Смысла оставаться в Городе я больше не вижу. До поезда оставалось еще полтора часа, но бродить по людной набережной не было ни сил, ни желания. И зачем я тащилась в такую даль целых 4 часа? Каждый раз одно и то же – захожу в маленький магазинчик, беру свой любимый журнал, выпиваю йогурт, сидя на скамейке в парке. Еще вчера в мои планы входило зайти к старой тёте, ведь я ёё не видела уже 2 года. Как только вспоминаю про ёё болтливость и  беспросветную глупость, так и желание встретиться отпадает. Ну и чёрт с тем, что я такая неблагодарная тварь!

   Сидя на вокзале, я от скуки рассматриваю людей, тут же выделяю однообразность одежды, причесок, цвета волос, отражения души в глазах... Почему – то начинаю чувствовать своё превосходство над всеми. Черт, я уже месяц не могу увидеть своё лицо в зеркале.…Теперь зеркала для меня не существуют. По старой привычке я всё равно ношу с собой маленькую ажурную пудреницу, хотя моей бледной коже ни одна пудра не поможет приобрести более-менее «живой»  вид. Все уставились на мои изрезанные запястья, с ужасом шарахаются при виде белоснежных клыков, чуть выпирающих из-под алых губ, да и вообще рядом никто никогда со мной не садится, даже если все остальные места заняты. Жертва всегда чувствует опасность, словно кролик  ощущает присутствие удава, но не хочет тут же убегать, показать свой страх. А зря. Хотя я никогда не нападаю в людных местах, но именно там я выбираю жертву…

Находится среди живых – истинное мучение, но с другой стороны – тренировка силы воли и самообладания. Пришлось этому быстро научиться, ведь университет никто не отменял. Умерла я случайно, поэтому всем кажется, что я – прежняя, что ничего не изменилось. То, что я всегда в черном и в солнцезащитных очках – привычное дело, это никого не удивляет. В этом заключаются плюсы равнодушия и безразличия. Что можно говорить о тех, кто не заметил моего перерождения – мне их просто жаль, они не испытали  скорбь по гибели моей прежней сущности.…Сочувствую! Но более всего мне жаль тех, кто даже не подозревает  об истине или не верит в Нас…Несчастные.

Время ожидания тянется целую вечность. Я-то точно узнаю, какой она будет, и сравню скорость столетий с нудными минутами ожидания пригородной электрички.

      Захожу в тесный вагон, пропихиваясь сквозь толпу наглых людей. Кто-то так и норовит наступить на мой плащ, задеть мое плечо или толкнуть в спину! На подсознательном уровне люди чувствуют ко мне неприязнь, но суть так и не могут уловить, не могут понять первопричину своей ненависти ко мне. Я их не осуждаю, сама ведь при жизни была скромняжкой  студенткой философского факультета. В очках, вечно с кучей книг я не видела истины, не замечала красоты ночи и притягательности старинных заброшенных кладбищ, а лёгки холодок склепов вызывал дрожь в моем теле. Хотя был один эпитафий, вызывавший у меня на удивление сильный интерес. Я Долго искала его название, ведь увидела его впервые во сне. Это оказался «Ангел скорби» в Италии. И после того, что со мной произошло, я впервые поверила в силу Провидения.

    Это связано с моим Превращением. Однажды, в очередной раз, задержавшись в университетской библиотеке в поисках какой-то книги (воспоминания о жизни мои весьма скудные, поэтому не могу сказать, какой именно), я заснула в большом книгохранилище. Сквозь сон я почувствовала легкие прикосновения какой-то ткани и неожиданно проснулась. Окно библиотеки выходило на заброшенный парк, который плавно перетекал в старинное кладбище с готической часовней. Тогда это место я воспринимала достаточно холодно, даже, скорее с неприязнью. Одна их створок окна была раскрыта и темное хранилище наполнилось прохладным свежим воздухом. Большая красная занавеска, развиваясь на ветру, и разбудила меня. Я поспешила закрыть окно, как вдруг погас свет. Я пошла в главный зал, где находился рубильник. Взяв мобильный телефон и освещая им дорогу, спустилась по узкой крутой лестнице вниз. Свет горел, а по залу прохаживался какой-то молодой

человек в длинном черном кашемировом пальто и шляпе-цилиндре. Из-под шляпы ниспадали на плечи белоснежные волосы, а в руках была трость с набалдашником в виде черепа.

Меня его вид нисколько не смутил, так как за свою короткую жизнь я повидала самых разных персонажей. Однако взгляд из-под маленьких очков я выдержала весьма сложно, кристально-чистые голубые глаза пронзительно впились в меня, легкая улыбка застыла на бледных губах. Незнакомец назвался Антонио, говорил с сильным итальянским акцентом. Я вдруг заметила отсутствие библиотекаря и удивилась, ведь старик сидел здесь всю ночь.  Мужчина долго ходил между столами, напевая что-то себе под нос. Потом вдруг попрощался и поспешно вышел. На душе у меня остался какой-то неприятный осадок, мысли лезли самые мрачные. Только теперь я осознала силу своей интуиции… Предчувствие чего-то значительного меня не покидало, я решила отправиться домой, напрочь забыв про цель своего пребывания в библиотеке.

   Впервые за всю жизнь я выкурила сигарету. Нервно теребя ёё в руке, даже не задумывалась, как такое могла прийти в голову – курить! И это гордость факультета, ботаник-заучка, судорожно глотает едкий сигаретный дым! К счастью, меня никто не увидел. Ночь была лунная, и даже те улицы, на которых все фонари уже давно были разбиты, освещались  бледным лунным светом.

   Вечер выдался прохладный, была вероятность того, что в любой момент мог пойти дождь. И пошёл. Небеса словно оплакивали конец моей серой, безрадостной жизни. Я всегда любила дождь, не смотря на мрачность и серость его природы, атмосферу одиночества и холода. К этому всему я привыкла еще при жизни, ну а стоит ли говорить, что это -   извечные спутники бессмертного вампира. Вытащив из сумочки старый черный зонтик, я направилась на станцию метро, идти пешком было далековато. Завернув в темный проулок, вдруг не без улыбки вспомнила про то, как все происходит в фильмах ужасов – незнакомцы, дождь, темнота, неосвещенные улицы, полнолуние…я напрочь не верила во всю эту дребедень, в тот момент мои ассоциации показались мне полной ерундой. Сейчас-то я знаю правду, знаю истинную природу этого мира и свою сущность в том числе.

   Все подробности своего превращения я, разумеется, не запомнила. Помню лишь какие-то отрывки, фрагменты произошедшего со  мной в тот вечер. Я спустилась в метро (почему оно работало в 3 часа ночи я понимаю только теперь), там было холодно и на удивление темно. Дождавшись поезда, я зашла в пустой вагон, но садиться не стала. Что было потом, помню плохо.

Погас свет, метро остановилось и … поехало в обратную сторону! Я не устояла на ногах, и от сильного толчка, свалилась на пол. Почему-то потеряла сознание, хоть и падение мое нельзя назвать слишком уж неудачным. Дальше – тьма, холод, чьи-то теплые руки, голос, слова, кажется, на итальянском, острая боль в запястье, потом – в шее. Я  не сопротивлялась вовсе, видно это тоже было как-то предусмотрено, потом уже не помню ничего. Очнулась я в том самом парке, что находился рядом с библиотекой, на лавке, под старинным дубом, который стоял без листьев вовсе уже который год. На мне был какой-то черный плащ, явно не по размеру, но теплый и приятный на ощупь. И тут я осознала суть произошедшего со мной, точнее как раз-таки ее я и не могла понять. Плащ показался мне больно знакомым. Да, это был тот самый плащ, который бал надет на ночном посетителе библиотеки…Антонио. Не помню уже свои соображения на этот счет, помню только то, что адски хотелось есть и пить, а солнечный свет непривычно сильно резал мне глаза. Когда я взглянула на запястье, которое почему-то чесалось, оно были в засохшей крови, но ран не было. Ах да, при виде собственной крови есть захотелось еще сильнее, а по телу пробежала мелкая дрожь, словно электричество поразило каждую клетку моего тела…Это - отныне и навсегда , мой единственный природный инстинкт, мой смысл жизни, импульс, что ведет через смерти других к моему собственному бессмертию. И я не могу уже иначе, если не поддамся ему, то сама стану жертвой. Жертвой самой себя, своей звериной сущности. В начале было страшно, тяжело, ведь совесть не возможно быстро усыпить, но потом…Не могу сказать, что это слишком мне нравится ,но  какой-то чисто спортивный интерес, безусловно, присутствует. Меня больше привлекают иные аспекты моего обретенного бессмертия и с ним – новых способностей, о которых при жизни я не могла и мечтать.

       Я и не мечтала вовсе. Мир казался мне огромной клеткой, выбраться из которой невозможно, да и вряд ли нужно. Здесь можно найти все, что пожелаешь, казалось, что всё в моих руках, лишь приложить немного  усилий – и я на вершине. Этот туман застилал мой разум, пелена иллюзий скрывала от меня правду долгие годы. Лишь  Превращение заставило раскрыться мои глаза, и я впервые по-настоящему вздохнула. Да, предо мною возлежала отнюдь не самая радужная картина, пожалуй, истина оказалась еще более суровой, нежели я думала при жизни. Теперь, взглянув на человека, я вижу его ауру и душу, а посмотрев в глаза, могу сказать, когда и как он умрет. Теперь всеобщее будущее простиралось передо мной, словно на ладони, и человек не был больше для меня загадкой.

    Связи с родственниками я все еще поддерживаю, хотя видимся мы редко. Не хотелось огорчать их, да и сомневаюсь, что они мне поверят, если скажу им, кто я сейчас на самом деле. Правда иногда бывает слишком горькой и слишком сложной. Сладкая ложь и легкое неведение в этом случае гораздо лучше.

     Минусы в моём нынешнем образе жизни, к сожалению, тоже имеются. Во-первых, свет. Он не убивает, не испепеляет нас, как в дешевых кинофильмах. Он просто ослепляет глаза и вызывает неприятные ощущения на коже, будто кто-то трется наждачной бумагой. Во-вторых, золото. Отнюдь не серебро, как извещают нам старинные предания и сказки про вампиров. Золото, как символ человеческой корысти, честолюбии, жадности. Мы его ненавидим. Ни на одном вампире вы никогда не увидите ни одного золотого украшения! А также, немало неприятностей нам приносят позеры. О, они просто отвратительны! Жалкие человечишки, возомнившие себя неизвестно почему вампирами! Они пьют друг у друга кровь, одеваются, как мы и думают, что крутые! От таких мы и избавляемся в первую очередь. Они просто не понимают, что играют с огнем. Ни один вампир не признается смертному, кто он, и, тем более, не будет пить кровь у всех на виду. Ведь если это делаем мы, то человек уже в живых, вероятнее всего, не остается…

     Можете осуждать НАС, можете ненавидеть – это ваше право. Мы существуем не просто так, наше пребывание также несет некий смысл, и, возможно даже, какую-то определенную миссию что ли.  Я и сама еще до конца этого не осознала, да и некогда мне размышлять о вечном. Вот и поезд мой уже подходит к конечной станции. Здесь меня никто не ждет.…Пока. Это очередной мелкий городишко, в котором я планирую остановиться на день – другой, осмотреться. Возможно, заведу подопечного. А вдруг это будете именно ВЫ?