В тихой деревне, которая раскинулась неподалёку от длинного горного хребта, уже давно светит солнце. Теплый ветер играет небольшими пылевыми вихрями и мелкой свежескошенной травой. Несколько мальчишек то и дело выкрикивают что-то воинственное и бегают из одного конца деревни в другой, задирая друг друга. Рядом с деревней мирно щиплют ярко-зелёную траву коровы. Отсюда, со стороны широкой равнины, в самом начале которой пасутся коровы, вся деревня  лежит как на ладони.

  Церковь, самое высокое здание селения, по совместительству является и главной его достопримечательностью. Её возвели задолго до того, как построили деревню. Настолько давно, что даже самые старые жители не помнят, когда это было. Однако, думать, что совсем никто не помнит времени, когда это произошло, тоже не стоит, потому как жители деревни и обитатели церкви хоть и живут в непосредственной близости друг от друга, живут несколько разными жизнями.

  Монахи ведут собственное скромное хозяйство, пашут землю, засеивают её. Помогают жителям деревни с медицинскими нуждами, потому как знают множество лечебных трав и делают из их настоев лекарственные средства. Живут они значительно дольше людей, которые населяют окружающую церковь деревню, возможно, от того, что ведут здоровый образ жизни, а возможно от того, что воздерживаются от безрассудного пьянства и других столь милых местным утех.

  Местные, кроме того, что разводят коров, фактически живут на то, что оставляют у себя на ночлег случайных прохожих. Предлагают им пищу и кров, а те взамен отдают им вещи, которых в селении никто не делает, монеты, или, если сильно повезёт, маленькие драгоценные камни, которые с лёгкостью можно обменять на брагу в Перекрестьи.

Иногда местным детям тоже перепадает какая-нибудь безделушка, или поросший мхом рассказ. Сегодня с проезжающей по деревне повозки кричащей пацанве прилетела нитка с нанизанными мелкими когтями какого-то животного. Она тут же была подхвачена пухлым пареньком, и он кинулся прочь от своих друзей, чтобы получше рассмотреть находку.

  Двое бросились за ним вслед,  крича и  размахивая деревянными палками.

  - Ну-ка стой! Нам всем эту веревку отдали, давай делить! – горланил один из догонявших. От этого новоиспечённый хозяин ожерелья только добавил скорости и скрылся за углом забора одного из домов.

 За поворотом на небольшом холме возвышалось одинокое дерево. Это было высокое старое дерево, широкое и развесистое. Его крона отбрасывала обширную тень. И в этой тени спали, отдыхали, или просто наслаждались прохладой гости и жители. Мальчишки облюбовали крону. В ней можно было сколько угодно прятаться и лазить по многочисленным веткам. Туда и направлялся везунчик.

  Не останавливаясь, он обернулся, чтобы бросить взгляд на преследователей и тут же врезался во что-то мягкое. Потирая лоб, поднял глаза на неожиданное препятствие – перед ним стоял высокий монах в серой рясе из грубой плотной ткани. Лица было не разглядеть из-за капюшона, который нависал больше чем до половины лица. Он опирался на необычного вида посох с двумя металлическими набойками на концах. Набойки были одинаковой  формы, но разного размера - верхняя часть примерно вдвое больше нижней. С виду набойки смахивали на яблоко, порезанное дольками, в котором долек не хватало через одну. За эти промежутки монах держался.

  Монах протянул руку, чтобы помочь мальчишке подняться, но как только он это сделал, парнишка побледнел и кинулся наутёк, оставив трофей с когтями на месте, где сам только что лежал.

  В этот же момент из-за угла выбежали двое преследователей. Убегающий малец чуть было не снёс их, пробегая в обратном направлении, чем ввёл друзей в ступор. Они остановились, посмотрели вслед стремительно удаляющемуся облаку пыли, непонимающе переглянулись и повернулись в сторону дерева, куда изначально и бежали, но увидели монаха и снова остановились. Тот наклонился, подобрал с земли нитку с когтями и протянул её мальчишкам. Но и эти двое так же не говоря ни слова развернулись и побежали тем же путём, что и бывший хозяин ожерелья.

  Монах постоял ещё немного, сжимая нитку в ладони. Потом подошёл к дереву и повесил его на самую низкую ветку так, чтобы она  сразу бросалось в глаза, затем пошёл в сторону церкви.

 Единственным местом в деревне, где можно было спрятаться от солнца, не заходя в какую-нибудь хижину, была тень дерева, от которого трое только что убежали. Но совсем рядом с деревней располагалась огромная гора, восхождение на вершину  которой заняло бы добрую половину дня. На ней было много выступов и валунов, которые тоже отбрасывали тени, незначительно охлаждавшие камни, находящиеся под ними. Тут безлюдно, почти так же прохладно как под деревом, зато значительно больше мест, на которых можно посидеть, и куча мест, чтобы поиграть во всяческие игры или просто поговорить. И сейчас негромкое эхо разносит по подножью горы детские голоса.

- Вот так всегда. Если бы ты не начал убегать, всё было бы нормально. Вечно всё портишь, - сказал высокий худой парнишка.

Пухлый мальчик насупился и бросил камень вниз по склону.

- Если бы вы за мной не побежали, я бы быстренько посмотрел и сразу бы дал вам посмотреть, а так этот забрал себе. Наверняка сейчас будет на нас порчу наводить. Мой отец говорит, что когда-то давно его поймали злыдни и пытались изжарить на костре, но он каким-то чудом вырвался и теперь как будто недожаренный. А чтобы им отомстить начал всякой чертовщиной заниматься.

Высокий отрицательно покачал головой и сделал выпад деревянной палкой в сторону толстяка.

- Да ну, кто ж его при церкви оставит, если он будет чертовщиной заниматься. Мне бабка говорила, что его старейшина уважает очень сильно, а почему не сказала. Наверное, сама не знает, или это что-то очень страшное. Может, он старейшину запугал, и он его не уважает, а просто боится. Ещё говорят, что ночью он раздевается и ходит голышом, чтобы его не видно было, и за всеми подсматривает и по-одслушивает, - последнее слова мальчик растянул, и, в момент, когда закончил его произносить, махнул палкой прямо надо головой у толстяка.

- А мой отец сказал, что однажды они с друзьями хотели выгнать его из деревни, за то что он промышляет чем-то нехорошим. Все бродяги, которые ходят у нас в дереве, обязательно заходят к нему и старейшине. Старейшину-то никто не посмеет выгнать, он сам кого хочешь в лес отправит, - буркнул парнишка с огромными голубыми глазами, яркими веснушками по всему лицу и такими же ярко-рыжими волосами.

- Да твой отец его больше всех и боится, - смеясь сказал толстяк и бросил вниз ещё один камень. Рыжий сдвинул брови и, глядя исподлобья, громко, четко выговаривая каждое слово сказал:

- А вот и неправда! Мой отец никого не боится!

- Боится, боится, - почти в один голос сказали пухлый и высокий.

- У тебя даже куры его боятся.

- И коровы, - подхватил высокий, после чего они вместе с толстяком начали смеяться.

Рыжий, тоже немного посмеявшись, взял камешек и запустил его в толстяка. Тот пошатнулся, не от силы удара, а скорее от неожиданности.

- А-ну, поди сюда, рыжик-пыжик, я тебе сейчас устрою! – после чего неуклюже поднялся и повернул свое тело в сторону рыжего. Рыжий вскочил и проворно начал скакать вверх по склону.

- Ишь, как боится, прям как отец, - сказал высокий и начал изображать палкой бой с несуществующим противником. Он бы и дальше размахивал своим деревянным мечом, но тут и в него прилетел камень.

- Ну всё, теперь я тебя отлуплю! – и кинулся вслед за толстяком, немного быстрее поднимаясь по каменной насыпи.

Малец взобрался на широкий выступ, который теперь скрывал его от друзей, и побежал что было сил по более-менее ровной едва различимой тропинке. Каменные валуны становились всё больше, гора всё круче, а голоса распалённых друзей всё тише. Мальчишка остановился и начал торопливо озираться по сторонам. В поисках укромного места он наткнулся на небольшое скопление высоких остроугольных камней, навалившихся друг на друга, и образующих нечто похожее на каменный шалаш, но чтобы добраться до этого шалаша, надо было влезть на отвесный выступ высотой примерно с мальчишку. Это его ничуть не смутило. Он с разбегу кинулся на выступ. Ухватившись руками за верхний край, он изо всех сил перебирал ногами по краю камня, пытаясь залезть наверх, и уже подтянул себя почти на половину как наткнулся ногой на почти невидимый со стороны камешек, еле заметно выпирающий из края. Приложив ещё одно усилие, парнишка упёрся ногой на камень и начал подниматься к вершине выступа, но вдруг камень вырвался из-под ноги. Не ожидая такого подвоха, мальчик сорвался и покатился вниз, постепенно теряя сознание от ударов головой о камни, пока не свалился в узкую расщелину, на дне которой рос мягкий зеленый мох.

- Снова он с нами в прятки играет, - озираясь по сторонам сказал толстяк высокому парню. На что тот утвердительно кивнул и, приложив руки ко рту, крикнул:

- Прячься сколько угодно, мы дождёмся тебя дома. А пока ты будешь тут сидеть, мы пойдём к тебе во двор и будем гонять твоих трусливых кур, - а потом немного подумал и добавил, - и коров. Всё, пошли, - развернувшись в сторону деревни, бросил он пухлому.

- Да! Именно так и сделаем! – согласился толстяк и кинул вверх по склону камень.

Резкая боль над правой бровью пронзила сознание и заставила открыть глаза. Легкий стон невольно вырвался изо рта, а рука потянулась к источнику боли. Над бровью вздулась шишка, и на ней сухой корочкой наросла запёкшаяся кровь.

- Ай… - всхлипнул рыжий и отдёрнул руку от головы, даже малейшее прикосновение к шишке причиняло резкую боль.

Вокруг была такая темнота, что уже на расстоянии вытянутой руки ничего не было видно.

- Андерс, Корри? – тихо позвал мальчик, - хватит ребята, уже не смешно, выходите. Я больше не буду кидать в вас камни, но и вы не трогайте меня, у меня вон какая шишка на лбу.

Ему казалось, что он говорит очень громко, хотя на самом деле голос звучал настолько тихо, что почти не отражался от стен расщелины. Рыжий поднял голову и увидел над собой звездное небо. Решимость вылезти из этого глухого места пересилила боль. Небольшой прыжок и вот уже руки хватаются за края темницы, а ноги упираются в стены, вылезти из этой дыры не составило почти никакой трудности.

Полная луна освещала всю видимую часть горы и дерево у деревни. Оно, как и днём, отбрасывало тень, но на этот раз уже ночную. Вдоль подножья горы мелькали яркие точки и доносились невнятные звуки. Только сейчас по чувству голода и смутному ощущению тревоги мальчик понял, что с того момента как он ушёл из дома прошло уже очень много времени, и что яркие точки - это факелы людей, которые его ищут. 

 Он сидел между двух камней, вершины которых прикрывали расщелину с двух сторон и, скорее всего, являлись её основанием, присыпанным с двух сторон камнями разных размеров. Теперь ему стало страшно, потому что так поздно на улице он никогда не задерживался, тем более на горе, пусть даже рядом с домом. И от родителей ему теперь уже точно влетит по-полной. С легким вздохом он уже хотел было встать, как вдруг услышал, что сверху посыпались камни. Мальчишка от страха вжался в один из прикрывавших его камней, но шум прекратился. Только голоса снизу стали более отчетливыми, а точки факелов стали значительно ярче. Сердце начало биться с такой силой, что других звуков уже и не было слышно, хотя на самом деле любой шорох сейчас воспринимался особенно остро.

Неожиданно из-за соседних валунов появилось нечто. Оно бесшумно передвигалось среди камней, странно покачиваясь и явно направляясь в сторону расщелины, где сидел мальчик. Несмотря на темное время суток, луна освещала гору очень хорошо, поэтому вскоре создание можно было разглядеть детально. Холодные струйки пота побежали по лбу и по спине напуганного ребёнка, а глаза расширились от ужаса, когда в двух шагах от него проползла огромная змея. Она несла своё человекообразно туловище вертикально относительно поверхности, плавно им покачивая в такт толстому хвосту, который извивался, передвигая тело. Оно напоминало мужской торс, обтянутый чешуёй, а на длинной тонкой шее располагалась пропорциональная телу змеиная голова. В руках чудовище несло камень, такой же как и тысячи лежащих вокруг. Так, по крайней мере, показалось напуганному до ужаса маленькому мальчику. Когда это воплощения страха проплывало мимо, мальчик заметил как темно-серый, почти чёрный камень в лунном свете блеснул фиолетовой жилкой, примерно с палец толщиной. Затем страх взял своё, и глаза сами закрылись. Зубы начали предательски стучать, то ли от страха, то ли от холода. И тело сразу во всех местах начало зудеть настолько сильно, что не почесаться казалось невозможным. Шороха змеиного хвоста уже не было слышно, но он знал, что чудище всё ещё недалеко, и что если он сейчас побежит, то оно его обязательно заметит. Мысль о том, что бежать надо немедленно очень быстро начала пульсировать в голове так же часто как и сердцебиение. 

Наконец, противостоять страху не стало невозможно, и мальчишка, сломя голову, побежал вниз, разметая на своём пути камни, перепрыгивая расщелины.

- Папа, я здесь! – вырвалось у него из груди, а из глаз посыпались слезы, когда он услышал сдавленное шипение у себя за спиной.

- Па-па-а! – кричал мальчик срываясь на визг, падая и цепляясь руками за камни, раздирая в кровь ладони и локти, но ни на долю секунды не останавливаясь, потому что шипение постепенно приближалось, а факелы, казалось, оставались на месте, только начали хаотично подёргиваться. Потом он запнулся о камень и кубарем покатился вниз, почти теряя сознание, как и полдня до этого, но на этот раз он умудрился встать на ноги, и, поднявшись, припустил что есть сил. Ему почудилось, что среди шума падающих камней он услышал глухой металлический удар, но тут кто-то схватил его двумя руками и прижал настолько сильно, что дышать стало почти невозможно.

- Ах, ты, маленький негодник, - почти шёпотом говорил низкий мужской голос,- мы с матерью всё деревню обыскали, всё ваше дерево облазили, а он в горах сидит. Ну, придём домой, я тебе задам…

- Папа, папа, папа, папа… - сдавленно, быстро и неровно говорил мальчик.

- Всё-всё, успокойся, теперь я с тобой, успокойся, - гладя по голове парнишку, приговаривал отец, - успокойся, теперь всё хорошо.

Потом его тон немного сменился, он приподнял сына, строго взглянул ему в глаза и добавил:

 - Вот сейчас мать придёт, и мы вместе тебя накажем.

Мальчишка улыбнулся и кинулся к отцу на шею, чем сильно его удивил.

- Ну-ну, хватит тут… меня не уговоришь, сказал накажем, значит так и будет. Всё в порядке, - крикнул он вниз, - я его нашёл.

Там сразу начался галдеж, одобрительные и взволнованные возгласы. А селянин с находкой наперевес направился к самому большому скоплению факелов.

На большом камне, о который запнулся парнишка, лежала змея, обхватив часть камня обездвиженными руками, чёрный раздвоенный язык больше не сновал туда-сюда, а свисал из полуоткрытой пасти. В череп упирался длинный посох с металлическим набалдашником из полуовальных стальных пластин. Одной ногой на хвосте животного стоял человек в рясе. Без особого усилия подняв тяжёлый посох одной рукой, другой он взял нижнюю часть полы, и вытер об неё испачкавшийся наконечник, затем перекинул посох через плечо, взял змею за хвост, и медленно пошёл в гору.