Цирк пяти грешников. Глава 1: второе рождение (часть 1) Степень критики: Критикуйте, но по-объективному.
Короткое описание: Как-то я уже добавлял это произведение, под другим ником -John_CRAZY. Это все еще я, только вот в новой одежонке)) НИКАКОГО ПЛАГИАТА!!! Просто не могу зайти под старым именем, пришлось пере регистрироваться. Это только часть, остальную выложу позже - весь объем не поместился)
ЦИРК ПЯТИ ГРЕШНИКОВ.
Люди пишут дневники по разным причинам. Кто-то хочет оставить о себе память, кто-то просто от нечего делать. Но я занимаюсь этим, чтобы не забыть, кто я есть на самом деле и кем была когда-то. Звучит дико, соглашусь, но иногда даже дикость может иметь какой-то смысл. О вампирах ходит множество слухов, сложено множество историй. Где-то есть кусочек правды, где-то только вымысел. Но, ознакомившись с ними всеми и выбрав крупицы истинны, можно составить описание детям ночи. Вампиры – проклятые хищники, которые должны питаться человеческой кровью для поддержания своей не жизни. Некоторым из них необходимо спать в земле, в которой они были погребены (типичный представитель – граф Влад Дракула). В разных странах их называли по-разному, но понятие вампир прижилось везде. Да, они боятся света, но на этом их схожесть заканчивается. Древние вампиры – представители первых четырех поколений (первое поколение – прямые дети Каина, отца всех вампиров, и их потомки до третьего) не боятся ни распятий, ни чеснока. Осиновый кол, забитый в сердце, парализует их, но лишь на время. Не все дети ночи являются кровожадными монстрами, какими их описывают. Им не нужно убивать жертву ради пищи, хотя встречаются и те, кто так делает. Убийство во время еды противоречит этике большинства вампиров. Кроме того, лишний труп может привлечь нежелательное внимание со стороны охотников на вампиров. Об этих людях можно сказать, что в основном это выжившие из ума идиоты, действующие от имени бога (как они сами говорят), иногда - охотники за наживой и всякие авантюристы, мечтающие о деньгах и славе. Но под конец ничего кроме смерти они не находят. Они не чета даже самому обыкновенному вампиру. Но есть единицы, которые все же могут представлять реальную угрозу (вспомнить хотя бы Ван Хеллсинга). Увы, иметь детей мог только Каин. Остальным же пришлось передавать это проклятье через кровь. Простого укуса не достаточно, чтобы стать вампиром, это вам не бабушкины сказки. Все гораздо сложнее. Нужно выпить крови вампира, чтобы завершить порочный круг. После обращения, наступает сон, который длится три дня. В это время детеныш - так вампиры называют недавно обращенных, наиболее уязвим и поэтому лучше его надежно спрятать. По непонятной мне причине, обращать можно только представителей другого пола, которые обязательно должны быть девственны. Каждой твари по паре, как говорится. На этом описание вампиров заканчивается. Вы можете задаться вопросом, зачем я все это пишу? Ответ прост – я сама дитя ночи. Эта запись показывает мне, на сколько противоречив мир. Люди отождествляют нас с самыми темными мыслями и деяниями. Но кто не грешен? Кто ни разу не нарушил заповедей сына божьего? Если таковы здесь есть, и в меня пусть бросят камень. Далее пойдет речь о моей жизни. Все, что здесь написано – чистая правда. Все эти события действительно произошли со мной. Конечно, писатель из меня не важный, но я попытаюсь описать все как можно более подробно, не упуская никаких деталей. Если же по какой-то причине эти записи буду читать не я, а кто-то другой, запомни эту историю. Надеюсь, она научит тебя не совершать те же ошибки, что и я. И не суди меня за излишнюю сентиментальность. Когда проживаешь свою первую сотню лет, сознание меняется. А ведь когда-то я была другой, когда-то эти слова мне тоже показались бы дикостью. Но как я уже говорила, даже дикость может иметь какой-то смысл.
Солнца лик твое тело сжигает, а ночь тебе сил придает. И сердце твое вечно страдает от голода, что в нем живет. Вечность - проклятье, жизнь - хуже смерти. Кто так наказан судьбой? Нет никого несчастней, мне уж поверьте, чем тот, кто молит о смерти простой. Своих друзей забудь на веки, твой лик потерян навсегда. Ты - тьма, что таится в человеке, ты - жертва его греха.
Глава 1:второе рождение.
Меня зовут Лили. Я родилась в 1882г. в небольшом городке, затерянном где-то в Великобритании. Моя мать была начинающей пианисткой, а отец – полицейским (бобби, как их там называют). Наш дом находился на окраине. Это был простой, уютный домик, который мало чем отличался от остальных – два этажа, крытая крыша, небольшая беседка у входа, где я любила по вечерам наблюдать за звездами. Трудно передать все те чувства, которые я испытывала в подобные моменты – невообразимая легкость, словно ветер вот-вот поднимет меня вверх, где я смогу парить как птица над этим грешным миром. Эх, мечты, мечты. Я и сейчас люблю это делать, но теперь это вызывает во мне совершенно другие чувства. Некоторое умиротворение, спокойствие. Людей так же много, как и звезд. Но звездам никогда не бывает одиноко. Они не чувствуют ни боли, ни страха, ни любви и страданий. Они пусты, не смотря на весь этот блеск. Иногда мне кажется, что люди пытаются сверкать подобно звездам, чтобы скрыть свое одиночество. У нас не хватало денег на то, чтобы отдать меня в школу, да и времена были не те, чтобы кто-то принял меня в школу наравне со всеми мальчиками (обучаться в частных пансионатах для благородных девиц меня не заставили бы даже под дулом пистолета). Дикость тех времен, приправленная пережитками прошлого, остались в моей памяти неприятным осадком, еще одной деталью, от которой никак не избавиться. Проблему с обучением мне помогал решать Ричард Оустлэйк - сосед и давний друг моего отца. Он тоже когда-то работал в полиции, но ушел, так как получил серьезную травму во время ночной службы. Ему прострелили колено, после чего он постоянно прихрамывал на правую ногу, словно она была намного короче левой. После этого инцидента, он вел тихую, размеренную жизнь, больше не строя из себя героя. Возможно оттого, что понимал, что возраст уже не тот, а может оттого, что старая рана не позволяла. Все книги и учебники я получала в основном от него. Конечно, что-то находили и мои родители, но основная масса все же принадлежала ему. Всю свою жизнь я лишь плыла по течению, стараясь не выделяться из серых масс того времени (не считая вышеуказанные проблемы с обучением). Друзей у меня не было, может, потому что я была слишком замкнутой и пыталась всеми возможными способами не подпускать к себе посторонних людей, а может, я просто не нуждалась в них. Хотя, если быть честной, я скорее попросту боялась их. Нет, конечно, не в том смысле, как обычно боятся различного рода чудовищ и монстров. Все гораздо сложнее. Тех хотя бы есть за что бояться – острые клыки и когти, горящие глаза и прочее. А вот чем обоснован мой страх перед точно такими же существами, которые отличаются от меня разве что цветом волос и акцентом? Я не раз задавала себе этот вопрос. Почему? Как ни странно, все проще некуда. Я боюсь того, что общество не примет меня, что я буду как-то отличаться от образа его типичного представителя, который служит обязательный дрес кодом для те, кто хочет быть его частью, что я могу совершить ошибки, за которые мне будет стыдно на столько, что я скорее проглочу ложку раскаленного свинца, чем вновь попадусь на глаза людям, лицезревшим мой позор. Можно продолжать до бесконечности. Люди, которых в детстве дразнили или всячески унижали, поймут меня – с такой жизнью ты стараешься дистанцироваться от всего, что может навредить тебе. Мало кто находит в себе силы противостоять действительности, менять в себе что-то. Многие выбирают самый простой путь – бегство. Всегда легче убежать оттого, что тебе угрожает. Да, я действительно пыталась убежать от проблем, так сказать, не наступать на грабли. Но один человек изменил мое отношение к жизни. - Чем больше ты узнаешь о людях, тем меньше ты начинаешь бояться чудовищ. Действительно, подчистую трудно ответить, кто страшнее – тот же самый граф Дракула или вервольф, или же ваш сосед, который любит по ночам бродить и убивать молоденьких девушек скальпелем? Первые проливают кровь, потому что это им необходимо для того, чтобы выжить, такова их природа, а что же движет человеком? Извращенное удовольствие от того, как жертва будет сопротивляться, как ее крики эхом разнесутся по пустующим улочкам ночного города, как она будет взывать то к богу, то к своему палачу, который, по сути, сам чувствует себя творцом. Я не знаю, о таких вещах любил писать Фрейд. Для меня – убийство есть убийство, совершено ли он из ревности, корысти или же тараканов в чьей-то больной голове. Хотя, и у Дракулы есть свои тараканы (мне ли не знать). Не даром же его когда-то прозвали Влад III Цепеш, что переводится как Пронзатель или Колосажатель. Но, я слишком отвлеклась рассуждениями о кровожадности людей, вампиров и прочих представителей ночной элиты. Ведь главное здесь не особенности их внутреннего мира и мировоззрения, если бы я хотела бы написать об этом, то это не было бы дневником. Как бы странно это не прозвучало, но я – главный герой этого романа. Теперь, вернувшись в русло, продолжим разбирать мой внутренний мир по косточкам. По крайней мере, он был когда-то моим, очень давно, когда мое сердце все еще качало собственную теплую кровь. Психологи говорят, что человек существо социальное. Следовательно, он должен стремиться к себе подобным, но в моем случае все как раз было наоборот. Мне вполне было достаточно общения со своими родителями, немногочисленной родней, изредка приезжавшей откуда-то из далека, и Ричарда, который, по сути, заменил мне дедушку. И дело было не только в его преклонном возрасте – во многих семьях из-за отсутствия времени родители не могли уделять воспитанию своих детей должного внимания, вследствие чего эта ноша ложилась на плечи поколения постарше. В нашей семье эту роль выполнял наш добрый сосед, который был рад хоть как-то скрасить свой досуг, ведь он жил совсем один. На мои вопросы о том, где его семья, он с улыбкой на лице, но с тоской в душе отвечал, что мы его семья. После этого я обычно улыбалась и прекращала свой беспощадный расспрос, а он с облегчением вздыхал. Вот так и проходило мое детство, тихо и неспешно. Но любое спокойствие, любой застой когда-нибудь проходит. И, зачастую, все меняется настолько быстро, что ты не сразу успеваешь осознать, что твой мир, все то, что окружало тебя, превратилось в пыль. И далеко не всегда воспоминания о минувших днях, даже если они были лучшими в твоей жизни, приносят радость. Зачастую, из сладкого сна они превращаются в кусок гнилого мяса. Для меня все изменилось 13 сентября 1900г. Для сентября погода стояла просто замечательная – листья еще не успели изменить цвет, погода все еще напоминало о теплых летних деньках. Ласковый ветер играл в моих волосах, пока я сидела на веранде и наслаждалась закатом. Солнце неторопливо заходило за горизонт, позволяя тьме постепенно опуститься на мир. Эта картина навивала на меня различные чувства - тоску, смешанную с надеждой, что когда-нибудь тьма рассеется, и солнце снова приласкает нас своими лучами. Ничто не предвещало беду, все было как обычно – тихо и спокойно. - Лили, отец зовет!- услышала я голос матери. - Иду мама – сказала я в ответ. Вскочив с места, я побежала в дом. Как только я вошла в гостиную, я увидела отца, сидящего в кресле и курящего свою трубку. Обычно, он курил, когда сильно нервничал, или ждал чего-то. В руках у него был небольшой сверток. - Открой дорогая. Взяв его в руки, я распаковала свой подарок. Там было прекрасное серебряное кольцо. В его оправе красовался синий камень – должно быть сапфир, или может быть камень, очень похожий на него. Не знаю, чему я тогда удивилась больше – красоте кольца, или тому, сколько отец, наверное, потратил на него. Но одно могу сказать точно – я была безумно рада. - Надеюсь, оно тебе понравилось? - Папа, оно прекрасно! Спасибо тебе! И в этот момент я бросилась к нему на руки. Те ощущения, то тепло, которое я чувствовала в тот момент, я продолжаю хранить в сердце и по сей день, не смотря на то, что они скорее ранят, чем приносят умиротворение. - Ну, перестань, ты меня так задушишь. - Ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю папа. - Удушив меня, ты не покажешь мне, насколько именно. Намек мною был понят – я тут же ослабила хватку и отпустила его. Потерев покраснение вокруг шеи, он слегка улыбнулся, после чего пошел на кухню. Некоторое время я рассматривала кольцо, которое просто прекрасно смотрелось на моей руке, хотя, скорее всего, мне просто хотелось так думать. Вообще, я не была большой поклонницей драгоценностей, но почему-то оно мне очень понравилось. Спустя минуту, я вышла на улицу и направилась к дому Ричарда. Он всегда закрывал входную дверь на замок. Для таких случаев у меня всегда был запасной ключ, который был припрятан под половиком. Наивно, не правда ли? Войдя внутрь, я сразу же наткнулась на большое зеркало, которое висело напротив. Длинные каштановые волосы, доходящие до щиколоток, были растрепаны, слегка испачканные платье и туфли – вот, на что я сразу обратила внимание. - Да, в таком виде Золушке на балу делать нечего – подумала я. И лишь глаза выделялись на этом фоне – голубые и ясные, словно небо, незапятнанное ни одним облаком или тучей. Если учесть и тот факт, что я к тому же подходила под параметры девяносто-шестьдесят-девяносто, то назвать меня милой как минимум считалось бы оскорблением. Я была настоящей красавицей, что там говорить, но тогда я этого не признавала. Возможно, виной тому излишняя скромность, заниженная самооценка. Скорее всего, так и было. Таких как я обычно называют серыми мышками. Действительно, всего лишь серая мышка, ничего более. Дом был не очень большим, но одинокому человеку, тихо доживавшему свой век, этого было вполне достаточно. Как и у меня, чтение было его страстью, поэтому самую большую комнату он выделил под библиотеку. Потолок в буквальном смысле держался на шкафах с книгами, которые уподоблялись великому Атланту - титану, удерживающему небо. Там я и нашла Ричарда. Он стоял на лестнице и, по-видимому, был занят рассортировкой книг с верхних полок, что даже не заметил, как я вошла. - Дядя Ричард! – закричала я. От неожиданности, он чуть не свалился с этой лестницы, но, удержав равновесие, обернулся ко мне. Его немного сконфуженное лицо улыбалось, но за этой улыбкой была еще и досада оттого, что я застала его врасплох. - Я уже не молод, не пугай меня так. - Извини. - Что тебя привело ко мне? - спросил он, когда уже спустился. - Посмотри, что мне подарил отец. Когда его ноги наконец-то коснулись земли, он взял мою руку и стал внимательно осматривать кольцо. - Сразу видно, что это работа мастера. Интересно, сколько твой отец потратил на него? На нанесение такого узора обычно уходят месяцы, какая огранка… - Не думала, что ты разбираешься в подобных вещах. - Был кое-какой опыт, ничего особенного – сказал он с улыбкой, правда, он всегда так отвечал, если дело касалось его прошлого. С этими словами он пошел к себе на веранду, откуда тоже можно было прекрасно любоваться ночным небом. Он принес две чашки крепкого черного чая, который он так любил. Почему-то, он всегда клал туда слишком много сахара. Может быть, он, таким образом, пытался немного подсластить свою нелегкую жизнь. Так мы с ним проговорили до самого вечера. Он знал много историй и легенд и охотно делился ими, когда у него было свободное время, но, как и я, его любимым занятием было наблюдение за звездами. Можно даже сказать, что он был просто одержим ими. Этот день не был исключением - после нескольких историй, мы стали глядеть на звездное небо. В такие моменты человеку становится особенно спокойно, и он уже не думает ни о чем, кроме этого бесконечного неба и этих бесчисленных звезд. - Я не рассказывал тебе историю об особняке в лесу? – спросил Ричард. - Что еще за особняк? Сделав еще один глоток, он устремил свой взор на лес, за которым и скрывался особняк, о котором потом пошла речь. - Почти два с половиной века назад этого леса не было, люди спокойно ходили графу, который там жил. Он устраивал балы, любил пообщаться с новыми лицами. Даже не смотря на его происхождение, он принимал у себя и знатных вельмож, и обычных нищих. Кому-то он за это казался немного чудаковатым, но он не обращал на это внимания. Сам он был высокого роста, черные как уголь волосы, лицо всегда начисто выбрито. Но всех настораживал необычный цвет его глаз. Сказать, что они был красными, значит не сказать ничего. Это был ярко красный цвет. Такой же цвет был и спелой вишни в конце августа. Он объяснял это редкой болезнью, и люди верили ему – зачем ему было врать? - Странно… - сказала я. - Что именно? - Разве такое возможно? Чтобы глаза человека имели такой цвет? - Не знаю,… говорят, что глаза – это зеркало души. По ним можно узнать о человеке многое – сказал он, потянувшись к своей чашке. - Интересно, что бы отразилось в них? Я закрыла глаза и попыталась представить себе этого графа, но цельный образ никак не хотел формироваться. По непонятной мне причине детали ускользали и та небольшая часть, которая все-таки обретала форму, вновь обращалась в ни что. Лишь спустя какое-то время предо мной предстал высокий мужчина. Его черные как смоль волосы немного не доходили до плеч и в некоторых местах сливались с не менее черным костюмом. К сожалению, лицо окутывал мрак, и лишь ярко красные глаза горели в этой дымке. Что же было скрыто в них? - Кто же ты? – подумала я. Конечно, я не ждала ответа, ведь это было бы глупо. Образ хоть и был создан моим воображением, но казался чертовски реальным, словно он вот-вот протянет мне свою руку. В этот момент существовали лишь мы вдвоем, время остановило свой бег, позволяя мне лицезреть его. Или может, это он наблюдал за мной? Нет, этого просто не может быть, успокаивала я себя. Или же может? Ощущение, что за мной наблюдают, переросло сначала в тревогу, а под конец в настоящую панику. Я попыталась открыть глаза, чтобы, наконец, избавиться от этого наваждения, но тело меня не слушалось. Хотя нет – я не могла открыть глаза, потому как я их и не закрывала, ведь как бы я тогда могла видеть его. - Лили – послышался голос, и он исходил от фигуры в черном. Она звала меня, с каждым разом все громче и громче, все глубже проникая в мою голову. Тьма, окутывавшая его лицо, постепенно начала исчезать. Я могла только смотреть и ждать, пока она совсем не испарится. Время шло медленно, секунды казалась вечностью. Наконец маска спала, и я увидела его лицо. Подобных людей любил изображать Мирон из Елевфер – древнегреческий скульптор середины пятого века до нашей эры – всем своим существом он олицетворял совершенство. Однако, как известно, не смотря на весь реализм, с которым он творил свои скульптуры, он никак не мог придать их лицам жизнь и выражение. Но в лице графа было столько жизни, что по сравнению с ним многие люди и были всего лишь безликими шедеврами Мирона. Он улыбался, и эта улыбка вызывала странное чувство – страх и одновременно какое-то притяжение. Внезапно, у меня возникло дежавю, будто я уже когда-то видела этого человека. - Нет, не человек – что-то другое - пронеслось у меня в голове – волк, хищник… чудовище. Откуда-то далеко я слышала голос Ричарда. Он звал меня, но, увы – тщетно. - Проснись – сказал граф, щелкнув пальцами. И я вновь оказалась на той самой веранде, где и была до этого. Звезды все так же ярко освещали ночное небо, легкий ветерок слегка трепал мои волосы. - Лили, ты в порядке? – спросил Ричард. - Да… сказала я с небольшой заминкой - простите, я немного замечталась. - Нечего себе замечталась – подумала я – боже, что же это было на самом деле? Кто же ты? - Так, на чем я остановился? Ах, да - был один случай, из-за которого люди перестали посещать тот особняк. Во время очередного бала один из гостей перебрал вина и начал, мягко говоря, портить всем настроение. На просьбу успокоиться он ответил буйной реакцией – выплеснул вино из своего бокала на лицо графа. Тот оставался таким же спокойным, как и обычно. Всем гостям было уже не до бала – их взоры устремились на возмутителя спокойствия. К всеобщему удивлению, граф еще раз вежливо попросил унять свой пыл гостя, на что получил еще порцию вина, но уже из собственного бокала, который буян выхватил из его руки. Эта выходка показалась ему смешной, и он попытался повторить ее, но только он потянулся к ближайшему бокалу, как раздался звон бьющегося хрусталя, в сторону полетели осколки и брызги – граф опередил весельчака и разбил о его голову тот злосчастный бокал. Гость согнулся и заскулил. Но все только начиналось. Не успел гость опомниться, как граф схватил его и отшвырнул в сторону. Но до стены он так и не долетел, так как на его пути оказались доспехи средневекового рыцаря, которые от удара разлетелись вдребезги. Все подумали, что этим все и закончится, но не тут то было. Гость впал в бешенство и схватил первое, что попало ему под руку, а именно – меч. На этом моменте он запнулся и закашлял. - А что было дальше? – спросила я. - Дальше, граф взял клинок, висевший над камином. Можно догадаться, что произошло потом – настоящий бой не на жизнь, а на смерть. Они оба прекрасно владели клинком, но в итоге граф все же победил. Раненный гость лежал в его ногах и молил о пощаде. Но он остался лежать, с лезвием в груди, приколотый к полу. Граф не проявил милосердия. - Это ужасно! – воскликнула я, едва не перевалившись через перила веранды. - Как ни странно, такой поступок в те времена не считался такой уж дикостью – многие аристократы любили пытки, причем довольно изощренные. Некоторые из них даже устраивали, так сказать, “особые вечера”, где каждый мог принять участие в разрывании сухожилий или выворачивании суставов какого-нибудь провинившегося слуги или же вот такого гостя. Кстати, он так и пролежал до самого конца вечера, и никто даже не обращал на него внимания, будто он – своеобразное украшение, предмет интерьера. От этих слов кровь прилила к моим щекам, образовав нездоровый румянец. Это было не от страха – подобными историями меня уже нельзя было напугать, скорее я просто слишком близко к сердцу восприняла последнюю фразу Ричарда. Человек, так глупо потерявший свою жизнь – украшение, нечто вроде вазы или какой-то картины? Это меня взбесило, почему именно, я не могу ответить даже сейчас. Заметив мою реакцию, Ричард прищурился, как обычно делают пожилые люди, когда пытаются что-то разглядеть, но это скорее была дань традиции, чем необходимость – не смотря на возраст, у него было отменное зрение. - С тобой все в порядке? - Да – сказала я, едва запнувшись – а что же случилось потом? - В один прекрасный, если так можно выразится, день он попросту исчез. - В каком смысле исчез? - В самом что ни на есть прямом. Как исчезает последний снег теплым весенним утром, как высыхает роса под палящими лучами солнца. Вот он был, вот его нет. - Вот так вот просто? И что, его никто даже не пытался искать? - Почему же? Конечно же, пытались, только вот поиски быстро прекратились, ибо практически все свое время граф проводил в своем особняке. Никто не знал даже откуда начинать его поиски. - А в его дому они ничего не нашли? Хоть какую-нибудь зацепку? Ричард покачал головой. - Лишь пустота и непонятно откуда взявшийся вековой слой пыли, будто он никогда там и не жил. Больше похож на склеп чем на жилище. - Как такое может быть? - Кто его знает, в мире происходит множество вещей, объяснения которым людям не суждено найти. Но одно я знаю точно – тот особняк до сих пор стоит и он ни капли не изменился за все эти годы. Говорят, что он заброшен, но люди, которым довелось оказаться рядом, рассказывают, что видели свет в его окнах. Допив свой чай, он положил чашку на столик. - А где этот особняк? – спросила я. - Вон там, в лесу – указал Ричард. - А как звали этого графа? - Ирлав Джерол, но у него еще много имен. - Много имен? В каком это смысле? Ричард потер лоб, на котором выступили морщины. - Как бы тебе объяснить, многие считают, что он до сих пор живет в том доме, и что даже иногда выезжает в город на карете, запряженной тремя черными лошадьми. Но это не возможно, ибо он жил почти два с половиной века назад. - И он менял свои имена, чтобы не привлекать к себе внимания? - Ты слишком любишь мои истории, Лили. Человек никогда не сможет прожить столько лет. Это всего лишь очередная городская легенда - сказал Ричард, потянувшись к своей чашке, видимо позабыв о том, что чая в ней уже нет. - Да, всего лишь красивый миф. - Именно, Лили. Всего лишь миф. И ничего больше. На этой ноте мы решили расстаться. Была уже глубокая ночь, и Ричард решил проводить меня домой. Конечно, наши дома были соседними, но мало ли что может случиться. Заперев на ключ входную дверь, мы направились в сторону моего дома. Было тихо, ярко светила луна. Мы неторопливо шли по дороге. Меня не покидали мысли об этом графе, его глазах и особняке, затерянном где-то в лесу. Это было странное впечатление – интерес и одновременно страх. - Кто же ты, Ирлав Джерол? – подумала я. Вот его туманный образ вновь предстал передо мной, вновь взглянул на меня своими пустыми и холодными глазами, вновь открыл рот, чтобы произнести мое имя, но я вовремя ущипнула себя за руку, прогнав наваждение. - Так Лили, пора прекращать мечтать, а то это становится опасным – сказала я себе командным голосом, надеясь, что эта мысль глубоко засядет в моем мозгу, но другая часть меня тихо прошептала одно единственное слово, которое заставило меня вновь содрогнуться и почувствовать слабость, будто чьи-то холодные руки сомкнулись на моей шее – бесполезно. - С тобой все в порядке? – спросил Ричард. - Все хорошо, просто я немного устала. - Конечно, уже поздно, а ты на ногах с самого утра. Молодой организм хоть и выносливый, но все-таки имеет свои пределы. - Правда, иногда “старый организм” оказывается куда выносливее. - Проживи с мое моими темпами и уж точно ко всему привыкнешь – и дням без сна, и неделям без еды – усмехнулся Ричард. Вскоре я уже кралась в полной темноте по дому. Родители спали, а будить их мне не хотелось. Пробравшись в свою комнату, я заперла за собой дверь. Не смотря на поздний час, сон никак не приходил ко мне, поэтому я решила что-нибудь почитать. Всем известно, что он будет глубоким, если перед ним прочесть хорошую книжку. Слава богу, выбор у меня был большой - в углу стоял шкаф, набитый всяким чтивом. Почти десять минут я копалась в нем. Выбор действительно был большой, но ничего, что мне попадало в руки, не хотелось даже открывать. Практически все это я уже читала, а перечитывать нет смысла. Наконец, я поняла, что это бесполезно и решила просто полежать на кровати и подождать, пока сон не придет сам. Но этот мерзавец коварен – приходит когда сам того захочет. Ты можешь часами лежать, лишенный сил, ворочаться из стороны в сторону, можешь даже поменять голову и ноги местами (не в прямом смысле, хотя у меня есть знакомый, который действительно так делает, не расставшись при этом со своей жизнью), но даже с первыми лучами солнца ты не уйдешь в долгожданную страну сладких грез и нег. Без шуток, иногда создается впечатление, будто СОН действительно является чем-то живым, обладающим своей волей. Вот и тогда, не опробовав лишь стойку на голове, я безуспешно мяла подушку, пытаясь улечься поудобнее, надеясь что, наконец, найду позу, в которой смогу уснуть. Проклятая бессонница – она, наряду с простудой, является бичом человечества. Не смотря на то, что люди смогли придумать вакцину от черной смерти или оспы, они при всем своем величии не смогли одолеть эти с виду практически безвредные хвори. Все гениальное просто, как говорится, только в этом случае еще и до смерти живуче.
Тяга людей к звездам не нова в моем мировоззрении, но самопредположение того, что люди как звезды – вот это ново и необычно. С одной стороны кажется полностью абсурдным, поскольку звезды всегда так далеки и «холодны», но с другой стороны – а много ли мы или даже я сам знаю какие они на самом деле? Пока не увидишь сам и, что самое главное, не почувствуешь – нельзя утверждать и уверять других в таком мнении.
Возможно упоминание про «главного героя этого романа» все жев таком виде описания будет лишним? Фраза прозвучала как рекламная пауза среди фильма, имхо.
Упоминание же про воспитание детей более старшимипоколениями открыло мне другую сторону этого вопроса, о которой я раньше и не задумывался. Благодарю.Интрига, завязанная рассказом про графа несколько рассеялась ближе к концу этой части. Может быть не столь подходящие обороты были использованы, может что-то другое.
0
