Глава 1.

 Мне снился полет. Сверхъестественно быстрый полет и ощущение невесомости. Такого странного чувства я не испытывал раньше даже во сне. Казалось, что физической оболочки нет. Я не был скован оковами плоти, не был узником собственного тела. Не надо было двигать ногами, руками, головой – их просто не существовало. Непередаваемое чувство свободы.

Но где я и кто такой?

Со всех сторон лишь темнота. Необычная, неземная, холодная и ужасающая темнота. Мрак обступал со всех сторон, словно сжимал в тиски. Нет, на Земле никогда не бывает так темно. Но это и не Земля. Нет никакой Земли. Это вечная тьма в месте, где не бывает ни ночи, ни дня. Беспощадная, бескрайняя, всепоглощающая.

И тут меня словно накрыла волна – это ни с чем не сравнимое чувство одиночества, безнадежности, пустоты.

Неужели я всего лишь маленькая невесомая песчинка в этом бескрайнем, безжизненном океане, наполненном лишь одиночеством.

А потом я понял, где нахожусь. Не увидел, не догадался, не почувствовал, а вспомнил. А еще я понял, что не один в этой пугающей тьме.

Как странно. Это всего лишь сон…. Слишком реальный сон о чем-то важном, прошедшем, забытом. И это чувство, словно просматриваешь старые фотографии или прокручиваешь пленку и вспоминаешь. Тогда словно стирается грань между жизнью и воспоминанием, и ты оказываешь по ту стороны бытия.

Теперь я знаю, что обжигающая темнота – космос. Я лечу свободно, словно птица. И вместе со мной летит и вся моя стая. Летит ниоткуда в никуда.

 Мне всегда хотелось написать книгу и начать ее со слов: «Однажды дождливым вечером, вдруг…» (возможны варианты). Но думаю, что это было бы неправильное начало. Ведь ничто на свете не происходит вдруг или случайно. Нет, нет. Все в мире взаимосвязано и, чтобы однажды с вами произошло это самое «вдруг» должна пройти бесконечная цепочка вовсе не случайных событий. И вот ваше грандиозное «однажды», «неожиданно», «вдруг»  уже просто одно из тысяч звеньев цепочки событий.

И моя история началось не здесь и не сейчас. Не знаю можно ли вообще сказать, где и когда все началось? Тогда и времени не существовало, ибо не было еще материальных существ, на которых бы оно влияло. Парадокс: время – мощнейшая энергия, которую ничто не может остановить, - не существует, пока нет материи. Мы замечаем существование времени только как тень, которую оно оставило на лице нашего мира.

Я начну свой рассказ не сначала. Любое начало абстрактно, так как начало и конец есть лишь у примитивного геометрического отрезка. А жизнь – это бесконечная цепь. Представьте себе тоненькую цепочку, какую носят на шее. Вот вы снимаете ее и опускаете на ладошку.

Цепь не разорвалась, кольца не поменялись местами, но многие звенья пересеклись. Звенья – события, на каком бы далеком расстоянии друг от друга они не находились, все связаны неразрывно.

Я начну свой рассказ с того дня, когда встретил Петра снова.

Я бродил по улицам без цели и сам не заметил, как оказался в этом парке. Наверное, ноги, словно кони, у которых наездник опустил поводья, сами идут по знакомой наезженной дороге туда, где им раньше было хорошо.

Был день, но из-за серых туч, затянувших небо, казалось, что уже вечер. Серое безвременье нависло над городом. Дождь моросил с утра, и заасфальтированная дорожка покрылась лужами. Вокруг было тихо.  Относительно тихо для города, где  всегда гудят моторы и доносится музыка из какого-нибудь радиоприемника. Дорога и магазины остались где-то там, за деревьями, а ненастье выгнало всех любителей прогулок.

Наверное, именно из-за этой непривычной тишины я и очнулся от своих размышлений. Я так был занят собой, своими мыслями, чувствами, переживаниями, совершенно не замечал того, что происходит вокруг, в реальном мире. 

Я поднял голову вверх от мокрого асфальта и увидел прямо перед собой огромные ярко-зеленые звезды. Машинально отступить назад и, окинув картину более полным взглядом, понял, что это всего лишь свесившаяся на дорогу ветка клена. Они росли по бокам дороги, а в глубине - яблони, вишни, цветущие кустарники. Нет, я не увидел это, бросив вокруг один взгляд. Просто я слишком часто бывал здесь раньше.

Первым моим чувством, когда я обнаружил себя в парке, была досада. В последнее время я не очень жаловал вниманием это место. Скажу  открыто – я его избегал. Парк будило во мне тяжелые воспоминания.

Но нет, сейчас ведь не жаркое шумное утро. Не работают карусели, и вокруг не толкается народ. Пахнет свежестью и травой, и даже нет намека на аромат сладкой ваты. А это всего лишь капель дождя по лужам, а не ее переливчатый смех.

Все уже прошло…

Я снова огляделся по сторонам. А почему бы и нет? Чем это место хуже остальных. Прогуляюсь здесь.

И я зашагал по дорожке. Изредка мимо проходили люди. Точнее мимо пролетали чьи-то ноги  от колен закрытые зонтами, смешно даже – зонтики с ножками.

Хотя если смеяться, то и надо мной тоже. Я ведь тоже был таким же безликим зонтиком с ножками.

 … Жаркий летний полдень. Я стоял рядом с ней на этом самом месте. Воскресный день, может быть даже какой-то праздник. Парк был полон народа. Вокруг мелькали яркие кофточки, цветастые сарафанчики, однотонные футболки, заколки-бабочки. Со всех сторон нас окружал смех, а голосов было так много, что я не мог различить ни слова, и слышал лишь монотонный несмолкаемый шум.

Так я и стоял тогда, не видя и не слыша никого и ничего вокруг. Никого для меня не существовало кроме нее. А она стояла прямо передо мной…

Нахлынувшие воспоминания были настолько сильными, что я вдруг явственно ощутил Ирис рядом, почувствовал прикосновение ее тонкой ручки к моей рубашке. Явственно увидел ее, такой же красивой и жизнерадостной как в тот роковой полдень. Она стояла напротив меня в своем любимом сарафане абрикосового цвета с узором из огромных переплетающихся цветов. Густые каштановые локоны спадали на плечи крупными кудрями. Как я любил ее волосы. Шелковистые, отливающие на солнце медью. Она даже ревновала меня к ним. «Ты любишь меня или мои волосы? – обиженно говорила она. – Вот возьму и остригу. Испугался?!»  Волосы были «наследством» ее отца, как часто она говорила: «капля крови викингов» - ее отец был родом откуда-то из Скандинавии. К своему стыду я не помнил откуда. От бабушки же по отцовской линии ей досталось и имя – Ирис. Кажется, оно передавалось девушкам их рода через поколение, как память о чем-то. Как шло ей это имя, как же она была похожа на нежный цветок.

Уже позже я понял, что любил Ирис за ее необычность. Она была особенной, совершенно непохожей на других. Казалась, что эта девушка создана специально для меня. Но, наверное, так думает любой влюбленный мужчина.

Я снова погрузился в нахлынувшую волну воспоминаний. Ирис стояла передо мной, перебирая пальцами пуговицы на моей рубашке. Ее серо-голубые глаза смотрели прямо на меня, и я улыбался.

Мы пришли в парк, точнее она привела меня сюда, чтобы покататься на каруселях. «Ты как ребенок» - смеялся я. Воздух был пропитан запахом ванили, сладкой ваты, шоколада. Я словно был в сказке. Хм, а сейчас мне приходит на ум только грустная правда, что сказки таят в себе вещи страшные и опасные. И вот посреди всего этого веселья и полуденной жары меня словно пронзило ледяным ветром. По коже побежали мурашки, и на душе отчего-то стало неспокойно и тоскливо.

Я отвел взгляд от лица Ирис и увидел его. Посреди десятков лиц и пестрых нарядов. Блондин с очень правильными чертами лица, в дорогом костюме с небрежно распахнутым воротом на рубашке. Весь его облик излучал шарм, обаяние, что-то еще чему я никак не мог подобрать определение. Именно это придавало его виду такую привлекательность. Хотя были еще и глаза….

Да, это именно те глаза, что смотрели на меня сейчас. Я остановился. Вернулся из своих летних воспоминаний на бренную землю. Или не совсем вернулся. Почему-то сейчас среди прохлады весеннего парка почудилась летняя жара. Меня вдруг бросило в жар. А потом такое знакомое чувство…

Я поднял глаза и встретился взглядом с Петром…

Ирис влюбилась в влюбилась в эти глаза. Слишком синие и слишком пронзительные, глаза цвета неба – неземные глаза.

Петр сидел на лавочке, шагах в шести от нас, откинувшись свободно на спинку и небрежно закинув ногу на ногу. Рядом сидела темноволосая девушка и что-то с жаром говорила ему. А он смотрел прямо на нас. Слегка улыбнувшись, он без смущения  рассматривал меня и Ирис. Я хотел, должен был отвести взгляд, но не мог. Парень взгляд словно загипнотизировал меня, а смутная  тревога внутри постепенно нарастала.

Ирис удивленно посмотрела на меня и тоже перевела взгляд в ту сторону, куда смотрел я. По началу мне казалось, что я сам во всем виноват – это я показал ей его. Но нет, это было не случайное совпадение, сейчас я знаю, что совпадений вообще не бывает. Но тогда тот горький день состоял для меня из тысячи больших и маленьких совпадений.

Ирис вдруг захотелось мороженого, и я пошел за ним. У ларька была огромная очередь, в которой я надолго увяз. Она устала ждать меня и пошла присесть. Свободной оказалась только одна лавочка – рядом с ним. Темноволосая девушка вдруг резко встала и ушла. Она быстро прошла мимо, и я заметил, как по ее бледным  щекам текут перламутровые капли – первый раз в жизни видел такие слезы. Но я не обратил на девушку особого внимания, я даже не мог вспомнить ее лица, словно простая серая тень пришла мимо. Разве мог я знать, что вот в такую же серую безжизненную тень превратится и моя Ирис.

Ирис села рядом со светловолосым парнем.

Подошла моя очередь. Я долго ждал, пока продавщица отсчитает сдачу. Прошло несколько минут. А когда я с мороженным в руках обернулся, Ирис и незнакомец о чем-то разговаривали. Нет, не просто разговаривали, они мило беседовали как старые знакомые! Он что-то рассказывал, улыбаясь очаровательной улыбкой, а Ирис смеялась громко и искренне. На несколько секунд он отвел взгляд от нее и посмотрел на меня, улыбнувшись уголком рта. И что-то холодное словно коснулось моей груди….

Внутри словно чиркнули спичкой, и начало разгораться яростное пламя обиды, раздражения, гнева. Что он думает о себе? А она, почему она сидит рядом с ним? Чему она смеется? Что про меня уже забыли?... Не помню, как я оказался около скамейки полный решимости…. Решимости чего? Сейчас, вспоминая тот  момент, я не мог ответить на вопрос, а что же собственно я хотел сделать? Но тогда я был просто лишен способности думать.

Я закрыл глаза и глубоко вздохнул, помедлил и выдохнул. Свежий воздух, прохлада весеннего дня. Сейчас все иначе, а тогда я словно попал в обжигающий первобытный ад.

Я подошел. Точнее подлетел к скамейке, пытаясь изобразить улыбку, которая больше напоминала звериный оскал. Я хотел что-то сказать, но Ирис меня опередила.

- Саша, знакомься, это Петр. – Сказала она, а потом представила меня.

Петр кивнул, ответил, что ему очень приятно, но не встал, не подал руки. И все это время он смотрел на меня, не отрывая взгляда. Он рассматривал меня с интересом, но во взгляде его читалось пренебрежение. Так смотрят на старого знакомца, который с последней встречи изменился не в лучшую сторону. А еще мне показалось, что в его пренебрежительном взгляде-усмешке читалось знание. Словно этот человек знал обо мне нечто настолько личное и сокровенное, что неизвестно даже мне самому.

Все это окончательно вывело меня из себя. До сих пор я удивляюсь своему поведению. Я конечно могу быть несдержан, но никогда я не воспламенялся настолько сильно, не испытывал такой злости по отношению к дорогому мне человеку. Ведь причин для злости не было – Ирис просто села на свободное место и поддержала беседу. Но эмоции как штормовая волна, захлестнули меня, и голос разума уже не мог пробиться через гул бурлящего моря гнева.

Все происходящее сейчас кажется мне сном. Поступки, слова, мысли, чувства – все было словно не мое, и сам я был не я.

- Саша, что случилось? – удивленно подняла бровь Ирис. – Ты побледнел, тебе нехорошо?

Я ответил. Не помню что, но что-то грубое, резкое. Про то, что она меня обманула. Потом схватил за руку и велел немедленно идти со мной.

- Ну, уж нет. Какое право ты имеешь мне грубить. Отпусти меня немедленно и не смей кричать… - ее слова врезались мне в память.

Девушка едва сдерживала слезы обиды. Я заглянул ей в глаза… Я обидел ее. Что же я сделал?!

Холодные щупальцы, словно сдавливающие грудь, отпустили меня. И тут весь мой гнев исчез, словно его и не было. Но вместе с ним меня покинули и силы. Я стоял не в состоянии вымолвить ни слова, и изо всех звуков мира слышал лишь биение собственного сердца. Как тяжелый молот стучало оно у меня в висках, ушах, груди.

 - Я твоя собственность, что ты мной распоряжаешься? – тихо говорила Ирис, и голос ее дрожал. – Сцены ревности мне устраиваешь на улице, при людях…и за что?

Я хотел ей ответить, объяснить (но что я мог объяснить?), извиниться… Я открыл рот, но не мог произнести ни звука. Слова в моей голове никак не хотели связываться в предложения, а предложения не имели никакого смысла. Я должен был просить у Ирис прощения, но не просил. Да и как бы это выглядело? Несколько минут назад я кричал на нее, обвинял в измене, а по какому праву?!

- Молчишь? – удивленно приподняла брови Ирис. – Я ухожу.

 - Я провожу. – Сказал Петр. Он легко поднялся с лавочки,  окинул меня взглядом чуть прищуренных глаз, словно просветив насквозь, и слегка разомкнув губы, произнес. – До встречи, Александр.

Поравнявшись с Ирис, он взял ее под руку.

Все это было как в тумане. Я не пошел за ними. Просто не мог. Все напоминало сон, очень реальный кошмарный сон. Хотел идти, но ноги не слушались. Я словно попал в чашку с киселем. Воздух, все окружающее пространство стало вдруг плотным, инертным,  липким.

Потом я ехал на трамвае. Долгий монотонный стук колес. Поездка казалась бесконечной, хотя от парка до дома было всего несколько остановок. Я отчетливо помню надрывный стук моего сердца. Казалось, что оно выскочит из груди, или барабанные перепонки лопнут от его стука.

А потом мой дом, подъезд, этаж, дверь в квартиру. Стоило мне войти  внутрь, как силы окончательно меня покинули. Воздух стал плотным, густым киселем. Я словно шел по воде, а бурное течение сбивало меня с ног -  с таким трудом давался каждый шаг. Комната плыла перед глазами.

Прямо в ботинках я рухнул на постель и моментально провалился в темноту.

Я стоял на мокрой дорожке посреди пустого осеннего парка. Мелкая морось дождя отражалась в лужах. Ветерок трепал молодые светло-зеленые листья. А мне было жарко и только холодные щупальца стянули мою грудь.

Я поднял глаза и встретился взглядом с ним. Петр сидел на мокрой лавочке вполоборота, закинув ногу на ногу, и внимательно смотрел на меня своим пронизывающим холодным взглядом. А я в оцепенении смотрел на него. Не знаю, сколько это длилось. Время – очень странная субстанция. Прошло не больше нескольких секунд, но в голове у меня пронеслась сотня мыслей.

- Ты… - произнес я.

- Узнал меня – это хорошо. – ответил светловолосый. Он улыбнулся и  откинул с глаз намокшие волосы небрежным и одновременно очень элегантным движением. Весь его образ был пропитан этой самоуверенной элегантностью. Даже на мокрой лавочке, на дожде без зонта он не казался жалким. Ничуть не бывало. Петр выглядел обворожительно – романтично. Казалось, что самим своим присутствием здесь он делал одолжение самому дождю.

Невольно я отступил назад. Мои пальцы с такой силой сжали рукоять зонта, что костяшки захрустели.

- Ты смеешься надо мной? – процедил я сквозь зубы. – Ты…. Что тебе надо?... Знаешь, что я хочу сейчас сделать… с тобой…за нее…

Петр молчал. Он опустил взгляд, и, казалось, с любопытством рассматривал капли дождя, падающие в лужу, отделявшую нас друг от друга.

 - Догадываюсь. – Наконец спокойно ответил он, не отводя взгляда от растворяющихся в луже капель. – Это все так предсказуемо. Но ты ничего не сделаешь.

Глядя на его невозмутимое лицо, я вдруг подумал, что, пожалуй, жалко выгляжу сейчас я. Стою, сыплю пустыми угрозами. Внутри меня все в смятении, и хочется сложить свой зонт и … Но в то же время я понимаю, что не сделаю ничего.

- А знаешь почему? – продолжал светловолосый – Тебе не за что бороться. Она тебе не нужна. Как ее звали? Прекрасный цветок, рожденный быть сорванным и завянуть. Необычная девушка. Красивая, сильная, преданная… Подожди, подожди. Не злись. Мне она тоже была не нужна.

- Сволочь…

- Какие грубые слова. – Улыбочка снова возникла на его губах. – И такие несправедливые. Ты даже не знаешь, о чем говоришь.

- А ты хочешь мне это объяснить…

- Именно. Я уже давно жду тебя здесь. Теплый дождик, шелест листьев, запах свежести, конечно, это прекрасно, но все-таки я уже устал.  Как сейчас помню тот жаркий день. Обожаю такие места – множество людей, веселье, смех, столько положительных эмоций – все вокруг просто пропитывается ими. Не замечал душевного подъема, словно заряжаешься этим? А потом появились вы. Конечно же, все было не случайно. Случайности вообще придумали трусливые люди. Сейчас тебе трудно будет понять меня, поэтому я не прошу верить мне, просто слушай. Я забрал тогда с собой Ирис, но мне нужен был ты.

Бред сумасшедшего…или пьяного. Да он смеется надо мной, издевается как над последним идиотом, а я стою и слушаю всю эту чушь.

- Да, я могу показаться сумасшедшим, но я не болен и не пьян, и я не издеваюсь над тобой. – Петр словно читал мои мысли.

- Ты знаешь, что с Ирис сейчас?! Что ты сделал с ней?! – я кричал, а раскрытый зонт плавал в разделяющей нас луже.

- Опять эта Ирис… - немного разочарованно, но все так же спокойно (ни одной эмоции не появилось на лице светловолосого) произнес Петр. – Ну хорошо, поговорим о ней. Хотя о чем тут говорить? Я же сказал – она была мне не нужна, как и тебе…. А что я  сделал? Освободил ее.

- Бросил!

- Освободил. Не уже ли ты не понимаешь, что она не важна, значение имеешь лишь ты.

Я хотел уйти. Но стоял на месте. Петр нёс какой-то бред, а я слушал его. Слушал и не понимал, чего он хочет и зачем все это говорит. Все-таки псих или маньяк. Как же так? Ирис… почему?

- Хочешь уйти… - вставая со скамейки, произнес грустно он. – Пожалуйста, я не держу. Договорим в другой раз.

- Какой другой раз!? – снова кричал я, не в силах держать себя  в руках. – С меня этого хватит.

- Подожди! – я сам не понял как, но Петр вдруг оказался в шаге от меня. – Мы еще увидимся. Скоро. Ты нам нужен. Неужели ты еще не заметил? Ты – не они. – Он повел рукой словно указывая на невидимую толпу. 

Дальше я уже не собирался слушать. Я развернулся к нему спиной (это движение далось мне с трудом), и тут же меня снова обдало холодной волной, словно коснулась мокрая скользкая щупальца. Мурашки пробежали по коже.

- А сны? – вдруг зловеще прошептал Петр мне в спину. – Ты ведь их уже видел?

Как свободная птица лечу я сквозь тьму вселенной. Вокруг меня моя стая, моя семья. Темные, размытые тени. И я знаю, что и я сам такая же тень. Я чувствую каждого из моих собратьев, нас словно связывает невидимая нить. Я свободен и в тот же момент часть чего-то большого, и я – это и есть оно.

Новое ощущение наполняет все мое существо – полнота и спокойствие слитые воедино. Одновременно я есть я и я – это огромный вибрирующий организм. Великолепное, ни с чем не сравнимое чувство.

Но куда же мы движемся. Неужели в этой необитаемой вселенной у нас может быть цель? Что здесь искать, здесь нет ничего кроме холодного безжизненного мрака. Здесь нет жизни – я почувствовал это. Удивительное ощущение, словно я бездонная воронка, в которую сама собой стекается вся информация.

А потом я почувствовал каждого из моих собратьев, словно на мгновение побывал в каждом из них.  Устали и напуганы. Они в смятении. Почему?

Бескрайняя темнота, поглощающая их, мириады светящихся звезд, галактик, гибнущих и рождающихся планет… место, где нет времени, жизни, откуда нет выхода. И я снова вспоминаю. У нас больше нет дома. Наш дом разрушен, погиб. И нас ждет та же участь, если мы не найдем себе нового прибежища.

Я замер не оборачиваясь. Кто ты, черт возьми, и что хочешь от меня!? Я стоял под дождем и зонт мой плавал, мерно покачиваясь в луже. Издалека едва доносился шум города.  «Я буду ждать тебя здесь. Завтра. Не опаздывай».