1.Храм Лилит. Алая полоса заходящего за холмы, на горизонте солнца, безуспешно пыталась бороться с приходящею тьмой. Небо приобретало темно – фиолетовый оттенок, ночь вступала в права, призывая тех, кто живет под беспросветным покровом. Тягучую траурную песнь завел шакал, оплакивая погибших, клича сородичей отведать свежего мяса. Воздух, насыщенный, смертью звал, ночных хищников, манил, ибо не каждую ночь животным достается обильное пиршество. Взошедший серебряный полумесяц безжизненным светом залил поле боя. Битвы как таковой не было, резня. Двадцать рыцарей крестоносцев отступая от павшего Иерусалима, угодили в засаду сарацин. Мусульмане атаковали в долине. Разбить лагерь в окружении холмов оказалось роковой ошибкой. Часовые, не успев понять, в чем дело издыхали на песке с порезанными глотками. Отряд сарацин свободно вошел в лагерь. Шатры горели, орали раненые, лязгали мечи, итак арабы сломили слабое сопротивление. Выживших они расположили рядком, нас осталось всего четверо. Перебив ноги каждому, смуглый толстый сарацин громогласно произнес, переводчик, курчавый грек, объяснил:

- Не меч убьет неверных собак, вторгшихся в земли пророка, а звери придут во тьме, шакалы обглодают кости. Лучше б они перерезали нас всех, чем оставили умирать, на съеденье диким зверям. Рассмеявшись, толстяк вспрыгнул в седло, вытерев кривой меч, о кусок ткани, порванной рыцарской мантии. Я поклялся, что найду и убью его медленно и мучительно. Потянуло холодным ветерком, весьма кстати после палящего выжимающего соленый пот солнца. Только от одного этого во мне проснулась жажда жизни. Прикрыв глаза, я мысленно улетел в родные просторы. Замок отца, с высоких башен виден мрачный лес, в самой глухой чаще среди вековых деревьев, чьи корни поглощают влагу из сырой земли, по слухам обитает вервольф, Изольда, ждет своего крестоносца. О! Дева, неужели я больше не увижу тебя. Тьма окончательно поглотила остатки дня. Небо стало черным – черным засверкали алмазные россыпи звезд. Тихое рычание вернуло меня в реальность. Угольки глаз диких зверей окружали поля боя. Шакалы опасливо сходили с холма. Шедший впереди вожак, принюхивался к запаху крови. Набросившись на ближайшее из тел, звери рвали на части труп, вырывая куски мяса. В какой-то степени рыцарю повезло, он умер часа три назад. Песок вокруг тела впитывал кровь, густыми потоками лившейся из ран. Кровь казалась черной в темноте. Ослабевший я потянулся за мечом, благо оружие лежало на расстоянии вытянутой руки. Вожак задрал голову, оторвавшись от вечерней трапезы. Бурая шерсть встала дыбом, пасть раскрылась, с желтых зубов стекла слюна. Медленно прижимая голову к земле, шакал двинулся в мою сторону. Нацелившись на лицо, вожак приготовился прыгнуть. «Вот и все» - пронеслось со скоростью пущенной стрелы в голове. Зверь почему-то не атаковал. Протяжный, жалобный вой, можно подумать кто-то более сильный, могущественный, отбирает добычу из-под носа. Хищник дрожал от страха. Усилием воли я приподнял голову, пытаясь разглядеть, что же его так напугало. На холме в отблеске последнего кровавого зарева, вырисовывалась фигура всадника. Черный вороной конь нервно отбивал копытом землю, разбрасывал комья. Всадник из-за балахона казался слившийся с конем. Капюшон не давал разглядеть лицо, скрывающее тьмой. Всадник с высоты холма окинул взглядом поле боя. Затем натянув поводья, конь, встав на дыбы, понеся вниз. Шакалы, рыча, пятились назад, подальше от темного силуэта. Ноги, обутые в кожаные сандалии остановились возле меня. Незнакомец скинул капюшон, длинные белокурые волосы, посыпались дождем на плечи. Женщина. Бледное болезненное без единой кровинки лицо выдавало в ней европейку. Рубиновые губы дрогнули, растянулись в улыбке, показав снежные зубы. Мне вдруг дико захотелось узнать остроту этих клыков, блаженство разливалось по телу, приглушая боль. Откуда взялась молодая женщина, здесь в безлюдном месте? Она была прекрасна, бледность лица несколько не портила ее, а даже наоборот.

- Темная красота – сказал я вслух. Голос ослаб, но незнакомка услышала мои слова.

- Почувствуй дыхание ночи – голос звонкий и в то же время почти доведенный до шепота, вызвал состоянии эйфории. Ночная красавица парализовала волю, заставляя потакать темным желаниям. Я потянулся, к ней. Странное чувство, я готов идти за незнакомкой хоть на край света, эхо от голоса манило меня, приходившее ранее в чарующих снах.

- И поцелуй смерти – прекрасные губы легли на мою шею. Нежное щекотливое прикосновение острых зубов. Резкая боль длилась мгновение теплая струйка крови, выбежала из ранки. Красный язык слизнул капельку, пройдя путь от ключицы к подбородку. Я ощутил жуткую похоть. Зрачки женщины сузились, а белки наливались красными цветом. Моей кровью! Женщина поцеловала меня в шею, просунув язык в ранку сделанную крепкими острыми зубами. В глазах потемнело, мир провалился в бездну, кровь толчками выплескивалась в нежный рот. Когда я очнулся, было еще темно, но по начинающему светлеть небу, стало понятно скоро рассвет. В ноздри проникал неестественный манящий аромат, возбуждая не виданное доселе чувство. Ощущение голода, но не того который испытывают люди, жажда крови сильнее всего, чего можно себе представить. Одна мысль крутилась в голове «Пить!».

- О, ты уже чувствуешь свои желания? – женщина сидела на корточках неподалеку, от нее шел сладковатый тленный аромат. До боли знакомый. Так пахнет смерть, воздух над долиной пропитан, я явственно ощущаю, вдыхаю полной грудью. Перебитые ноги не болят. Я с удивлением понимаю кости срослись не оставив и следа от недавней травмы.

- Кто ты? – спросил я, не надеясь получить ответ. В глазах женщины промелькнули яркие огоньки, отчего мне стало не по себе. Бледное лицо приобрело хищнический оскал, зубы показались из-под десен.

- Разве так важно кто я? Важно кем стал ты – незнакомка приблизила лицо ко мне, это исчадие ада

- Наказание за все, что я совершил.

- Кара, нет милый Людвиг – прошептала женщина – Скорее награда, имя мое Оливия. Меня поразило, то откуда темное создание знает мое имя. Оливия добавила, облизнув, кончиком языка красные от крови губы:

- Я шла за вами от самого Святого Города, сарацины одержимые местью преследовали вас, выжидая удобного момента. Где еще как не на поле брани я могу поживиться свежей кровью? – хихикнула она. Холодные длинные пальцы схватили меня за подбородок. Сильно сжали, ногти оставили маленькие наполняющейся красной жидкостью борозды на коже.

- Сила жизни течет в венах, Людвиг – Оливия резко убрала руку, на кончиках ногтей, виднелись багровые следы.

– Вкуси, и будь вечен.

Я, стараясь как можно незаметно, потянулся к мечу. Лезвие распороло воздух, серая тень лишь только промелькнула передо мной. Темный силуэт находился верхом на лошади.

- Будь проклята ты, тварь! – крикнул я. Меня переполняла ненависть к созданию ночи. Поднявшись на ноги, держа меч, я сделал шаг в сторону Оливии. Гнусный, издевательский хохот вместо ответа.

- Я не буду таким как ты! - У тебя нет выбора – сквозь адскую какофонию, именуемую, смехом я разбирал отдельные слова. Женщина окутала голову капюшоном, крепко ухватилась за поводья. Подняв столб пыли, всадница поднялась на холм, откуда помахав мне рукой, растворилась в начинающей светлеть темноте. Я остался один, проклятый заблудившийся во тьме, где нет выхода, если конечно не появиться проводник, и не выведет меня к свету.

- Спаси мою душу…. из ледяного мрака – еле слышный голос прошептал за спиной. Я обернулся на звук. Генрих все еще жив. Со рта время, от времени сопровождаясь с кашлем, стекали бардовые ручейки, одной ногой рыцарь находился в сумрачном мире. Хотя, в мир мрака, куда не проникают лучи солнца, попала моя душа, а Генриху уготована лучшая участь. Мои ноздри вздулись, вдыхая блаженный золотистый аромат, зрачки сузились от желания. Мне дико хотелось прикоснуться устами к пьянящей жидкости, сводящей с ума.

- Никогда не думал она…придет в образе прекрасной женщины – моя рука случайно задела подбородок, я присел рядом. Кончики пальцев стали липкими темно-красными. Я ощущал, как темные инстинкты все больше преобладают над человеческой природой, затмевая разум.

- Она так прекрасна – продолжал хрипеть Генрих – Всадница, несущая смерть. Людвиг…Звери съедят мою плоть, выпьют мою кровь.…Исполни, последнюю просьбу…убей.…Похорони – с трудом выговорил павший воин.

- Не дай осквернить честь святого война…- его голова повернулась в сторону восходящего солнца, голубые глаза безжизненно смотрели на приближающийся свет. Я накрыл очи ладонью. Одна часть меня радовалась тому, что я избежал соблазна, другая же темная сторона укоряла. Не в силах бороться я облизал кончики пальцев, блаженство. Истома растеклась по моему телу, соблазн поглощать человеческую жизнь возрос. Еще не остывшая золотая кровь, оставляя пятна на губах и подбородке, попадала мне на язык. Я хотел еще, но вокруг расположились лишь мертвые тела, мертвая грязная кровь не представляла никакого интереса.

- Браво Людвиг! – знакомый голос вырвал из состояния эйфории. Мне стало стыдно за то, что я совершил, хотелось забиться в темную нору и никогда не выходить на свет. - У нас мало времени, скоро рассвет. Я думаю, тебе тоже уже не стоит встречаться с солнцем рыцарь тьмы – Оливия стояла, рядом поглаживая одной рукой черную гриву коня, другой, держа животное под уздцы.

- Куда ты поведешь меня – вскипел я – в ад!

- Не будь дураком – спокойно ответила женщина – я спасу тебе жизнь, ибо лучи сожгут твою плоть, тогда ты действительно попадешь в ад, а там не сладко, поверь уж мне. Солнце полукругом поднималось над холмами, я ощущал обжигающее лучи.

- Скорей!- приказала Оливия, я одним движением оказался в седле позади нее. Крепко ухватился руками за талию женщины. Конь, тенью взмыл над землей, в сторону тени, постепенно поглощаемой светом. Летя с невообразимой скоростью, мы все дальше удалялись от жаркого светила, несущее нам огненную смерть. Земля под копытами быстро вращалась, сколько продолжался полет я не мог определить. Конь принес нас в царство тьмы, оставив рассвет далекой полосой на востоке. Впереди показались странные отливающие серебристым светом развалины. Конь плавно приземлился напротив длинной аллеи, покрытой песком. По обеим сторонам разместились ужасные лики, вырезанные зодчими из черного мрамора, в непамятные времена. Большинство статуй находились в плачевном состоянии, разрушенные, без конечностей, но у всех почему-то сохранились головы чудовищ, внушающие ужас в сердце любого живого человека. Но страха нет. Может потому что я уже несколько часов как не человек. - Варвары не посмели разрушить лики, но осквернили храм, пристанище той кто приходит под покровом ночи – пояснила Оливия, когда я спросил, почему у всех статуй сохранились головы. Мы шли по аллеи прямо к парадному входу, каменные ступеньки поднимающейся вверх. Далеко чернел провал входа. В темноту. Стопой, запнувшись, за что-то я чуть не упал. Присыпанный песком человеческий скелет выглядел довольно свежим. Я посмотрел на Оливию. Та хихикнула в ответ. Вглядевшись в мертвенно – бледную дорожку я заметил белеющие останки несчастных жертв. Их лишила жизни Оливия, удовлетворяя инстинкты вурдалака. Вот какая судьба уготована мне, разгуливать в темноте, выискивая жертву поглощать чужую жизнь. Лицо толстого сарацина неожиданно выплыло во мраке. «Месть» - проснулась во мне звериная ярость. На секунду воображение рисовало кровавую картину, острые словно мечи крестоносцев зубы вонзаются в жилистую плоть, язык, проникая в рану, высасывает драгоценную жидкость, сарацин хрипит и скоро уже падает под тяжестью, неумолимой смерти какой принес ему я. - Сладкое слово месть – пробормотал как можно тихо, надеясь, Оливия не услышит моих слов. В разломанном куполе зияла огромная дыра. Я подумал о том, что когда свет доберется до этого места, нам не поздоровится. Колоны старые, построенные еще во времена величия Рима, молчаливые свидетельства уходящих эпох. Половина зала уходила во тьму, так как луна освещала лишь правую сторону храма. Впереди вырисовывалось некая скульптура напоминающая алтарь. А позади. Фрески, поблекшие краски, внушали ужас. Ярко-красно волосы на кончиках, которых копошились мелкие змеиные головы, прекрасное тело женщины нарисованной на стене прикрывала лишь прозрачная туника. Красные губы приоткрылись, заостренные клыки вонзились в тело несчастной жертвы, капли темной крови выглядели настоящими. Не человеческие глаза, змеиные зрачки. Да она, по сути, и есть змея готовая ужалить. В этих зрачках играла такая ненависть, что я попятился, сделав шаг в сторону.

- Кто это? – спросил я со страхом и восхищением перед тем, кто создал данное творение. Древний художник был гением своего варварского времени. Оливия остановилась позади меня.

- Ты хочешь знать историю данного места, Людвиг?

Я не видел, снова сверкнули прекрасные глаза, как тогда на равнине, залитой мертвым светом, окруженной холмами.

- Я Оливия, родилась много сотен лет назад, – она отошла к крайней колонне, разглядывая высеченные узоры, начав свой рассказ – Мои родители знатные патриции. Имели богатую фамилию в республике. Мир, в котором, росла, и жила я принадлежал Риму. Это было время упадка, угроза нашествия вандалов явственно приближалось с каждым прожитым днем. Недовольство правительством, восстания в колониях империи, первые христьяне собирающейся в катакомбах, подрывали мощь Республики. Яркое кровавое зрелище того страшного времени, Колизей, пленных рабов вынуждали состязаться между собой и дикими зверями. Их нарекли гладиаторами. Но отдельных рабов представители могущественного тайного общества, выкупали, для жертвоприношений. Культ Лилит.

- Лилит?! – переспросил я. Мне известна легенда об огненной деве, первой жены Адама. Во тьме Лилит выпивает кровь жертвы. Повелительница ужаса, проклятых, существующих во мраке вечности.

- Да та кто приходит под покровом ночи! – ноздри Оливии вздулись, вдыхая аромат человеческой жизни. Я тоже отчетливо ощущал живых. Люди здесь, но откуда?

- Тсс, кто-то идет – прошептала она, прижав палец к губам. Мы укрылись во мраке в той стороне, куда не падал лунный свет, наблюдая за вошедшими, в помещение храма, людьми. Хромой старик, опиравшийся на деревянный посох и десятилетняя на вид девочка. Оба смуглые, солнце нещадно жгло восточную кожу. Они расположились, посредине, натаскав сухих веток, старик разжег небольшой огонь, долго дуя, на искры, которые не хотели превращаться в жаркое пламя. Казалось, их не удивляло, то где они оказались. Девочка показала рукой на мозаику, что-то сказала старику, тот нахмурил седые брови, но промолчал.

- Пора – решила Оливия и тенью выскользнула из нашего укрытия. Старик, вскочив, завидев нас, потянулся к украшенным серебром ножнам, висевшим на поясе, девочка спряталась за спину.

- Не бойтесь, мы такие же путники, как и вы, только заблудившиеся во тьме – голос Оливии звучал успокаивающе. Старик нехотя убрал руку от торчащей рукоятки.

- Присядьте, к нашему костру, воин и вы госпожа… Свет от костра освещал изможденное морщинами лицо, с любопытством разглядывающее нас. Старик выложил из сумки кусок хлеба, сыр, предложил нам. Я вежливо отказался, взгляд случайно упал на маленькую шею девочки. Шелковый шарфик съехал, показывая жилки вен, пульсирующие удары сердца. Я сглотнул слюну, заполнившую рот, чувствуя, как подбирается животный голод. Удары детского сердца, отзывались в ушах, грозным набатам. Тихое журчание человеческой крови, сводило с ума. Манящий аромат жизни, проникал в ноздри, отчего они вздулись. Девочка, поймав мой голодный взгляд, закуталась в шелк, и поежилась. Несмотря на костер, ночь несла холод, пронизывающий человека до костей. - Зовут меня Израк я купец – начал рассказ купец.

- Наш караван шедший с запада, попал в засаду. Разбойники вырезали почти всех. Выживших людей они увели, надеясь получить выкуп. Нам повезло. Мы спрятались под перевернутой телегой, разбойники не удосужились проверить ее. Это Рахиль незаконнорожденная дочь Али Аши. Оливия незаметно дотронулась до моего запястья. Ледяные пальцы скользнули в темноту. Тенью женщина бросилась по ту сторону костра. Кинжал, вынутый из ножен, со скоростью пущенной стрелы, отлетел в сторону.

- Беги Рахиль, они не те за кого себя выдают! – прохрипел старик, Оливия сжало морщинистое горло, крепкими пальцами, между ногтями потекла струйками кровь. Девочка с ужасом наблюдала за сценой убийства.

- Возьми ее! – скомандовала Оливия, глаза сверкали молниями, точно хищник в темноте. Не сопротивляясь чувству голода, острые зубы вошли в нежную плоть, девочка сразу обмякла. На какое-то мгновение мне показалось, будто сжимаю в руках куклу. Кровь толчками шла в горло, язык выкачивал животворную влагу, насыщая мой организм, чужой жизнью. Через минуту все окончилось. Бледная без единой кровинки Рахиль я положил рядом со стариком, еще жертвы проклятого места.

- Зачем? – спросил я.

- Прости, не поняла? – откликнулась Оливия, улегшись на квадрате лунного света, будто кошка после еды.

- Зачем ты сделала меня таким. Лучше б меня разорвали на части шакалы, но ты превратила меня в чудовище. Мой дом темнота, моя пища кровь, это и есть та вечность? Я блуждаю в ночи, не видя света, ты затащила меня во тьму. Зачем? Неужели судьба моя охотится на тех, кем когда-то был сам? За что такая честь?

- Тайное общество существовало почти во всех римских колониях, мы надеялись свергнуть правление Цезаря, установить власть Лилит. Для кровавых жертвоприношений мы выбирали обреченных, и очень редко граждан, из тех, кто перешел нам дорогу. В тот день Лоций тайно провел меня в Колизей. По законам женщинам не из королевских кровей запрещалось присутствовать на состязаниях. В тот день бились насмерть двенадцать гладиаторов, израненных, оставшихся в живых, должны были, отправить на смерть после боя. То же случилось и несколько часов назад. История повторяется. Десять храмов, построенных в разных углах земли, призваны служить лишь одной цели. Служению Лилит. Кровь гладиаторов пролилась на черный алтарь. – Оливия задумчиво посмотрела в центр храма, туда, где покоилось полуразрушенное строение – алтарь тьмы. – Но случилось, то чего мы так ждали, но не в этот раз. Объятый жарким пламенем алтарь породил ту кого мы так ждали все эти годы. Огонь расступился, открывая врата в преисподнюю, черным вихрем освобождая пленницу с ненасытной жаждой крови. Многие погибли сразу, но участь выживших адептов верных слуг тьмы не завидна. Красные огненные волосы развевались, белые зубы вонзались в плоть, поглощая жизнь, тех, кто служил ей. По какой-то причине она избрала некоторых среди нас, делая надрез на правой руке, заставляла вкушать проклятую кровь. Среди избранных оказалась и я. Вкушая черную кровь, я становилась тем, кем являюсь поныне, потомком королевы суккубов, мрак - мой дом, кровь живых - моя пища. Служители культа разбрелись по всему миру, сея ужас среди людей. Вскоре живые обнаружили наши слабые стороны, свет, осина, серебро, смертельно для проклятых кровососов. Совет, собранный на остатках старого храма, постановил кодекс. Законы тьмы, как мы это называем. Сие историческое событие произошло здесь, во мраке, среди древних развалин. Люди превратили наше существование в легенду, затем в миф, человечеству удобно прикрываться, с головой прячась от ночных кошмаров под простыней.

- Но при чем здесь я? – прервал я вампира. В сумраке при слабом свете догорающего костра Оливии походила на мраморную статую, бледная кожа без единой кровинки. Красивая женщина, несущая смерть, лунная ночь, туман, стелившийся над землей, звезды сверкающие в проломленном потолке, древние стены проклятого храма, все это была Оливия. Существо некогда бывшее человеком. Прекрасные кровавого цвета губы мрачно улыбнулись.

- Людвиг, тебе уготована честь. Не быть съеденным дикими зверями, не убитым в бою, тебе даровано то о чем можно только - мечтать. Вечность. Те люди, которых ты знал, умрут, годы будут идти мимо тебя, но ты даже не постареешь. Одна эпоха сменит другую, ты Людвиг будешь наблюдать, как меняется этот мир.

- Жить, нет существовать во тьме, не видя солнечного света. Я лишен нормальных человеческих радостей. Цена за проклятие…- тихо ответил я, прислушиваясь к звукам, раздававшимся в ночи.

- Глупец – прошептала Оливия, холодная ладонь коснулась моей щеки – Многие мечтали оказаться на твоем месте, здесь в темноте. Ничего нельзя изменить я и Оливия принадлежим теперь к одному виду.

- Просто ты понравился мне больше других Людвиг. Ты прирожденный вампир. Я выбрала тебя – резко сказала женщина, столь быстро убрав руки от меня.

- По всем признакам ты должен быть мертв, твой невероятно сильный организм и воля к жизни, сделали свое дело. Людвиг с такой жаждой жизни можно стать великим вампиром.

- Что это значит?! – разозлился я. Некто, являясь во мраке, решает мою судьбу, не спрашивая меня.

- Совет давно наблюдал за тобой. Я здесь чтобы помочь новорожденному. Ведь ты милый Людвиг, словно младенец, появившийся вчера на свет. О том мире, в котором тебе предстоит, жить ты не имеешь никакого представления. Я стану твоим проводником в темноте, учителем, показавшим тебе прелести ночной жизни.

-Совет?

- Большинство вампиров появляется по согласию старейших. Совет принимает решение брать или не брать в наши ряды новичков. Я настояла на том, чтоб подарить тебе новую жизнь. В боях ты был храбр, смерть всегда шла рядом с тобой, с тех пор как ты покинул замок отца….

- А если я не хочу?

- Хорошо Людвиг. Оставайся здесь один лучи солнца с рассветом проникнут через проломленную крышу и положат конец твоему существованию. Ну, ведь не хочешь этого? Оливия, выжидающе посмотрела в мою сторону. Я промолчал.

- Ты бы остался там в долине. Сгорел заживо, если б не хотел жить…

- Да – ответил я, моя судьба была предрешена заранее. Глупо сопротивляться слепому року.

- Согласен. Оливия улыбнулась, глаза загорелись двумя угольками, женщина заранее знала мой ответ.