Зима 1982 года ничем не отличалась от предыдущих зим. До января было тепло, и только после Нового Года выпал первый снег и температура опустилась ниже нуля.

В подъезд старого дома, построенного после войны пленными немцами, зашли парень и девушка. Они что-то весело обсуждали, девушка смеялась. Обычная пара. Единственное, что бросалось в глаза, парень был старше лет на пять, разница вроде небольшая, но в их возрасте заметная. В подъезде они стали возле двери квартиры, где жила девушка, и продолжили разговор, перейдя на полушёпот, чтобы не получить очередной разнос от соседки, живущей в квартире напротив.

Периодически разговор прерывался и парочка, как и положено влюбленным, переходила к поцелуям. После чего разговор продолжался.

- Какие планы на завра?

- В «Москве» фильм новый идет. «Вокзал для двоих», 2 серии. Можно съездить.

- Мне Ритка говорила - хороший фильм. Поедем. Только друга своего Вовку не бери.

- Почему?

- Не нравится он мне…

- Ладно. Поздно уже, мать не будет ругать?

- Да, нет. Она только через час придет. Она с подругой поехала в Севастополь.

- Как она ко мне?

- Да, поначалу не очень… Он старше, зачем ты ему? А сегодня утром спрашивает: « Ты на следующий год в институт уедешь, он что - будет ждать?»

- А батя?

- А, что батя. Расспросил кто да что. Спросил, кем работает. Сказала - штурман.

- А он?

- А он ведь тоже штурман, только военный. Сказал: «Спроси у своего штурмана, что есть кратчайшее расстояние между двумя точками»?

- Хм, скажи ему: «Ортодромия».

- Как?

- Скажи просто - дуга.

- Дуга? Ну, пусть дуга, а маме что сказать?

- Скажи, что буду ждать. Скажи, что женюсь.

- Прикалываешься?

- Да, нет…

- Так Да или НЕТ?

В подъезде повисла тишина. Что то изменилось. В кино такие моменты, как правило, сопровождаются миганием лампочек и каким-нибудь тонким, звенящим звуком. Но здесь ничего этого не было. Все вроде осталось, как было, но оба почувствовали это изменение. Но что именно изменилось, понял только он. Он получил возможность говорить. Не повторять в миллионный раз этот диалог, а сказать то, что хотел…

- Так Да или НЕТ?

- НЕТ

- Что НЕТ?

- Слушай. Я сейчас тебе расскажу то, что тебе покажется бредом, но ты потерпи… Считай, что это …ну, розыгрыш, что-ли... Хотя это правда.

- Ну, рассказывай, Андерсен. С чего это ты заднюю включил?

- Я никогда не женюсь на тебе и ты никогда не закончишь институт…

- Почему это?

- Потому что через 10 месяцев, а точней 7 октября 1983 года в 23.20 я убью тебя.

- Придурок! Я пошла домой. Идиота кусок!

Она достала ключи и начала лихорадочно открывать дверь, а он развернулся, сделал три шага и сел на скамью под стеной, обхватив голову руками.

Она постояла на пороге и сделала шаг назад.

- Что это было?

 

- Когда тебе было 7 лет, ты спрыгнула с забора в парке возле ДК и при приземлении подбородком ударилась о собственное колено. Было очень больно, потому что ты прикусила язык до крови.

- Откуда ты это знаешь?

- Ты мне это расскажешь через месяц, когда мы будем кататься на карусели в этом парке.

- Что еще скажешь?

- Твой папа очень хотел мальчика и говорил: «Если родится сын, я разрешу ему гвозди забивать в телевизор».

- Еще…

- У тебя есть парень, который сейчас служит в Армии и ты обещала его ждать.

- Никакой он мне не парень! Просто знакомый, пригласил на проводы и все. Мало ли что он своим друзьям пишет!

- Так и ты же ему пишешь!

- Пишу, чисто по-дружески и не письма, а с праздниками поздравляю. Кто рассказал?

- Ты и расскажешь, 14 апреля. Его дружки зацепят меня в курилке на танцах в ДОФе и начнут наезжать. Но драки не будет. Макс разведет, скажет им, что меня только 2 дня назад выпустили из КПЗ* на подписку о невыезде до суда. Макс умрет от рака в 1999, последствие от облучения на подлодке.

- Какое КПЗ, какой суд, какая подписка о невыезде?

- Долго рассказывать.

Она подошла и села рядом.

- Рассказывай…

- 26 февраля произойдет драка. Заберут всю нашу компанию. На меня повесят то, что делал Иванов, а не я. У него же отец замначальника нашей милиции. На меня повесят, его отмажут. Я вернусь в 1998 и еще успею с ним переговорить. Через несколько месяцев после моего возвращения ему прострелят голову в Джанкое. А мне тем летом 1983 дадут два года общего режима.

- А я?

- А с тобой мы разбежимся за месяц до суда.

- Почему?

- Я так решил. Прокурор обещал 3 года, если не расскажу, как было на самом деле. Тогда казалось, что жизнь закончена, я не только свободу терял, но и что для меня было намного важней - профессию. Зачем за собой тащить еще и тебя. Кто же тогда знал, что через 8 лет Союз рухнет, а с ним и партия и вся КГБшная система с долбаными визами. Что придет время, когда гопники будут Президентами.

- СССР рухнет? Но это невозможно…

- Прими за сказку…

- Приняла, что дальше?

- На тюрьме подал кассационную жалобу и так, как дело было шито белыми нитками, не оправдали, но общий режим заменили на «химию». Стройки народного хозяйства – ПерекопХимСтрой. И поехал я на Комсомольскую стройку, строить Сивашский Анилиново-Лакокрасочный завод. Кровельщик второго разряда,

«Парень в кепке и зуб золотой»...

Прикинь, отсидел 3 месяца на Симферопольской тюрьме и этапом в Армянск. На следующий день уже распределили, и вышел на работу. Бугор позвал в вагончик и до обеда читал инструктаж по технике безопасности на стройке и работе на высоте. Что мне про высоту-то рассказывать. Я на «Крузенштерне» на втором гроте* на бом-брам-рее* работал и ночью, и в шторм. Пошли на обед. Он мне после говорит: «Иди на крышу центрального цеха к бригаде, а я возьму трактор и бочку с битумом привезу».

Пришел, сидим, ждем. Час прошел, второй, его нет. Потом один из соседней бригады приходит и говорит: «На сегодня все. Шабаш. Бугру* кранты*, трактором задавило». Он нашел трактор, а тракторист ушел обедать. Бугор сел за трактором в тенек от кабины и стал его ждать. И прикимарил*. Тракторист пришел. Сел в кабину и дал задних ход. В общем, был человек, ты с ним только что разговаривал, прошел час, и его уже нет. И ничего в мире не изменилось… И жена еще не вдова и дети не сироты, пока телеграмму почтальон не принес.

Через пару недель списался с твоей подругой Ольгой. Она написала, что ты хочешь помириться. Я написал тебе - приезжай. Ты приехала с моим братом, и мы помирились. Во второй раз ты приехала уже с Вовкой и Ивановым. А 7 октября на день Конституции уже отпустили меня домой.

- Этот день?

- Да, подробно рассказывать?

- Не нужно. Вова?

- Да.

- Что произошло?

- Мы в этот день поехали в Севастополь, в ресторан «Бригантина». Пили, танцевали, потом поехали домой. Вышли возле ДК. Там были танцы. Решили подойти, встретиться с друзьями. Вова ушел в море еще в конце лета, но

что-то у него там не сложилось, и он в этот день вернулся. Я поговорил с ним, но ты отозвала меня и сказала, что есть серьезный разговор и повела в парк. А там сказала, что нам нужно расстаться, потому что ты встречаешься с Вовой. Это было в 23.20… Снова повисла тишина.

- Ладно, что дальше? Не тяни скоро мама придет.

- Не скоро.

- Почему?

- Она придет через три часа. Я их во дворе встречу. Ее, подругу, и какого-то молодого летеху….

Потом было пятнадцать лет лагерей усиленного режима*

- Сам сдался?

- Да, ты что-то помнишь?

- Тебя знаю.

- Всяко было. Поначалу не в мочь, андроповские времена - хуже нет. Голод, холод, на тюрьме клопы да воши. Голод - самое страшное, в людях человека ломает. Тогда конвойную собаку кормили на 25 рублей в месяц, а зека на 12. На промзоне* вторая смена ужинает последней. Мужики ломятся на амбразуру*, просят остатки с котла. Сидишь отмороженный. Просить по понятиям нельзя. НЕ ВЕРЬ, НЕ БОЙСЯ, НЕ ПРОСИ… На Запорожской пересылке* попал по беспределу* под пресс. Достойный выход был только через смерть. Смешно, но принять такое решение было легче, чем принять решение не просить баланды. И ты каждый день с утра до вечера в голове и в снах. Крышу сносило по-страшному. Вены коцал*, а на втором году понял, что на грани. Если не разорву - не выживу. Собрал все твои фотографии и письма с химии и сжег. Все сжег. Там, когда уже не в моготу, через край, был только один вариант - на смену режима. В промзоне стояло несколько промышленных гильотин для резки листового металла. Кладешь обе кисти на край и нажимаешь ногой педаль. 8 пальцев долой. Оставляешь только по одному большому на каждой руке. Никто тебя конечно не комиссует, но после больнички этапируют на инвалидную зону. Там и режим помягче, и пайка потолще, и работать не нужно. Я запомнил, сам себя спросил: «Какую цену готов заплатить за волю?» Определил по максимуму - обе ноги под гильотину, но не выше колена… Но человек - такая скотина, в любой среде приспосабливается. На зоне главное - работа, если с воли грева* нет. Хорошая работа - это шанс решить свои насущные проблемы самостоятельно. Я поначалу попал на «крыльчатки» опиловщиком. У нас был «57 цех» - это цех от Запорожского завода авиационных двигателей. С воли привозили литье - крыльчатки от разных контуров авиационных двигателей. Их сначала на токарных станках протачивали в размер, а после они шли на ручную опиловку. Нужно было каждую лопатку ручной бормашинкой керамическими шарошками выводить по толщине и радиусу в размер под микрометр. Два месяца в учениках проходил, так и ни разу не выполнил норму. Пока ученик - за невыполненную норму в ШИЗО* не садят. Земляк помог, с мастером перетер и меня перевели на стапель, сборка крыльчатки из отдельных лопаток для обточки на токарном станке. Там без заработка, но и керамическо-стальной пылью дышать не нужно. При зоне ПТУ* было, готовили электриков, сварщиков и каменщиков. И раз в 4 года готовили операторов котлов высокого давления для собственной заводской котельной. Мне повезло или Бог подсобил, первый мой год совпал с набором. После окончания ПТУ со всего выпуска меня и еще двух толковых мужиков забрали в котельную. Первый сезон отработал помощником, второй - старшим смены, а на третий поставили на ИТРовскую* должность - мастером по эксплуатации котельного оборудования. 21 человек обслуживающего персонала, меньше 12 лет срока ни у кого нет. Три бобра*, а остальные мокрушники*. И самый молодой старше меня на 15 лет. А мой предшественник освободился по концу срока. У меня был, конечно, начальник-теплотехник, майор. Но котельная висела на мне, а все коммуникации в рабочей и жилой зоне - на звеньевом сантехников. А он, как наша партия - общее руководство, а точней - снабжение. Хорошая работа. Тепло, сухо, нет нормы, можно выкроить свободное время. А свободное время на промке - это возможность заняться ширпотребом*. Что - то сделать своими руками. Что можно продать. У человека такие таланты просыпаются, когда жрать нечего… Но главное - голова в работе. Голова думает. На зоне ты лишен не только воли и свободы перемещения, но, самое страшное, лишен свободы выбора, свободы принятия решения. За тебя все решили. Все. Когда тебе вставать, когда ложится, что носить, что есть, где работать, сколько писем писать …. Ты - не человек, ты - такая не очень удачная модель биоробота, которая из-за несовершенства конструкции не можете работать 24 часа в сутки.

Отсидел 11 лет и по решению суда мера наказания была смягчена, и оставшийся срок был заменен с колонии усиленного режима на колонию - поселение. Та же зона, но с элементом расконвойки*. Прибыли 1 августа, а 3 августа зачитали Постановление Верховной Рады об отмене смягчения наказания по отбытию 2/3 срока по тяжелым статьям. Опять Бог помог. А мы уже выскочили. Я шел с знакомым с соседнего барака, он токарем работал в РИЦе*. Нас в этапе на поселок* было двое с двумя пятилетками за спиной. Было интересно потом вспомнить. Нас высадили из столыпина* на перрон и все… расконвоировали. Пошли гурьбой на поселок без конвоя. Он тогда базировался на территории бывшего ЛТП*. Первое, что бросилось в глаза - на территории растут яблони и на них зрелые , но не сорванные, потому - что никому не нужные, яблоки. Это было противоестественно. Начальства не было и нам разрешили на 3 часа выйти в поселок. Все ушли… а мы со знакомым заварили чифира* и сели в тенек перетереть* ситуацию. Потом прошлись по территории. Там у них работала только лесопилка. Основная часть поселенцев работала в ПГТ* на предприятиях. Я, естественно, заглянул в котельную. Потом пообщались со старожилами. Нужно было понять что к чему. К концу дня приехал хозяин* и начал нас распределять по работам. Нас обоих определил на командировку, в село за 25 км от поселка. По специальности. Меня на котельную, его в токарку на рембазу.

На следующий день нас увезли. После обеда я пошел к нему на ангар в токарку, а там скандал. Ему какое-то замечание сделал главный инженер, с порога его решил построить*, а тот, не заморачиваясь, послал его на хрен. Скандал пытались замять, он ни в какую. Уперся рогом и все. Везите на зону назад. Я пытался его отговорить - бесполезно. Закрыли, через неделю суд и этапировали на зону. Установил рекорд - пробыл на поселке одни сутки. Что это было, я так и не понял, ведь ему до звонка* еще оставалось пятилетка. И окно возможности выйти на тот же поселок закрылось 3 августа.

Небольшое село, домов на 50, животноводческая ферма - коровы, свиньи и овцы и 5000 гектаров земли- пшеница, рожь, кукуруза, подсолнечник. Малая часть земли в аренде у корейцев - в основном лук и овощи. Два больших рукотворных озера – ставки по местному. Оба в аренде и зарыблены - толстолоб, белый амур, карп, карась, лещ, плотва, из хищников - судак и окунь. Озера - общественная собственность, потому у местных полное право на рыбалку. На меня повесили две угольные котельные и баню, там я должен был смонтировать и запустить паровой котел на соляре в течение месяца и восстановить до начала отопительного сезона нерабочий водогрейный котел в котельной детского садика. Я пытался съехать, мол не мой профиль. Но хозяин объяснил, что меня на поселок для этого и вывели и дорога назад открыта. В подчинении 8 человек: из них двое вольных, я их в последствии убрал за пьянки. Село, конечно, интересное, возможно только для меня, как городского жителя. По улице идешь и видно где справный хозяин, а где пролетарий сельского труда. Это юг Украины, там летом осадков меньше чем в Крыму. За лето пройдет 2-3 дождика и то в стороне, только пыль прибьёт. Земля трескается. Зато с сентября дождь каждый день всю осень. Вода из скважин, глубина 85 метров. Те, кто впритык к ставку живут, поливают огород насосом из ставка. У других земля есть, а воды для полива нет, поливать из водопровода запрещено. Таким выделяют землю под огород на орошаемых участках в трех километрах от села. А приусадебные участки им по весне установа* запахивает и засевает пшеницей. А по осени пригоняют комбайн, убирают урожай и все зерно делится на дворы. Они потом сдают это зерно в заготконтору, в основном, в обмен на спирт. Спирт и водка - валюта в селе. Один всю зиму бухает, другой расплачивается за услуги, за топливо, за корма.

При Союзе на поселение отправляли в Россию на лесоповал. А после распада Украине пришлось срочно создавать поселения для нашего брата. Потому что закон о колониях-поселениях есть, а их самих нет. Наше поселение создавали на базе отделения совхоза. На общем собрании местные сначала артачились, а когда им сказали, что зэки будут работать на тех работах, где нехватка рук и всем местным будет доплата 50% от оклада за работу со спецконтингентом, все согласились. Так и жили. Мы пахали, сеяли, пропалывали, а они сидели в сторожах. А когда приходило время уборки, они садились на комбайны и нас уже не подпускали. На уборке самые высокие заработки плюс по концу уборки комбайнерам дают по 5-8 тонн зерна.

Там такое положение было, что если ты женат, то тебя отпускали к семье на частный сектор. Вообще лафа. Ты только приходил раз в день отмечаться на вахту, ну и не имел права удаляться дальше 5 км от поселка. Наши, конечно, сразу переженились на местных бобылках. Некоторые оставались по концу срока, некоторые разводились и уезжали, а она выходила за следующего. У меня на зоне заочница* была – тоже Ира, учительница литературы. Мы с ней переписывались года два, потом она замуж вышла за офицера. Он женился, гульнул от души и уехал в Афган. Вернулся через год или два , отгулял возвращение и развелся… Без претензий - объяснил, что женился из расчета, что в Афгане его скорей всего убьют. В общем , обычная жизненная ситуация – «Порядочные люди совершают подлости только по необходимости…» Опять переписывались. Она потом приехала ко мне на поселок, пожила с неделю. Она была не против расписаться и и жить со мной на поселении. Я был в раздумье. Поехала домой, а следом я письмо написал, что назад возвращаться не нужно. Объяснил. Хорошая девка, все при ней, а не мое… А так, что бы только жизнь себе облегчить, не по мне. После освобождения виделись два раза. Она отдыхать приезжала. Но отношения уже были просто дружеские. Она потом замуж вышла, двоих сыновей родила. Так с ней и переписывались 34 года - до самого моего конца. Я ей фотки внучек отправлял, она мне фото пацанов своих. Жена иногда подкалывала: «Давал тебе Бог жену, она тебе бы и деток нарожала. Не захотел, замуж она видишь ли вышла. Тебе еще 10 лет сидеть нужно было…»

- Это 90-е были, экономика просела и нам перестали выдавать зарплату. Кормили только в столовке под запись в счет зарплаты. Кормить стали хреново, как на зоне. Первая зима была тяжелой. Жрать охота. Вспомнили, что на току куча кукурузы в початках лежала. Из-под снега выковыривали и в котельной лущили. Потом молотком в крупу били и варили. Дрянь редкостная. Потом придумали ее уже отваренную добавлять в жидкое тесто и печь лепешки. Еще лук жарили и ели с этими лепешками, но была проблема с маслом. К весне всех собак, что не в доме на цепи, сожрали. Самые вкусные котлеты, что я ел в своей жизни. По крайней мере запомнились такими. К следующей зиме готовился уже основательно. Написал брату и он прислал мне бандероль с леской. Вспомнил занятия по рыбопромысловому делу и начал вязать сети. Связал и набрал две сетки, одну пятидесятку* на крупную рыбу и одну на мелкую - тридцатку. Берега озера были заросшие камышом и рогозом и я определился в каких местах арендаторы не могут тягать невод.

В этих местах и начал ставить сети, как только прогрелась вода. Каждый день от 2 до 5 кг рыбы было. Менял на продукты и водку у местных. Котельная стояла на краю села, дальше шло поле. За котельной был кусок земли около 6 соток. Договорился, и мне его распахали и высыпали прицеп навоза. Посадил огород. Овощи были, а вот с мясом - проблема. У моего знакомого-поселенца жена работала уборщицей в школе. А какую другую работу ты в селе найдешь? Я приметил, что на чердаке школы ночуют голуби. Периодически он брал у жены ключи от школы и мы ловили голубей. Холодильника не было и мы их ощипывали, резали на куски и складывали в трехлитровые бутыли, пересыпав солью.

На втором году закончили строительство нового двухэтажного барака с вахтой и штрафным изолятором. Нас всех переселили туда. Построили забор в два ряда с вышками по углам. Зажали режим до зоновского уровня. Ввели передвижение строем и ограничили выход в село. Но все одно это была не зона. Так и прожил последние 2 года. Зимой в котельной, весной-летом-осенью в поле. Сеял хлеб, пропалывал подсолнечник и кукурузу. Заготавливал корма. Пару раз попадался на пьянке. Но вопрос о возврате на зону не подымался. Ограничивались штрафным изолятором. Ценный специалист, а кадры у нас решают все.

По осени возникала проблема с мышами. Они из-за холодов лезли в котельную и превращались в настоящее бедствие. Жрали все. Даже робу в засаленных местах. Мне принесли котенка. У него один глаз не до конца прорезался. Он был закрыт пленкой, но посередине было отверстие, в которое выглядывал зрачок. Я назвал его в честь великого одноглазого адмирала Нельсона. Начал его натаскивать на мышей. Я делал хлебные мякиши и прилеплял их к дну пол-литровой банки. Банку ставил горлом на пол, наклонял и подставлял пятикопеечную монету ребром. Через образовавшуюся щель мышь залазила под банку, становилась на задние лапы, пытаясь достать мякиш. Она нарушала равновесие и банка соскакивала с монеты, превращаясь в ловушку. И таких ловушек я ставил несколько штук. Поймав мышь, я нес ее в раздевалку и звал Нельсона. Отпускал мышь посередине зала и он ее инстинктивно ловил и съедал. Но я обратил внимание, что когда мышь уходит в сторону его непрорезавшегося до конца глаза, он ее часто упускал. Видимо мешал малый сектор обзора. И я решил сделать ему операцию на глазу. Перед этим я делал на заказ охотничий нож, защитных очков не было, и окалина попала мне в глаз. Вытащить ее не удавалась, и пришлось ехать в больницу. Там заставили купить новокаин, в больницах в тот период вообще не было никаких медикаментов. Залили новокаином глаз и спокойно сняли окалину со зрачка. У меня остался неиспользованный анестетик и знание, что он не только блокирует боль, но и блокирует рефлекторное закрытие века.

Я взял рыболовный крючок, нагрел его докрасна и выпрямил. Получилась такая толстая игла с гарпунной засечкой на конце. Из обломка лезвия сделал скальпель, примотав его нитками к карандашу. Положил Нельсона на колени и залил ему глаз новокаином. Потом одной рукой раскрыл ему веки, а второй рукой зацепил распрямленным рыболовным крючком пленку. После этого взял скальпель и по кругу ее обрезал. Крови было не много. А боли вообще не было, потому как Нельсон не дернулся ни разу. Дня через три глаз у него зажил и проблема была решена. Через полгода он превратился в огромного и ловкого кота, который ловил в день более десятка мышей. Давил порой и крыс, но их не ел, а приносил мне. И всем видом потом выказывал свое недовольство, когда я их выбрасывал. В предпоследнее лето в один из дней он пропал. Я два дня ходил по селу и звал его. Потом кто-то из поселенцев сказал, что видел его недалеко от тока в придорожной канаве. Я нашел его в грязи и крови, без сознания. Видимо его сбила машина. В сознание он не приходил, только дергался и хрипел. Открытых повреждений не было, но две лапы точно были переломаны и я их зафиксировал, разломав деревянную линейку. На третий или четвертый день он пришел в себя, пил воду, но не ел. Я обратил внимание, что подстилка, на которой он лежит, мокрая. Перевернул и начал осматривать его бок. Я оттянул за шерсть кожу и увидел рану, кишащую белыми червями. Был слышен тихий гул их чавканья. Это были опарыши - личинки мясной мухи. Я их выбрал руками, так как тогда еще не знал, что они пожирают только мертвую плоть и во многих клиниках Европы и США их используют для очистки ран. Но, видимо, они все очистили, потому что рана начала рубцеваться. Нельсон начал есть, но встал только через месяц. Ходил с трудом, хромая. Перестал вылизываться, начал гадить где придется. Но самое главное у него стали «пустые» глаза. Как будто душа, если она есть у животных, покинула это изувеченное тело. И это пустое тело живет бесцельно по инерции. Так он дотянул до конца лета. Потом утром вышел из котельной, лег на солнышке в траву и к обеду умер. Попытка переиграть Природу не удалась. Потом у меня будет черный кот Тайсон, потом тайская кошка Мурка, она же Маруся Климова, и снова кот, и снова черный, и снова Тайсон. Последний переживет меня. А собак никогда не любил, особенно немецких и восточноевропейских овчарок…

Я как-то читал журнал для работников ИТУ, так их исследования говорят, что в местах лишения свободы у женщин начинает происходить деградация личности через 5 лет, а у мужчин через 8. Потому повторный рецедив около 70%. Хотя, я думаю, не только поэтому. В первую очередь человек перестает бояться тюрьмы и сумы, ну и плюс уважение к людям теряет. Он четко отделяет себя от общества и его морали. Как правило, после освобождения, если и не живет по понятиям, то все одно придерживается их. Потому, что знает - Зона умеет ждать…а там могут и спросить.

- Что за понятия и почему людей перестают уважать?

- Будет такой фильм неплохой - «Холодное лето 53-го». Там в одном эпизоде каторжанин скажет эпическую фразу - «Люди, Шура, такие козлы!». Общество вроде развивается, прогрессирует. А человек по сути - он такой же, как был тысячи лет назад. Ну, имеет больший объем знаний об окружающем мире, а по сути тот же. Делает те же ошибки - выбирает друзей, которые его предают, женится – выходит замуж не за Богом данного.

А может и за Богом данного, но предает его, по глупости. Из-за эгоизма или из меркантильных соображений… какая разница. И он подвержен тем же порокам, как и его далекие предки. Все хорошо, пока жизнь не ставит человека перед выбором потери. Потери свободы, имущества, здоровья или жизни. Тогда вся шелуха цивилизации с него осыпается и вылезает животное. Которое ничего не хочет терять. «Умри ты сегодня, а я завтра». Мы на словах живем по «Кодексу строителя коммунизма», где «Человек человеку - друг, товарищ и брат», а на деле исповедуем: «С волками жить - по-волчьи выть!». Это у нас народная мудрость. И только единицы исповедуют: «Даже живя с волками, выть нужно по-человечески!» Но таких мало, они просто не выживают среди волков.

Ты когда второй раз приедешь ко мне на химию, с тобой будут Вова и Иванов. Мы пойдем на Северо-Крымский канал. Покупаемся, винца выпьем, и Иванов начнет извиняться, за то, что я сижу за него. Я сорвусь и скажу ему ,в не очень дипломатических выражениях, что смысла нет извиняться, поезд уже ушел. Что в этом был смысл до суда. А сейчас ничего нельзя исправить. В общем, возникла ссора, и ты решила вмешаться. Я рявкнул и на тебя. Обидел. По возвращению ты рассказала Ольге и Ритке, что была ссора, но не рассказала между кем и кем и почему. Когда будет идти следствие, этот эпизод всплывет в показаниях твоих подруг.

И следак* начнет крутить Иванова и Вову. Вова даст показания, что ссора была между мной и Ивановым за подставу по первой судимости. А Иванов встанет перед выбором рассказать, почему была ссора и тем самым дать показания против себя или как-то выкручиваться. Угадай, что он написал? А написал он, что ссора была из-за тебя, между мной и Вовой. И картина вырисовывалась уже другая. Получалось, что я знал, что вы встречаетесь и приехал 7 октября я специально, что бы убить тебя. А это другая статья. Расстрел. Хотя меня тогда это не сильно волновало. Продержал меня следак в таком подвешенном состоянии три недели. Без вызовов на допросы. Потом вызвал, сказал, что переквалификации не будет. Там на канале с нами был один из химиков из моей бригады. Его допросили, и он подтвердил показания Вовы. А Иванов и на суде гнал ту же шнягу*. Он свой выбор сделал. На суде, в зале начался кипиш*, но судья сказала, что свидетельские показания по моей первой судимости выделены в особое производство и прокуратура вынесет протест в порядке надзора. Дело будет пересмотрено. Естественно, прокуратура положила все под сукно. Мать писала жалобы во все инстанции. Дошла до самого верха - Верховного Суда СССР, но все впустую. Она потом наняла адвоката, он ознакомился с первым делом и написал жалобу, перечислив кучу нарушений УПК* и проигнорированные факты из протоколов допроса свидетелей. Ему пришел так же отказ, и он приехал на зону, что бы ознакомить меня с ним. Мне он сказал: «Поговори с матерью. Объясни ей Систему. Никто тебя по первому делу не оправдает и даже пересматривать не будут. У тебя второе преступление вытекает из первого. Не было бы первого - не было бы и второго. Никто на это не пойдет. Это же надо всех наказывать от следователя до прокурора и судьи. И не только на уровне города. Было же еще кассационное рассмотрение на уровне области. Пусть мать не тратит деньги. Нужно жить дальше». Сделал свой выбор и Вова. Хотя он и ненавидел меня до смерти, как и я его, но Иванова не поддержал в брехне и дал правдивые показания. Но у него в отличие от Иванова на кону ничего не стояло. Он ничего не терял.

Как оно все так сложилось, ведь было за что меня посадить и не раз? В училище дрались с местными постоянно. Рубились ремнями на танцах так, что менты не встревали. Между собой тоже бойни были. Рогатые* против болтов*, седьмая рота против четвертой, делили кто кирует* в училище. Училище многих обламывало. Годковщина* была сильная. Сильней всех лютовал второй курс, которые только выскочили из салаг*. Отыгрывались за свои унижения. Наша 7 рота была из малолеток. Поступали после 8 класса в 15 лет. Конкурс большой был, босота* почти вся отсеивалась. Мне было проще.

Я по гороскопу – Близнецы. Два человека в одном. Так и есть. Один на учете в милиции состоял, а другой в школьных олимпиадах по математике участвовал. У меня в 8 классе было две Комиссии по делам несовершеннолетних, обе за драки. В Свидетельство об окончании 8 классов по поведению должны были 2 поставить. Но договорились на 3 если отработаю в лагере труда и отдыха без замечаний. Поступил без проблем. Первая проблема случилась месяца через три, когда с учебной практики вернулся наш 2 курс и начал нас строить. Естественно, все уборки роты, кубриков, дежурства по роте, все на нас, на молодых. Попали в наряд на камбуз, а с нами один со второго курса. Мы - по залу, а его дежурный поставил на мойку посуды. Уже перед самым отбоем мы закончили уборку зала и сели отдохнуть. Приходит этот орел со второго курса и гонит нас мыть посуду за него. Двое пошли, а я нет. Он мне говорит: «Встань». Я встал и сразу получил удар в солнышко. Моя ответка на автомате - прямой в челюсть. И хорошо так угадал, что он отлетел и поплыл*. Добивать не стал, хотя понимал, что уже без разницы. Я попал… Пришел в роту через час после отбоя, а меня все одно ждут. Завели в кубрик второго курса и устроили цирк. Выбрали судью, заседателей. Мне адвоката дали. Скучно просто бить, приколоться захотелось. Короче, приговорили они меня к месячной уборке их кубрика и к принесению извинений перед строем. Я сказал, что извиняться не буду. Ну и взял его на слабо. Сказал: «Я, думал, будет все по-пацански. Один на один. А ты, я вижу, зассал». Он повелся* и мы пошли в баталерку* махаться. Там он предложил мне без свидетелей извиниться и на этом расход. Я отказался. Махались мы не более 30 секунд. Забить мне его не дали. Оттащили и начали вшестером гасить уже меня. Сразу ломанулся и встал в угол. Там уже трое друг другу мешали. Двоих приложил хорошо. Но дураков же нет, за одежду вырвали с угла и понеслось. Три раза подымался. Пару раз даже смог ударить, но четвертый раз подняться не смог. Дневальные отволокли в кубрик, урок молодым был преподнесён. Три дня меня не трогали, отлеживался. Губу сильно рассекли и бровь. На четвертый пришел дежурный со второго курса: «Вставай. Иди наш кубрик убирай». Я встал, посмотрел на него и говорю: «Может сразу в баталерку? Один на один». Он потоптался и ушел. Понты*. Куда мне махаться? Рентген потом показал частичный разрыв связок на правом плече. Месяц руку поднять не мог. Вообще, когда малолетки толпой бьют, это серьезно. Они не понимают возможных последствий, жалости не знают и , самое главное, они так друг перед другом демонстрируют свою крутизну.

Больше на меня никто со второго курса не наезжал. Ездят на тех, кто позволяет. Хотя, если честно, когда сам перешел на второй курс, молодых гонял. Потом, уже когда мне было где-то лет 55, мы встретились с однокашниками и поехали в гости к Сяве. Он тоже с нами учился, но мы были второй курс, а он первый. Выпили хорошо и Сява вспомнил, как я его гонял, заставлял убирать кубрик.

- Ты меня заставлял пять раз кубрик перемывать!

- Так на хрена ты его перемывал? На хрена ты его вообще мыл? Что, наконец-то голос прорезался, наконец-то самостоятельным стал? Попытка взять реванш через 40 лет закончилась крахом. Это была его ошибка. Как сказала моя мама моей будущей жене, когда я их познакомил: «Игорь, всегда был подвижный мальчик».

А понятия - это неписаные правила внутризоновского общежития и взаимоотношений с вольным миром.

Они не дают ссучиться и перегрызть друг другу глотку. Когда Совок рухнет, все эти идейные коммунисты и комсомольцы, что были допущены к рулю, наперегонки кинутся в светлое капиталистическое будущее на ходу деребаня* фабрики и заводы, строя свое благополучие на уничтожении тех людей, которым ранее обещали светлое коммунистическое будущее. Но светлое будущее они построят только для себя любимых и своих отпрысков. Причем на ненавистном им загнивающем Западе. Такой вот «Итог свершений мировых…», оплаченный миллионами жизней.

- Почему ты так говоришь? Ты же сам комсомолец.

- Да, комсомолец. Я когда в мореходку поступил, со всего набора не комсомольцев было всего человек десять. Нас собрал комсорг училища и спросил, почему мы не в комсомоле? Мы начали блеять, что не считаем еще себя достойными быть в первых рядах советской молодежи. Он нам объяснил коротко и ясно: « Кто не комсомолец – загранвизу* не откроют. Пишите заявления. » Все написали. Через месяц на День комсомола нам вручили в правую руку курсантский билет, а в левую - комсомольский билет.

Я за это и не любил СССР. За то, что он врал и меня заставлял врать. Все же вранье было. На словах дружба народов и интернационализм. А на деле - обычный расизм. У нас в училище учились иностранцы с 36-и государств. Занимались они отдельно, но жили в кубриках вместе с нами. Они перед учебой первый год изучали русский язык, потому проблем в общении не было. Но общались в основном с белыми, к неграм было какое то пренебрежение. Потом через год их всех собрали в отдельную роту. Потому - что общение с ними разлагало неокрепшие комсомольские умы. Потому-что общались то, в основном, о чем – об их жизни в их стране. И наша жизнь в нашей стране при сравнении проигрывала. Не по экономике, а по правам и свободам.

Учились вместе, в одном училище, но дипломы получали разные. Они международного образца, который признавался в мире, а мы - наш, на хрен никому в мире не нужный. Это - чтобы ты сдрыснуть за кордон не мог. Были неписаные правила. Возле училища был пивной ларёк. Так, неграм запрещалось там пить пиво. Блин, в столовой же вроде все вместе ели, посуда общая. А если видели негра с белой девушкой - били, иногда обоих. На этой почве один раз была массовая драка. Загасили всю их роту. Там пришлось начальству заминать этот скандал не только в училище, но и в горкоме. Сделали совместный Вечер дружбы, закончившийся небольшой дракой. Почему так происходило, откуда этот расизм? Может потому, что мы интуитивно чувствовали, что они нас в душе презирают? Я это потом понял. Когда будучи на производственной плавпрактике попал в Испанию. Там же тогда какая система была. Моряки всего мира идут в город в свободное от вахты время. Когда хотят, куда хотят и с кем хотят. У нас же не так. У нас выход в город только группами и до захода солнца. Обязательно - старший группы. Все знают - если кто-то из группы сбежит, визу закроют всей группе. Короче - контролируйте друг друга. Перед выходом - инструктаж. Куда можно заходить, куда нельзя. Что можно покупать, что нельзя. Списки запрещенных рокгрупп. И в каких количествах разрешается покупать то, что разрешено. Государством было утверждено два количественных списка в зависимости от продолжительности рейса. До трех месяцев - одно количество, более трех - малость больше. У нас рейс был три месяца, поэтому - первый список. А по этому списку разрешалось купить всего 3 газовых косынки. Стоили они копейки, все три - дешевле банки пива.

Мы вышли в город. В нашей группе была буфетчица, а старшим - замполит. Так как мы не имели права расходиться, то по городу блукали* всей группой. Перед самым портом зашли в магазинчик. Буфетчица хотела купить себе эти 3 платка. Продавец хорошо говорил по-русски. Начал ей предлагать на выбор. Она выбрала синий, зеленый и красный. Потом подумала и попросила зеленый поменять на желтый. Он поменял. Она постояла, подумала и попросила поменять назад. Постояла и попросила опять поменять зеленый на желтый.

Продавец видимо решил, что у нее наверное просто не осталось денег, он положил жёлтый и сказал, что это подарок от магазина. А она ему в ответ: «Нам больше трех покупать запрещено». К ней с криком «Молчать!» подскочил замполит и вытолкал из магазина. Я посмотрел на продавца, на его лицо… мне никогда так не

было стыдно за то, что я - советский. Я положил три монетки за эти платки на прилавок. Он отодвинул их мне назад рукой и сказал: «Забирай, презент от магазина». Я положил их в пакет и отдал ей уже на судне после шмона*. По возвращению на судно обязательно судовой комиссией производился досмотр покупок. Называлось это действо - самодосмотр.

В этом рейсе был и забавный эпизод. Это была моя третья практика и, хотя мне только исполнилось 18 лет, я уже был матросом 1 класса. В экипаже я был, естественно, самый молодой. Следующим шел Женя, он только дембельнулся* с ВМФ и был старше меня на 3 года. У него это был первый рейс и его палубная команда постоянно подкалывала, со мной такие номера не проходили. Ему, конечно, было обидно, но другого объекта, на котором можно было бы отыграться, кроме меня, он не видел. Но это было слишком тупо, что бы меня зацепить. Единственное, что меня раздражало, это его обращение ко мне «Студент». Боцман видел эту ситуацию и вместо того, что бы ее гасить, наоборот начал ставить нас на работу в паре. Это усиливало конфликт, потому как у меня опыта было больше, Жека меня не слушал, а потому часто лажал. Боцман его высмеивал и ставил в пример меня. Ему просто, видимо, было скучно. В конце рейса произошел инцидент, после которого у Жени совсем сорвало крышу. С утра на планерке боцман раздал работу, а нам с Жекой дал одну на двоих. В надстройке было помещение, используемое как кладовка, дверь ее выходила на главную палубу. Там прогнила труба и вода затопила помещение. Заметили, когда вода начала просачиваться по нижнему комингсу*. Дверь открыли, воду перекрыли, и встала задача эту воду вычерпать. А из-за высокого комингса уровень воды был сантиметров 30-35. В общем, нужно было брать ведра, вычерпывать воду и выливать ее на палубу через открытую дверь. Но двое будут только друг другу мешать. Поэтому Женя, как самый умный из нас, предложил работать по очереди. Сначала он до обеда вычерпывает половину воды, а после обеда я вычерпываю вторую половину. Я ему указал на то, что пока ты черпаешь первую половину - проблем нет, а вот когда начнешь вычерпывать вторую – возникнут проблемы из-за низкого остаточного уровня. Когда останется 5-10 см уже полное ведро не зачерпнешь. А когда останется 2-3 см - вообще придется тряпкой вымакивать. А потому делить нужно 2/3 первому и 1/3 второму. Но Женя попер буром и я с ним согласился, потому- что я уже придумал решение этой проблемы. Женя начал вычерпывать воду, а я пошел и лег между комингсами трюмов на сложенный брезент и закурил. Через минут 20 подошел боцман и задал вопрос, почему я не вычерпываю воду вместе с Женей. Я ему объяснил, что вдвоем мы только мешаем друг другу и мы разделили работу пополам. Женя до обеда, а я после. Боцман возражать не стал. После обеда настала очередь мне вычерпывать свою половину, а Женя занял мое место на брезенте. Я пошел в шкиперскую и взял кусок шланга метров семь и какую то железяку. Затащил все это добро в кладовку, в которой еще оставалось сантиметров двадцать воды. Один конец шланга привязал вертикально к железяке и весь шланг опустил под воду. Когда весь шланг заполнился водой, я заткнул выход рукой, выскочил на палубу и быстро засунул шланг в шпигат*. Начался процесс естественного отсоса воды из кладовки. То есть известный всем прием для слива топлива из бензобака в канистру, расположенную ниже бензобака. Убедившись, что вода самотеком откачивается, я пошел и лег рядом с Женей. Через полчаса подошел бомцан, что бы узнать почему лежим, а не работаем. Женя сказал, что он свою половину вычерпал, а я сказал, что моя половина сама вычерпывается. Боцман пошел смотреть. Посмотрев, боцман собрал всю палубную команду и на нашем примере провел разъяснительную работу на тему «Зачем человеку дана голова, кроме как кушать в нее и носить кепку». Поржали и разошлись, а Женя меня возненавидел. Пришли на выгрузку в Керчь, моя практика закончилась и со дня на день меня должны были рассчитать. Вахту я уже не стоял и по вечерам ходил в город развеяться. Возвращаясь на судно, я столкнулся с Женей и лебедчиком, молодым парнем лет двадцати семи. Они были, как и я, подшофе. Пошли вместе в порт. По дороге Женя начал наезжать на меня и называть «Студентом». Я ему объяснил, что если он за три месяца не смог запомнить мое имя, то может обращаться ко мне «Курсант» или «Кадет», а если он меня еще раз назовет «Студентом», то я ему сделаю больно, но от души. Он не поверил и сказал: «Студент, а ты не охренел?». Это была ошибка. Я ответил, вежливо с присущим мне тактом : « У тебя есть одна секунда, что бы извинится», он почему- то не захотел воспользоваться этим шансом. Еще непонятней, почему лебедчик решил поучаствовать в нашей разборке на стороне Жени. К нему в этот вечер приезжала жена и я бы на его месте, после трехмесячного рейса, думал бы совсем о другом. Пришлось на практике объяснить, что при росте в метр восемьдесят пять рука длинней, чем при росте метр семьдесят. И это дает преимущество, а разница в возрасте дает преимущество только в детстве и отрочестве. На судне они, чтобы не позориться, рассказали, что их побили местные, а я их встретил позже.

Я ненавидел все эти ленинские зачеты, комсомольские собрания, политинформации, социалистические обязательства, демонстрации. Но ходил, сидел, слушал … И я точно знал, что никогда не буду капитаном в этой стране. А буду вечным старпомом. Потому-что капитана утверждает обком партии. А потому нужно вступать в партию еще будучи вторым помощником, что я делать отказался…

Вообще с капитанством интересная штука получается. Мы с однокашниками устроили встречу на 30-летие выпуска. Приехало нас всего десять человек, но из разных регионов. У нас же распределение было по всему Союзу: Севастополь, Одесса, Новороссийск, Жданов, Таллин, Рига, Калиниград, Мурманск, Архангельск, Корсаков, Находка, Владивосток, Петропавловск, Бухта Приображения, Невельск, Бухта Приведения. Нас выпустилось всего 48 человек, треть отчислили. У нашей роты был самый высокий коэффициент качества - 13 красных дипломов и 15 «розовых» - без единой тройки. Некоторые бросили моря сразу после отработки трех лет по распределению, 3 человека погибло и 2 умерло. И из всего нашего выпуска только 9 человек стали капитанами и только один из них выпустился с красным дипломом. Еще один , если быть честным, из выпустившихся с красным дипломом стал судовладельцем. Но при легитимном, донецкие у него отжали весь бизнес, и он свалил на историческую родину предков. Остальные 8 закончили с «розовым», но были раздолбаями, в смысле имели проблемы с дисциплиной. Мы потом общались на эту тему с начальником училища. Когда мы учились, он был замполитом нашей специальности и помнил, в основном, всех раздолбаев, потому что ему по должности приходилось их приземлять. Вот он нам и сказал: «Для нас это не новость. Мы всегда старались не отчислять шалопаев, если они нормально учились. Наша задача была не только дать вам знания, но и научить думать - анализировать информацию и принимать решение. А принимать решение и нести за него ответственность - это не каждому дано. Характер должен быть. Все же помнят, какое напоминание висит в ЦПУ у механиков: «Если вахтенный помощник дает команду на ввод главного двигателя в запредельный режим, вахтенный механик должен его предупредить, что такой режим может привести к разрушению двигателя и подвергает опасности жизнь обслуживающего персонала. ЕСЛИ ВАХТЕННЫЙ ПОМОЩНИК ПОВТОРЯЕТ СВОЙ ПРИКАЗ - ВАХТЕННЫЙ МЕХАНИК ДОЛЖЕН ЕГО ВЫПОЛНИТЬ. Потому часто в капитаны выходят те, кто не любит подчиняться».

А я никогда не любил подчиняться. Не любил - это мягко сказано. С младенчества. Когда мне было пять лет, меня выгнали из детского садика. То, что дрался, само собой, но я еще устроил побег. Нас повели на природу. Вели попарно. Я решил свалить, но сообразил, что валить нужно вдвоем, чтобы не было разбитой пары. Мы спрятались за куст и воспитательница увела группу, не заметив наше отсутствия. Мы гуляли и вышли к железной дороге сверху над тоннелем. Мы легли на землю и подползли к краю. Было страшно, и от страха высоты кружилась голова. Потом из тоннеля вышел поезд с вагонами вишневого цвета и мой товарищ сказал: « Это московский скорый». Потом мы пошли назад в садик. Перед воротами садика была большая лужа и мы долго бегали по ней, прямо в сандалиях. Не помню, нас выгнали обоих или только меня…

Мать нанимала нянечек, но они через пару дней отказывались со словами: «Не ребенок, а божье наказание». Родителям пришлось оставлять меня дома одного, а сами уходили на работу. Просили бабушку-соседку заглядывать. Я помню, как я стоял на подоконнике закрытого окна, а она ковырялась в палисаднике, и я ей кричал, что бы она меня выпустила гулять. Она потом жаловалась родителям, что я называл ее дурой и крутил дули. Я думаю, она на меня наговаривала, по крайней мере, я такого не помню. А память у меня всегда была отличная. Взрослые думают, что дети ,до пяти, лет все забывают. Помню, сидел дома и отец пришел на обед с работы. Меня отпустил во двор погулять. Там я встретил свою подружку по двору и мы начали строить «штаб» из ящиков. Почти построили, но у отца закончился обед, и ему нужно было идти на работу. Я, конечно, не хотел идти домой и отец мне соврал. Сказал, что он скоро вернется и выпустит меня и я дострою свой «штаб». Я сидел дома и ждал его возвращения. Стемнело, а я все ждал. Я помню… что я понял, что меня обманули. Это был первый обман, а потому наверное самый обидный. Я тогда был еще не готов… Отец этого не помнил, но помнил другой эпизод этого периода. Он купил 2 ящика винограда и в обед принес домой. Помыл, накормил меня и ушел на работу. Когда вернулся, ящики были пусты, и вся комната была в винограде. Он спросил меня, как я ухитрился это сделать. Я собрал последние оставшиеся в ящике бубышки*. Положил их кучкой на пол и со словами- «Папка, смотри!» прыгнул на них. Брызги мякоти с косточками разлетелись во все стороны. Отец никогда меня не бил. Мать же лупила, что сидорову козу. Это не правильно. Женщина никогда не должна бить мальчика, кем бы она ему не была. Для него это не только боль, что можно простить и забыть, а унижение.

Мама работала учительницей начальных классов и потому в пять лет начала меня учить читать. Почему-то я был против. Кончилось все тем, что я закопал букварь в палисаднике и заявил матери, что она не имеет права учить детей в школе, потому что мучит своего ребенка. Но писать мое имя она меня все же научила, что я и продемонстрировал, исписав в один из дней все стены в комнате. В школе учился хорошо. Но с дисциплиной были проблемы. Первый привод в милицию был в третьем классе, избил одноклассника. Он постоянно нас сдавал учительнице. Ему это пошло на пользу, мне вряд ли. Позже мы с ним сдружились. Его мать работала в райкоме машинисткой и она приносила книги из их библиотеки. Сначала читал он, а потом я. Конан Дойль, Фенимор Купер, Стивенсон и мой любимый Джек Лондон, четырнадцатитомник, которого я прочитал весь, включая его публицистику. В 12 лет произошло интересное для меня открытие, я понял, что окружающий мир не совсем такой, как нас учат в школе. Я с батей смотрел фильм «С тобой и без тебя» с Мариной Нееловой в главной роли. Фильм про любовь. Что я о ней понимал в 12 лет? Там был интересный момент - единоличник не хотел вступать в колхоз, и его жена сама отвезла их имущество в колхоз. Мне просто пришла в голову мысль - ведь мы знали, что первым Декретом был Закон о земле. Партия забрала землю у капиталистов и раздала крестьянам, а потом все крестьяне дружно, с песнями и плясками вступили в колхозы. А в фильме показывали, что не все хотели вступать в колхозы. И я задумался - ведь у нас такая огромная страна, а значит таких людей было сотни, а может и тысячи. Куда же они делись? Почему сейчас нет ни одного частика-единоличника? И я спросил у отца. И он ответил мне, как взрослому: « Всех, кто не хотел в колхоз, раскулачили. Все забрали, а кто не угомонился - сослали в Сибирь. Многие там и умерли .» И я понял, что нельзя верить учителям…

Папа и мама у меня были из села в Сумской области на границе с Курской. Те же рубленные избы, те же русские печи, колодцы «журавли», точно так же вечеряли* всей семьей из одной большой миски, подставляя под ложку кусок хлеба, что бы не капнуло. Хлеб пекла бабушка, а резал только дед... Все, как в этом фильме, только они разговаривали на украинском. Когда меня родители привозили туда, местная пацанва смеялась с меня и дразнила «городский». Но это быстро закончилось. Отец подарил мне свой армейский ремень. Сказал бабушке: « Мамо, а де мій ремінь, що я з Армії прийшов?».

Бабушка пошла в чулан в сенях и принесла отцовский солдатский ремень, который в чулане провисел лет 15. Не помню, кто меня учил, но захлестывать ремень на кисти правой руки одним движением я уже в 10 лет умел. И в этот же день, когда местная босота начала меня дразнить, я снял ремень и захлестнул его на руке. Они ломанулись врассыпную, а я погнался за старшим. Догнал, подсекнул и уже лежачего на животе, со всей силы лупанул бляхой по заднице. Ну, потом пришли его родители жаловаться. Даже его задницу со звездой продемонстрировали. Но батя разрулил. Посмеялся. Концовка была интересная. Мой младший двоюродный брат по отцовской сестре подошел к деду и начал ныть: «Я теж хочу ремінь!». Дед сказал бабе :» Де мій ремінь, що я з війни прийшов?» и бабушка принесла из того же чулана офицерскую портупею и отдала Мишке. Меня аж жаба придушила малость. Второй мой дед, мамин папа, погиб под Калининым. Я его не видел даже на фотографии, все сгорело в 1941. Кстати каждый раз, когда я уезжал в конце лета домой, я свободно разговаривал на украинском. Уже потом я понял, почему они меня дразнили –«городский». Из-за того, что я разговаривал на русском и не знал украинского. Я был для них каким-то ходячим недоразумением.

Которое не знает родного языка и они были уверены, что это результат того, что я жил в городе. Население моего города на 26% состояло из украинцев, но не в одной школе не преподавался ни украинский язык, ни украинская литература. И никто такую ситуацию не считал притеснением. Так я и получил Свидетельство об окончании 8 классов с украинским гербом на обложке и вычеркнутыми предметами- украинский язык и украинская литература. Когда я приехал в мореходку для сдачи экзаменов, я был поражен тем, что в городе все вывески были на украинском языке. Мне тогда такая ситуация казалась идиотизмом. И приехав домой, я об этом рассказывал своим друзьям во дворе. И мы ржали… Ведь это было так смешно - НА Украине вывески на украинском языке. «Чебиток», «Перукарня», «Тютюн», «Хвилынка»- захочешь смешней не придумаешь.

В роте у нас были украинцы, русские и несколько белорусов и грузин. Все разговаривали на русском, но было 2 человека из Западной Украины, которые разговаривали на украинском. У всех были клички, дали и им – Бандера и Хохол. Через пару месяцев они перешли на русский язык. Преподавание велось на русском, и украинскую речь можно было в основном услышать на рынке. То есть город говорил на русском, а окрестные села на украинском. Потому видимо в молодежной среде к украинскому языку было отношение, как к языку селян. Как из нас сделали малороссов – манкуртов* не знающих родного языка и истории, я понял позже , когда прочитал высказывание царского Генерал-губернатора Западной Белоруссии Муравьева.

« ЧТО НЕ ДОДЕЛАЛ РУССКИЙ ШТЫК, ДОДЕЛАЕТ РУССКАЯ ШКОЛА!» Ассимиляция….культурная и языковая.

Этот фильм круто изменил мое мировоззрение. И когда в четырнадцать, в 8 классе, мы начали изучать «Государство и право», я уже видел и понимал, что это все брехня. Что не может быть, что бы избирательная система, в которой народ не выбирает главу своего государства, а выбирают какие-то депутаты Верховного Совета, была лучше и демократичней системы прямого голосования. При этом все знали, что глава государства- Генеральный секретарь ЦК КПСС и он вообще никем не избирается, а депутаты ВС всегда голосуют ЗА. Всегда!!! В своей жизни я участвовал в выборах всего один раз. Мне было 18 лет и когда проводились какие- то выборы очередных марионеток, я был на последней четвертой, штурманской практике на барке «Крузенштерн». Он тогда был приписан к Риге и поэтому мы голосовали за какой- то рижский избирательный округ. Выборы состояли из без выборного варианта. То есть на 3 места претендовали 3 кандидата. Даже самый тупой мог понять, что как бы избиратели не голосовали, их все одно выберут. Я вычеркнул всех троих. С нами на практике были курсанты из других мореходок. Были и из Латвии и Литвы. Мы их, как истинные интернационалисты, называли «лабусы» и почему- то считали фашистами… Мы тогда еще не знали, что пройдет 30 лет и мы- украинцы тоже станем- «фашистами».