Молчаливые улицы были пустынны и холодны. Ни одной живой души... В воздухе  веяло ночной прохладой, которая ненадолго прогоняла затхлый, тяжелый запах, прочно въевшийся в здешние места.

Печальная, бледная луна усталым светом озаряла огромные, пустые, полуразрушенные дома, словно гнилые зубы, торчавшие по обеим сторонам пыльной, покрытой трещинами дороги. Ни в одном из них не горел свет.

Два ярко-зеленых, неподвижных глаза зорко следили за обстановкой, не упуская ни одной детали. Темнота нисколько не мешала существу подмечать даже такие мелочи, как тихо спланировавший с иссохшего дерева пожелтевший и прогнивший листок, с еле уловимым шорохом приземлившийся на обезвоженную почву подножия.

 Каждый новый звук, будь то едва уловимый шум капель, срывавшихся с крыши близлежайшего дома, или же едва заметное дуновение сонного ветерка, лениво ерошашего по-осеннему желтую листву деревьев, - заставляли подрагивать чувствительные,  округлые уши создания. Оно наблюдало, готовое  в каждую секунду вскочить и предупредить о возможной опастности своего беспокойно спящего друга... но пока по улицам прогуливалась лишь пустота в сопровождении тишины. И мускулистое, сильное тело животного было неподвижно и расслаблено.

Легкий шорох и возняпривлекли внимание зверя, его уши моментально обернулись на звук. Но существо не сдвинулось с места, оно просто повернуло свою огромную голову в сторону раздавшегося шороха – яркие кошачьи глаза безошибочно выхватили из темноты лежащую фигуру, сонно скрючившуюся под черным длинным плащем, накрывавшим ее с головой. Человек снова пошевелился и что-то беспокойно пробормотал, перевернувшись на спину. Уши зверя чутко подрагивали, улавливая беспокойное, слегка прерывистое дыхание человека, которому, по-видимому, снился не самый приятный сон.

- Нападают...помогите...помогите... – в тихом бормотании человека стали различимы отдельные слова, его движения становились все более беспокойными, - бежать...нужно...спасти...

Зверь прижал уши и из его глотки разалось тихое, еле слышное порыкивание – предвестник настоящего, мощного рыка. Глаза животного угрожающе сверкнули в темноте, отражая свет бледной  луны – оно прекрасно знало,что значили эти слова! Как часто зверь слышал их от своего друга...и каждый раз эти слова приносили одни лишь неприятности. Но сейчас человек спал.  Значит, повода для беспокойства не было. До следующей секунды.

Отчаянный женский вопль разорвал ночную тишину, спугнув сонных воронов с веток ближайшего мертвого дерева. Крик раздался так внезапно, подобно раскату грома в ясный, солнечный день, заставив зверя испуганно вздрогнуть.

Существо пружинисто подскочило, угрожающе прижав уши в голове и издало низкий, предупреждающий рык...вся его поза говорила о неимоверном напряжении в его красивом теле, матово блестевшем в неверном лунном свете. Зверь низко прижал голову и втянул носом воздух, почуяв знакомый, но безобидный запах – противнейшую смесь  паленого с еле заметным привкусом затхлости, тления.

С места, где спал человек, послышался шорох. Недавно спящий, он уже сидел на корточках рядом со своим плащем. На его бледном лице было написано недоумение. И, окинув взглядом зверя, он еще более озадачился.

- Помогите!!! – крик повторился, еще более жалобный и испуганный. Казалось, что у того, кто кричал, уже началась жуткая истерика.

Человек порывисто поднялся во весь рост,  и замер, вытянув голову, то ли прислушиваясь, то ли что-то пытаясь разглядеть. В позе его сквозило напряжение, он бросал взгляды на своего черного друга, и его брови недоуменно хмурились.

- Не понимаю...Иди, проверь, кто кричал! – наконец подал голос человек, обращаясь к существу полушепотом, - только осторожно...мало ли, может это ловушка. Иди!

Зверь не сводил внимательного взгляда со своего друга и, когда тот смолк,  большой темной тенью скользнул вперед, преодолев стену из вечнозеленых кустов,  их убежище на эту ночь. Животное совершенно бесшумно  двигалось по раскрошившимуся асфальту, мягко ступая на кончики подушечек своих огромных лап. Через полминуты его вороватая тень исчезла за ближайшим поворотом.

Человек стоял, не двигаясь, взглядом провожая друга – затем он опустил голову и нахмурил брови. Сделав пару  шагов, человек со вздохом приземлился на место своего недавнего ночлега, недовольно пробурчав себе под нос:

- И какой идиот додумался так сильно орать? – сплюнув на землю, он оперся на колени, добавив при этом, - самоубийца...

***

Резкий порыв ветра ворвался в еще теплую, нагретую ласковыми закатными лучами  солнца, комнату через открытое окно. Словно шаловливый мальчишка, он пробежался по аккуратно заправленному дивану, сбросив с его мягкой поверхности на пол черный, легкий жакет. Но, похоже, этой шалости ему показалось мало:  куча листов, итак в беспорядке разбросанных по письменному столу, смешалась и разлетелась по комнате белым вихрем, громко и возмущенно шелестя.

На стуле, перед письменным столом, сидела девушка. Ее тело, расслабленное и неподвижное, облокачитилось спиной на резную спинку стула, глаза были закрыты, а лицо неподвижно. Ее безвольно висящие руки мирно покоились по бокам тела. Прощальные лучики солнца, пробиваясь в комнату через открытое окно напротив, освещали девушку, четко очерчивая ее профиль  - прямой нос, упрямый подбородок, - золотой каемкой. Когда по комнате прокатился шорох разлетевшейся бумаги, правая рука девушки слегка дернулась, пальцы беспокойно шевельнулись...но ее глаза продолжали быть закрытыми, а лицо - неподвижным и безэмоциональным.

Легкая, пластиковая кружка, из которой торчали верхушки ручек, карандашей, пары кистей, опасно покачнулась, и, влекомая шальным ветерком, опокинулась на крышку стола, рассыпав при этом все свое содержимое. Все письменные принадлежности разлетелись в разные уголки письменного стола, устроив, хоть и небольшой, но все же шум.

Веки девушки беспокойно задергались,  брови нахмурились, и, наконец, она открыла глаза, пустым взглядом уставившись в какую-то точку на потолке. Постепенно, ее глаза приняли осмысленное выражение – девушка пару раз моргнула, будто стряхивая с себя пелену забвения, в плену которого так недавно находилось ее сознание. Затем ее взгляд заскользил по комнате: открытое окно с легкой тюлью голубого цвета на нем; пара книжных полок, пестревшая каскадом красочных книжных обложек и два мягких кресла с кожаной обивкой кремового цвета; куча картин над письменным столом, в основном, посвященных прекрасным ландшафтам – вполне обычная, уютная комнатка, оклеенная обоями кремового цвета, по мебилировке смахивавшая на кабинет...и ничего знакомого в ее обстановке. Ни единой детали, которая напомнила бы девушке о том, где она находится или, хотя бы, зачем сюда пришла.

Потирая затекшую из-за неудобного положения шею, девушка отделилась от спинки стула, недовольно морщась. Оказывается, затекла у нее не только шея, но и все остальные конечности, которые теперь неприятно покалывало.

- Где я? – пробормотала она, схватившись за виски, пытаясь пробудить память. Но та упрямо не хотела работать, оставляя ответы на насущные вопросы неразрешенными. Кстати, о вопросах, следующий был еще более важным и странным.

- Кто я? – девушка по слогам выдавила из себя сию фразу, ее глаза испуганно распахнулись. Она не помнила...ни своего имени, ни возраста, ни прошлой жизни, ничего!

Ее дыхание участилось, сердце в тревоге затрепыхало, усиленно перегоняя кровь, насыщая ее кислородом, не позволяя девушке потерять сознание от накатившей на нее волны смятения и паники.

Она затравленно оглядывалась по сторонам, в тщетной попытке найти хоть что-то, что поможет ей вспомнить хотя бы себя. Тут ее взгляд остановился на листах, в беспорядке разбросанных по полу. Сорвавшись со стула, она упала на колени перед ними, дрожащими руками переворачивая их, рассматривая непонятные символы и слова, в которых, казалось, отсутсвовал здравый смысл...мудренная лексика была приправлена кучей иллюстраций, напоминавших какую-то беспорядочную мазню, словно выведенную рукой трехлетнего ребенка.

- Черт возьми!!! – с досадой выпалила девушка, с силой отшвырнув от себя бесполезные листы, исписанные непонятной тарабарщиной, - это бесполезная трата времени!!!

Она прижала обе ладони к своему разгоряченному  лбу, пытаясь унять дрожь и ненужный сейчас гнев, который еще больше дизорганизовывал ее, путая все мысли. После пары глубоких, успокаивающих вдохов, в голову ей пришла стоящая идея: в доме должен быть еще кто-нибудь, а он-то наверняка знает, кто она и что с ней случилось! Не теряя ни секунды, девушка подскочила на ноги и, ринувшись к двери, распахнула ее.

- Эй!!! Есть кто дома?! – прокричав эти слова, она замерла, прислушиваясь к звукам дома, в надежде услышать хоть чей-нибудь отклик. Прождав полминуты и так не дождавшись ответа, она шагнула в темный, безмолвный коридор.

«Может быть, меня просто не слышали» - такая обнадеживающая мысль заставляла девушку двигаться вперед. Ни один звук, кроме ее тихих шагов, не нарушал тишину дома...впереди замаячила арка, ведущая, видимо в холл. Девушка ускорила ход, с нетерпением ожидая услышать хоть еще один человеческий голос. И уже влетая в холл, она снова прокричала:

- Эй!!!Есть кто... – ее крик замер, превратившись в потерянный шепот, - ...дома?

Она стояла в начале большого холла, рассеянно и недоуменно оглядываясь по сторонам.  По левую и по правую от нее стороны имелись два стеклянных французских окна, с выходом прямо в сад – двери были распахнуты, по помещению свободно гулял сквозняк, который колыхал бардовые шторы из полупрозрачной ткани.  Проходя через них, итак изрядно олабевший солнечный свет превращался в бардовое свечение, мягко наполнявшее холл, придающее комнате атмосферу таинственности.  

Деревянный пол, покрытый толстым ковром бардового цвета, был усеян пожухлой, желто-черной листвой...ветер подхватывал листья, принесенные из сада и лениво гнал их из одного конца холла в другой. Их легкий шорох наполнял комнату.

Девушка медленно прошла в холл, ступая по сухим листьям, издававшим последний предсмертный треск под ее ступнями; ее пальцы прошлись по полированной поверхности комода, тускло отражавшей свет, прочертив сквозь две линии. Посмотрев на подушечки пальцев, девушка увидела толстый, серый налет – пыль. Много пыли, покрывавшей каждый предмет интерьера в этой комнате, заброшенной и пустой.

«Как и, вероятно, весь дом» - уныло подумала она. Надежды найти здесь хоть одну живую душу рухнули одномоментно.

Взгляд девушки упал на огромное, во весь рост, зеркало справа.

«Зеркало...может быть, если я увижу свое лицо, я вспомню, кто я?!» - слабая, но все же мысль. Приблизившись к зеркалу, она рукой стерла с него пыль – в его гладкой, холодной поверхности она увидела свое лицо: темные брови, карие, глядящие настороженно и слегка потерянно, глаза...прямой нос, небольшой рот. Все, как у всех.

- Замечательно, теперь я хоть знаю, как выгляжу... – пробормотала девушка, пытаясь прибрать длинные черные волосы назад, чтобы не мешали, но  косая челка все равно лезла в глаза, точнее, в глаз, закрывая обзор. Наконец, махнув рукой на непослушные пряди,  она тяжело вздохнула и принялась думать, что же делать дальше. «Может, осмотреть дом полностью?» - эта мысль показалась ей дельной. В конце концов, раз она здесь очнулась, этот дом для нее что-то значит...и если здесь никого нет, может быть ей удастся найти какие-нибудь упоминания о себе, фотографии, записи, дневник.

Желудок неприятно скрутило, и он жалобно заныл, извещая хозяйку о том, что не мешало бы и пообедать, или поужинать, - в общем, закинуть внутрь немного еды. И, решив одним выстрелом убить двух зайцев, она направилась обратно, в коридор, соображая, где же здесь кухня.

Оказавшись в коридоре, она распахнула первую попавшуюся дверь, впрочем, не прогадав. Шагнув за порог, девушка оказалась на небольшой, но все же очень уютной кухне. Постепенно слабеющий свет с трудом пробивался в окна комнаты сквозь пожухлую, но все же густую листву дерева снаружи – из-за этого в кухне царил еще больший полумрак. Машинально девушка протянула левую руку к стене, нащупав выключатель, и подняла рычажок вверх...никакого ответа. В кухне светлее не стало.

«Наверное, проблемы с электричеством» - справедливо решила про себя девушка. Она прошлась к огромной туше холодильника, поблескивавшей в сумраке своим вороненым, металлическим покрытием и открыла его дверцу, правда, подозревая, что там вряд ли найдется что-то съедобное, ведь, если дом обесточен, холодильник тоже не работает. В поттверждении ее теории, из недр холодильника донесся такой «аромат», что у бедняжки аж лио позеленело...с воплем отвращения девушка с силой захлопнула дверцу агрегата, и начала глубоко дышать, пытаясь выветрить из своих легких наипротивнейший запах испорченных продуктов.

С трудом отдышавшись, она отвернулась от предмета биологической атаки и оперлась на столешницу из какого-то светлого дерева. Взгляд ее зацепился за яркую, расписанную новогодними мотивчиками хлебницу. Девушка невольно улыбнулась, глядя на пухлую, довольную мордочку Санта-Клауса с алыми щеками и носом.

 «Замечательно, про Санту я не забыла...а себя забыла» - улыбка тут же пропала, и брови сосредоточенно сжались.

Протянув руку, девушка открыла створку хлебницы...ее внимание тут же привлекли маленькие, цветные бумажки, наклеенные с ее обратной стороны.  Их поверхность была исписана. Оторвав пару, девушка принялась жадно вчитываться, до предела щуря глаза, пытаясь разобрать корявый, мелкий почерк в неверном, почти угасшем свете вечера.

- «Не забудь купить хлеба...и еще булочки для Ская захвати!» – медленно прочитала она, а потом сощурилась, - Ская...хм...а кто такой Скай? Такое странное имя... – не найдя ответа на свой вопрос, она взялась за другую.

- «Если ты сегодня не отнесешь мамин выходной костюм в прачечную, все мы останемся без ужина! Поторопись, - взгляд девушки скольнул ниже и наткнулся на подпись автора записки, - Мартин».

- Мартин... – она сощурилась, пытаясь вспомнить что-нибудь, связанное с этим именем, но все, что ей приходило на ум, это лишь слово «лошадь».

 «При чем тут лошадь?!» - с досадой подумала она, - «Мартин – лошадь? Нет, исключено, лошади записок не пишут! Опять тупик.»

С досадой прорычав что-то несуразное, девушка дернула одну из самых нижних, и вчиталась в текст:

- «С утра выпустила Ская в сад. Ребят, кто-нибудь, впустите его, когда вернетесь, ладно? Меня не будет весь день – аврал на работе...»

- Так, значит, Скай – это животное, - девушка удовлетворенно хмыкнула, - уже что-то...- она опустила взгляд, прочитав подпись, - Таня.

Будто что-то острое кольнуло ее в сердце, она порывисто вдохнула и изумленно распахнула глаза.

«Таня – это мое имя...А Скай – собака Мартина! А Мартин...кто же Мартин?» - девушка стиснула зубы, пытаясь поймать  вновь ускользающие воспоминания за хвост, но у нее ничего не вышло.

- Ладно, хотя бы выяснила свое имя! И что сдесь живу... – пробормотала она, опирась на столешницу локтями и потирая лоб.

Чувство растерянности наполняло Таню до краев: все ее воспоминания будто накрыло какой-то темной, непрозрачной пеленой, и теперь она вынуждена по кусочкам отвоевывать у нее свое прошлое. И еще  этот пустой дом. Прогнивший насквозь холодильник – значит, продукты лежат там уже не одну неделю! Никто не удосужился их выкинуть...некому было починить электричество. Из всего этого сам напрашивался вывод – дом пустует, и пустует уже давно. Значит, неизвестно, сколько же она провалялась здесь без сознания.

На кухне стало уже совсем темно – за окном наступали сумерки. От таких «веселых» мыслей, да и от тошнотворного запаха, все еще заполнявшего ноздри девушки, есть расхотелось окончательно и бесповоротно.

«Попробую найти свою спальню, может быть, там тоже есть какая-нибудь информация?» - с этой мыслью Таня отправилась прочь с кухни, по пути запнувшись за высокий порог и больно отбив пальцы на левой ноге. По коридору девушка передвигалась, хромая и тихо ругаясь на ходу, припомнив архитекторам дома все их грехи.

Пару раз Таня ошибалась дверью, попадая то в туалет, то в ванную – оба помещения встретили ее неприветливой темнотой и напряженной тишиной. Туда девушка решила лишний раз не соваться. Тем более, света там тоже не было.

Наконец, открыв дверь, Таня удовлетворенно вздохнула – в окружавшем сумраке девушке удалось разглядеть небольшую комнатку с кроватью в левом углу, около которой покоилась тумбочка с часами. Их подсвеченный циферблат показывал время – 19:45.

- Стоп, а как же они светятся, тока-то нет! – бурчала себе под нос на ходу девушка. Она опустилась на кровать – та мягко поддалась, утопив Таню с своем тепле и уюте. Она взяла часы в руки, тут же сообразив, в чем дело: на их задней стенке имелся специальный отсек для батареек. Они работали на батарейках. И поэтому не перестали функционировать, как вся остальная техника, оставшись без электричества.

Оставив в покое часы, Таня огляделась – около противоположной стены покоился комод, вероятно, со всякой там одеждой. На комоде стояли какие-то темные, прямоугольные предметы: Тане пришлось изрядно поднапрячь зрение, чтобы понять, что это - рамочки со вставленными в них фотографиями. Не теряя времени, она поднялась с гостипреимной кровати и, подойдя к комоду, взяла в руки одну из рамочек.

 В неверном, сумеречном свете, Тане удалось разглядеть миловидного мужчину лет сорока – он обаятельно улыбался, обнимая большого, черного пса с ярко-голубыми, как и у его хозяина, глазами.

Короткие каштановые волосы мужчины торчали в разные стороны, придавая его лицу какой-то по-мальчишески залихватский вид.

Псина высунула свой длинный, розовый язык, и, видимо, была чрезвычайно рада такому вниманию своего хозяина.

- Мартин... – пробормотала Таня, не отрывая взгляда от красивого, открытого, счастливого лица мужчины. В ее памяти начали пробуждаться какие-то смутные, тревожные образы, и она, боясь спугнуть их, стояла, не шевелясь и даже не дыша. В ее ушах звучал сильный, слегка басовитый, добродушный голос Мартина, его приятный, бархатный смех...и его взгляд, добрый и нежный, слегка насмешливый, всегда располагавший к себе.

Тихий, настойчивый и тревожный звук прервал в воспоминания девушки, заставив ее вздрогнуть от неожиданности. Мгновенно все образы, звуки, картины, которые возродила внутри Тани эта фотография, смела лавина волнения. Ее мечтательный взгляд наткнулся на электронные часы – 20:00.

Девушка легонько тряхнула головой: до ее разума все еще не доходило то, что так волновало слух – наконец, до нее дошло.

Шорох! Шорох листьев в холле...слишком уж ритмичный. Похожий на чьи-то шаги. А значит, в холее кто-то есть! Почувствовав облегчение и радость всеми фибрами своей души, Таня даже слегка подпрыгнула на месте, чуть было, не выронив из рук рамочку. Заботливо водрузив последнюю на свое законное место, девушка выскочила в открытую дверь и с улыбкой прокричала:

- Ага! Я вас так ждала!!! – она перешагнула порог холла, и снова ее улыбка медленно сползла с лица.