Ты обозлен на тех, кто посмел вытащить из постели и предложить чашку чаю с поджаренными хлебцами. Отныне никакая еда не насытит твой голод, ни один человек не способен восхитить воображение, ни какая любая цивилизация не удовлетворит твое любопытство.

Нельзя безнаказанно вступать в мир, который в принципе не существует, нельзя вторгаться в его события будучи живым, нельзя желать то, что не твое. Все твои попытки еще раз состыковать сны-мосты всегда будут обречены на провал. Сны будут такими как всегда, иногда с плохим настроением, иногда досмотрены до конца, и не счесть путешествий, кои испытает душа, но тот мир, где ты желаешь очутиться, будет закрыт для тебя навсегда.

До твоего последнего вздоха в этом.